Болонский процесс в Украине

Введение.

     Европейский союз медленно, но верно двигается  по пути интеграции в единое государство. Общая социально-экономическая и политическая структуры предполагают наличие унифицированной системы образования, хотя бы для того, чтобы нормально функционировал единый рынок труда. Одна система образования послужит дополнительным фактором окончательного объединения Европы.

     Украина движется в Евросоюз, поэтому, начиная с Бергена (май, 2005), в системе высшего образования Украины сделаны важные шаги в реализации положений Болонского процесса и подготовлен План действий по их реализации до 2010 года.

     При Министерстве науки и образования  по распоряжению Правительства Украины  создана межведомственная рабочая группа по внедрению положений Болонского процесса. 
 

Болонский процесс – пути внедрения и адаптации в Украине. 

     Сегодня высшее образование — один из определяющих факторов воспроизводства интеллектуальных и продуктивных сил общества, развития духовной культуры украинского народа, гарант будущих успехов в укреплении авторитета Украины как суверенного, независимого, демократического, социального и правового государства. Главенствующая роль высшего образования была отмечена на итоговом саммите «Группы восьми» в Санкт-Петербурге «Образование для инновационных обществ в XXI веке».

     Мы  живем в такое время, когда  высшее образование во всем мире быстро реформируется и по содержанию, и  по форме. Причем изменения форм учебного процесса ныне доминируют. Этот процесс изменения старой формы должен привести к утверждению нового содержания.

     Столетиями  учебный процесс укладывался  в формулу S→О, где субъектом был преподаватель, а объектом — студент. Сейчас такое соотношение не эффективно. Студент тоже становится субъектом обучения. В новых субъект субъектных отношениях преподаватель уже не столько учит, сколько помогает студенту учиться самостоятельно. S-S отношение — это активное сотрудничество, в результате которого студент обретает знания, умения и навыки, а преподаватель — мастерство. В этих отношениях общим объектом для них является специальность, на которую направлено сотрудничество. Вместе с тем сегодня даже в гуманитарных науках такие отношения опосредованы общими условиями обучения — современными технологиями как средствами активизации и определения направленности учебного процесса, что превращает классическую дихотомию в трехчленное отношение.

     Эту концепцию американские ученые Роберт Бар и Джон Таг назвали “новой парадигмой высшего образования”. В социологических терминах речь идет об изменении ролей агентов учебного процесса. На студентов перекладывается ответственность за их обучение. Высшее учебное заведение мобилизует студентов, а не просто обеспечивает преподавание, как раньше.

     Если  предыдущая парадигма предусматривала, главным образом, разработку новых  программ и курсов и трансляцию их от преподавателя к студентам, то новая предполагает создание атмосферы ответственности, среды, стимулирующей самоподготовку, оценку знаний в начале, в середине и в конце учебного курса (модульные зачеты), работу с каждым студентом. Результатом работы студента будет получение “кредита”, который свидетельствует об усвоении им необходимых знаний, умений и навыков, независимо от того, где и каким образом он их получил. Вот почему студент должен быть активным агентом учебного процесса, поиска и накопления собственных знаний.

     Согласно  новой парадигме, преподаватели, безусловно, создают активную учебную среду  для студентов, но сами не обязательно  должны быть вовлечены в отдельные  формы учебной активности. Главное сформировать интерес и творческое отношение к обучению, создать для этого соответствующие условия.

     Именно  поэтому западные университеты переходят  на круглосуточный доступ к библиотекам, Интернету и другой инфраструктуре обучения для обеспечения самостоятельной работы студентов. Преподаватель, таким образом, выступает скорее в роли не аудиторного “всезнайки”, а тренера, который разрабатывает план игры, упражнения, дает советы и контролирует работу членов команды.

     Нужно сказать, что “новая парадигма высшего  образования” (научить учиться) отнюдь не нова, а ее идеи — совсем не западные. Однако ни в одном вузе Украины системного воплощения она не получила и не могла получить в условиях тотальной регламентации учебного процесса, которой эта концепция противоречит по сути.

