Возрастные границы подростничества

Возрастные границы подростничества

 В зависимости  от культурных традиций, социально-экономического  развития общества, внутрисемейных  установок переход от детства  к взрослости может длиться  от нескольких месяцев до нескольких  лет. Общим является правило  – ни в одном обществе от  ребёнка не требуют, чтобы он  стал взрослым моментально, всюду  процессу достижения взрослости отводится время и место.

Одной из проблем  современной возрастной психологии является определение культурных рамок  подростничества. Дело в том, что этот возрастной период, согласно гипотезе этнографа Ариеса, отчетливо обозначился в обществе только к концу XVIII в. В современном технически сложном обществе отмечена тенденция удлинения «фазы ожидания» между детством и взрослостью. Это связано с психологической и психосоциальной незрелостью отроков, тогда как биологические предпосылки позволяют им рассматривать себя как взрослых (здесь необходимо учесть фактор акселерации – ускорения биологического созревания современных детей). Между физическими возможностями подростков и психологической и психосоциальной готовностью возникает конфликт. Как следствие – конфликт между подростком и обществом.

В отечественной  психологической литературе принято  различать младший подростковый (10–12 лет) и старший подростковый (13–15 лет) возрасты. Это согласуется  с периодизацией психического развития Д.Б. Эльконина, и далее мы будем излагать материал в соответствии с выбранной ранее логикой рассмотрения возрастов.

Новообразования возраста

 Психологическим  критерием перехода к подростничеству является осознание себя человеком, перешагнувшим границы детства. Возникновение представления о себе как «не о ребёнке» многие специалисты называют основным новообразованием этого возраста. В связи с этим у подростка возникает потребность в изменении образа жизни. Решение проблем самоопределения в подростковом возрасте специалисты связывают с привлечением старшеклассников к жизнедеятельности взрослых, изменением характера общения, появлением потребности в уединении и обособлении.

 Источником конфликтов  с представителями старшего поколения  может стать отсутствие в этом  возрасте устойчивой системы  координат – системы жизненных  ценностей, которая позволила  бы реально оценивать события.  «Пустыня отрочества» по образному  выражению Л.Толстого не имеет  опыта личного выбора и ответственности.  Осознание личной ответственности  – важнейшая воспитательная задача  в общении взрослого и подростка. «Если ты не маленький, отвечай за всю ту сферу, в которой считаешь себя взрослым».

Что является центральным  новообразованием подросткового возраста? Анализ многочисленных исследований по теме «Подросток» (Носкова, 1999) показал, что в большинстве из них данный возраст изучается через характеристику феноменов самосознания. Это знаменитые исследования Ст. Холла, Э. Шпрангера, Ш. Бюлер, Э. Штерна, А. Фрейд, Э. Эриксона и других не менее известных ученых. Кроме того, в культурно-исторической психологии развития Л.С. Выготского непосредственно указано, что самосознание есть новообразование подросткового возраста. Самосознание при этом понимается и связывается с овладением человеком самим собой, с процессом самопознания, уровнем развития мышления и воли. В самосознании происходит как бы слияние аффективного и когнитивного в «берега» волевого.

Самосознание как  вершина высших психических функций  не только делает возможным более  глубокое познание других людей и  себя, но и перестраивает весь внутренний мир ребенка, что проявляется  в его интересах, ценностях и  поведении в целом. В результате того, что у подростка формируется  самосознание, он становится способным  открывать и порождать личностные смыслы, а следовательно, его можно считать субъектом волевого действия. Нам представляется, что развитие самосознания в период подростничества проходит следующий путь: в период «предподросткового» кризиса (К.Н. Поливанова) появляется рефлексия, на начало периода отрочества – первая форма самосознания – «чувство взрослости» (Т.В. Драгунова, Д.Б. Эльконин), затем к 13 годам происходит становление собственно самосознания как вершинной психической функции и в кризисе 17 лет (по исследованию Л.И. Бершедовой (1999) возникает такая форма самосознания, как самоопределение (Л.И. Божович).

Более подробно остановимся  на характеристике «чувства взрослости»  как первой форме самосознания. По определению Д.Б. Эльконина и Т.В. Драгуновой «чувство взрослости» – это стремление быть, казаться и действовать как взрослый. В исследовании О.В. Курышевой изучалось представление подростков о собственной взрослости. Анализировались детские сочинения на тему «Когда, в каких ситуациях я ощущаю себя взрослым». Было установлено, что развитие образа взрослости происходит по сложно организованной схеме: от «сказочного» внешне обусловленного героического поступка к внешнему, но реальному поступку; к реальным поступкам, обусловленным внутренними признаками взрослости, и, наконец, к общему представлению о взрослости как единстве ответственности и самостоятельности.

