Тюрго вполне может
быть отнесен к числу деятелей
Просвещения, точнее - к их экономическому
крылу, так называемым физиократам.
Однако, в отличие от большинства
физиократов, он не только писал
статьи для энциклопедии Дидро
и д'Аламбера, не только создавал научные
трактаты, но, в основном, проявлял себя
на административном поприще.
Тюрго появился на
свет в 1727 г. в знатной и
обеспеченной, хотя не слишком
богатой, нормандской семье. Впрочем,
как младший сын своего отца
он не мог претендовать на
фамильное достояние и должен
был посвятить себя какой-либо
службе. Поначалу предполагалось, что
он по окончании Сорбонны станет
священником. Тюрго действительно
получил сан и некоторое время фигурировал
как аббат де Брюкур. Но постепенно юный
аббат пересмотрел старые взгляды и решил
избрать себе иное поприще.
В течение нескольких
лет он оставался в университете,
где выступал со своими первыми
научными трудами, в которых
чувствовалось влияние Джона
Локка. Однако Тюрго с самого
начала был ориентирован не
столько на философию, сколько
на практические экономические
вопросы. В частности, уже в
22 года он проанализировал знаменитый
кредитный эксперимент Джона
Ло и показал, к каким последствиям
должен приводить выпуск большого
количества бумажных денег. Тюрго
пришел к выводу о том, что
спасти бюджет при помощи денежной
накачки невозможно, а потому
надо иметь эффективно работающую
экономику.
В 50-х гг. он познакомился
с энциклопедистами и стал
своим человеком в интеллектуальных
салонах. Однако интеллектуальная
атмосфера, которая, казалось
бы, должна полностью захватывать
такого человека, как Тюрго, окутывала
его на самом деле лишь в
свободное время. Уже в 1752 г.
Тюрго переходит на административную
работу. Все, что он напишет,
будет делаться, так сказать, без
отрыва от производства.
На "ручном управлении"
В 34 года Тюрго занял
крупную должность интенданта, т.е.
главного государственного чиновника,
в провинции Лимузен и начал осуществлять
свои первые преобразования. Он лично
просвещал темные массы. Отдал дань даже
идее распространения картофеля среди
местного населения и лично поглощал этот
экзотический овощ за обедом. Но главный
вопрос, которым приходилось заниматься
интенданту, - это, естественно, сбор земельного
налога.
Тюрго полностью в
духе просвещенного абсолютизма
вел кропотливую работу по
составлению земельного кадастра.
Он собирал точные сведения
о состоянии земледелия, дабы
не мучить суровыми поборами
налогоплательщика и определить,
кто, как и сколько может
реально платить в королевскую
казну. Административный аппарат
у либерала Тюрго начал работать,
как часы. Ежемесячно местные
аббаты - единственные представители
"Просвещения" в деревенской
глуши - передавали в Лимож, главный
город провинции, подробные сведения о
доходах и убытках частных лиц, о том, кто
и как пострадал от разного рода объективных
обстоятельств.
Еще в большей степени
приходилось Тюрго заниматься "ручным
управлением экономикой" в период
голода, свалившегося на Францию
в 1769-1770 гг. Рынок в хлебной
торговле не работал, и интендант
лично пытался обеспечить приток
зерна в голодающую провинцию.
Он организовал негоциантов и
израсходовал государственные средства
на закупку хлеба в нескольких
портовых городах. Затем зерно
из государственного фонда тщательно
распределялось между голодающими.
Одновременно для людей, не
имеющих источника дохода, организовывались
общественные работы на строительстве
дорог и в благотворительных
мастерских. Но по-настоящему поддержать
жизнь провинции с помощью
такого рода мер было практически
невозможно, в чем интендант постепенно
и убедился.
Тюрго пришел в отчаяние.
Он стонал под тяжестью взятого
на себя бремени, жаловался
генеральному контролеру финансов
на непосильность работы, но, тем не
менее, тянул воз и даже отказался от предложенного
ему повышения - перевода интендантом
в Лион, второй по величине город страны.
Постепенно вызрело убеждение: наладить
работу администрации можно лишь в том
случае, когда в стране действуют более
либеральные принципы хозяйствования.
Интендант начал писать из Лиможа в Париж
докладные записки.
Прежде всего Тюрго обосновывал
необходимость отмены ограничений, существующих
в хлебной торговле. Он подготовил и переслал
генеральному контролеру финансов проект
эдикта о свободной торговле хлебом.
Но этими предложениями
Тюрго не ограничился. Интендант
сформулировал положение об ошибочности
протекционистской политики во
внешней торговле и о необходимости
свободы международных хозяйственных
связей. Наконец, он разработал
и записку о том, что нельзя
иметь нормальную кредитную систему,
если государство преследует
кредиторов, взимающих процент с
заемщика.
