Жанрово-стилевые особенности

Похожая картина складывается и со стилистикой жанров: поскольку всякий текст существует как некая жанровая форма, для данной дисциплины открывается широкое поле деятельности; однако понятие жанра до сих пор остается неясным, а, следовательно, неясны и критерии собственно жанрового анализа. Иначе говоря, зачастую совершенно непонятно, чем традиционный стилистический анализ текста отличается от анализа с позиций стилистики жанров.

Действительно, положение складывается так, что стилистика жанров, как и вся стилистика вообще, “толкует в свою пользу” любое языковое явление, не предоставляя при этом веских и научно обоснованных доказательств того, что, например, употребление какого-либо конкретного языкового средства или текстового приема имеет именно и исключительно жанровое значение. Таким образом, всё, что обнаружено в тексте, может быть в равной степени отнесено как к жанру, так и к стилю [4, c. 349].

Влияние данных категорий на композицию текста настолько велико, что всякий языковой или текстовый прием, попадая под их влияние, расценивается как средство создания жанрово-стилистического своеобразия. Можно сказать, что жанр и стиль в тексте повсюду и нигде конкретно!

Трудно отрицать значение жанрового и стилистического факторов в создании текста, однако ещё труднее выделить в тексте строго определенный жанровый или стилистический уровень, назвать те или иные языковые средства и приемы, которые непосредственно задействованы именно в создании жанрового или стилистического своеобразия текста. Именно поэтому при жанровом или стилистическом анализе текста в нём либо не обнаруживается ничего специального, либо легко поддаться под соблазн признания любого текстового явления стилеобразующим или, соответственно, жанрообразующим. В таких условиях соединение стиля и жанра в рамках стилистики жанров сулит дальнейшее смешение данных понятий и форм их проявления в языке, а, следовательно, и окончательное утверждение жанрово-стилистического анализа как единственно возможного в том случае, когда исследователя интересует именно жанр.

Между тем, один из самых горячих сторонников развития стилистики жанров как отдельного самостоятельного направления - Д. Комб, ясно представляющий все те трудности и противоречия, которые возникают на этом пути, считает, что пресловутая гибридность стилистики жанров является скорее её достоинством, чем недостатком: “Si la stylistique est souvent consideree … comme “batarde’, “hybride” - et meme comme “morte”, ou tout simplement inexistente - a fortiori de la stylistique des genres, dont la denomination meme est vouee a une radicale impurte. … A la difference des autres “stylistiques” dument repertoriees, la stylistique des genres ne se definirait pas par une methode specifique … mais par un objet circonscrit dans le champ des phenomenes de style” [5, c. 41]. В этих рассуждениях очень важным и справедливым следует признать то, что стилистика жанров не может и не должна быть другой, как только гибридной в силу гибридности предмета своего изучения, и поэтому в рамках этого направления необходимо и естественно сочетать различные методы и подходы. Однако следует заметить, что в данном случае слишком пестрое разнообразие методов может привести к выходу за пределы стилистики как отдельной научной дисциплины. Кроме того, нельзя согласиться с автором в том, что уже сам предмет исследования возводит стилистику жанров в ранг самостоятельного направления. Ведь жанр является если не центром, то важным компонентом самых различных исследований и фактор жанра всегда, по крайней мере, в работах выдающихся филологов [6, c. 79] занимал весьма заметное место. Простое усиление акцента, фокусирование исследовательских усилий именно на жанровых особенностях того или иного произведения вряд ли являются достаточным основанием для признания стилистики жанров отдельной дисциплиной, тем более что методы собственно жанрового анализа по-прежнему не ясны.

Таким образом, только определение методов собственно жанрового анализа и уточнение предмета исследования могут придать стилистике жанров статус самостоятельной дисциплины. Поиск в этом направлении был начат еще М. М. Бахтиным, который, правомерно сужая сферу изучения жанра, обратил внимание на жанрообразующее значение хронотопа (существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, называется хронотопом, что значит в дословном переводе — “времяпространство”) [7, c. 345] и на такую особенность процесса формирования жанра, как взаимодействие первичных и вторичных жанров [8, c. 165]. Таким образом, изучение процесса «строительства» вторичных жанров из разного рода первичных жанров и жанрообразующая роль хронотопа могут и должны явиться именно той оригинальной областью исследования, в которой способна проявить себя стилистика жанров. К этому мнению склоняются и Д. Комб [5, c. 58], и Ж. Женетт [9, c. 107].