Экспериментальные данные по динамике изменения представлений  о взрослости показали, что взрослость в предподростничестве начинается с возникновения у ребенка представления-картинки о «достойном, правильном» поступке, выдуманном им. Героем истории выступает сам ребенок, а основным показателем взрослости является чувство гордости (эмоция, неразрывно связанная в сознании с представлением). Идеалом для ребенка начинает выступать «взрослый поступок» (обычно выполнение общепринятых норм), он открывает взрослость как конкретный факт, выраженный в геройском действии.

На втором этапе  – этапе мифологизации образа взрослости – ребенок пытается буквально воспроизвести сложившееся представление в реальных ситуациях. Здесь смысл реальной ситуации меняется волшебным образом, и поэтому мало одного внешнего символа, необходимо сравнение себя с другими, новый статус в социуме, оценка аудитории. В отличие от первого этапа, где замысел заканчивался результатом, на этапе мифологизации образа взрослости ребенок останавливается на «замысливании», он не описывает ни дальнейших действий, ни полученного результата, только начало экстраординарного действия («дают специальное поручение»). Автор расценивает это как показатель возникновения первичных представлений ребенка о мере своих возможностей, о том, что достижение желаемого результата сопряжено с определенными трудностями.

На третьем этапе  становления образа взрослости ребенок  пытается выявить в собственном  поведении ее содержательные элементы, соединить замысел своего взрослого  действия с его реализацией, получить результат. На данном этапе построения образа взрослости ребенок описывает, в основном, собственную несостоятельность, в то время как на предшествующих этапах в центре внимания были внешние  ограничители. Этот этап именуется  автором этапом конфликта. Ребенок  начинает постепенно осознавать границы  собственной взрослости, которые  заданы степенью самостоятельности  и ответственности. На наш взгляд, границы взрослости задаются и осознанием своих прав и обязанностей, социальным пространством личности (В.С. Мухина).

На четвертом этапе  у ребенка возникает отношение  к мере своих собственных способностей, возможностей, дифференциальная самооценка. Здесь ребенок четко различает, в чем он уже взрослый, а в  чем еще ребенок. Возникает произвольность деятельности и поведения, а следовательно, можно говорить, что появилось собственно самосознание. Ребенок стал субъектом своей жизни.

Однако на третьем  этапе становления чувства взрослости возможна не поступательная тенденция  развития, а возвратная. В каждом индивидуальном случае прохождения  кризиса существует вероятность  «не встречи» замысла и реализации взрослого действия. Ребенок может  вернуться к другим этапам.

Изучая особенности  «образа Я» в старшем подростковом возрасте, М.М. Олесик (2001) отмечает, что подростничество необходимо рассматривать относительно главного достижения и источника трансформаций личности ребенка, а именно – в контексте развития функции самосознания. Автор, не отвергая иных форм самосознания, предполагает, что самосознание подростка в сферах большей значимости и меньшей дифференцированности имеет символический характер. Динамика самопознания и самодетерминации идет по вектору построения индивидуального мифа, исходящего из взаимодополняющей трансформации индивидуального опыта и социокультурной заданности, в частности мифологемы героя. «Представляемое Я» подростка, построение индивидуального мифа позволяют акцентировать качественное отличие самосознания от его продукта – «образа Я» в подростковый период. Понятие мифа подчеркивает динамизм развития «образа Я», трансформацию и преображение «героя» на его пути; преобладание идеального и идеализированного в кристаллизации «образа Я», который выстраивается посредством осознания индивидуального опыта, вынесенного из детских переживаний; позволяет связать воедино построение «образа Я», жизненной стратегии личности, ее самодетерминацию будущим.

Становление самосознания в подростничестве

В концепции развития личности и самосознания В.С. Мухиной  отмечается, что все звенья самосознания уже включены в самосознание подростка. Но содержательное их наполнение имеет  свою возрастную специфику. Физический облик, внешний вид становится предметом  исследования, подражания и особой заботы подростка. Отроку в сфере  развития его самосознания предстоит  приспособиться к новым телесным ощущениям, изменениям внешности. «Подросток начинает ощущать наполненность  своего тела энергией, придающей ему  особое чувство, – ощущение того, что  он обладает жизненной силой, что  он живое существо. В этот период жизни возникает предощущение того, что что-то должно случиться» (Мухина, 1997, с. 405). В данный период чувствования становятся острыми. Прикосновениям придается  особый смысл. Они особенно ценимы, если исходят от привлекательных  для подростка лиц, и наоборот, чужеродные прикосновения вызывают сильные отрицательные эмоции, физическое напряжение. Художественное описание подобных состояний подростка можно  найти в произведениях знаменитых писателей, например Г. Белля «Долина грохочущих копыт», Г. Гессе «Гольмунд и Нарцисс».