Решение всех этих
вопросов невозможно организовать
в отдельно взятом Лимузене. Тюрго
постепенно убедился в том, что реформы
необходимы всей Франции. Тем не менее,
интендант получил возможность осуществить
в своей провинции некоторые экономические
эксперименты. Так, в частности, он отменил
натуральные повинности по перевозке
казенных грузов и ремонту дорог, заменив
их на специальный налог.
Второй эксперимент
- предоставление возможности подданным,
подлежащим рекрутской повинности,
нанимать вместо себя добровольцев
для службы в армии. Как в
том, так и в другом случае
Тюрго высвободил время и силы
эффективно работающих крестьян
для непосредственного производства,
позволив им не отвлекаться
на дорожные работы и армейскую
службу.
"Место, на которое
никогда не рассчитывал"
При застойном режиме
Людовика XV ни наука, ни государственная
деятельность не могли принести
удовлетворения Тюрго. Только
восшествие на престол молодого
Людовика XVI и связанная с этим
перетряска правительства предоставили
интенданту из Лиможа внезапный
шанс проявить себя как реформатора.
Быстрое выдвижение
Тюрго произошло не столько
благодаря его интенсивной деятельности,
сколько удачному стечению обстоятельств
и внезапно открывшимся личным
связям. Его школьный товарищ
оказался близок к фавориту
молодого короля, и Тюрго вызвали
из Лимузена для того, чтобы поставить
на должность... морского министра. Это
был внешне нелепый, но весьма эффективный
в условиях административной системы,
ход. Тюрго вошел в состав высшей государственной
администрации, получил личный доступ
к королю и буквально сразу же оказался
переведен на пост генерального контролера
финансов, к занятию которого он фактически
готовился всю свою жизнь.
Назначение Тюрго не
означало сознательного стремления
короля к либерализации экономики.
Людовик хотел изменить положение
дел в стране, но озабочен он
был, скорее, проблемами пополнения
госбюджета. Тюрго же прекрасно
понимал, что перед Францией
стоят экономические проблемы, далеко
выходящие за рамки одной лишь
фискальной сферы. Реформатор
готовился действовать в крупных
масштабах, однако король, который
хотя и был умен да к тому
же неплохо образован, вряд
ли мог взглянуть на состояние
дел в стране по-настоящему
широко. Он отличался работоспособностью,
но не внутренней энергией.
Как отмечал биограф
короля Д. Хардман, "Людовик любил
физиократов, представлявших собой политическое
и экономическое крыло Просвещения, не
больше, чем Просвещение в целом. Однако
он решился сделать ставку на Тюрго (хотя
и считал экономиста не более чем хорошим
теоретиком), поскольку полагал, что его
линия представляет собой линию реформаторского
крыла королевской бюрократии, с которым
он сам себя отождествлял". Но королевская
бюрократия жила не теми идеями, которые
были бы способны дать свободу экономике,
а стремлениями все и вся поставить под
свой контроль.
Таким образом, думается,
что Тюрго с самого начала
оказался случайным элементом
в королевской администрации,
человеком, которого система должна
была отторгнуть. Министр сам
это понимал. При первой же
встрече с королем он сказал
несколько льстивые, но весьма
знаменательные и почти что
пророческие слова. "Я должен
буду бороться с Вашей врожденной
добротой, с Вашим врожденным
великодушием и с людьми, которые
особенно Вам дороги. Меня будет
бояться и ненавидеть большая часть придворных
и тех, которые пользуются милостями. Мне
будут приписывать все отказы; меня будут
называть жестоким, потому что я говорю
Вашему Величеству, что нельзя обогащать
тех, кого любишь, в ущерб благосостоянию
народа. Народ, которому я желаю себя посвятить,
так легко обмануть: может быть, я заслужу
и его ненависть теми мерами, которыми
хочу его избавить от притеснений. На меня
будут клеветать и, может быть, с таким
правдоподобием, что я лишусь доверия
Вашего Величества. Но я не боюсь потерять
место, на которое никогда не рассчитывал".
Как бы ни был
Тюрго скован своими опасениями
относительно широкого противодействия,
а также равнодушием короля
к серьезным реформам, доставшийся
ему пост генерального контролера
давал огромную власть. Он был
аналогом даже не министерского,
а, скорее, вице-премьерского. Вся экономика
страны - финансы, торговля, общественные
работы - попала в ведение Тюрго.
Хотя новому генеральному
контролеру не было еще и
50 лет ("мальчик в розовых
штанишках", по современной терминологии,
введенной Александром Руцким), власть
пришла к нему уже несколько
поздно. Тюрго тяжело болел, с
трудом ходил из-за подагры,
и подобное печальное состояние
здоровья, бесспорно, накладывало
отпечаток на всю его деятельность,
требовавшую как ни какая другая
деятельность той эпохи полного
сосредоточения сил.
