Проблемные регионы РФ

В ведущих экспортно-ресурсных регионах (прежде всего нефтегазодобывающих и металлургических) в структуре ВРП доминирует промышленность, а доля сектора услуг минимальна (13-33% по новому классификатору ОКВЭД). Включение сырьевых регионов в глобальный рынок позволило уменьшить кризисный спад, но платой за это стал индустриальный "флюс" экономики и замедление процессов сервисной модернизации. Аналогичные тенденции были характерны для нефтедобывающих стран Персидского залива и Латинской Америки в 1970-1980-е годы, этим странам так и не удалось преодолеть структурный перекос и добиться опережающего развития сектора услуг.

3.4 Бюджетная политика

Следствием усилившегося экономического неравенства в переходный период стал рост региональных различий в уровне жизни, состоянии рынка труда, доступности основных услуг. Глубина региональных диспропорций в России неизбежно ставит перед государством задачу выравнивания. Федеральные власти используют наиболее простой механизм - централизацию ресурсов и масштабное перераспределение, чтобы сократить неравенство и сгладить накопившиеся противоречия в межбюджетных отношениях. Концентрация бюджетных ресурсов на федеральном уровне стала дополнением политической централизации, и социальные последствия такой политики весьма противоречивы.

По данным Центра фискальной политики, максимальное перераспределение отмечалось в 2002 г., когда федеральным властям пришлось перечислять в регионы дополнительные средства после принятия решения о повышении заработной платы бюджетникам. В 2004-2006 гг. финансовая помощь (безвозмездные перечисления) нижестоящим бюджетам стабилизировалась на уровне 13-14% расходов федерального бюджета (без трансфертов внебюджетным фондам). Для более детального знакомства с темой межбюджетных отношений центра и регионов РФ рекомендую посетить сайт Центра фискальной политики (www.fpcenter.ru).

Концентрируя все большую долю доходов, федеральный центр стал намного больше перераспределять, поэтому по расходам пропорции между федеральным и субнациональными (региональными и местными) бюджетами близки к прежнему уровню 50:50 (в 2006 г. это соотношение составило 53:47,). Однако по доходам пропорции совсем иные - 62:38 в пользу федерального бюджета в 2006 г., а в 2005 г. - 64:36. Централизация доходов и полномочий по принятию решений ведет к снижению бюджетной автономии регионов. По расчетам В. Климанова и А. Лаврова, уже в 2001 г. поступления от так называемых "собственных" налогов покрывали менее 40% расходов региональных бюджетов и лишь 13% расходов местных бюджетов.

В результате регионы стали более зависимыми от федеральной помощи: доля перечислений из федерального бюджета в доходах консолидированных бюджетов регионов увеличилась с 10% в 1999 г. до 16-17% в 2001-2006 г. (данные об общем объеме федеральных перечислений в регионы за 2005 г. не представлены на сайте Федерального казначейства, что может быть обусловлено проблемами финансирования монетизации льгот). Можно отметить еще одну неблагоприятную тенденцию - снижение роли Фонда финансовой поддержки регионов (ФФПР), который является основным инструментом выравнивания. Его доля в федеральных перечислениях сократилась с 48% в 2001 г. до 39% в 2006 г. Средства этого фонда распределяются по формуле и поэтому наиболее прозрачны, а финансирование по другим каналам порой обусловлено внеэкономическими причинами. Например, бюджет Корякского автономного округа накануне объединения с Камчатской областью вырос вдвое - с 3 млрд. руб. в 2005 г. до почти 6 млрд. руб. в 2006 г. за счет дотаций по обеспечению сбалансированности бюджетов (этот вид помощи появился накануне президентских выборов 2004 г.) и средств федеральной адресной инвестиционной программы. Эта же программа обеспечила четверть доходов бюджет Коми-Пермяцкого АО (при объединении с Пермской областью), а дотации на сбалансированность дали почти половину доходов бюджета Чукотского АО после ухода из округа трейдеров «Сибнефти». И таких примеров непрозрачных перечислений из федерального бюджета в регионы немало.