     В европейских странах реформирование высшего образования осуществляется давно и системно. Этому способствует демократический строй этих стран и демократизм в образовании. Но в разных странах результаты институционального воплощения новой образовательной парадигмы разные.

     Процесс реформирования высшего образования, охвативший Европу, называют Болонским процессом. Он предполагает шесть целей для достижения единого по смыслу и качеству европейского образования:

1. введение двухциклового обучения;
2. внедрение кредитной системы организации учебного процесса;
3. формирование системы контроля качества образования;
4. увеличение мобильности студентов и преподавателей;
5. обеспечение трудоустройства выпускников на европейском рынке труда;
6. достижение привлекательности европейской системы образования.

     Для Украины Болонский процесс—это не мода, не заигрывание с Европой, как нередко пишут о нас. Это — жесткая необходимость в условиях быстрой деградации нашего среднего и высшего образования. Не осуществив реформ высшего образования по Болонским критериям, мы в итоге сведем свой интеллектуальный потенциал до уровня африканских стран. Министерство образования и науки и высокие чиновники не имеют оснований гордиться удвоением количества студентов в вузах, поскольку в этом случае количество обратно пропорционально качеству их подготовки. Каждый преподаватель, давно работающий в вузе, не может не видеть снижения уровня подготовки студентов в течение последнего десятилетия и профанации образования в целом.

     Большинство студентов учатся не на уровне современных  требований и не из-за потребности в знаниях, а по воле и на средства родителей, купивших место для чада в учебном заведении. На успеваемость (правильнее—неуспеваемость) таких студентов не обращают внимания не только частные вузы, но и государственные, вынужденные идти этим путем из-за ощутимого недофинансирования.

     Все это обусловливает беспринципность, аморальность в отношениях субъектов  учебного процесса, неслыханное ранее снижение требований.

     Действующая у нас система обучения в высшей школе устарела. Устарела не сегодня и не вчера. Она была неэффективной уже во время ее создания, то есть более 80 лет назад. Замечу, что речь идет о подготовке гуманитариев, а еще точнее — специалистов обществоведов. Ситуация в естественных и технических учебных заведениях была иной. Там политическая конъюнктура (например, милитаризация советской экономики) стимулировала развитие и совершенствование учебного процесса, его связь с практикой, и это действительно дало заметные результаты. Построение нового “пролетарского” гуманитарного образования после переворота 1917 года предполагало сознательное игнорирование, а позже и уничтожение всего предшествовавшего образования как “буржуазного”. Многие науки уже тогда (к примеру, социология), отдельные области психологии, биологии, педагогики, философии) были объявлены “лженауками”, а их преподавателей выслали либо за границу, либо в “исправительные” лагеря.

     Собственно, из всех общественных наук в 1919 году преподавать было разрешено три: историю пролетарской революции, экономическое учение К.Маркса и исторический материализм. Разумеется, бывшим профессорам не могли поручить преподавать такие вещи. Доверили эти идеологические дисциплины бывшим военным комиссарам. С этой целью их срочно “переквалифицировали” в специально созданном Институте красной профессуры и откомандировали в аудитории.

     Поскольку имевшиеся ранее “враждебные буржуазные” учебники и пособия использовать запрещалось, а новых не было, то лекции бывших комиссаров стали единственным источником “единственно истинного знания”.

     Отсюда берет начало — сначала как необходимость, а потом и как традиция — доминирование лекции как “основной формы обучения” в течение всех лет советской власти.

     Отсюда  и понимание роли преподавателя  как транслятора “взвешенного” знания, и сознательное пренебрежение самостоятельной работой студентов.

     И сейчас еще в независимой Украине, даже в университетах с автономными правами, бытует поразительный удельный вес аудиторных занятий: 50% учебного времени (до 2003 года—70%), то есть—2_часовые лекции и 2 часовые  семинарские занятия (предполагающие с полдесятка концептуальных вопросов для обсуждения).

