Принципы и функци права

6) в  случае противоречия между федеральным законом  и  нормативным  правовым актом  субъекта  Российской  Федерации,  изданным   вне   пределов   ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Федерации и  субъектов Российской  Федерации,  действует  региональный  нормативный  правовой  акт. ¹⁷Упорядочивая  соотношение  и  взаимодействие  федеральных   и   региональных

нормативных актов и содержащихся в них  правовых  норм,  принцип  федерализма служит  предупреждению  и  разрешению   возможных   коллизий   между  ними, преодолению имеющихся в настоящее  время  многочисленных  расхождений  между федеральным  (включая  Конституцию  РФ)  и  региональным  законодательством, обеспечению стабильного и  гармоничного  функционирования  единой  для  всей Федерации системы права.

      Закрепленный в Конституции РФ  (ст.  15  и  др.)  принцип   законности,

утверждающий  всеобщность требования соблюдения законов и основанных  на  них подзаконных нормативных актов, верховенство  и  единство  закона,  равенство граждан  перед  законом  и  судом  и  вытекающую  из   него   неотвратимость юридической  ответственности  любого  лица  за  совершенное  правонарушение, пронизывает все стороны жизни, содержания и действия права,  начиная  с  его формирования в процессе правотворчества и заканчивая применением  и  другими видами реализации права.¹⁸

      На примере законности особенно  наглядно проявляется связь между  общими принципами права и его межотраслевыми и отраслевыми  принципами,  каждый  из которых,  обладая  известной  самостоятельностью,  вместе  с  тем   является производным  от  общеправовых  принципов,  развивает  и  конкретизирует   их применительно к двум или нескольким отраслям права или  к  какой-либо  одной из них. Так, например, в УК РФ в качестве  отраслевых  принципов  законности закреплено, что «преступность  деяния,  а  также  его  наказуемость  и  иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом» (ч.  1 ст. 3); «применение уголовного закона по аналогии не допускается» (ч. 2  ст. 3);  «лица,  совершившие  преступления,  равны  перед  законом  и   подлежат

уголовной ответственности независимо от пола, расы,  национальности,  языка, происхождения, имущественного и должностного  положения,  места  жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным  объединениям, а  также  других  обстоятельств»  (ст.  4).  Или  другой  пример:   согласно отраслевым   принципам   законности,   выраженным   в   ГПК    РФ,    всякое заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законом, обратиться  в суд за защитой нарушенного или оспариваемого права или  охраняемого  законом интереса (ст. 3); правосудие  по  гражданским  делам  осуществляется  только судом и на началах равенства перед законом и судом  всех  граждан  (ст.  5); при  осуществлении  правосудия  по  гражданским  делам  судьи   и   народные

заседатели  независимы и подчиняются только  закону  (ст.  7);  решение  суда

должно  быть законным и обоснованным, суд  основывает  решения  лишь  на  тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании (ст. 192),  и т. д.

      Одним  из  принципов,   фундаментирующих   выполнение   правом   своей специфической  социальной  роли,  практическую   реализацию   его   функций, является сочетание убеждения и принуждения.

      Следует, однако, иметь в виду, что сами убеждение и принуждение, равно

как и  их  сочетание,  не  являются  специфически  юридическими  явлениями  и категориями.   Убеждение    и    принуждение    -    универсальные    методы

функционирования  любой  разновидности  общественной  власти,  осуществления всякого социального управления. Их использование свойственно всем  известным разновидностям   социальных    регуляторов    -    обычаям,  нравственным, корпоративным, религиозным и другим социальным нормам.

      Отличительная особенность убеждения,  принуждения  и  их  сочетания  в

праве состоит в том, что они связаны  с  регламентируемой  правовыми  нормами деятельностью государства, правовыми формами выполнения  им  своих  функций. Лишь тогда  убеждение  и  принуждение  становятся  государственными,  т.  е. такими, за которыми стоит  аппарат  государства,  и  приобретают  вследствие этого юридический характер, когда  они  используются  в  качестве  средства, метода  осуществления  правом  своей  роли  официально-властного  регулятора общественных отношений.¹⁹

      В этой ипостаси убеждение  и принуждение выступают как  двуединый метод, основное средство охраны норм права от  нарушений,  достижения  поставленных перед  ними  целей  -  не  в  отдельности,  не  порознь,  не  в   случайной, произвольной связке, а в  органическом,  внутренне  согласованном,  разумном сочетании. Только в этом случае они будут действенными, эффективными.

