Экономическая эффективность международного обмена, проблемы свободной торговли и протекционизма

В первую очередь  это коснется продукции машиностроения, пищевой и легкой промышленности. А значит, в России от создания зоны свободной торговли с ЕС могут  реально пострадать целые города и даже регионы, производящие аналогичную, но менее конкурентноспособную продукцию.

Кроме того, при  нынешней структуре потребления  импортной продукции в России после снятия ограничений в торговле с ЕС основными потребителями  товаров из Европы, вероятнее всего, останутся Москва, Санкт-Петербург  и ряд других крупных городов  и областей, расположенных до Урала (в Сибири и на Дальнем Востоке  сохранится преобладающая доля азиатских  товаров в общем объеме импорта). Таким образом, именно в близких к федеральному центру регионах России потребители смогут извлечь наибольшую выгоду от возможного снижения цен на продукцию, импортируемую из Евросоюза.

Впрочем, опыт последних  лет показал, что снижение цен, предполагаемое в результате сокращения таможенных сборов, может на практике оказаться  весьма незначительным или вообще ничтожным (сегодня импортеры не спешат снижать  цены на свои товары даже при благоприятном  для них стечении обстоятельств: росте курса рубля и т. д.).

Более того, реальные доходы физических лиц, занятых в  отечественном производстве, скорее всего, снизятся из-за необходимости  сокращать издержки в условиях жесткой  конкуренции. Ведь снижение цены может  остаться практически единственным аргументом российского производителя  против притока более привлекательных  для потребителя (по качеству или  по другим параметрам) товаров из Европы.

В результате возможно сокращение емкости внутреннего  рынка, что, в свою очередь, еще более  усугубит конкуренцию и ускорит  процесс разорения предприятий  малого и среднего бизнеса в России. Все это приведет к весьма негативным социальным последствиям.

Важным аргументом в пользу открытия российского рынка  для Европы считается предполагаемый как следствие этого рост европейских  инвестиций в отечественную экономику. Однако в условиях политической нестабильности, связанной, в первую очередь, с военными действиями в Чечне, получившими  неоднозначную оценку Совета Европы, и неустойчивостью законодательной  среды, регулирующей деятельность иностранных  инвесторов, долгосрочный капитал вряд ли начнёт поступать в Россию в  значительно бульших объемах, чем это происходило ранее. Более того, есть все основания считать, что ЕС может фактически потребовать от России прекращения военной операции в Чечне, обозначив это как принципиальное условие для создания и полноценного функционирования зоны свободной торговли.

А до того момента, пока требуемая политическая стабильность и экономическая определенность не будут обеспечены, наиболее реальной формой привлечения иностранных  инвестиций в Россию останется продажа  тех немногих конкурентноспособных производств, предприятий топливно-энергетического комплекса, металлургии, транспорта, связи, которые могут быть выгодно использованы западными компаниями. Особенно, если, как и раньше, эти предприятия будут продаваться за незначительную часть своей реальной стоимости. Возможна также покупка российских предприятий-конкурентов с целью их последующей переориентации или закрытия. Но, как показал печальный опыт прошлых лет, для привлечения иностранного капитала с помощью таких операций создавать зону свободной торговли совершенно необязательно.

Особо следует подчеркнуть, что создание зоны свободной торговли с ЕС может связать Россию определенными  обязательствами в отношении  третьих стран. В результате возникнут  ограничения, способные нанести  ущерб сотрудничеству с другими  стратегическими партнерами. Фактически Россия может частично утратить свободу  действий в очень важной сфере  своей внешней политики (пусть  даже это и не будет распространяться на отношения внутри СНГ, что в  общих чертах предусмотрено в  СПС). Не секрет, что от подобных ограничений, действующих в рамках ЕС, сегодня  терпят убытки даже его полноправные члены. В частности, наиболее заинтересованные из них не имеют права заключать  индивидуальные соглашения с Россией  о предоставлении режима наибольшего  благоприятствования – необходимо решение всего Союза.

Совершенно очевидно, что объективных предпосылок  для подобного добровольного  ограничения Россией своих возможностей по маневрированию в области внешнеэкономической  политики сейчас нет, и вряд ли в  обозримом будущем могут сложиться  обстоятельства, которые сделали  бы такой шаг неизбежным. Тем более, что нынешний ключевой элемент европейской интеграции – евро – пока не в полной мере оправдал выданные ему авансы: курс этой валюты с момента ее внедрения достаточно сильно колеблется (был период, когда его общее снижение превышало 25%), а ведущие члены ЕС периодически находятся на грани выхода из соглашения по евро из-за ущерба, который несут их экономики от ослабления общеевропейской валюты.