В связи с этим традиционное деление регионов на «доноров» и «реципиентов», которые получают дотации из Фонда федеральной поддержки регионов, не вполне соответствует реалиям. В 2001 дотации на выравнивание не получали 13 регионов (их и называют регионами-"донорами"), в 2004 г. - 20 (благодаря росту цен на нефть и объемов ее добычи), а в 2006 г. - 17. Эти субъекты имеют очень разную бюджетную обеспеченность: в нефтегазодобывающих автономных округах Тюменской области душевые доходы бюджета в 3-7 раз выше средних по регионам страны, в Москве - более чем в 2 раза, в Татарстане - в 1,7 раза, а в остальных регионах превышение минимально. Реально же "доноров" больше 30, если считать таковыми регионы с положительным балансом всех перечисленных налогов из региона в федеральный бюджет и обратных финансовых поступлений из центра в регион.

На другом полюсе - около 15 беднейших субъектов РФ, в которых трансферты ФФПР и другие виды федеральной финансовой помощи составляют от 50 до 90% доходов консолидированного бюджета региона. Среди них республики Северного Кавказа и юга Сибири, слаборазвитые автономные округа востока страны. Аграрный Алтайский край и депрессивные области, в основном восточные, получают в виде перечислений из федерального центра свыше 40% доходов своего бюджета. Снижение финансовой зависимости от федерального бюджета за 2003-2006 гг. произошло примерно в половине регионов-аутсайдеров. В остальных зависимость усилилась, что объясняется и остротой проблем развития, и потерей важных источников доходов (Чукотский АО), и внеэкономическими причинами - объединяющиеся регионы активно субсидировались федеральными властями.

В качестве аргументов в пользу централизации обычно называют такие, как необходимость концентрации ресурсов в центре для более быстрого реформирования налоговой системы и последующего снижения налогового бремени, уменьшение неэффективных расходов региональных и местных властей. Но есть серьезные основания для критической оценки политики централизации, усиливающей иждивенчество и пассивность региональных и местных властей, в том числе в реализации социальных программ.

Основная тяжесть социальных расходов - 76% в 2006 г. - ложилась на региональные и местные бюджеты, хотя централизация полномочий приводит к постепенному наращиванию социальных расходов федерального бюджета, особенно в образовании и здравоохранении (табл. 11) . Внутри регионов финансирование всех социальных отраслей также постепенно перераспределяется вверх - с местного на региональный уровень. Фактически социальные функции и обеспечивающие их расходные полномочия, которые в развитых странах максимально привязаны к уровню местного самоуправления, все дальше «отодвигаются» от самого близкого к населению уровня принятия решений.

Расходы на ЖКХ почти полностью финансируются регионами. И здесь, казалось бы, в 2006 г. произошла явная централизация - перераспределение расходных полномочий от муниципалитетов на региональный уровень (табл. 10). Однако средние показатели по России не вполне отражают реальную картину. Дело в том, что самые большие объемы расходов на ЖКХ имеют Москва (34% всех расходов субъектов РФ на эти цели в 2006 г.) и С.-Петербург (9%), а в этих федеральных городах местные бюджеты практически отсутствуют и финансирование ведется из бюджета города - субъекта РФ. В остальных регионах картина иная: более чем в трети регионов на муниципальные бюджеты приходится свыше 90% всех расходов на ЖКХ, еще в четверти - более 75%. И только в каждом десятом субъекте РФ доля муниципалитетов в финансировании ЖКХ ниже среднероссийской (46%). За 1998-2006 гг. население стало больше платить за услуги ЖКХ, но тяжелая "ноша" муниципалитетов по поддержке этой отрасли уменьшилась ненамного - с 25% до 17,8% всех расходов местных бюджетов.

