Природопользование

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………………………………………………………………...2

ИСТОРИЯ ПРИРОДООХРАННОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ …………………………………………3

ОРГАНИЗАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ ОХРАНОЙ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

………………………………………………………………………………………………………………………………………………..10

ОБЗОР ДЕЙСТВУЮЩИХ НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫХ АКТОВ В ОБЛАСТИ ЗАЩИТЫ И (ИЛИ) ОХРАНЫ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ………………….…………………………………………………………………. ……11

АНАЛИЗ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОБ ОХРАНЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ……………………………….16

ПРОЕКТ НОВОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА…………………………………………………………………………..18

ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В ОБЛАСТИ ОХРАНЫ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ…………………………………………………………………………………………………………………………………….23

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………………………………………………………………….27

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………………………………………………………………28

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  ВВЕДЕНИЕ

    

     Понятие природоохранного законодательства отечественной доктриной определяется через предмет правового регулирования двояко: в узком и широком смыслах. В первом случае оно представляет собой совокупность законодательных и иных нормативно-правовых актов, содержащих правовые нормы, регулирующие только охрану окружающей среды. Во втором случае в предмет правового регулирования включается использование природных ресурсов, обеспечение экологической безопасности и правопорядка.

         Природоохранное законодательство представляет собой результат, конечный продукт правотворчества, осуществляемого на разных уровнях различными субъектами. В то же время оно является упорядочивающим поведение людей фактором, более или менее согласованной системой дозволения, запретов, ограничений и санкций.

         Построение системы (другими словами - обоснование структуры) природоохранного законодательства - достаточно сложная задача. Дело не только в том, что ее можно конструировать, исходя из нескольких критериев, например юридической силы актов, их формы, пространственно-территориального или временного действия, классификации источников права, видов правовых норм, наборов правовых институтов или инструментов (средств) регулирования, уровня кодифицированности и др. Приходится учитывать факторы интенсивности развития, размытость границ между старыми и новыми, фундаментальными и комплексными отраслями права, а также постоянно возникающие социально-экологические проблемы; проявление не осознаваемых ранее признаков глобального, региональных и национальных экологических кризисов, что, как правило, ставит создателей экологических норм перед необходимостью решать все новые задачи, надстраивая, изменяя действующую систему.

        В настоящее время систему российского экологического законодательства можно представить, выделив в ней международноправовые акты (одной из сторон которых является Российская Федерация), содержащие нормы, имеющие либо прямое действие на территории России, либо в той или иной форме и степени инкорпорированные в российское законодательство, и национальное законодательство РФ.

               Российская федерация является страной с обширной территорией, богатой природными ресурсами. Задача органов природоохранной деятельности состоит в надзоре за соблюдением действующего законодательства в сфере охраны природных ресурсов нашей страны от уничтожения, либо их неправомерного использования. Все полномочия и механизмы органов государственной власти Российской Федерации в сфере отношений, связанных с охраной окружающей среды определяются действующим законодательством, анализ которого и есть цель моей работы.

 

 

           ИСТОРИЯ ПРИРОДООХРАННОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ

 

         Если немного углубиться в историю экологической и природоохранной культуры,  то ещё со времён Древней Руси существовали правила бережного обращения с землёй-матерью. Что характерно для самоопределения первобытного человека в окружающей его природе, так это сакральное начало, вера в божество, тревожить и злить которое ни в коем случае нельзя, иначе простой смертный мог за это поплатиться.

            По мнению ученых, именно современный этап развития науки экологического права ставит задачу детального исследования истории российского природоохранного законодательства. Но к настоящему времени наиболее полно изученным оказался законодательный массив только XVIII-XIX вв. Историки права, как показывает практика, чаще всего выбирали для своих работ в качестве стартовой точки период петровских преобразований, в ходе которых определилось значение природоресурсной базы в экономическом развитии страны. Более ранний период истории развития природоохранного законодательства был охарактеризован лишь в самых общих чертах состояния правовой защиты природы, считают М.Б. Булгаков и А.А. Ялбулганов. Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Природоохранные акты: от "Русской правды" до петровских времен // Государство и право. 1996. №2. По результатам проведенного исследования была установлена преемственность природоохранного законодательства от обычного права и народных традиций, что является характерным для правовой системы в целом. Кроме того, была установлена связь древнейших природозащитных актов с владельческим правом на объекты защиты, утилитаризм. Утилитаризм (от лат. "польза, выгода") - принцип оценки явлений только с точки их полезности, возможности служить средством для достижения какой-либо цели. таких правовых актов и т.п. Макаров В.Н. Охрана природы. М., 1949; Колбасов О.С. Правовая охрана природы. М., 1961; Митрошкин К.П., Шапошников А.К. Судьбы природы России. М., 1972; Гаранин В.И. Охрана природы. Прошлое и настоящее. Казань, 1975; Петров В.С. Краткая история охраны природы на территории СССР // Человек и биосфера. Ростов н/Д., 1977; Дулов А.В. Географическая среда и история России (конец XV - середина XIX вв.). М., 1983; Булгаков М.Б. Охрана природы в российском законодательстве XVII в. // История взаимодействия общества и природы. Ч. II и III. М., 1990. Однако причины этого состояния законодательства и ряд других проблем (соотношения запретительного и ограничительного правового регулирования, общегосударственных и местных правовых актов и т.д.) остались в большинстве случаев невыясненными.

