Особенности деятельности адвоката в суде присяжных

    Особенности деятельности адвоката в суде присяжных

Работа адвоката в суде - одна из разновидностей оказания правовой помощи доверителю. Защита законных интересов доверителя в гражданском и уголовном суде требует от адвоката не только глубоких познаний в различных отраслях права, но и знания этики, риторики, основ практической психологии. Представление интересов доверителя в гражданском процессе отличается от работы адвоката в уголовном суде, в том числе и по психологическим аспектам. Деятельность адвоката в суде присяжных тоже имеет свою специфику [11, с.125].

По нашему мнению, российские адвокаты должны относиться ко всем судебным процессам (и проводимым судьей единолично, и при участии присяжных заседателей) как к «судам присяжных» и полностью взять на вооружение принципы состязательного судопроизводства, провозглашенные Конституцией РФ [1] и УПК РФ [3].

Тактика и стратегия на предварительном следствии и  в судебном процессе зависят от целей, преследуемых защитой. Чем выше качество предварительного следствия, чем тщательнее подходят к своей работе дознаватели, следователи и прокуроры, тем сложнее оправдать подзащитного. Поэтому стратегия здесь будет чисто оборонительной: адвокат постарается подвергнуть сомнению позицию обвинения, переквалифицировать убийство при отягчающих обстоятельствах на простое убийство, добиться от присяжных рекомендации снисхождения или хотя бы оставить основания для кассационной жалобы. Нужно оставить за собой «протокол» своих действий: приносить возражения на каждом шагу против представления доказательств, которые могли быть собраны незаконными методами, не относящихся к делу доказательств, при недопустимости поведения прокурора, потерпевшего (когда разглашаемые ими сведения представляют собой недопустимое доказательство) и судьи (когда его напутственное слово тенденциозно). Адвокатам-защитникам терять нечего[8].

Адвокат должен также стараться  находить новые конституционные  доводы и доводить их в своей жалобе до Верховного Суда и даже до Конституционного Суда Российской Федерации, если речь идет о полной антиконституционности применяемой по делу нормы. Например, разве не являлась нарушением презумпции невиновности, запрета на повторное уголовное преследование за одно и то же преступление, права на суд присяжных и права на беспристрастное рассмотрение дела ситуация, когда председательствующий направлял дело на дополнительное расследование во время процесса, после отбора кандидатур присяжных заседателей, лишь потому, что прокурор внезапно осознал, что доказательств у него недостаточно и по делу может быть вынесен оправдательный вердикт? Разве не является нарушением права на суд присяжных обвиняемого по делу о преступлении, за которое предусмотрена высшая мера наказания (присяжные не могут сами решать, совершил ли обвиняемый «умышленное убийство», а также наличествуют ли в деле отягчающие обстоятельства, такие как особая жестокость, хулиганские или корыстные побуждения, которые делают возможным вынесение смертного приговора), когда решение по этим вопросам принимает судья, интерпретируя ответы присяжных, касающиеся фактических обстоятельств дела?

Отметим, что по делам, в  которых обвиняемый настаивает на своей  невиновности, и его версия правдоподобна  ввиду необходимой самообороны или наличия алиби либо хорошего шанса переквалифицировать умышленное убийство на убийство в состоянии аффекта или убийства по неосторожности, адвокату-защитнику нужно проявлять большую осторожность, так как решения Кассационной палаты Уголовной коллегии Верховного Суда и Пленума Верховного Суда РФ, которыми было отменено множество оправдательных приговоров, сделали напористость при защите обвиняемого опасной для российского адвоката. У адвоката есть реальная возможность убедить присяжных заседателей «аннулировать» доказательства, то есть счесть доказанным факт совершения преступления, и в то же время на третий главный вопрос ответить «невиновен» по моральным или этическим соображениям. Адвокат должен быть крайне осторожен, пытаясь вызвать сочувствие присяжных к своему подзащитному, поскольку существует риск отмены оправдательного или мягкого приговора.

Самое серьезное ограничение  прав защиты со стороны Кассационной палаты Верховного Суда РФ состоит, на наш взгляд, в следующем: она отменяла оправдательные или мягкие приговоры по той причине, что адвокат-защитник, обвиняемый или свидетель пытались убедить присяжных в том, что инкриминируемые показания на предварительном следствии были даны обвиняемым в результате применения следствием неправомерного насилия, угроз и других подобных методов. Слушания по определению того, было ли предположительно насильственно добытое признание получено в нарушение конституции, проводятся в отсутствие присяжных заседателей. Но даже если судья принимает решение о том, что защита не представила достаточных доказательств незаконных действий, и позволит присяжным услышать это признание, защита все равно может ссылаться на применение принуждения, чтобы показать присяжным, что признание недостоверно. Решения Кассационной палаты Верховного Суда РФ не позволяют присяжным заседателям знакомиться с доказательствами, касающимися достоверности доказательств, которые по иным критериям являются допустимыми, тем самым не позволяя обвиняемому эффективно продемонстрировать, что по определенным причинам его признание было ложным. Это решение ставит защиту в сложное положение, подвергая ее риску отмены положительного вердикта, если она поднимет вопрос о доказательствах, которые «допустимы по иным критериям», пытаясь избежать того, что по многим делам является возможным смертная казнь. Это особенно важно в связи с широко известным фактом: российские следователи до сих пор широко используют методы принуждения для получения «царицы доказательств», и самооговоры, которые, являются источником большей части судебных ошибок в России. Таким образом, для адвоката-защитника крайне важно встретиться со своим подзащитным (доверителем) как можно быстрее после его ареста, чтобы попытаться предотвратить применение незаконных методов.