      Трудно согласиться с давно  бытующим мнением некоторых ученых, согласно которому правовые нормы «охраняются силою общественного убеждения  и  мерами государственного  принуждения».²⁰  Приведенное утверждение   исходит   из предположения, будто в средствах, способах  охраны  права  существует  некое искусственное  разграничение  прерогатив: убеждение -   компетенция   лишь общественных организаций, принуждение - только государства.

      В действительности же меры  убеждения, воспитания, организации  так  же, как и меры принуждения, применяются в целях охраны норм права  от  нарушений и государственными органами, и общественными организациями.

 Однако  различие состоит в том, что  в первом случае убеждение  и  принуждение выступают как  принципы  права,  специфически-юридические  методы  правового регулирования, а  во  втором  -  как  общесоциальные,  моральное  этические, корпоративные и т. п. методы (способы,  приемы)  регулирования  общественных отношений.

      Особенность государственного принуждения   в  отличие  от  принуждения, осуществляемого той или  иной  общественной  организацией,  состоит  в  том, последнее  не  нуждается  в  правовом  урегулировании  и  включает  в  себя, различные меры общественного воздействия, тогда  как  первое  осуществляется на основе соответствующих юридических норм специально управомоченным  на  то государственным аппаратом.

      В   различных   по   характеру   государствах   (демократических   или

тоталитарных)  и  соответствующих  правовых   системах   соотношение   между убеждением и принуждением  в  праве  существенно  различается.  В  различной исторической обстановке данное соотношение может быть не  вполне  одинаковым и у демократических государств.

      Для права современной России, развивающейся в направлении формирования цивилизованного гражданского общества и правового государства,   характерны, с одной стороны, выдвижение на первый план убеждения,  с   другой  некоторое сужение сферы применения государственного принуждения. Однако это ни в коей мере не означает ни какой-либо недооценки или умаления значения  принуждения в праве, ни какого-либо сокращения  сферы  правового  регулирования  вообще.

Напротив,  как  показывает  опыт  последнего  времени,   круг  общественных

отношений  (в  частности,  имущественных,   финансово-налоговых,   жилищных, семейных,  экологических  и  др.),  охватываемых  регулирующим  воздействием юридических норм,  возрастает.  Сообразно  этому  повышается  роль  права  в реформировании различных сторон жизни общества, особенно в  сферах  развития и охраны прав и свобод граждан, рыночных отношений и другом.²¹

      Тесно связанным с рассмотренным  выше и  столь  же  распространенным  в праве является принцип сочетания стимулирования и ограничений. Этот  принцип ориентирует на парное  использование  для  обеспечения  действия  («работы») права,  достижения  целей  правового   регулирования   таких   специфически- юридических  средств,  как,  с  одной   стороны,   правомочия,   дозволения, охраняемые законом интересы, льготы и иные виды поощрения и т. д., с  другой -  ограничения,  запреты,   приостановления,   наказания   и   другие   виды юридической  ответственности.  Данный  принцип  пронизывает   всю   правовую материю.

      Как справедливо замечено, «правовые стимулы должны разумно  сочетаться с правовыми ограничениями, ведь для законодателя важно не  только  побуждать к  социально-полезному  поведению,  но  и  сдерживать  поведение  социально- вредное,  которое  может  причинить  урон  интересам  личности,  коллектива, государства, общества»²².

      Проблема правовых  стимулов  и  правовых  ограничений   в  виде  парных

юридических категорий - сравнительно новое  и  перспективное  направление  в юридической науке. Один из  важных  и  вместе  с  тем  на  сегодня  наименее исследованных  аспектов  этой  проблемы   -   сочетание   стимулирования   и ограничений в праве как общий организационный правовой принцип. 

2.2. Межотраслевые и  отраслевые принципы  права.