       Некоторые из вышеуказанных проблем исследуют в своей статье под названием "Природоохранные акты: от "Русской правды" до петровских времен" научный сотрудник Института российской истории РАН, кандидат исторических наук М.Б. Булгаков и преподаватель МТИМО МИД РФ, кандидат исторических наук А.А. Ялбулганов.

 

         В указанный период времени земледелие являлось основным занятием населения и сочеталось с собирательством, бортничеством, охотой, рыбной ловлей. Свод леса под посевы зерна осуществлялся еще в незначительных масштабах.

        Дополнительные промыслы обеспечивали лишь нужды натурального хозяйства и в условиях отсутствия развитого торгового обмена не были еще хищническими. Таким образом, население брало от природы минимум, почти не вмешиваясь в ее биологический процесс.

         Государство того периода в правовом регулировании природопользования руководствовалось, в отличие от народных традиций, частнособственническими, военными и другими интересами. Поэтому считать времена "Русской правды" началом развития природоохранного законодательства, связанного с защитой владельческих прав на природные объекты, думается, следует условно, по крайней мере с позиции современной концепции экологического права - обеспечения качества окружающей природной среды.

        Так, "Пространная правда" предусматривала наказание в виде штрафа за такие правонарушения, как "покража" бобра (ст.69), порча княжеской борти с пчелами (ст. 32), неумышленная порубка владельческого дерева (ст. 75), умышленная порубка дуба знаменного (то есть действующей борти) (ст. 73) и т.п. В древности бобры и другие виды ценных пород зверей считались собственностью князя. См.: Правда Русская. Т. 2. Комментарии. М.-Л., 1947. С. 549.

      В перечисленных статьях "Русской правды" были защищены, по сути, владельческие права на природные объекты (бобры, пчелы, бортные деревья) от посягательства на них со стороны других лиц. Таким образом, по смыслу данного законодательства природные объекты попадали под правовую защиту государства, только став чьей-либо собственностью.

       По мере развития феодальных отношений природоохранительное законодательство продолжало развиваться в рамках права частной собственности на природные объекты, затрагивая в основном те же сферы - охоту, бортничество, рыболовство и лесопользование.

       В период феодальной раздробленности князья имели право предоставлять свои владения в пользование крупным собственникам и монастырям.

     В середине XV в., например, белоозерский князь Михаил Андреевич пожаловал Кириллову монастырю монопольное право рыбной ловли в Уломском озере. Такого рода сделки закрепляли специальными грамотами, где определялись владельческие права, гарантированные властными запретами на использование природных объектов другими лицами помимо их владельцев.

 

       Московские великие князья также предоставляли иммунитетные права на владение угодьями духовным феодалам. Так, подтверждая уставную грамоту митрополита Киприяна Константиновскому монастырю от 1391 г., великий князь Василий Дмитриевич запретил своим рыболовам ловить рыбу в монастырских озерах. Это были так называемые жалованные грамоты. Но природоохранные положения содержались и в других грамотах. В заповедной грамоте середины XV в. великого князя Василия Васильевича митрополиту Гвоне подтверждалось право митрополичьего дома - Белоозерского Воскресенского Череповецкого монастыря-владеть Свято-озерцом в Луховце Владимирском. Памятники русского права. Вып. 3. М., 1955. С. 91.

