Эволюция службы приставов в России в XVIII веке

Хотя служба судебных исполнителей псковского государства была нелегкой, - она неплохо оплачивалась. К примеру, при вызове ответчика в суд приставы получали с истца прогоны на каждые 10 верст пути по 1 деньге. Если же они ехали «обыскивати татьбы» сумма удваивалась и выплачивалась уличенным в воровстве или истцом, когда «татьба» не подтверждалась. Закон предусматривал выплату судебной пошлины двум приставам за организацию судебного поединка – «поля». Они получали по 6 денег с побежденного, когда тяжущиеся сражались, и по 3 деньги – когда мирились, не доводя дело до вооруженного противоборства. Существовали и иные выплаты в пользу судебных приставов.

Одновременно с Новгородским, Псковским и другими государственными образованиями периода феодальной раздробленности существовало Московское княжество, постепенно становившееся объединяющим центром русских земель. «В московских владениях в это же время вызов в суд был гораздо строже, чем в Новгороде и Пскове. В Москве, как свидетельствует губная уставная запись 1486 года, тогда при вызове в суд, также как в Новгороде и Пскове, употреблялись приставы; в записи сказано: «А во Езерецкое село, тамо судья с Москвы не ездит, да ездит пристав, да возмет себе *********»14.

Московским князьям принадлежала высшая судебная и административная власть над проживающими в государстве людьми. Назначенные великим князем наместники и волостели, помимо управления порученной им территорией, ведали и судебными делами на местах. Когда же на наместника поступала обоснованная жалоба, он приглашался для разбирательства в Москву, а при неявке – обвинялся без суда и пристав великого князя ехал для взыскания в наместничество. Об этом свидетельствует, в частности, «Уставная грамота великого князя Василия Дмитриевича Двинской земле», датируемая концом XIV в. Эта же грамота установила, что в иных случаях тяжущиеся вызывались в суд дворянами и подвойскими.

 Белозерская  уставная грамота 1488 г. предписывала  наместнику иметь 2 тиунов и 10 доводчиков, причем оговаривалось денежное  содержание судебных исполнителей. Они получали 1 деньгу – «хоженое»  за несение обязанностей в  городе, а при служебных поездках  – «езд» из расчета 1 деньга за две версты. Судебные пошлины удваивались, когда исполнители расследовали обстоятельства дела на месте.*омимо денег, доводчику с каждой единицы податного обложения – «сохи» выдавались продукты натурой. С «сохи» же он получал в качестве оговоренного вознаграждения 4 деньги на Рождество Христово и 2 деньги на Петров день. Доводчикам строго запрещалось самим собирать пошлины и поборы. Назначаемые на год судебные исполнители наместника ведали только закрепленные за ними округа и не имели права ездить по иным волостям и станам. Каждый доводчик должен был ездить по своему округу на одной лошади и без работника, при этом ему возбранялось ночевать там же, где ** отобедал.

2 глава Институт судебных приставов  в период Русского Московского  государства (XV—XVII вв.)

Институт судебных приставов в XV ****

Сведения о судебных исполнителях имеются также в Новгородской Судной Грамоте – памятнике права Новгородской республики XV века. Среди судебных чинов наряду с дьяками и писцами Грамота упоминает приставов, позовников, подвойских и других исполнителей, выполнявших различные функции в судебной системе Великого Новгорода. Обязательными участниками процесса были два «пристава», представлявшие интересы тяжущихся сторон. Ст. 25 Новгородской Судной Грамоты доверяла быть в приставах «людем добрым», требуя «судити им в правду» после принесения присяги с целованием креста. Ст. 29 предусматривала для истца в затянувшейся земельной тяжбе «… взять от Великого Новгорода приставов (для контроля) над судьею, который в присутствии этих приставов должен закончить *******»15.

Принятый в 1497 году первый свод законов Русского государства – Судебнике 1497 г. упоминались особые судебные исполнители – недельщики и впервые излагались их права и обязанности. В отличие от наместничьего «доводчика», вызывавшего тяжущихся в местный суд, недельщик нес службу «в Москве при государе и при государевых боярах, и вызывал в Москву тяжущихся из всех городов и областей Московского государства, по челобитным, поданным государю или боярам. Недельщик получил свое название от недель, потому, что он исправлял свою должность не постоянно круглый ***, а только в чередовые ******.