Последнее особенно важно, если учесть, что на евро в  России возлагали серьезные надежды  не только как на возможную альтернативу американскому доллару в государственных  резервах, но и как на важный инструмент в процессе дедолларизации отечественной экономики и укрепления рубля.

Так есть ли России в ближайшей перспективе смысл  создавать зону свободной торговли с ЕС, если:

– по Соглашению о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Евросоюзом, вступившему в силу в 1997 году, нашей стране на 10 лет уже предоставлен режим наибольшего благоприятствования, который по своим условиям практически равнозначен зоне свободной торговли (средний уровень таможенного обложения российских товаров в ЕС сейчас не превышает 1–1,5%; при этом до 80% товаров подпадают под действие системы преференций и ввозятся вообще беспошлинно);

– многие преимущества этой зоны для отечественных потребителей, скорее всего, будут распространяться неравномерно и коснутся прежде всего европейской территории России, в то время как ее негативные стороны чреваты весьма серьезными социальными последствиями в целом для России?

Очевидно, что при  нынешнем положении дел в отечественной  экономике ответ должен быть отрицательным.

Важным подтверждением тому служит опыт нескольких лет действия режима наибольшего благоприятствования  в отношении наших товаров, поступающих  на рынок ЕС: несмотря на снижение таможенного  обложения до ничтожно малого уровня, российские экспортеры и производители, не имея необходимых финансовых ресурсов и технологий, оказались неспособны сколько-нибудь существенно увеличить  свое присутствие на европейском  рынке. Следовательно, при нынешнем уровне развития они не смогут реально  использовать и потенциал тех  дополнительных преимуществ, которые  должны возникнуть в результате создания зоны свободной торговли.

Возможно, в меньшей  степени сказанное выше относится  к российским экспортерам энергетических ресурсов, но общая ситуация от этого  не становится намного благоприятнее. Напротив, есть все основания полагать, что при сохранении нынешней структуры  товарооборота между Россией  и ЕС открытие в ближайшем будущем  отечественного рынка для европейцев может прочно закрепить положение  нашей страны в качестве сырьевого  придатка Европы.

В этой связи важно  подчеркнуть, что для России – одного из богатейших государств мира с точки зрения обеспеченности собственными природными ресурсами – экспорт энергетического сырья не может быть просто источником иностранной валюты. Он должен стать инструментом накопления финансовых ресурсов для развития отечественной промышленности и рычагом политического влияния, чего до последнего времени в отношениях нашей страны с ЕС не было.

Только острый энергетический кризис осени 2000 года вынудил Евросоюз принять стратегическое решение  о переориентации на Россию существенной части своих закупок топливных  ресурсов и закрепить двустороннюю договоренность об этом на высоком  политическом уровне. В сложившихся благоприятных условиях наша страна должна попытаться выравнять баланс сил в отношениях с ЕС и в том числе получить дополнительные финансовые льготы, помимо обещанных Евросоюзом инвестиций в развитие российского топливно-энергетического комплекса.

Современный уровень  воспроизводства немыслим без нефти, газа и других невосполнимых ресурсов, поэтому они всегда в цене, независимо от степени либерализации торговли. Важно продавать их так, чтобы  получать не только максимальную экономическую, но и реальную политическую выгоду. Тогда России будет вполне по силам  встать в один ряд с большинством стран-экспортеров нефти, которые (в  том числе и упомянутая ниже Норвегия) входят сегодня в число самых богатых государств мира по уровню дохода на душу населения.

Пример Норвегии интересен для нас еще и  тем, что она так же как и Россия, является крупным экспортером сырьевых товаров в страны Европы и уже несколько раз была близка к тому, чтобы стать полноправным членом ЕС. Но всякий раз решение о ее принятии по тем или иным причинам откладывалось. Тем не менее экономические связи Норвегии с ЕС от этого не пострадали, ведь для стран-экспортеров сырья важнее не уровень тарифных барьеров в странах-импортерах, а динамика мировых цен на продаваемое ими топливо и другие ресурсы. Тем более, что страны, импортирующие сырье, сами заинтересованы в снижении собственных таможенных барьеров, чтобы стимулировать приток на свои рынки большего количества менее дорогих ресурсов.

Суммируя вышесказанное, можно предположить, что нынешний уровень либерализации торговых отношений России и ЕС выгоден  не только нашей стране, которая  экспортирует свои товары в объединенную Европу почти беспошлинно. Он выгоден  и Евросоюзу, который, первым делая  нашей стране эту важную экономическую  уступку, на самом деле стимулирует  поступление на свой рынок дешевых  российских топливно-энергетических ресурсов и закрепляет за собой статус “ведущего  партнера” в двусторонних отношениях.

