Историко-архитектурный ансамбль Чердыни

 На двух этажах церкви размещены храмовые помещения, трапезная и алтари. Над храмом поднимаются пять небольших глав на восьмигранных барабанах: четыре главки — по углам, а пятая — на высоком куполе. Наружные стены не декорированы. В трапезной и апсидах окна с распалубками. До начала 30-х годов здание использовалось по назначению. В начале 50-х годов была окончательно разобрана колокольня.

Храм Богоявления Господня - Богоявленская церковь - расположен на холме между Воскресенским собором и монастырем. Церковь отличается усложненным композиционным построением и художественным убранством фасадов, однако в полном виде не сохранилась. Она балы построена в несколько этапов. Нескольким ее приделам соответствовали ранее три деревянные церкви. В 1751 году было закончено строительство основного, двусветного храма с низкой трапезной, пятигранной апсидой и северным низким приделом во имя апостолов Петра и Павла. Сначала в 1752 году освятили Петропавловский престол, а в 1761-м - главный Богоявленский. После того как в городе сгорела церковь Прокопия Устюжского, над трапезной пристроили еще один придел в ее честь. Его освятили в 1778 году в честь широко почитаемого в Чердыни Прокопия Устюжского. В то же время старую, отдельно стоящую колокольню разобрали и заменили на каменную. Четверик колокольни занимает двухэтажная паперть, а восьмигранный столп - ярус звона.

В конце XIX века эта колокольня была разобрана и построена новая, более объемная и красивая. Церковь сильно пострадала в результате пожара 1792 года. Пришлось заново устанавливать перекрытия, запасаться утварью и новыми книгами. В это время Петропавловский престол разместился наверху, а Прокопьевский - в приделе.

После пожара 1792 года в Богоявленской церкви складируются многие уникальные предметы старины, церковная утварь, вкладные книги и кресты, рукописные сборники, деревянная скульптура и даже предметы старинного вооружения.

Часовня Спаса Нерукотворного - часовня «Убиенных родителей» (иначе Спаса Нерукотворного). (Дата постройки 1793г, восстановления 2007 г.).

Данное сооружение явилось отражением памяти жителей города о 85 убиенных ратниках. Память об убиенных связана с событиями XVI века, когда Чердынь была аванпостом Русского государства. Защита города от набега ногайских татар в 1547 году отражена в местном предании. Битва проходила накануне Крещения у д. Кондратьева слобода, на льду р. Вишеры. Местные жители, проплывая мимо, увидели, что у берега находится льдина с убитыми воинами. Погрузили тела на плоты, привезли в Чердынь и захоронили в общей могиле. Через день на могильном холме появилась доска с 85 именами. С нее имена записали в Синодик церкви»7. В XVIII веке имена были отлиты на чугунной плите, а воинов написали на иконе, обе реликвии сохранились до сих пор.

 Во второй половине XVII века над могилой была возведена деревянная часовня, а с 1793 – каменная, из кирпича, освященная во имя Спаса Нерукотворного. Убиенные ратники особо поминались в праздник Крещения и в Семик. В 1933 году часовня была разрушена, на ее месте возвели деревянный обелиск, в 1997 году воздвигнут крест, в настоящее время часовня восстановлена.

Еще одним интересным памятником архитектуры является Часовня Параскевы Пятницы, которая находится на месте древнего городища, столицы одного из Великопермских княжеств — городка Искор. Как говорят местные старожилы, в данном месте, называемом «русский островок», стояла часовня с чугунной плитой, где были написаны имена всех убиенных. Ежегодно в Семик жители Искора приходили сюда крестным ходом и совершали панихиду по убиенным. Их местные жители почитают и сейчас, отдавая дань уважения каждый год.

Однако одним из самых удивительных и прекрасных архитектурных строений г. Чердыни является Никольская церковь. Она производит на людей настолько сильное впечатление, что многие долго не могут поверить, что она рукотворна. Удивителен тот факт, что никто нее видел, как была возведена эта церковь. Потому ее и назвали «явленной».

