Развитие военной науки в трудах К. Клаузевица

Введение

В современных условиях, когда мир стал свидетелем новых  выдающихся научных открытий и ускорения  научно-технического прогресса, роль науки  в общественной жизни, в том числе  в военном деле, значительно возросла. Несомненно, без всемерного развития науки любая отрасль человеческой деятельности обречена на отставание. В наше время невозможно достичь надежной военной безопасности без постоянного укрепления Вооруженных Сил на основе современных приобретений военно-научных знаний. [1]

Выбирая тему для написания реферата, меня заинтересовала личность выдающегося немецкого  военного  теоретика и историка Карла фон Клаузевица, чьи труды оказали немалое влияние на развитие военной науки в России. Кроме того, автором реферата найдено множество интересных статей, в которых ученые, спустя 200 лет, дают неоднозначную оценку личности и трудов Клаузевица.

Тема реферата является актуальной, так как, несмотря на прошедшие века и десятилетия, его учение по-прежнему остается востребованным и по мнению Василия Белозерова, полковника, кандидата политических наук “дает ключ к верному пониманию войн, в анализе природы которых ему и сегодня найдется немного действительно достойных соперников”[4].

Целью данной работы выступает  следующее: рассмотреть как судьба Карла фон Клаузевица, его труды по теории войны, повлияли на

развитие военной науки  в России.

1. Клаузевиц – великий военный теоретик

1.1. Судьба Клаузевица и его труды.

Карл фон Клаузевиц (нем. Carl Philipp Gottlieb von Clausewitz) родился под Магдебургом. Годы жизни 1 июля 1780 - 16 ноября 1831.  Известный военный писатель, произведший своими сочинениями полный переворот в развитии военной науки и в частности, в теории войны.

Вряд ли современный человек, даже не имеющий военного образования, ни разу не слышал этого имени. Его знаменитая формула «Война есть продолжение политики другими средствами» цитируется повсеместно. Главный труд этого теоретика «О войне» подобен сочинению Маркса «Капитал»: военные авторы и историки его часто цитируют, охотно ссылаются и с удовольствием вписывают в раздел источников, но серьезно проработать этот 700-страничный том могут немногие.

Для достижения поставленной во введении цели необходимо обратиться к судьбе самого Карла фон Клаузевица и рассмотреть, что его связывало с Россией.

Потомственный прусский дворянин, Клаузевиц поступил на военную  службу в 1792 году, когда ему только исполнилось двенадцать лет, что было вполне в обычаях XVIII века. В 1803 году он окончил Всеобщее военное училище в Берлине. Настоящая офицерская карьера для Клаузевица началась с должности адъютанта при принце Августе Прусском, а затем ему пришлось участвовать в войне Пруссии с революционной Францией (1806-1807 гг.). После поражения Пруссии в 1807 году он активно участвовал в работе комитета по реформированию прусской армии и одновременно преподавал в военном училище. В этот период Клаузевицем написана его первая теоретическая работа – «Обзор военного обучения (Важнейшие принципы войны)». В 1810—1812 преподавал военные науки наследному принцу прусскому. Позже слушал философию в Берлине у профессора Кизеветтера (кантовской школы), следы диалектических приёмов которого заметны в теоретических трудах Клаузевица.

Когда в Европе стало  ясно, что вскоре начнется война между Францией и Россией, Клаузевиц весной 1812 года приехал в Россию и поступил в русскую армию. В ее составе он воевал на протяжении всей Отечественной войны, находясь под началом генерала П.П. Палена (в должности квартирмейстера кавалерийского корпуса), а затем – Ф.П. Уварова, участвовал в Бородинском сражении. С октября 1812 года — в штабе корпуса (затем армии) П.Х. Витгенштейна.

Будучи непосредственным участником многих событий войны, оставил мемуары, которые являются ценным источником для исследователей. К этому времени относится составление его записки об опасности союза с Францией, появившейся впервые в «Leben Gneisenaus» Пертца. Затем он приготовил план образования восточно-прусского ландвера, по идее Шарнхорста.

В 1813 был начальником штаба в корпусе Вальмодена; во время перемирия, по настоянию Гнейзенау, написал «Übersicht des Feldzugs von 1813 bis zum Waffenstillstande». В 1814 вернулся в прусскую армию с чином полковника. В 1815 году был назначен начальником штаба 3-го армейского корпуса. Принял участие в кампании Ста дней. Сражался при Линьи и Вавре. При Вавре 3-й корпус смог притянуть к себе корпус Груши и тем содействовал поражению Наполеона при Ватерлоо. За отличия против Наполеона император Александр I 23 января 1817 года пожаловал Клаузевицу орден св. Георгия 4-й степени (№ 3304 по кавалерскому списку Григоровича—Степанова). В 1818 году произведён в генерал-майоры. В 1831 году, при выступлении прусских войск на польскую границу во время польского восстания, был назначен начальником штаба при фельдмаршале Гнейзенау; умер в Бреслау от холеры.