     Разумеется, на таком занятии преподаватель обречен опять доказывать правильность того, что он преподавал на лекциях, а студенты — пассивно участвовать или просто наблюдать. А ведь в библиотеках уже достаточно профессиональной литературы (отечественной и зарубежной), студенты имеют возможность пользоваться Интернетом, к их услугам мировой опыт, немало преподавателей, стажировавшихся за границей, и т.д.

     Однако  среди руководителей наших вузов все еще бытует мнение о необходимости “здорового консерватизма в образовании”, о “природной консервативности образования”. Но, как признает экс-министр МОН В.Кремень, “у нас оно консервативно даже в квадрате или даже в кубе”. Одним словом, присоединение к Болонскому процессу нам необходимо как стимул, рычаг и программа реформирования крайне отсталого от современных стандартов нашего высшего образования.

     В 1999 г в Болонье было подписано соглашение в русле “Великой хартии европейских университетов”. По этому соглашению до 2010 года в странах Европы, подписавших соглашение, должно сформироваться единое образовательное пространство. Это своего рода ЕС в образовании, или единое образование Евросоюза. Как результат — взаимное признание дипломов (евродипломов), не ограниченное юридически трудоустройство в Европе, единые образовательные стандарты по специальностям, делающие возможной образовательную миграцию студентов в европейские страны.

     Сегодня можно услышать и в вузах, и  в МОН от руководителей чиновников разного уровня, что наше образование очень хорошее, что нам Европа — не образец, что мы имеем достижения не хуже и т.д. Процитируем одного из руководителей нашего наиболее престижного университета: “Наша система обучения фактически отвечает канонам Болонской декларации. Я не согласен с тем, что система “кредитов” обязательно будет стимулировать студентов лучше овладевать знаниями. Акцент нужно ставить на улучшении содержательности обучения, компьютерных технологиях, организации самостоятельной подготовки”. Параметры названы правильные, и, тем не менее, это — лукавая фраза, поскольку кредитно-модульная система именно это и предусматривает, то есть она вводится непосредственно для технологического обеспечения содержательности и самостоятельности обучения, является их условием.

     Почему  большинство руководителей вузов  прохладно относятся к Болонскому процессу, можно понять. Введение системы  академических кредитов ECTS(Европейская кредитно трансферная система) предполагает изменение учебных планов, программ, переориентацию учебного процесса на самостоятельное обучение студентов, на их собственную научно-исследовательскую деятельность, активизацию работы преподавателей, индивидуальный подход, демократизацию всего процесса обучения, всего образования.

     За этим стоит изменение форм работы, объемов нагрузки, форм стимулирования преподавателей, повышение их социального статуса, расширение прав.

     Кому  это нужно? Государству? — Да! Но не тем чиновникам от образования, которые  не умеют и не хотят работать по-новому, переобучаться, которые привыкли руководить авторитарно, получив в последнее десятилетие такие права, которых не имели за всю историю отечественных университетов.

     Не  нужно это сегодня и профессуре, ведь тогда придется интенсивно работать с каждым студентом, иметь собственные пособия, вести собственные семинары, практические работы, организовывать и контролировать самоподготовку студентов и т.п. Они знают, что объем педнагрузки им не уменьшат, штатного помощника не предоставят, времени для написания пособий и монографий не запланируют, научные командировки в западный университет не оплатят, зарплату существенно не повысят и т.д.

     Не  нужно это и рядовым студентам, ведь им в первую очередь придется как следует выучить английский язык, отработать не менее 200 (бакалавры) или 240–300 (магистры) кредитов, то есть сдать и подготовить ежегодно более 60 зачетов и экзаменов, включая курсовые работы, контрольные, рефераты, “пройти” неоднократно индивидуально “через преподавателя”, которого студенту достаточно увидеть всего раз — на экзамене (кстати, речь идет о 3 часовом письменном экзамене, где студент может списать ответ из справочника, даже не понимая написанного, а преподаватель обязан поставить ему положительную оценку).