Когда у защиты есть шанс на оправдательный приговор или переквалификацию на менее тяжкое преступление, она должна проявлять большую бдительность и принимать на каждой стадии процесса очень тонкие тактические решения. Например, следует ли добиваться исключения доказательств в ходе предварительного слушания, когда это может привести к возвращению дела следователю для исправления ранее допущенных ошибок? Но даже если адвокат-защитник решит ждать начала процесса, чтобы исключить доказательства, он должен быть крайне осторожен, чтобы не дать обвинению основания обжаловать оправдательный приговор в связи с нарушением «равенства прав сторон» и «состязательной процедуры» по причине лишения возможности представить допустимые доказательства. Защита должна также сделать все возможное, чтобы присяжные не вступали ни в какие контакты с друзьями, родственниками или свидетелями потерпевшего, не говоря уже о его адвокате. Кроме нежелательности упоминания незаконных методов следствия, применяемых полицией и следователями, защита также связана постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2005 № 23 [4], ограничивающим допустимость доказательств, положительно характеризующих личность обвиняемого.

В российской судебной практике также встречаются случаи, когда для объективной оценки показаний потерпевшего, свидетеля  необходимо сообщить присяжным заседателям данные об их личности.

Так, Судебной коллегией  по уголовным делам Верховного Суда РФ оставлен без изменения приговор в отношении Г. и П. При этом кассационная инстанция отметила, что, разрешая ходатайство защитника  подсудимого Г. об оглашении заключения экспертизы в отношении свидетеля С. в части, касающейся его индивидуально-психологических особенностей личности, председательствующий правильно указал в постановлении о том, что оценка доказательств с точки зрения их достоверности и достаточности для разрешения дела входит в компетенцию присяжных заседателей. Заключение же эксперта-психолога об особенностях личности свидетеля С. имеет значение для решения вопроса о достоверности его показаний [6].

Изучение указанных сведений также способно сформировать у присяжных заседателей негативное отношение к указанным субъектам уголовно-процессуальной деятельности и повлиять на объективную оценку сведений, содержащихся в показаниях данных лиц.

Так, Судебная коллегия по уголовным  делам Верховного Суда РФ отменила приговор Хабаровского краевого суда от 24 декабря 2004 г., вынесенного на основании вердикта присяжных заседателей. Некто Скрипко был оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 33, п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ за непричастностью, а Крупко осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ [2]. Кассационная коллегия установила, что характеристика, данная свидетелем Тимофеевым, личности свидетеля обвинения Федорова как "живущего от воровства до воровства, предлагавшего угнать микрогрузовик, имеющего обрез и связи в криминальном мире", могла вызвать предубеждение у присяжных в отношении главного свидетеля обвинения - Федорова, повлиять на оценку им доказательств в целом и соответственно на объективность вердикта [10, с.62].

Другим примером может служить уголовное дело в отношении К., Д. и Ж. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отменила приговор в отношении  К., Д. и Ж. Из протокола судебного  заседания следует, что при допросе  свидетель Ч. заявил, что потерпевший С. напал на него, избил, и по данному факту возбуждено уголовное дело. Председательствующий судья на такое заявление свидетеля не реагировал, не сделал замечания, не обратился к присяжным заседателям с просьбой не принимать во внимание заявление свидетеля при вынесении вердикта, в том числе и в напутственном слове. Судебная коллегия указала, что данное нарушение уголовно-процессуального закона могло повлиять на ответы присяжных заседателей [7].

На заключительной стадии процесса адвокат-защитник должен внимательно следить за тем, чтобы председательствующий в своем напутственном слове дал всестороннее объективное резюме доказательств, выгодных обеим сторонам, не допускал тенденциозности при описании позиции сторон и не опускал каких-либо доказательств защиты. Несколько оправдательных приговоров были отменены на том основании, что председательствующий резюмировал доказательства в слишком выгодном для защиты свете. Разумеется, защита должна своевременно реагировать на напутственное слово, предвзятое в пользу обвинения, иначе у нее не будет кассационных оснований. Кассационная палата Верховного Суда РФ также постановила, что возражения сторон на необъективное напутственное слово должны быть выслушаны в присутствии присяжных до их удаления на совещание, чтобы любая ошибка могла быть исправлена. Поэтому для защиты важно использовать эту возможность для привлечения внимания присяжных к возможному обвинительному уклону со стороны председательствующего [9, с.259-260].