Прожив такую короткую жизнь (всего 51 год), генерал Карл фон Клаузевиц вошел в историю военной науки как выдающаяся личность, о трудах которого сейчас до сих пор ведутся дискуссии в научном обществе.

1.2. Анализ произведений генерала Карла фон Клаузевица

В 1818 году генерал-майор  Клаузевиц став директором Берлинского военного училища, одновременно вел серьезную работу в области военной теории. Глубоко изучив свыше 130 походов и войн, происшедших в период с 1566 по 1815 год, он написал целый ряд военно-исторических работ. Однако главным трудом этого прусского генерала стало трехтомное исследование «О войне», в котором были изложены взгляды Клаузевица на природу, цели и сущность войны, а также формы и способы ее ведения.

Он дал определение таким  понятиям, как бой и победа, рассчитал соотношение между обороной и нападением, впервые определил значение морального фактора на войне. На последнем нужно остановиться особо, поскольку до Клаузевица большинство военных теоретиков не придавали особого значения «человеческому фактору». Карл фон Клаузевиц на первых же страницах своего труда написал: «Если рассмотреть субъективную природу войны, т.е. те силы, с которыми приходится ее вести, то она еще ярче представится нам в виде игры. Стихия, в которой протекает военная деятельность, — это опасность; мужеству отводится самая важная роль. Правда, мужество может уживаться с мудрым расчетом, но оба эти качества совершенно разного порядка и отражают различные духовные силы человека; напротив, отвага, вера в свое счастье, смелость, лихость – не что иное, как проявление мужества, ищущего неведомого риска потому, что там – его стихия»[6].

Клаузевиц ввел в военное искусство  понятие «операция» как ряд боев и передвижений войск, объединенных единым замыслом и согласованных по времени и месту проведения. Он доказал неизбежность боя – прямого вооруженного столкновения на войне – как решающего фактора. Всевозможные хитрости, обманные тактические ходы и обходные маневры могут изменить в некоторых случаях соотношение сил, в целом исход войны все равно решается только в реальных столкновениях армий. Следовательно, исход войны зависит от случая и его в принципе невозможно точно предсказать заранее.

Нужно сразу сказать, что именно этот вывод оказался неверно понятым последующими военными теоретиками, которые пытались выстроить конкретную военную теорию на фундаменте, заложенном Клаузевицем. Здесь уместно отметить, что главный труд прусского генерала «О войне» вышел в свет в 1833 году, уже после смерти автора; при этом сама книга представляет незаконченное произведение – ряд глав вообще остался в виде набросков. Некоторые фразы Клаузевица позволяют предположить, что незадолго до смерти он пришел к несколько иным выводам, нежели те, что изложены в его книге, но преждевременная смерть не позволила ему изменить текст[3].

Интересно, что влияние учения Клаузевица на военную доктрину России оказалось  гораздо более серьезным, чем  в его родной Германии. По крайней  мере, многие военные историки объясняют поражение немцев на советско-германском фронте в 1941-1945 годах именно игнорированием генеральным штабом Германии предупреждения Клаузевица о том, что «Россия – не та страна, которую, формально завоевав, возможно долго удерживать»[6].

В то же время вряд ли стоит считать  Клаузевица по-настоящему «своим» для русских людей. Он действительно был в ходе всей Отечественной войны 1812 года на службе у русского императора Александра I и формально воевал против собственной страны, поскольку Пруссия в то время была союзницей Наполеона. Но в те времена многие офицеры и генералы служили не столько какой-либо стране, сколько конкретному монарху, которому давали присягу. Поэтому когда прусский король лишился своего престола, офицер Карл-Филипп-Готлиб Клаузевиц попросту перешел на сторону русского императора и служил ему до тех пор, пока Наполеон не был изгнан из Пруссии. С этого момента он вновь оказался в рядах прусской армии, чтобы вместе с Шарнхорстом и Гнезенау приложить все свои усилия для объединения Германии под властью прусского короля: в те далекие времена подобные метания от одного императора к другому вовсе не считались предательством.

Кстати, несколько лет пребывания в России вовсе не привили Клаузевицу особой любви к русскому народу и русской культуре. В частности, он так и не научился говорить по-русски – в отличие от своей знаменитой землячки Екатерины Великой.

Тем не менее, военная теория Клаузевица в течение более чем ста лет играла в России гораздо большую роль, чем в его родной Германии. Недаром же сам Лев Толстой ввел образ этого «прусского генерала на русской службе» в сюжетную канву своего великого романа «Война и мир».

Для части патриотически настроенных русских офицеров Клаузевиц был всего лишь типичным немцем, у которого нечему учиться: ведь прусская армия потерпела катастрофическое поражение. Несмотря на это, через двадцать лет в свет выйдет фундаментальное исследование этого «прусского учителя» под названием «О войне», которое на сто с лишним лет станет настольной книгой для всякого уважающего себя офицера. Кроме того, необходимо отметить, что сам Клаузевиц перешел на русскую службу не в последнюю очередь именно потому, был возмущен тупостью и моральной беспринципностью прусских генералов, равнодушно отдавших собственного монарха на откуп Наполеону Бонапарту. Как уже говорилось, одна из важнейших заслуг Клаузевица - теоретика заключается в том, что он заметил и подчеркнул величайшее значение морального фактора на войне.