Согласно концепции М. М. Бахтина, жанровый стиль формируется в процессе согласования двух разнонаправленных тенденций - стремления к самовыражению и соотнесения этого стремления с нормами и представлениями, связанными с тем или иным жанром, поскольку “представление о форме целого высказывания, то есть об определенном речевом жанре, руководит нами в процессе нашей речи” [7, c.275].

Таким образом, изучение процесса сочетания индивидуального авторского начала и типичных жанровых императивов - это также одно из тех направлений, которые могли бы стать предметом именно стилистики жанра.

Важно отметить, что М. М. Бахтин называл “экспрессивный момент, то есть субъективное эмоционально оценивающее отношение говорящего к предметно-смысловому содержанию своего высказывания” важным фактором, определяющим стиль всякого жанра [7, c. 196]. Изучая “стилистическое целое романа и романного слова”, ученый указывал на то, что это “стилистическое целое’ складывается из “разнородных стилистических единств, лежащих … в разных языковых планах и подчиняющихся разным стилистическим закономерностям” [7, c. 285]. Таким образом в этой части бахтинская концепция сближается с теорией стилевых черт, разработанной в трудах Э. Г. Ризель, В. М. Аврасина, М. П. Кульгава [10, c. 97] и позже развитой и дополненной другими исследователями [11, c. 155].

Стилевые черты структурируются в виде функциональных семантико-стилистических категорий (ФССК), которые, в свою очередь, понимаются как “система разноуровневых языковых средств (включая текстовые), объединенных функционально-семантически и стилистически на текстовой плоскости, то есть реализующих тот или иной категориальный признак данного текста как представителя соответствующего функционального стиля” [12, c. 573].

Таким образом, стилевые черты и ФССК тесно взаимосвязаны и представляют собой качественные признаки как функционального стиля в целом, так и конкретного текста определенной функционально-стилевой и жанровой принадлежности. Часто данные категории имеют общие названия и различаются только по уровню абстракции их представления: если стилевые черты - это более обобщенные, не всегда структурированные характеристики того или иного стиля, то ФССК - это, прежде всего, система языковых средств и приемов, характеризующая тот или иной текст.

Жанр  включает в себя определенную типическую свойственную данному жанру экспрессию, следовательно всякий художественный текст обладает набором ФССК. В связи с этим, вполне логичными выглядят попытки объяснить жанровое своеобразие того или иного текста путем анализа свойственных ему ФССК [13, c. 98]. Выявление жанрообразующих стилевых черт текстов различных жанров, и анализ языковых средств и приёмов, воплощающих эти черты - вполне продуктивная и оправдавшая себя модель жанрового анализа.

Жанровая специфика не создается за счет простого накопления неких, закрепленных за данным жанром языковых средств и приемов, а за счет использования специальных жанровообусловленных тактик их отбора, сочетания и использования. В таком случае задачей жанрового анализа должна стать не регистрация и каталогизация всех признаков жанра, а поиск тех самых стратегий и приемов, которые позволяют использовать в тексте “одни и те же средства по-разному”.

“Жанр, как он представляется сегодня, есть по сути дела механизм, сложно связывающий текст с установившимся типом содержательной формы и столь же сложно организующий форму каждого отдельного произведения” [3, c. 10]. Действие этого механизма связи между формой и содержанием жанра, между композицией и темой определенного текста можно исследовать и описать, изучая стиль каждого конкретного текста и групп текстов одной жанровой принадлежности, поскольку именно стиль соединяет обобщенные представления о жанре с реальным текстом, именно стиль дает ответ на вопрос: как, каким образом, с помощью каких языковых средств и приемов действуют сложнейшие механизмы взаимозависимости индивидуальных и типических аспектов жанра.

Следовательно, в жанровом анализе текста стиль должен занять некое «промежуточное» положение. Например, в трехчастной модели жанра (композиция+тема+стиль) стиль может явиться компонентом, способным «уравновешивать» форму и содержание, создавать тот неповторимый баланс самых различных текстовых факторов, который обеспечивает жанровую идентификацию произведения, его жанровую определенность и своеобразие.

Есть мнение, что жанровое своеобразие конкретного текста создается наличием непременно всего комплекса его жанроотличительных черт [4, c. 122]. Следует учитывать, что:

-во-первых, историческую изменчивость жанровых доминант, их неравнозначную обязательность и принципиальную открытость «списка» жанроотличительных черт всякого жанра;

-во-вторых, степень обязательности того или иного жанрового признака, которая уменьшается по мере снижения уровня его абстракции;

-в-третьих, не следует забывать, что абсолютная полнота «списка» жанроотличительных черт допустима и реально реализуется только в текстах отдельных жанров и грозит шаблонностью и нежизнеспособностью текстам более творческого характера.

