Экономические последствия второй мировой войны для Японии

       Любое  «экономическое  чудо»  слаборазвитой  страны  требует  создания  экономического  механизма,  основанного на национальной психологии, позволяющего решить основные проблемы роста.

  Экономический рост слаборазвитой страны возможен только при правильно выбранной  стратегии и  определении  полюсов  роста.  В  высокоразвитых  странах  для  этих  целей  служит  финансовый  рынок,  который    из  тысяч   направлений    и  из  миллионов     вариантов   инвестирования    отбирает   только  соответствующие  ограниченным финансовым ресурсам страны, а следовательно, ее фонду накопления. 

  В  слаборазвитой  стране  направлений  инвестирования  не  так  много,  а  число  предприятий,  которые  способны  осваивать  крупные  проекты,  исчисляется  десятками,  в  лучшем  случае  сотнями.  Поэтому  слаборазвитой    стране   для   стимулирования    своего   роста   придется   осуществлять    директивное  планирование,  указывая  частным  компаниям,  что  и  как  производить.  И  в  Японии,  и  в  Южной  Корее  планы  правительства были директивными и  зачастую доходили не только до предприятий, но и до их  цехов. Очевидно, что  в условиях частной собственности  выполнение таких планов возможно только в  том   случае,   если   удастся    создать   механизм    добровольно-принудительного        стимулирования предпринимателей в целях выполнения указаний правительства.

     Экономический   рост   предполагает   наличие   источников   инвестиций.   Основными   источниками  инвестиций  в  Японии  были  внутренние  источники.  В  послевоенный  период  она  не  попала  в   разряд  стран,   получающих   помощь   по   плану   Маршалла.   Однако   американцы   помогли   стране   другими  способами.  Во-первых, они отказались от значительной  части репараций, во-вторых, в  связи с войной в  Корее   в  начале  50-х  годов   американцы  насытили  Японию  заказами  на  обслуживание  американской  армии. В дальнейшем Япония  получала и помощь иного рода, например научно-техническую. Однако  помощь не снимала вопроса о поиске внутренних источников инвестиций.

     Внутренние  источники  роста   могут  быть  получены  только  из  фонда  накопления  в   национальном  доходе (и ВВП) страны. Поскольку высокая норма накопления  означает низкую норму потребления,  то  в  стране  должен  быть  задействован  механизм  подавления  потребления  и  перекачки   национального  дохода  в   инвестиционную  сферу.  Такой   механизм  требует  либо  авторитарного,  возможно  военного,  режима  (как   это  наблюдалось  в  большинстве   быстрорастущих  стран  в   послевоенный  период,  в  том   числе  в  Южной  Корее   и  Чили),  либо  опоры   на  какие-то  черты  национальной  культуры.  Япония  использовала, в первую очередь, второй вариант.  Население, исповедующее в основном  синтоистскую  религию  и   буддизм,  способное  воспринять  общекорпоративные  интересы  как  интересы  собственной   семьи, готово было получать  сравнительно скромную зарплату.

     Поскольку   в   экономике   действуют   три   основные   группы   экономических   субъектов   –   семьи,  корпорации и  государство, то именно они  и решают вопрос о пропорции  распределения национального   дохода  на  фонд  потребления   и  фонд  накопления.  Так   как  заработная  плата  в   Японии  сравнительно  невелика,  а  государство  перераспределяет  через  бюджет  около  трети   ВВП,  то  основная  тяжесть   решений в области определения  нормы накопления лежит на  корпорациях. 

     В Японии потребительский спрос  составляет 60% от ВВП, в то время  как в США –  80%. Подобная  пропорция  не  характерна  для  высокоразвитой  страны,  с  пропорционально  развитой  экономической  системой.    Японии     еще    предстоит     пройти    абсолютно     необходимую       стадию    на    пути  постиндустриального  общества – стадию «общества  всеобщего благосостояния». Для  информационного  общества  недостаточно  иметь  в  каждой  квартире  компьютер  и  телефон.  Как   и  любое  общество,  постиндустриальная  стадия предполагает зрелую систему  ценностей людей, опирающуюся  на свободу и  значимость  человеческой личности. Подобная  переориентация в системе ценностей  уже вовсю идет в  Японии. Молодежь больше ориентирована  на свободу и потребление, чем  их отцы и деды, вынесшие на  своих  плечах  тяготы  войны  и  послевоенного самоограничения, необходимого  для  поддержания  роста  страны.

