Мировой рынок и международная торговля

Таблица 2.4 - Структура мировой торговли товарами

Уменьшение доли сырья в международной торговле объясняется тремя основными причинами: расширением производства синтетических материалов на базе развития химической промышленности, большим использованием ресурсов отечественного сырья и переходом на ресурсосберегающие технологии. В то же время резко возросла торговля минеральным топливом – нефтью, природным газом как следствие развития химической промышленности и изменений в структуре топливно-энергетического баланса [3].

Если раньше в международном товарообмене преобладали сырьевые товары и конечная продукция, то в современных условиях значение приобретает обмен полуфабрикатами, промежуточными формами изделий, отдельными частями конечного продукта. Возникновение мощного производственного аппарата ТНК за рубежом, налаживание между отдельными международными звеньями технологических цепочек устойчивых кооперационных связей привели к тому, что уже около 1/3 всего импорта и до 3/5 торговли машинами и оборудованием приходится на промежуточную продукцию.

Причиной этого явления можно назвать рост специализации в условиях научно-технической революции. Монополии стремятся снижать удельные издержки производства путём повышения минимальных и оптимальных размеров предприятий, добиваясь экономии на крупномасштабном серийном производстве при широком использовании экспорта, поскольку объемы внутреннего рынка не дают возможности существенного роста производства. По данным исследований, с удвоением серийного производства, издержки на единицу продукции снижаются на 8–10%.

В экспорте промышленно развитых стран растёт доля высокотехнологичной продукции, которая в США, Швейцарии и Японии составляет свыше 20%, Германии и Франции – около 15%. Особенно быстро растёт торговля изделиями микроэлектроники. По этой позиции с недавнего времени начинает лидировать Китай, где ежегодный прирост экспорта такой продукции составил за 2012 год 29,7%. Важную роль в торговле приобретают экспорт и импорт услуг, т. н. «невидимый экспорт». Если в 2010 г. объём мирового экспорта услуг составлял 80 млрд. долл. то в 2011–2012 гг. – порядка 1,5 трлн. долл., т. е. больше 20%стоимости продаваемых товаров. На услуги приходится более 40%экспорта США и 46% – Великобритании [12].

При уменьшении экспорта некоторых традиционных услуг (напр., транспорта) быстро развивается экспорт услуг, связанных с применением научно-технических достижений, с внедрением вычислительной техники, консультационных, торгово-посреднических и технических услуг, ноу-хау, услуг в области связи, услуг банков, страховых агентств и т.п.

Анализ направлений торговли позволяет выявить, что опережающими темпами растёт взаимная торговля промышленно развитых стран, на которые приходится почти 60% мирового экспорта. В свою очередь развивающиеся страны вывозят в индустриальные страны около 70% своих экспортных товаров (из них Китай – 34%). Что же касается участников торговли, то усиливается тенденция вытеснения с мирового рынка средних и мелких экспортёров и импортёров. Внешнеторговые связи концентрируются в рамках монополистических объединений. Уже в 80-е годы связанный с деятельностью ТНК американский экспорт составил 84% всего экспорта США и 60% импорта. Аналогичная картина наблюдается и в других странах.

Характерной чертой последних лет является бартеризация внешнеэкономических сделок – рост встречной торговли. На такие «встречные» сделки приходится от 20% до 30% всей мировой торговли.

Наряду с законной торговой практикой набирают силу, особенно это касается ряда стран Юго-Восточной Азии, криминальные формы торговли, контрабанда, торговля товарами с фальсифицированными торговыми знаками (одеждой, обувью, бытовой электротехникой). Объём такой торговли достигает 60 млрд. долл. в год [11].

В целом, можно отметить, что за прошедшее время изменился сам характер мирового рынка. На него поступают теперь уже не излишки внутреннего производства, а заранее согласованные поставки конкретному покупателю.

3 ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ  ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ И ПРОТЕКЦИОНИЗМ

В рамках общих норм, касающихся рыночных экономик, каждая страна, в том числе и Россия, регулирует степень своей открытости, которая не может быть ни полной (без каких-то элементов протекционизма), ни нулевой (т.е. полностью закрытой). В значительной мере это определяется спонтанным развитием экономики России и ее приспособлением к реалиям конкуренции в рамках мировой системы. Но в определенной мере это является и результатом сознательного регулирования, которое каждое государство должно осуществлять в интересах, прежде всего своей экономики. Было бы странно, если бы государство больше заботилось об интересах иностранных фирм, чем об интересах отечественных.  

Открытие российской экономики, поставившее фирмы страны перед необходимостью соперничать с иностранными конкурентами, как на внешнем, так и на внутреннем рынках, не стало импульсом обновления технологий, снижения издержек и цен и улучшения качества продукции в масштабах народного хозяйства, изменения структуры хозяйства в пользу имеющих перспективы развития отраслей [3].

В настоящее время внешнеторговый оборот России состоит менее 10%  от уровня США, 14% - от уровня Германии, 19% - от уровня Японии и 36% - от уровня Канады. В мировой торговле страна опустилась с 10-го места (1990г.) на 18-е место (1998г.) пропустив вперед ряд быстроразвивающихся стран Азии. Доля России в мировой торговле (мировом экспорте) снизилась по сравнению с началом десятилетия более чем в два раза и составляет сейчас 1,7%. Ее доля в мировом ВВП (в 1990г.- примерно 5%) снизилась в два с половиной раза [5].

Резкое уменьшение поставок за рубеж техникоемкой продукции при возрастании экспорта сырьевых товаров подталкивает российскую экономику к утяжелению структуры, повышению доли топливно-энергетического комплекса и снижению доли обрабатывающих (финишных) отраслей машиностроения, химии и нефтехимии, легкой и пищевой промышленности.