По мнению исследователей, под впечатлением необыкновенной красоты возникла легенда, которая рассказывает, что Никольская церковь строилась мастерами, «неизвестно кем нанятыми, неизвестно откуда пришедшими», но присланными будто бы родственниками Годунова. К этому народная фантазия прибавила, что церковь возводилась без лесов и подъемных механизмов. И то, что делалось днем, за ночь уходило в землю (по другой версии, возводили церковь будто бы не на глазах у жителей, а глубокими ночами), поэтому каждый раз кладка велась от уровня земли. Когда же работы были закончены и поставлены главы с крестами, церковь «вышла» на поверхность и, как корабль, поплыла над морем тайги8.

Она является поистине лучшим образцом стиля барокко на территории Урала. Находится на холме в центре пос. Ныроб недалеко от зимней Богоявленской церкви.

Храмовый комплекс включает и колокольню, разрушенную в 1934 г. Никольская церковь является бесстолпным пятиглавым храмом, который характеризуется традиционной планировкой и конструкцией, включающей в себя трапезную, основной храм и алтарную апсиду на одной оси (план кораблем). Объемно-пространственная композиция представляет собой монументальный куб, который в центре увенчан пятиглавием, с востока примыкает пятигранная апсида, с запада - квадратная в плане трапезная. Это традиционные элементы для зодчества данного региона соответствующего периода.

Все здание украшено каменной резьбой: наличники с причудливыми завитками, богатые карнизы в несколько рядов с декоративными кронштейнами, ажурные полукружия закомар украшают фасады двусветного четверика. Углы выделены одинарными и сдвоенными трехчетвертными колоннами. На свободных от «узоров» плоскостях стен расположены восьмиугольные ниши с росписью. Барабаны пятиглавия отмечены изящной аркатурой. Центральный барабан - световой с четырьмя узкими проемами, угловые барабаны - глухие.

Реставрация 1950-х гг. вернула главам лемеховое покрытие (автор реставрации архитектор Г. Л. Кацко). Все помещения перекрыты сводами, стянутыми железными связями: в алтаре - граненый полусомкнутый свод, в трапезной - коробковый с торцевым лотком и глубокими распалубками над окнами. Стены храма были покрыты росписью по традиционной тематике - страдания Христа и сюжеты из Апокалипсиса, выполненные в 1722 -1725 гг. живописцем Михаилом Казариновым. В стенах были обнаружены голосники, улучшающие акустику храма. На внутренних плоскостях свода выложены деревянные пятиконечные кресты с голгофами, утопленные в ниши, выполненные по форме крестов. Это прекрасный памятник, созданный представителями местной архитектурной школы.

Вообще, по мнению исследователей9, архитектура всего региона Прикамья является одной из старейших и оригинальнейших региональных школ отечественного зодчества. Лучшие его образцы являются примерами большого искусства, рационального решения инженерных задач, удачного использования строительных материалов, а также бережного обращение с природой, попытки красиво и наиболее оптимально вписать архитектурный ансамбль в существующий природный ландшафт, подчеркивая его уникальность и своеобразие.

По мнению ученых, основанием для возникновения и развития уральской школы архитектуры в XVI-XIX в.в. послужили такие основные факторы, как: влияние непрерывно развивающейся и совершенствующейся горнозаводской промышленности, тесная связь с архитектурными школами центра России и влияние на уральских зодчих специфической художественной культуры Урала (декоративно-прикладное искусство).

Мы видим на примерах архитектурных памятников то, как происходили синтез в зодчестве, как изменялись, дополнялись, украшались или упрощались (в зависимости от назначения) различные структурные элементы того или иного архитектурного ансамбля.

История, жизненный уклад, род занятий, представления и верования местных жителей нашли отражение и в сооружениях Чердыни, по которым можно непосредственно проследить изменения исторических и культурных процессов на этой территории.