Психологические проблемы, связанные с половым созреванием, можно в целом определить как  проблемы реорганизации образа «физического Я» и формирования качественно новой  телесной идентичности. По мнению И.С. Кона, половое развитие – это  стержень, вокруг которого структурируется  самосознание ребенка. Половая идентификация  как одно из звеньев структуры  самосознания интенсивно «наполняется»  в подростковом возрасте. Все мальчики и девочки оценивают признаки мужественности и женственности  у себя через сравнение себя с  другими подростками. В предметно-инструментальном мужском стиле жизни это выражается ярче, чем в женском. Дети осваивают мужские и женские роли, внешнее поведение и внутренний духовный статус мужчины и женщины, ориентируются на их профессиональные виды деятельности. В исследовании Н. Крыгиной (1993) показано, что дети, лишенные родительского попечительства, особенно девочки, слабо дифференцируют маскулинные и феминные качества.

В целом необходимо отметить особую озабоченность подростков своими физическими данными и  презентациями себя как представителя  определенного пола.

 Освоение собственного  тела, которое организовано сложно  и многоуровнево провоцирует как двигательную суперактивность (танцевать, кричать, бегать), так и двигательную вялость, неподвижность. Одной из задач подросткового возраста Г.С.Абрамова называет установление иерархических отношений между произвольными и непроизвольными двигательными реакциями. Потому во все времена особое внимание уделялось физическому воспитанию молодых людей. Подросток, лишённый «мышечной радости», вынужденный сдерживать свои двигательные функции, зачастую проявляет различные виды нервных тиков. Специалисты подмечают тот факт, что у подростков из сельской местности тики практически отсутствуют, как и проявления физической неловкости в общении.

В подростковом возрасте, как отмечено у В.С. Мухиной, имя  ребенка может подвергаться особым испытаниям, заменяясь кличкой, беспощадно оценивающей его индивидуальные свойства или вовсе обесценивающей его личность. Депривируя ценностное отношение к именам друг друга, подростки однако отстаивают свое право на приемлемое обращение к себе по имени с должным уважением и соответствием нормам культуры социального окружения. Соответствующее обращение по имени есть показатель социального признания, который проще регулировать, чем другие притязания.

В психологическом  времени личности в период подростничества также происходят изменения по сравнению с младшим школьным возрастом. Оно расширяется, связано с реорганизацией представления о себе. Многие исследователи отмечают усиливающееся значение прошлого и будущего в самосознании отрока. Так как ребенок постепенно начинает брать на себя позиции взрослого, важным объектом его размышлений становится будущее. Подростки по отношению к себе обнаруживают временную перспективу как компоненту формирующегося самоотношения (К.Н. Поливанова). Они начинают осознавать свое «Я» как изменяющееся во временной перспективе собственной жизни, что свидетельствует о связи психологического времени с новым видением себя в отрочестве.

Социальное пространство как следующий компонент структуры  самосознания в концепции В.С. Мухиной  для подростка предстает в  реальности общения. Особое значение и  смысл приобретают для него обязанности  и права, которые существуют в  социальном пространстве отношений  взрослых и отдельно – в подростковой субкультуре. Подросток стремится  овладеть всем диапазоном социального  пространства (от подростковых групп  до политической жизни страны). По мнению автора, он показывает высокую сензитивность к общению и взаимодействию с системой прав и обязанностей. Подростки ориентированы на развитие в себе чувства ответственности за себя и других, на необходимость самостоятельного выбора в обыденной жизни, в экстремальных ситуациях, а также на осуществление гражданского выбора. Подросток уже способен понять и принять значение выбора как элемента культуры, когда он сам ответственно его делает.

Когда общество не предоставляет  такой возможности отроку, потребность  в выборе и ответственности депривируется. Последствия такого рода депривации проявляются в девиантном и делинквентном поведениях подростков.

Заканчивая характеристику особенностей наполнения структурных  звеньев самосознания в подростковом возрасте, В.С. Мухина отмечает, что  отроческое «Мы» и отроческое «Я»  нередко противоборствуют, что проявляется  в мотивах, в отдельных поступках  и нередко в общей линии  поведения. «Мы» – это способность  идентифицировать себя с другими, слиться  с другими в ситуациях социального  выбора, эмоциональных ситуациях; это  умение отрефлексировать себя как часть какой-либо общности. «Я» – это способность к обособлению от других, осознание себя как уникальной личности (Мухина, 1997, с. 417).