Сопоставление результатов развития внешнеэкономических связей России с общемировыми тенденциями показывает, что страна включается в мировое хозяйство в качестве аутсайдера, поставщика топливно-сырьевых ресурсов и потребителя готовой продукции. Она слабо использует возможности международной экономической интеграции и главное, своих экономических ресурсов. Это не отвечает ни ее долгосрочным экономическим интересам, ни основной цели реформ, в качестве которой выявлено формирование высокотехнологичного, эффективного конкурентоспособного народного хозяйства, опирающегося на собственный потенциал и использование преимущества международного разделения труда. Какой вывод можно сделать из вышесказанного? Если страна постоянно теряет в конкурентной способности, возникает стремление поддержать через государство создание отраслей с высокой конкурентоспособностью на внешнем и внутреннем рынках. Все подобного рода требования создают необходимость в выработке особой структурной политики, которая равносильна селективному (выборочному) протекционизму [8].

В теории имеются сторонники обоих этих прямо противоположных подходов. Сторонники «полной свободы рук» утверждают, что всякая защита слабого и нежизнеспособного может смягчить социально-экономическую ситуацию в краткосрочном аспекте, но зато сокращает долгосрочные возможности роста экономики, т.к. не позволяет своевременно избавиться  от ненужного балласта. Как правило, таких взглядов придерживаются в тех странах, где развитие идет более или менее успешно и где вмешательство государства в структуру экономики не требуется. Но что делать странам, которые попали в беду и думают о том, как побыстрее из нее вырваться? Очевидно, что такие страны не могут игнорировать структурную политику.

В современной России потребность в структурной политике необходима по многим причинам. Значительная часть ее территории относится по своим климатическим условиям к зоне т.н. рискованного земледелия и к арктическим районам, где, однако, расположены одни из богатейших залежей полезных ископаемых глобального значения. Развитие таких районов стало возможным в условиях центрально планируемой экономики благодаря государственному субсидированию и соответствующему перераспределению национального дохода. Благодаря центральному планированию создана так же индустрия высоких технологий, которая длительное время работала для военных нужд, но которая физически существует и после того, как потребность в военной продукции значительно сократилась.

В большинстве случаев указанные отрасли создавались в закрытой экономике, мало связанной с мировым рынком, структура их издержек и цен, сложившихся в мировой экономике.

Существует два возможных выхода из создавшегося положения: (1) отторжение в России всего того, что мировая (западная) экономика не приемлет; (2) постепенная адаптация старой структуры к новым условиям при взаимной, а не односторонней корректировке отечественной и внешней структур [4].

Идея отторжения соответствует теоретической концепции, согласно которой страна с открытой экономикой не может иметь структуру цен и издержек, расходящуюся с системой, преобладающей в мире. Например, цена нефти в СССР была существенно ниже мировой, т.к. заключенная в стоимости рента реализовывалась не в доходе нефтяной промышленности, а служила дополнительным скрытым источником накопления в обрабатывающей промышленности, производстве электроэнергии, тепла. Природная рента так же служила источником скрытого субсидирования части розничных цен и коммунальных услуг, что позволяло, соответственно платить меньшую заработную плату. С точки зрения западной экономики это – нонсенс, т.к. нарушается «естественная» для рынка структура цен.

Но это утверждение, по меньшей мере, спорно. Цена нефти должна отражать полные воспроизводительные затраты. Что касается ренты, то она в такие затраты не входит, и дело собственника – как ее использовать. Поскольку в СССР собственником недр было государство, оно могло использовать природную ренту для субсидирования других отраслей которые оно хотело развить. Сравнительно быстрый переход в СССР с преимущественно угольного энергопользования на нефтяное не смог бы быть осуществлен при более высоких ценах на нефть.

Альтернативное направление экономической мысли указывает на необходимость, во-первых, осуществлять приспособление российской структуры цен и издержек к мировой постепенно, минимизируя негативные последствия для экономики, и, во-вторых, исходить из необходимости встречного приспособления. Например, часть наших сырьевых отраслей (особенно цветная металлургия), освободившись от необходимости работы на военные отрасли, смогла быстро переориентироваться на экспорт продукции за рубеж. Поскольку во многих случаях наши издержки в этих отраслях оказались ниже мировых, возникла перспектива оттеснения на мировых рынках западных конкурентов. Соответственно, на Западе возникла компания, осуждавшая российский «демпинг» и требовавшая от наших производителей ограничить производство и экспорт. Но продажа на внешних рынках по конкурентным ценам не является демпингом, если цена продажи выше внутренних издержек производства. Западная цветная металлургия должна была по всем рыночным законам приспосабливаться к новым русским реалиям, т.е. свертываться. Но этого не случилось. Вместо этого на Западе возник новый протекционизм, затронувший не только цветные металлы, но и более широкий круг товаров, причем не только российских, но также товаров из стран Восточной Европы. Естественно, что борьба против этого нового протекционизма требует встречных мер, т.е. определенной структурной политики российского государства. Другой пример касается нашего агропромышленного комплекса. Утверждения о его неконкурентоспособности, требования лишить наше сельское хозяйство государственной поддержки игнорируют факт повсеместного субсидирования сельского хозяйства в промышленно развитых странах. Экспорт в Россию практически всех товаров сельскохозяйственного происхождения из США и Западной Европы прямо субсидируется их государствами, т.е. экспортерам выплачивается премия, позволяющая им продавать свои товары на внешних рынках ниже их внутренних цен и даже издержек. Только поэтому импортные товары, например, сливочное масло, дешевле наших отечественных в розничной торговле. Во всех таких случаях требуются меры по защите внутреннего производителя [3].