     Экономический  механизм,  созданный  в  послевоенный  период, привел  к  тому,  что  Япония и   в  90-е  годы представляла  собой специфическую страну, «белую  ворону» среди развитых стран.  Специфика ее,  в частности,  заключается в том, что это  богатая страна с бедным населением, сочетающая современное  производство  с традиционной (почти полуфеодальной) культурой. Есть миф, что японцы  не покупают  импортных товаров  из-за национальной гордости. На  самом деле они не покупают  их из-за бедности:  высокие   таможенные  пошлины  и  специфическая   система  торговли,  когда   ввозимый  товар  проходит  множество посредников, делает  заграничные товары недоступными  для большинства японцев. Известно,  что  быстроразвивающаяся  страна  неизбежно  сталкивается  с  угрозой  крупномасштабной  инфляции. Япония создала специфические механизмы, позволяющие свести инфляцию к безопасному  уровню,  хотя  избегнуть  ее  полностью  невозможно.  В  период  своего  стремительного  роста  в  50–60-е  годы  Япония  имела  самую  высокую  инфляцию  среди  развитых  в  то  время  стран.  Одним из  таких  механизмов была система подавления потребительских расходов населения. Другие механизмы лежали  в кредитно-денежной сфере.

     Для   подавления    инфляции     и стимулирования      экономического     роста   в стране   был   отлажен своеобразный кредитно-денежный механизм, позволявший направлять кредитные ресурсы, в том числе и вновь выпущенную денежную массу, к определенным правительством точкам промышленного роста. 

  Этот  механизм позволял компенсировать неизбежный в отсталой стране недостаток «длинных»  денег,  необходимых  для  долгосрочных  капитальных  вложений.  В  результате  действия  этого  механизма  в  Японии была создана уникальная банковская система, которая представляла собой нечто среднее между Госбанком СССР, осуществлявшим финансирование народного хозяйства, и двухуровневой банковской  системой    развитых    стран.   В  90-е   годы   эта  уникальность     банковской    системы    Японии     стала существенным тормозом на пути ее превращения в зрелую державу со здоровой

экономикой.

     В   послевоенный     период    в Японии     финансовая    и   денежно-кредитная      система   оказались    в значительной степени слиты, а центральный банк работал в тесной связке с министерством финансов. В других высокоразвитых странах (в первую очередь США и Германии) финансовая и денежно-кредитная системы разделены. Такое взаимодействие центральных органов в стране позволило подключить Банк  Японии к управлению экономическим развитием.

  Управление  процессом экономического развития, вообще говоря, не является задачей  центрального  банка.  Он  предназначен  для  решения  других  задач.  Однако  в  некоторых  развивающихся  странах  его  привлекают к финансированию перспективных отраслей национального  хозяйства.

  Быстрый рост предполагает и высокие темпы  увеличения денег в обращении, поскольку  они нужны,  во-первых,  чтобы  перемещать  расширяющийся  объем  производимых  товаров  и  услуг;  во-вторых,  для  обеспечения объема вновь вовлекаемых в рыночный оборот реальных финансовых активов.

  Чем может быть поддержан рост объема денежной массы? Он может обеспечиваться интенсивным  ростом золотовалютных резервов. Но для этого страна должна постоянно иметь положительное  сальдо  торгового  баланса  и,  следовательно,  выпускать  конкурентоспособные  по  международным  меркам  товары,  что  для  развивающихся  стран  является  очень  сложной  задачей.  Центральный  банк  не  может  выпускать  деньги  и  под  государственный  долг,  поскольку  кредитование  правительства  центральным  банком – прямой путь к инфляции, в этом случае в оборот выпускаются деньги без соответствующего  роста товарной массы. Так что единственным приемлемым путем остаются кредиты частному сектору,  что и было с успехом  использовано в Японии.

     Если  не  принимать во  внимание  приток  иностранного  капитала,  то  денежная  эмиссия при слабых  финансовых  накоплениях частного  сектора может быть  поддержана  только  кредитами центрального  банка   (предполагается,     что   в стране    уже   складывается     двухуровневая     банковская    система). 

  Центральный банк вливает деньги в банковскую сеть, где они мультиплицируются. В этом случае объем  национальных  инвестиций  может  превышать  объем  сбережений  (I  > S).  Конечно,  равенство  между  национальными  сбережениями и инвестициями нарушается во многих развивающихся странах, но, как  правило, это нарушение идет за счет привлечения иностранных  капиталов, т.е. сбережений населения  других  стран.  Япония  же  за  рубежом  закупала  в  основном  лицензии  и  патенты  (т.е.  товары),  а  на  их  основе   сама   организовывала      производство    товаров.   Поэтому     разница   между    сбережениями      и  инвестициями покрывалась еще  и банковскими кредитами, которые, таким образом, порождали деньги  для роста. Причем данная разница  была весьма значительна. Так, до начала 70-х годов она составляла  6–7% ВНП.