* * *

Как следствие, ЕС в настоящее время совершенно не стремится форсировать процесс  создания зоны свободной торговли с  Россией. Тем более, что для этого есть еще целый ряд других важных причин.

Во-первых, сегодня  емкость внутреннего рынка России остается относительно небольшой, значит, рост импорта европейских товаров  в случае создания зоны свободной  торговли не будет, по меркам ЕС, очень  существенным, но может оказаться  достаточным для того, чтобы вызвать  упомянутые выше отрицательные социальные последствия и таким образом  спровоцировать негативное отношение  россиян к Евросоюзу.

Во-вторых, согласно СПС, в 2002 году Россия в любом случае должна предоставить ЕС режим наибольшего  благоприятствования, который будет  в значительной степени близок к  тому минимальному уровню таможенного  обложения, которым пользуются в  торговле с Россией страны СНГ.

В-третьих, в настоящий  момент торговые отношения ЕС и России характеризуются устойчивым положительным  сальдо в пользу нашей страны. И  причина здесь не только в падении  спроса в России на импортные товары из-за девальвации рубля. Более важно  то, что данный дисбаланс отражает продолжение существования в  нашей стране значительных барьеров в области торговли и инвестиций, которые уже давно должны были быть устранены, если бы РФ полностью и своевременно выполняла свои обязательства по СПС.

Сегодня настороженность  ЕС вызывает, прежде всего, непредсказуемость  торговой политики России, что оказывает  серьезное негативное влияние на двусторонние отношения. Недостаточная  прозрачность, а также наличие  взаимозаменяющих или взаимоисключающих законодательных и административных норм и институтов вносят сумятицу в торговую и инвестиционную среду, создавая возможности для дискриминации и чиновничьего произвола.

Не меньшую озабоченность  Евросоюза вызывает и отсутствие в России адекватных законодательных  рамок в таких чувствительных областях, как интеллектуальная собственность, стандарты, технические нормы и  инвестиции. Кроме того, неразрешенными остаются противоречия, связанные с  доступом европейцев на российский рынок  алкогольных напитков, банковских и  страховых услуг, текстиля, а также  практикой регулирования в этой сфере (лицензирование импорта, субсидии, таможенные сборы и процедуры  сертификации).

К этому следует  добавить неудовольствие ЕС по поводу применяемых Россией экспортных пошлин и квот в отношении целого ряда продуктов (например, металлического лома, необработанных шкур и кожи, где  также должны действовать нормы  отдельных двусторонних соглашений) и наличия множества противоречивых региональных законодательных и  административных норм, которые не отличаются большой прозрачностью  и служат барьером на пути развития торговли.

Кроме того, в течение  последних двух лет, идя навстречу  требованиям ЕС, Россия предпринимала  попытки упростить свои чрезмерно  сложные процедуры в сфере  стандартизации и сертификации, но прогресс в этой области также  не был достаточным для того, чтобы  полностью удовлетворить Евросоюз.

Иными словами, за все время действия СПС наша страна, с точки зрения ЕС, так и не смогла сделать каких-либо достаточно конкретных и убедительных предложений  по реформированию законодательства, чтобы полностью соответствовать  своим обязательствам по этому ключевому для взаимоотношений сторон соглашению.

Безусловно, ЕС сегодня  крайне озабочен таким развитием событий. Поэтому в настоящий момент Евросоюз в целом и Европейская Комиссия в частности считают какие-либо переговоры по созданию зоны свободной торговли между Россией и ЕС преждевременными, полагая, что они должны быть отложены до того момента, когда Россия вступит в ВТО, полностью выполнит свои обязательства по СПС и будет готова внести необходимые изменения в свое законодательство, параллельно усовершенствовав процедуру его реализации, чтобы иметь возможность быстро и в полной мере извлечь преимущества от создания зоны свободной торговли. Подобная позиция Евросоюза представляется безусловно разумной, в том числе и потому, что не вынуждает Россию сегодня экстренно решать этот крайне важный с точки зрения долгосрочной стратегии вопрос.

В то же время вызывает опасение не менее характерное в  таких ситуациях стремление переходить от одной крайности к другой. Ведь очевидно, что вступление в ВТО (равно  как и создание зоны свободной  торговли с ЕС) для России было и  остается прежде всего политическим вопросом: в условиях необходимости получения отсрочки по долгам, Россия сегодня просто обязана подтверждать взятые ею еще на заре экономических преобразований обязательства по интегрированию в мировую экономику; по крайней мере, сегодня их выполнения ждут на Западе от новой российской власти.