Недельщикам поручалось разыскивать ответчиков для вручения им грамот о вызове для судебного разбирательства в Москву только в тех городах, где сами приставы не имели жительства. Отдельная статья Судебника – «Указ о езду» определяла получаемые ими пошлины за служебные поездки. Так, за проезд от Москвы до Дмитрова недельщику причиталось 10 алтын, до Звенигорода – 2 гривны, до Коломны или Можайска – полтина, до Калуги или Ростова – рубль, до Устюга – 5 рублей, до Холмогор и Двины – 8 рублей. Прогоны платились истцом, который возмещал свои расходы позднее за счет проигравшего дело ответчика. Пешее перемещение пристава по Москве для вызова тяжущихся в суд оценивалось в 10 денег, но при расследовании им дела на месте сумма удваивалась.

Когда истец подавал челобитную в суд, дьяк в присутствии судебного исполнителя рассматривал ее. Если издержки на вызов ответчика не превышали сумму иска, дьяк подписывал заготовленную «приставную память» - грамоту, выдававшуюся приставу о даче на поруки ответчика и вызове его в суд. В документе указывались также назначенный пристав, суть дела и основание иска, ответчик и место его жительства. «Помимо приставной, давалась срочная грамота с указанием срока явки в суд, которую недельщик обязан был вручить сторонам и либо собственноручно доставить ответчика в суд, либо взять его на поруки (ст. 36, 37 Судебника 1497 г.)»16.

По получении «приставной памяти» судебный исполнитель уплачивал установленные пошлины дьяку и хранителю печати, после чего отправлялся за ответчиком или посылал за ним своих помощников. Хотя ст. 31 Судебника запрещала недельщикам посылать за себя наемных людей – «урочников», приставы были вправе доверить свои обязанности либо родственникам, либо своим зависимым людям. «Приехав в город или волость, прописанные в приставной, недельщик или его помощник должен был представить приставную наместнику или волостелю, а те передать ее местному доводчику, который и **иводил недельщика к *********»17. Местные власти обязаны были давать судебным исполнителям стражу для поимки обвиняемого в уголовном преступлении.

Как правило, пристав, получивший от ответчика письменное обязательство явиться в Москву к назначенному сроку суда, оставлял подлежащего суду на поруки родственников и соседей. Однако, если за ответчика не было поручителей, «недельщику» следовало арестовать его и держать у себя до начала суда. Пойманного же уголовного преступника недельщик должен был везти с собой под караулом в тот суд, от которого был послан. Прибыв в Москву, пристав держал обвиняемого под арестом до и во время судебного разбирательства. Судебник 1497 г. строго запрещал «недельщикам» брать взятки за отдачу на поруки, попустительствовать «татям», использовать арестованных в хозяйстве или иным образом распоряжаться ими, без ведома судей отдавать на поруки или «продавати» истцу до отработки долга.

Наиболее яркое представление о деятельности московских недельщиков дает ст. 34 Судебника: «А которому дадут татя, а велят его пытати, и ему пытати татя бесхитростно, а на кого тать что взговорит, и ему то сказати великому князю или судии, который ему татя дасть <…> * пошлют которого недельщика по татей, и ему татей имати бесхитростно, а не норовити ему никому. А изымав ему татя, не отпустити, ни посула не взяти, а опришних ему людей не имати»18.

Институт судебных приставов в XVI веке

   В XVI вв. формируется  единая общерусская судебная  система, проходит глобальная систематизация  нормативно-правовых документов. Именно  в этот период правовой статус  судебных приставов получает  конкретизацию, и функции приставов  закрепляются законодательно.

В первой половине XVI столетия деятельность судебных исполнителей в центре и на местах основывалась на положениях Судебника 1497 г.

Вызываемые стороны получали от судебных исполнителей «срочные грамоты» с указанной датой явки в суд. Не пожелавшие явиться в Москву для судебного разбирательства лица подлежали принудительному приводу недельщиками и наказанию за неявку.

Приставам приходилось обеспечивать своевременную уплату исков и пошлин проигравшей дело стороной. Довольно часто они не могли взыскать денег у неимущих ответчиков. К примеру, в 1503 году недельщик Г. Светиков доставил к судье «ответчика Михалка Жука, да так рек: что ми еси, господине, велел правити на том Михалке полудесята рубля, ино <…> тех денег на нем доправити немочно; а поруки <…> по *ем нет и перевести не на кого». В подобных случаях должника выдавали истцу «головой» для отработки долга.

Дважды посетивший Россию в первой трети XVI века С. Герберштейн в своих «Записках о московитских делах» отметил: «*недельщик есть до известной степени общая должность для тех, кто зовет людей на суд, хватает злодеев и держит их в тюрьмах; и недельщики **инадлежат к числу благородных»19. В целом, действия судебных приставов в этот период не сильно отличались от производства взысканий в более ранние времена, однако их деятельность становится более подконтрольной центральному аппарату государства.