      В Уставной грамоте Василия III от 1530 г. слабожанам - усольцам предоставлялось право для выварки соли сечь лес в любых владениях в радиусе 20 верст от слободы. В данном случае из-за нужды в соли великим князем был снят запрет на вырубку леса сторонними людьми в частных владениях. В этой же грамоте предусматривалось наказание за порчу бортных деревьев в виде выплаты 4 гривен владельцу.[6] Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Государство и право. 1996. № 2. С. 52. Следует отметить, что законодательство того периода действовало преимущественно в рамках существующих промыслов и регламентировало порядок их использования.

        Охотничьи права владельцев защищали некоторые сложные по составу царские грамоты. Например, жалованная обельно-несудимая и заповедная грамота Ивана IV от 1551 г. архимандриту Чудова монастыря Феогносту на село Дубки в Зубцовском уезде подтверждала раннюю грамоту Василия III на это село и содержало запрещение посторонним людям "ходить на лоси и на медведи и на лисицы" в монастырских владениях. Памятники русского права. Вып. 4. М., 1956. С. 117.

       Владельческие права черносошных деревень русского Севера защищаются в Судебнике 1589 г. В нем речь идет о запрещении без особого соглашения жителям других деревень использовать охотничьи угодья, принадлежащие определенной деревне. Право на владение этими угодьями должно подтверждаться старожильцами или сотной выписью.

      Статья о разделе территориально-охотничьих сфер между общинами возникала непосредственно из норм обычного права, которое регулировало взаимоотношения коллективных собственников. Приведенные примеры свидетельствуют о том, что законодательство XV-XVI вв. стояло на защите природных объектов великокняжеских, монастырских и общинных владений от посягательства на них сторонних лиц. Сами владельцы природных объектов в тот период не проявляли особой заботы о сохранении своих природных богатств. Они использовали принадлежащие им природные ресурсы по мере надобности. В те времена антропогенное давление на природу еще не ощущалось.

       В XVII в. правительство продолжало осуществлять природоохранную деятельность как на общегосударственном, так и на местном уровнях. Это положение наглядно можно проиллюстрировать на примере защиты пчел. По царскому наказу 1622 г. за поджог или другое уничтожение бортных деревьев взимался с виновных штраф в пользу казны. В качестве примера защиты бортничества на местном уровне можно привести царскую грамоту г. Вольного, по которой полковым казакам и всяким жилецким людям разрешалось "в угодья входить", но с условием, "чтоб они в тех угодьях деревья пчелиного никакого не секли и ничем не порочили". Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Указ. соч. С. 53. Такого рода грамоты давали почти всем старинным русским городам.

          В XVII в. специальную государственную защиту получили бортничество и охота. Такое положение было обусловлено тем, что эти промыслы играли определенную роль в экономической жизни страны. Ряд статей по защите бортничества и пчеловодства содержит Соборное Уложение 1649 г., которое штрафную санкцию дополняет битьем кнутом. Соборное уложение. 1648 г. Комментарии. Л., 1987. С. 56-57.

     В последующие годы правительство также старалось оберегать лес и пчел от сплошного уничтожения. Так, на Слобожанщине в 1659 г. жжение поташа и смолы производилось по специальному отводу участков, который производил воевода, потому что "... от жжения тово лесу ... и от дыму пчелы повылетали и мед стал дорог". Булгаков М.Б., Ялбулганов А.А. Указ. соч. С. 55.

     Особенно заметно природоохранная роль государства проявлялась в отношении лесных ресурсов. Лес всегда составлял основу экономической и военной мощи русского феодального государства. Заповедный характер оборонительных лесных засек был установлен уже в XVI в., когда строго запрещалась вырубка деревьев в засечной черте, искусственно образованной на южных рубежах Русского государства для защиты от набегов татар. Суть засечного завала заключалась в том, что сваленные своими вершинами на юг, но не отделенные от пней деревья, оставшиеся живыми, представляли собой непреодолимую преграду для татарской конницы и обозов. Савельев А. О сторожевых засечных линиях на юге древней Руси. М., 1876; Яковлев А.И. Засечная черта Московского государства в XVII в. М., 1916. С. 16, 20. Засечные леса охранялись специальными сторожами и время от времени "подновлялись". В некоторых заповедных засечных лесах разрешалось держать борти, но так, чтобы в них не делать проезжих просек, а также запрещалось в их границах передвигаться на лошадях и телегах.

      По Указу от 1678 г. за порубку леса в заповедных засечных лесах с виновного взимали штраф до 10 рублей. Кроме того, виновного подвергали битью кнутом. За повторную порубку деревьев виновный мог быть приговорен к смертной казни. Отметим, что засеки в XVII в. устраивали не только в военных целях, но и для борьбы с эпидемиями.