Основные элементы, которые использовались местными зодчими, были: «клети» (квадратные и прямоугольные конструктивные элементы), «шестерики и восьмерики» (шести- и восьмигранные), срубы, шатровые, кубовые, бочкообразные и двухскатные крыши, луковичные главы и причудливые сочетания всех этих элементов.

Основным материалом для строительства долгое время служило дерево, только к XVIII в. его сменяет каменная и кирпичная кладки. Это позволило большей части памятников архитектуры и зодчества дойти до наших времен и сохранить свой изначальный облик.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении хотелось бы сформулировать основные выводы проведенного нами небольшого исследования.

Мы подробно рассмотрели историю возникновения и изменения значений понятия «стиль» в искусстве, проследили его взаимосвязь с историческими эпохами, а также другими основными понятиями – «архитектурный ансамбль», «синтез искусств», «жанр искусств», «вид искусства».

Понятия эти многогранные и живые, они меняются в соответствии с ходом истории, развитием науки, культуры, повышением уровня индивидуального и группового самосознания, пересмотром самого понятия «культура», а также его важнейшей составляющей – «искусства», как сферы выражения и самоопределения творческой личности.

В условиях, когда искусство дает нам не «произведение» (смысл, как нам видится, в приумножении достояний предшественников, в повышении уровня духовности и самопонимания), а «продукт» (нечто конечное, лишенного высшего духовного смысла, а потому далеко не всегда способное существовать достаточно долго, чтобы дать жизнь культурной традиции, стилю или же сколько-нибудь важному этапу развития культуры и искусства), чрезвычайную важность приобретает обращение к истокам, к богатейшему культурному наследию наших предков, сумевших создать поистине легендарные и канонические образцы архитектурных ансамблей и построек, известные всему миру и вызывающие неподдельный интерес и восхищение у представителей самых разных конфессий, национальностей, культур и государств.

Сложно переоценить значение архитектуры в жизни человека и общества. Она позволяет наиболее прочно закрепить определенные археологические срезы цивилизаций, передать их знания и научить потомков ценить свою богатую национальную культуру, историю, науку, почитать своих предков и их святыни.

Зачастую многие храмовые архитектурные ансамбли благодаря синтезу различных стилей помогают человеку погрузиться в удивительный мир потаенного, совершить собственное паломничество по уголкам своей души, очиститься, укрепиться в вере или осознании важных для себя вопросов.

Архитектурные стили, особенности их воплощения в памятниках земли Чердынской, действуют умиротворяюще на любого человека, который их посещает. Это еще одна из завораживающих особенностей как зодчества и архитектуры в целом, так и местной школы, в частности.

По фрескам на стенах храмов можно читать Священное Писание или саму историю края, проследить основные вехи развития региона, выделить важные, системо- и культурообразущие факторы. Это благодатная почва для исследований в самых различных областях знания – философии, истории религии, истории архитектуры, истории, обществознания, фольклористики и др.

Но одно остается неизменным – для обычного человека эти места представляют архиважное значение и интерес как раз в своей духовно-эстетической части. Это своеобразная «Мекка» для православного человека. Это трудно поддается описанию, но прекрасно чувствуется любым человеком, побывавшим хоть раз в Пермском крае.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

 

1. Архитекторы и архитектурные памятники Пермского Прикамья. Краткий энциклопедический словарь. – Пермь, 2003. – 160 с.
2. Власов В.Г. Стили в искусстве. Словарь. Т. 1.- СПб., -1995. - 470 с.
3. Ильина Т.В.    История искусств. Западноевропейское искусство: Учеб.—3-е изд., перераб. и доп.—М.: Высш. шк., 2000.— 368 с.
4. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев,- 1994.- 240 с.

 

5. Маргушин А.Л. Ансамбль как носитель образа в архитектуре / Архитектон. № 10, 2005 г. С. 24-26.
6. Памятники истории и культуры Пермской области. – Пермь, Изд. второе, перераб.1978. – 219 с.
7. Садохин А.П., Грушевицкая Т.Г. История мировой культуры: учебн. пособие. – М. -  2012. - 975 с.
8. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. М., 1993. – 672 с.