Принятый в 1550 году новый Судебник засвидетельствовал усиление роли центральных судебных органов в государственном управлении. Царский судебник предписывал упорядочить деятельность судебных приставов. Недельщикам категорически запрещалось посылать за ответчиком своих родных или знакомых, но для исправного несения службы исполнителям дозволялось иметь не более 7 ответственных подручных – «ездоков». Деятельность ездоков, обязанных вызывать ответчиков и свидетелей в суд, вне договора с каким- либо,  недельщиком запрещалась.

Другим звеном специального аппарата судебных приставов стали заговорщики. Эти «лица, вступившие с недельщиком «в заговор» с целью совместного несения его служебных обязанностей и получения соответствующего вознаграждения, составляли товарищество. Круговая порука заговорщиков, отвечавших за неправильные действия одного из них своим имуществом совместно, гарантировала возмещение нанесенного стороне вреда. Вот почему ст. 47 Судебника 1550 г. гласила: «А без *аговорщиков недель не делати»»20. «Заговорщики» были товарищами – сослуживцами недельщика, в отличие от подвластных ему ездоков.

Дьякам в приказах и иных судебных местах Судебником поручалось завести особые книги для учета всех недельщиков и их заговорщиков и ездоков. Эта мера преследовала несколько целей: во-первых, закрепление определенных людей за конкретным недельщиком по особому договору; во-вторых - усиление контроля за деятельностью судебных исполнителей на предмет взыскания с них убытков потерпевших (от поборов с их стороны, от неправильных действий при производстве, от нерадивости по службе и т.д.); в-третьих – объявление всех невнесенных в упомянутые книги самозванцами и преступниками, притесняющими население под видом государевых слуг.

Каждый принимаемый на службу судебный исполнитель был обязан представить за себя поручителей из числа лиц, знавших его с положительной стороны. Судебник 1550 г. усилил ответственность судебных приставов за ненадлежащее исполнение ими своих должностных обязанностей. К примеру, за умышленное завышение установленной законом пошлины с истца исполнитель сам должен был заплатить тройной штраф. Царский Судебник предписывал уличенных во взяточничестве недельщиков бить кнутом на торге – «казнити торговою казнью», взыскивать с них сумму взятого «посула» в тройном размере и выгонять со службы – «из недель выкинути». За отпуск обвиненных из заключения ст. 54 Судебника санкционировала «…на том неделщике исцов иск доправити вдвое, да казнити его торговою казнью да кинути в тюрьму, а в казни что государь ******»21.

С другой стороны, лживая жалоба при челобитье на судебного исполнителя приводила клеветника к битью кнутом прилюдно и заключению в тюрьму. Приставы были защищены и от произвола приказных дьяков, поскольку ст. 44 Судебника запрещала дьякам подписывать «приставные памяти» в отсутствие того «недельщика», которому поручалось исполнение. Им также запрещалось подписывать те грамоты, в которых было более одной поездки из города в город или иск составлял меньше рубля «езду» - судебной  пошлины в пользу недельщика за его труды.

В качестве вознаграждения за службу судебные приставы получали денежное содержание от тяжущихся сторон. Однако размер судебных пошлин оговаривался законодательно. Те же самые действия, сопряженные с поездкой недельщика в иной город или уезд, приводили к взиманию им «езда». Согласно ст. 45 и ст. 46 Судебника исполнитель, участвовавший в расследовании дела на месте и в сборе доказательств, получал двойное «хоженое» или «езд». За содержание обвиняемого в оковах – «железах» и его кормление приставом давались пошлины «пожелезное» и «прокорм». Существовали и иные выплаты – например, «вязчее» - плата недельщику за обнесение веревкой или цепью места проведения судебного поединка – «поля».

В XVI столетии судебные приставы не только исполняли свои прямые обязанности, но и привлекались правительством к взысканию налогов и сборов с населения. Так, в феврале 1552 г. «Уставная Земская грамота» для некоторых волостей Двинского уезда требовала уплаты налогов в указанные сроки, иначе население платило вдвойне и пошлину приставам, приезжавшим для сбора «оброка». Представители местной администрации предупреждались, что если они «…оброков сполна к Москве в нашу казну не привезут и не заплатят, и мне царю и великому князю, в том посылати по них приставов да велети на них те оброки доправливать вдвое и с ездом»31.

В те времена основным способом производства денежных взысканий и исполнения решений суда по личным искам считался «правеж». Судебные «праветчики» подвергали неплательщика мучительному истязанию – ежедневному битью прутьями по ногам до полного возмещения искомой суммы. На ночь же испытуемый заключался под стражу. Если «правеж» не приносил результатов, неплательщика отдавали истцу «головой до искупу» (до отработки долга). Долги господ «правились» на их дворовых людях и крестьянах, а за  отсутствием таковых – в уплату иска поступало имущество ответчика. По указу 1555 года время «правежа» ограничивалось месячным сроком.