Лев Николаевич Толстой  был хорошо знаком и с книгой Клаузевица «О войне», и с его многотомным  трудом «Война 1812 года в России», поэтому  неудивительно, что оказывается  много общего у Толстого и у  Клаузевица и в описании Бородинского сражения, и в оценке других, менее значительных, исторических событий и действующих в них лиц. Более того, партизанские действия специально выделенных от армии отрядов и всеобщая борьба мирного населения с захватчиками нашли свое отражение в одной из глав труда Клаузевица «О войне», которая так и называется – «Народная война».

Впрочем, в одном принципиальном вопросе русский писатель и прусский генерал все же расходятся: у Толстого война есть явление совершенно бессмысленное  и потому фатальное, в то время  как для Клаузевица война представляет собой вполне естественный для человека процесс, не более чем «продолжение политики другими средствами»[6].

В своей книге о войне 1812 года Карл фон Клаузевиц дал очень высокую оценку русским полководцам, в чьих действиях он увидел подтверждение своей доктрины. Собственно говоря, и сама теория эта строилась на основе опыта русских побед в Отечественной войне.

Несмотря на это, учение Клаузевица в российских военных академиях  не изучалось вплоть до пятидесятых годов XIX века. Возможно, что именно это стало одной из причин, приведших Россию к поражению в Крымской войне 1853-1856 гг. Зато во время глубокого реформирования русской армии, начавшегося в период царствования Александра II, тогдашний военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин ввел во всех военных академиях обязательное изучение трудов немецкого теоретика.

Новый шаг в своем развитии теория Карла Клаузевица сделала в 20-е  годы XX столетия. В этот период «военная философия» немецкого генерала в советских высших военных заведениях была по своему значению приравнена к открытиям Ньютона и Кеплера в физике и астрономии соответственно. Этому в большой степени способствовал тот факт, что Ленин и Троцкий всячески настаивали на практическом использовании теоретических разработок Клаузевица применительно к гражданской войне. Ленин был большим поклонником Германии, где подолгу жил в эмиграции, своим идейным учителем считал немецкого экономиста и вдохновителя мировой пролетарской революции Карла Маркса, а его верного соратника Фридриха Энгельса почитал как крупнейшего военного теоретика. Энгельс действительно разбирался в военном деле и даже имел в партийных кругах очень льстившую ему кличку «Генерал».

Изучая современную  ему теорию войн, Энгельс, естественно, не мог обойти вниманием такую крупную фигуру, каковой и являлся Карл фон Клаузевиц. Несмотря на многочисленные дискуссии позднейших историков, последователей К.Маркса, сам Фридрих Энгельс никакого оригинального учения не создал, а всего лишь приложил «философию войны» Клаузевица к теории революционных войн.

Показательно, что В.И. Ленин во время вынужденного уединения  на станции Разлив внимательно прочел объемную книгу «О войне» и даже тщательно ее законспектировал. Возможно, что в известной формуле Клаузевица о войне как о продолжении политики другими средствами вождь мирового пролетариата увидел способ достижения своей главной цели – подрыва и разрушения Российской империи, а затем – уничтожения всех своих политических оппонентов именно «другими средствами»[4]. Здесь нужно отметить, что сам генерал Клаузевиц изучал только проблемы войн между государствами, поэтому использование его учения для «правильного» ведения гражданской войны по словам автора статьи [4] можно назвать “чистейшей манипуляцией понятиями”.

В то же время М.В. Фрунзе, бывший в 1920-е годы наркомом по военным  и морским делам, считал доктрину Клаузевица враждебной рабочему классу, исходя из того, что ее автор был прусским дворянином и царским генералом. Кроме того, Фрунзе не признавал никаких оборонительных войн. В своей программной статье «Единая военная доктрина и Красная Армия» [7] он писал: «Общая политика рабочего класса, класса, активного по преимуществу, класса, идущего на завоевание всего буржуазного мира, не может не быть активной в самой высокой степени… К политике в полной мере применим тот принцип высшей стратегии, который говорит: «Победит лишь тот, кто найдет в себе решимость наступать; сторона только обороняющаяся неизбежно обречена на поражение». Самим ходом революционного исторического процесса рабочий класс будет вынужден перейти к нападению, когда для этого сложится благоприятная обстановка. Таким образом, в этом пункте мы имеем полное совпадение требований военного искусства с общей политикой. В отношении же материального обеспечения возможности проведения этой линии следует учитывать то обстоятельство, что базой нашего наступления может быть не одна Россия, а целый ряд других стран… Поэтому этот классовый характер предстоящих нам столкновений, обеспечивающий содействие в интересах общего дела всех пролетарских элементов, в значительной мере уничтожает отрицательное значение приведенного выше указания на тяжелое экономическое положение нашей страны. Стало быть, пролетариат может и будет наступать, а с ним вместе, как главное его орудие, будет наступать и Красная Армия».