      Зависимость частного сектора, в том числе и коммерческих банков, от кредитов центрального банка  создает  уникальную  возможность  целенаправленного  регулирования  национального  развития.  Ведь  центральный банк выступает от имени всей экономики и поэтому может успешно проводить кредитно-денежную  политику,  направленную  на  национальные  интересы,  а  не  только  на  интересы  какого-то  определенного и достаточно узкого круга отраслей и финансовых групп. Если при этом проводится еще  и разумная государственная политика, если действует квалифицированный и хорошо подготовленный  государственный      аппарат   и   денежная    политика    поддерживается      соответствующей      фискальной, налоговой, таможенной политикой, то экономика начинает стремительно развиваться.

     Важно  заметить,  что,  по  логике  двухуровневой  банковской  системы,  центральный  банк  не  может  прямо давать кредиты каким-либо фирмам и отраслям. Средства проходят только через коммерческие  банки,  которые  такие  кредиты  и  выдают.  Другое  дело,  что  сами  они  бы  никогда  не  стали  вливать  средства в эти отрасли. Но если они проигнорируют волю центрального банка, то не получат от него  денег.   Постоянный   ресурсный   голод   быстрорастущей   экономики   заставляет   коммерческие   банки  выполнять условия центрального. В результате центральный банк все равно кредитует перспективные  отрасли,  но  не  сам,  а  через коммерческие  банки.  Им  и приходится  неусыпно  следить за  разумностью использования средств предприятиями. Подобная политика должна проводиться центральным банком,  во-первых,  в  тесном  взаимодействии  с  государством  (которое  по  рыночным  критериям  отбирает  перспективные отрасли) и, во-вторых, очень аккуратно, поскольку велика угроза инфляции.

     В послевоенный период японское правительство проводило в мире «охоту» на новые технологии. В страну  ввозились не  столько потребительские товары,  сколько лицензии  и патенты на  передовые научные   разработки.   Право   их   использования   предоставлялось   только   самым   достойным,   после жесткого  отбора. 

    Подавлению      инфляции     во   многом    способствовал     и   закон,   обязывающий      правительство  балансировать  бюджет.  Такая  практика  продолжалась  до  начала  70-х  годов.  Правда,  балансировать  бюджет в  условиях высоких темпов роста несколько проще, чем при низкой скорости хозяйственного  развития,  поскольку  высокие  темпы обеспечивают  и  ежегодное  увеличение  доходной  части  бюджета. 

      Проблемы начинаются как раз тогда, когда темпы падают.  Государственная  политика  проводится в  этом случае  не  через  бюджетное  финансирование, а  через  разумную  национальную  кредитную  политику.  Деньги,  кредиты  вливаются  в  частную  экономику,  но  предварительно они проходят через те сектора, которые бы в противном случае вообще не дождались  финансирования. Им деньги достались бы в последнюю очередь, а при таком рационировании кредитов  они  получают  их  в  первую  очередь.  Кроме  того,  финансирование  идет  не  из  бюджета,  а  через  банковскую систему, поэтому средства выделяются небезвозмездно. Они должны быть возвращены, да  еще и с процентами (хотя и льготными), а проект должен окупиться. Таким образом, деньги постоянно  «прокачиваются» через банковскую систему, где их оборот находится под неослабевающим контролем.

     Нужно сказать, что и в данном случае не удается избежать диспропорций в национальном хозяйстве и жертв со  стороны населения.  Если  одни  сектора получают  дополнительные  вливания,  то  другие  должны   столкнуться   с   определенными   трудностями.   Поэтому   даже   в   условиях   быстрого   роста  государство  должно  проводить  жесткую  политику  контроля  за  доходами  (в  частности,  за  заработной  платой),   поскольку    значительная    часть  расходов    идет  в   потребительский    сектор,   а  льготное  финансирование питает, напротив, индустриальные отрасли. Заработная плата должна расти медленнее  производительности труда. Тем не менее инфляции в области потребительских цен избежать все равно  не удается. Главный же контроль осуществляется в области оптовых цен, поскольку промышленность  главным  образом  реагирует  на  них.  Правда,  и  поддержать  этот  уровень  несколько  проще  из-за  роста  производительности  труда  в  индустриальной  сфере,  так  как  именно  в  ее  пользу  распределяются  ресурсы.