Адвокат-защитник должен не только следить за представителем потерпевшего, чтобы он не огласил доказательства, имеющие отношение к личности обвиняемого (наличие судимости, не имеющие отношения к делу деяния и т.д.). В то же время нельзя допускать продолжения процесса в отсутствие потерпевшего или его представителя, если не было принято решение относительно неучастия этих лиц в судебном следствии. Проблема состоит в том, что Кассационная палата Верховного Суда РФ неоднократно квалифицировала намеренное оглашение потерпевшим сведений о судимостях обвиняемого как несущественную ошибку, если она была исправлена в напутственном слове председательствующего и в то же время легко отменяла оправдательные приговоры по делам, в которых процесс продолжался в отсутствие потерпевшего.

В то время как  в безнадежном деле защита может просто молчать в надежде, что председательствующий судья допустит ошибки в вопросном листе, в перспективном деле такие ошибки могут привести к отмене оправдательного или мягкого приговора. Присяжные не должны отвечать на вопросы, сформулированные языком уголовного кодекса или его официальных толкований, даже если они вполне понятны обычному человеку. Однако большее беспокойство вызывает тот факт, что присяжные больше не могут определять факт психического отношения обвиняемого к совершенному преступлению (имел ли он намерение совершить убийство, не принимал во внимание возможности наступления смерти, допустил неосторожность или действовал в состоянии сильного душевного волнения). Судя по всему, Верховный Суд РФ не учел различия между юридическими вопросами и определением наличия виновной воли, тем самым существенным образом лишив присяжных возможности определять даже фактические параметры действий обвиняемого. Трудно понять, каким образом судья может лучше определить, чем это может сделать объединенный разум двенадцати человек, имелось ли у человека намерение совершить убийство, однако многие вердикты в интересах защиты, отменялись на этом основании.

Достаточно  сказать, что в перспективном  деле адвокат-защитник должен тщательно  подготовить собственные вопросы для присяжных, описывая пункты обвинения в как можно более «поверхностных» формулировках, ссылаясь только на «голые факты» и в то же время показывая присяжным суть позиции защиты. Он не должен забывать формулировать вопросы, позволяющие присяжным признать обвиняемого виновным в менее тяжком деянии, – такая ситуация привела по крайней мере к одной отмене приговора на основании некомпетентности адвоката-защитника в этом отношении. С другой стороны, не включение судьей разъяснений относительно возможности признания подсудимого виновным в менее тяжком деянии, затребованных обвинителем и не принятых защитником, привело к отмене оправдательного приговора по делу за истечением сроков давности уголовного преследования [5].

Как видно из обзора различных видов ошибок, приводящих к отмене оправдательных и других приемлемых для защиты приговоров, российский суд присяжных полон ловушек для неосторожного защитника, который должен принимать весьма сложные стратегические решения. Инквизиционный характер пересмотра дел в кассационном порядке еще более усложняет эту ситуацию. Кассационная палата Верховного Суда РФ отменила множество приговоров по основаниям, которые не были даже заявлены обжалующей стороной, что является серьезным нарушением принципа состязательности, противоречащим ст. 123 Конституции РФ, которая гарантирует состязательность процесса, особенно когда суд использует свои полномочия для отмены оправдательного приговора. Адвокат-защитник должен не только отвечать на возражения обвинителя или потерпевшего, но и предсказывать все те ошибки, которые могут обнаружить Кассационная палата Верховного Суда РФ или Пленум Верховного Суда РФ, несмотря на то, что они не были замечены участниками процесса.

Мы полагаем, что, хотя принцип состязательности дал адвокату- защитнику новое оружие для защиты своего подзащитного (доверителя), а суд присяжных сделал возможными оправдательные приговоры по тем делам, для которых ранее это было невозможно, оба этих фактора значительно усложнили работу адвоката. Раньше он чувствовал себя относительно беспомощным, результаты процесса обычно можно было предсказать заранее, и можно было надеяться лишь на небольшую победу. Сейчас теоретически возможна настоящая, большая победа, но на карту поставлено гораздо больше: быстрый рост количества убийств и возрастающая жестокость совершаемых преступлений сделают работу адвоката-защитника еще более трудной и будут способствовать тому, что вышестоящие суды станут искать любые основания для отмены мягких приговоров по подобным делам. При этом качество работы следствия таково, что никто не может быть уверен в том, что задержан настоящий преступник.