И тем не менее, планы преобразований
были поистине огромными. В арсенале нового
генерального контролера имелся целый
комплекс реформ. Здесь были и отмена цехового
строя, и ликвидация круговой поруки, существовавшей
при взимании земельного налога, и создание
некоего прообраза центрального банка,
осуществляющего учет векселей наряду
с кредитованием казны. Предлагал Тюрго
и коренное изменение механизма управления
провинциями, в соответствии с которым
вместо назначенных из центра интендантов
(в неэффективности работы которых он
мог убедиться на собственном опыте) вводилась
бы система ограниченного сословного
самоуправления.
Осуществлял Тюрго
и чисто административные преобразования,
не связанные напрямую с либерализацией
экономики. Прежде всего ему удалось
увеличить доходы бюджета и сократить
расходы, сведя дефицит к минимуму. Кроме
того, он непосредственно занялся дорожным
хозяйством, поглощавшим без пользы слишком
много денег. Однако главным делом за время
непродолжительного пребывания Тюрго
на посту генерального контролера была,
конечно, либерализация хлебной торговли.
Мучная война
Предшественник Тюрго
- умный и прагматичный аббат
Террэ, воспитанный в духе французского
дирижизма, - пытался решить проблемы административной
системы посредством ее углубления. Он
полагал, что высокие цены и диспропорции
в снабжении хлебом можно устранить, если
просчитать потребности каждого региона,
оптимизировать на этой основе транспортные
потоки и снизить, таким образом, издержки,
одновременно увеличив размеры государственных
хлебных закупок. Однако хозяйствование
аббата привело к значительным убыткам
казны. Красивая теория не сошлась с печальной
финансовой практикой.
Становилось ясно, что
никаких денег не хватит на
проведение столь глобальных
торговых операций. Террэ был отставлен.
Но, думается, даже если бы он смог довести
свой эксперимент до конца, казнокрадство,
устранить которое невозможно в столь
глобальных этатистских системах, как
та, которую создавал Террэ, сделало бы
государственную хлебную торговлю неэффективной.
Тюрго энергично взялся
за реформы совершенно иного
толка. Королевским эдиктом от
13 сентября 1774 г. система регламентации
хлебной торговли отменялась. Цены
на зерно становились свободными.
Реформатор понимал,
что вначале хлеб должен подорожать,
и потому предусмотрел меры
социальной защиты населения.
Причем эти меры были выдержаны
вполне в духе либеральных
подходов хх века. Тюрго опирался на
три важнейших принципа: поддерживать
потребителя, а не производителя; поддерживать
не всех, а лишь нуждающихся; поддерживать
путем создания рабочих мест, а не посредством
бюджетных субсидий. Всем этим трем принципам
удовлетворяла идея создания благотворительных
мастерских, в которых по-настоящему бедные
люди смогли бы заработать себе на хлеб,
продаваемый по рыночной цене.
Спорным в конструкции
Тюрго является только одно. Государственное
предпринимательство всегда заведомо
менее эффективно, чем предпринимательство
частное. Либерал ХХ века предпочел
бы, наверное, общественным работам
снижение налогов, стимулирующее
частный сектор создавать новые
рабочие места. Однако Тюрго
меньше всего был теоретиком.
Он ориентировался на практику
тогдашней жизни. В условиях
Франции XVIII столетия, скованной
цеховыми ограничениями, налоговый
стимул, скорее всего, не сработал
бы. Возможно, благотворительные мастерские
были единственным реальным способом
решения социальных проблем. Правда,
узнать о том, так ли это,
мы уже не сможем. Реформы Тюрго
оказались остановлены внешними
обстоятельствами.
Преобразования были
начаты в неурожайный год, что
обострило проблему дороговизны.
Весной 1775 г. во Франции разразилась
так называемая "мучная война".
Толпы людей громили рынки
и хлебные лавки, порой разворовывая
хлеб, а порой насильственно устанавливая
на него "справедливые" цены. Народная
"таксация" стала любопытным
явлением, говорящим о том, насколько
сильны во Франции того времени
были идеи административного
регулирования рынка.
Трудно сказать, мог
ли генеральный контролер выжидать
с реформами. Возможно, через год
или два молодой король уже
не был бы столь склонен
к рискованным экономическим
экспериментам. Тюрго использовал
то, что через 200 с лишним лет
Лешек Бальцерович назвал окном
политических возможностей. Он рискнул
сделать ставку на силу и,
казалось бы, победил.
"Мучная война" была
жестоко подавлена войсками. Реформатор
подготовил новые эдикты, в том
числе об отмене цеховой системы.
Считается, что Тюрго хотел
качественным образом изменить
не только экономику, но и
всю общественную жизнь. Он
стремился обеспечить религиозную
терпимость, сформировать систему
государственного просвещения и
здравоохранения, создать систему
местного самоуправления, уравнять
в правах различные сословия.