В целом бюджетная политика регионов стала более социально-ориентированной: доля социальных расходов, включая ЖКХ, выросла в расходах консолидированных бюджетов субъектов РФ с 60 до 68% за 2002-2006 гг., а без ЖКХ - с 44 до 52%. Несмотря на растущую централизацию расходных полномочий, местные бюджеты остаются самыми социально-ориентированными: в 2006 г. доля социальных расходов, включая ЖКХ, составляла в них 79%, в региональных бюджетах - 64%, а в федеральном - 16% всех расходов (без учета финансовой помощи регионам на социальные цели).

При этом регионы все менее свободны в выборе собственной политики из-за централизации налоговых доходов. Значительная часть средств перераспределяется центром в виде целевых субсидий и субвенций, т.е. федеральные власти диктуют регионам, на что тратить полученные средства. Сильное влияние на региональную бюджетную политику оказывают реформы, проводимые федеральным центром. Возросшие социальные обязательства регионов после вступления в силу 122 ФЗ вынудили их изыскивать дополнительные средства на социальные цели, снижая инвестиционные расходы и финансирование других отраслей из бюджета. В результате усиление социальной ориентации бюджетов субъектов РФ обусловлено и федеральной политикой, и нехваткой средств на другие цели в бюджетах большинства субъектов РФ.

Однако изменения структуры расходов консолидированных бюджетов субъектов РФ не были «революционными». Доля расходов на социальные отрасли росла достаточно медленно, в том числе и на социальную политику , поскольку многие регионы монетизировали льготы по минимуму. Воздействие реформ весьма противоречиво, это показывает динамика расходов на ЖКХ. В течение нескольких лет политика федеральных властей стимулировала регионы снижать дотационность ЖКХ, поэтому доля этого вида расходов сокращалась. Однако в 2005-2006 г. она вновь выросла до уровня 2002 г. из-за удорожания тарифов естественных монополий, которое не удалось компенсировать повышением оплаты жилищно-коммунальных услуг населением.

Структурный сдвиг бюджетов субъектов РФ в сторону социальных расходов, особенно заметный в 2005 г., вовсе не означает унификации политики регионов. Их бюджеты в очень разной степени социально ориентированы (рис. 17). Доля социальных расходов без ЖКХ различается в три раза: от 72% всех расходов бюджета в Бурятии до 26% в Тюменской области, а вместе с ЖКХ - от 80 до 35% в этих же субъектах. Однако большинство регионов тратит на социальные цели 50-60% (без ЖКХ) и около 70% бюджетных расходов, включая ЖКХ

Можно выделить несколько типов регионов по структуре социальных расходов бюджетов, а также оценить долю каждого типа среди всех субъектов РФ:

1. Вынужденный «социальный максимум» (20% регионов) - в основном средне- и менее развитые регионы севера и востока с высокой стоимостью бюджетных услуг и некоторые области Центра с большой социальной нагрузкой; все они отличаются пониженной бюджетной обеспеченностью, что вынуждает расходовать до 80% средств на социальные цели.

2. Социально-ориентированные с повышенными расходами на ЖКХ (10% регионов) - разные по уровню развития субъекты РФ (от Москвы и Ямало-Ненецкого АО до Северной Осетии и Камчатки), в которых сохранение высокой дотационности ЖКХ обусловлено политическим выбором региональных властей.

3. «Середина» (2/3 регионов) - достаточно условный тип с менее выраженными различиями, не позволяющими выделить приоритеты бюджетной политики региональных властей.

4. «Получатели пособий» (3%) - уникальная группа из нескольких республик Северного Кавказа с максимальной долей расходов на социальную политику (в основном это выплаты пособий) при пониженной доле всех социальных расходов. Несмотря на слаборазвитость, эти республики тратят значительные средства на несоциальные цели, и если для Чечни это хотя бы можно объяснить послевоенным восстановлением хозяйства, то для Ингушетии и Дагестана - только низким контролем за расходами со стороны федеральных властей.