      Наряду  с  общими  принципами  права,  изучение  которых  относится  к

предмету  теории  государства  и  права,  существуют  также  межотраслевые  и отраслевые принципы, специально изучаемые отдельными юридическими

дисциплинами. Сказанное  не  исключает  того,  что  межотраслевые  принципы, действие которых распространяется на две или  несколько  отраслей  права,  и отраслевые принципы, действующие  в  пределах  одной  отрасли,  представляют определенный интерес и для общей теории государства и права.

      В  качестве  примеров  межотраслевого  принципа  можно  сослаться   на

принципы  гласности  и  состязательности  (в  гражданско-процессуальном  или уголовно-процессуальном праве), неотвратимости  юридической  ответственности за совершение правонарушения (практически для всех отраслей  права),  «закон обратной силы не имеет» (для уголовного и административного, гражданского  и некоторых других отраслей права).²³

      Примерами отраслевых принципов  могут служить принципы равенства  сторон и  свободы  договора   -   в   гражданском   праве,   принцип   субординации (соподчиненности)   -   в   административном   праве,   принцип   презумпции невиновности - в уголовном праве и др.

      Отраслевые и  межотраслевые   принципы  тесно  взаимосвязаны   с  общими нравственными   и   организационными   принципами   права,   фундаментируют, обогащают и конкретизируют их содержание. Значение  некоторых  отраслевых  и межотраслевых  принципов  столь  велико,  что  они  оказывают   существенное влияние на действующее право в  целом,  имеют  принципиальное  значение  для определения  и  обеспечения  его  демократического  характера,   дальнейшего прогрессивного развития. Таков, например, принцип  презумпции  невиновности, согласно которому, как гласит п. 1 ст. 49 Конституции РФ, каждый  обвиняемый в совершении преступления  считается  невиновным,  пока  его  виновность  не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке  и  установлена

вступившим  в законную силу приговором суда.²⁴  Логическим  следствием  данного принципа  являются  закрепленные  Конституцией  РФ  положения  о  том,   что обвиняемый  не  обязан  доказывать  свою  невиновность  (п.  2  ст.  49),  а неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу  обвиняемого  (п. 3 ст. 49).

      Есть  все  основания   утверждать,   что   официальное   признание   и

конституционное    закрепление     принципа     презумпции     невиновности,

проистекающего  из учения естественной школы права, уходящего своими  корнями в Декларацию прав человека и гражданина (ст. 9) и Всеобщую  декларацию  прав человека 1948 г.  (ст.  11)  можно  считать  одним  из  поворотных  моментов перехода   от   тоталитарного   советского   права   к   формируемому   ныне демократическому  российскому  праву.  В  связи  с  этим  заслуживают   быть упомянутыми добрым  словом  М.  С.  Строгович  и другие  известные ученые-правоведы, в течение десятилетий советского  прошлого  последовательно и мужественно отстаивавшие в отечественной юридической науке  идею  презумпции невиновности.

      Знаменательно,  что  конституционное  закрепление   данного   принципа

является  одним из наглядных  проявлений  того,  как  современное  российское право,  опираясь  на  естественные   законы,   может   служить   действенным инструментом  их  реального  осуществления.  С  учетом весьма  важной  роли некоторых межотраслевых  и  отраслевых  принципов  права  в  формировании  и функционировании  права,  их  реального   влияния   на   процесс   правового регулирования   общественных   отношений    представляется    целесообразным конституционно придать  им  статус  общих  принципов  российского  права.  В частности, это относится, на наш взгляд, к принципу «закон обратной силы  не имеет» (ст. 54 Конституции РФ). Советским законодательством  данный  принцип рассматривался не иначе, как уголовно-отраслевой. Им предусматривалось,  что лицо,  совершившее  преступление,  несет   за   него   ответственность   (за несколькими исключениями) по  закону,  действовавшему  в  момент  совершения преступления.²⁵

      Конституция РФ 1993 г. преобразовала данный принцип  в  межотраслевой; распространив его на ответственность не только  за  преступления,  но  и  за любые иные совершенные  правонарушения  (административные,  имущественные  и др.). Как записано в ст. 54  Конституции,  «1.  Закон,  устанавливающий  или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет. 2. Никто не может  нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения  не  признавалось правонарушением. Если после  совершения  правонарушения  ответственность  за него устранена или смягчена, применяется новый закон».²⁶