Из этого следует, что “изъятие” какого-либо признака из «списка» жанрообразующих черт может быть вполне компенсировано усилением оставшихся признаков, их перегруппировкой и переосмыслением и, таким образом, повлечёт за собой не разрушение жанровых норм, а их корректировку. Подобный процесс позволяет жанрам обновляться, не теряя своей сущности. Управление этим тонким балансированием между жанровой традицией и требованиями современной коммуникации, во многом, достигается посредством стилистического выбора.

Сам акт выбора - явление истинно стилистическое, знаковое для формирования речевого произведения. Понимание стиля как выбора между различными возможностями языка не является чем-то новым, но в рамках жанровой формулы это понимание приобретает новую окраску. Еще Аристотель, рассматривая жанры, отмечал, что “различаются они друг от друга в трех отношениях: или тем, в чем совершается подражание, или тем, чему подражают, или тем, как подражают”, а пять аристотелевских частей трагедии по сути представляют собой содержательный (“характеры”, “разумность”), композиционный (фабула и способы её организации) и стилистический (“словесное выражение’ и “музыкальная часть”) аспекты жанра [5, c.55]. В этой триединой модели жанра стиль может восприниматься как ограничивающий и ограничиваемый фактор. С одной стороны, стилистический фон произведения во многом определяется темой и композицией текста, а с другой стороны, тема и композиция проявляются именно на определенном стилистическом фоне.

Таким образом, стиль как выбор, определяющий специфику жанра, служит средством построения текста, создает то равновесие его признаков, которое позволяет идентифицировать жанровую принадлежность всякого текста, отличать один жанр от другого. Именно в таком своем качестве (в качестве средства, обеспечивающего обозначенный тройной выбор) стиль и фигурирует в модели жанрового анализа текста.

Итак, как мы видим, в жанровых исследованиях невозможно обойтись без понятия стиля. При этом в рамках стилистики жанра наблюдается тенденция к “расширению полномочий” стиля, не позволяющая выделить методы собственно жанрового изучения текста, и неизбежно приводящая к его половинчатому жанрово-стилистическому анализу.

1.1Понятие художественный стиль.

В зависимости от сферы применения языка, содержания высказывания, ситуации и целей общения выделяется несколько разновидностей стилей, характеризующихся определенной системой отбора и организации в них языковых средств.

Функциональный стиль - это исторически сложившаяся и общественно осознанная разновидность литературного языка (его подсистема), функционирующая в определенной сфере человеческой деятельности и общения, создаваемая особенностями употребления в этой сфере языковых средств и их специфической организацией.

В основе классификации стилей лежат экстралингвистические факторы: сфера применения языка, обусловленная ею тематика и цели общения. Сферы применения языка соотносятся с видами деятельности человека, соответствующими формам общественного сознания (наука, право, политика, искусство). Традиционными и социально значимыми сферами деятельности считаются: научная, деловая (административно-правовая), общественно-политическая, художественная. Соответственно им выделяются и стили официальной речи (книжные): научный, официально-деловой, публицистический, литературно-художественный (художественный). Им противопоставлен стиль неофициальной речи - разговорно-бытовой.

Вопрос о месте художественного стиля в системе функциональных стилей решается неоднозначно: одни исследователи (В.В. Виноградов, Р.А. Будагов, А.И. Ефимов, М.Н. Кожина, А.Н. Васильева, Б.Н. Головин) включают в систему функциональных стилей особый художественный стиль, другие (Л.Ю. Максимов, К.А. Панфилов, ММ. Шанский, Д.Н. Шмелев, В.Д. Бондалетов) считают, что для этого нет оснований. В качестве аргументов против выделения стиля художественной литературы приводятся следующие: 1) язык художественной литературы не включается в понятие литературного языка; 2) он многостилен, незамкнут, не имеет специфических примет, которые были бы присущи языку художественной литературы в целом; 3) у языка художественной литературы особая, эстетическая функция, которая выражается в весьма специфическом использовании языковых средств [14, c. 133].

Мнение М.Н. Кожиной о том, что “выведение художественной речи за пределы функциональных стилей обедняет наше представление о функциях языка,  является правомерным. Если вывести художественную речь из числа функциональных стилей, но считать, что литературный язык существует во множестве функций, а этого отрицать нельзя, то получается, что эстетическая функция не является одной из функций языка. Использование языка в эстетической сфере - одно из высших достижений литературного языка, и от этого ни литературный язык не перестает быть таковым, попадая в художественное произведение, ни язык художественной литературы не перестает быть проявлением литературного языка”[15, c. 49].