5. С несоциально-ориентированными бюджетами (5% регионов) - регионы, получающие значительные бюджетные доходы от «прописанных» на их территории крупных компаний, а также из других источников, но не обременяющие себя повышенными расходами на социальные цели (за исключением Тюменской области); в результате доля социальных расходов, в том числе на социальную политику, в структуре их бюджетов минимальна.

Душевые социальные расходы консолидированных бюджетов по регионам страны различались в 2006 г. в 7 раз (с корректировкой на уровень цен, использованы коэффициент стоимости товаров и услуг для межрегиональных сопоставлений Росстата и коэффициент федерального стандарта стоимости услуг ЖКХ). Большинство регионов центра и юга страны имеют показатели ниже средних (60-80%), а в слабозаселенных северо-восточных регионах с экстремальными природно-климатическими условиями душевые социальные расходы значительно выше среднероссийских: в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком АО - в 2,5-3 раза, в Ненецком и Чукотском АО - в 3-3,5 раз.

В Москве душевые социальные расходы бюджета вновь опередили среднероссийские в 2 раза, как и в начале 2000-х годов. Власти столицы сохраняют огромные расходы на ЖКУ и повысили расходы на социальную политику, тем самым обеспечивая жителям больший объем социальных услуг, льгот и других видов помощи. Финансовые вливания в бюджет С.-Петербурга в 2006 г. обеспечили рост душевых социальных расходов, они в 1,8 раз превысили средние по регионам РФ (в 2004 г. - только в 1,2 раза). Но не только богатые регионы выделяются повышенными душевыми социальными расходами бюджета: в Агинском Бурятском АО они вдвое выше средних благодаря налоговым поступлениям от зарегистрированной в округе крупной компании, а в республике Алтай превышают средние показатели в 1,5 раз по другой причине - значительной федеральной помощи. Выше средних и душевые социальные расходы в Тыве. Все эти слаборазвитые регионы-реципиенты выделяют каждому жителю более значительные социальные трансферты, чем многие регионы-доноры, за счет которых перераспределяются бюджетные средства на поддержку менее развитых субъектов РФ. При такой политике федеральных властей принцип территориальной справедливости не соблюдается.

Сокращение региональных различий в социальных расходах бюджетов субъектов РФ - важный компонент социальной политики государства, но следует учитывать возможности и ограничения политики выравнивания. Во-первых, эта политика все более затратная, т.к. объективные тенденции социально-экономического развития пока работают на усиление территориальных контрастов. Во-вторых, ее результаты мало заметны: возросшее перераспределение бюджетных ресурсов в 2000-х годах позволило повысить душевые социальные расходы слаборазвитых республик и автономных округов, но острота социальных проблем сохраняется, собственные доходы большинства региональных и местных бюджетов остаются низкими, а расходы зачастую неэффективны. В результате не происходит существенного улучшения условий для развития человеческого потенциала в бедных регионах. В-третьих, масштабная политика перераспределения порождает сильные иждивенческие настроения: слаборазвитые регионы нередко опережают по душевым показателям бюджетных расходов регионы средней группы, т.е. слабым быть выгодно.

Помимо вышеперечисленных, есть и более фундаментальная проблема. Российским властям, как и властям любой страны, приходится учитывать противоречие "равенство-эффективность" в его пространственной форме. Суть его хорошо известна: опережающее развитие наиболее сильных регионов и городов способствует росту эффективности всей экономики страны, но увеличивает территориальные диспропорции, а значительное выравнивание путем перераспределения ресурсов от сильных к слабым замедляет рост и снижает эффективность экономики. Поиск оптимальных пропорций выравнивания - сложная задача, они меняются в зависимости от конкретных условий развития. Продиктовать правильный ответ сверху, из Кремля или Минфина, невозможно, его нужно искать только во взаимодействии с регионами, чтобы обеспечить четкое разделение полномочий и финансовых ресурсов между федеральным, региональным и муниципальным уровнями власти.