Вина как основной признак субъективной стороны.Форма вины

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………..3 стр.

Глава 1. ПОНЯТИЕ И СОДЕРЖАНИЕ ВИНЫ В РОСИИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ………………………………………………………4 стр.

Глава 2. ФОРМЫ ВИНЫ…………………………………………………...20 стр.

2.1 УМЫШЛЕННАЯ ФОРМА ВИНЫ И ЕЁ ВИДЫ……………………..22 стр.

2.2 НЕОСТОРОЖНАЯ ФОРМА ВИНЫ И ЕЁ ВИДЫ…………………...29 стр.

2.3 ДВОЙНАЯ ФОРМА ВИНЫ…………………………………………...34 стр.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………..41 стр. БИБЛИОГРАФИЯ…………………………………………………………..42 стр.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ 
 
        В Конституции Российской Федерации получил закрепление принцип, в соответствии с которым уголовная ответственность наступает лишь при наличии вины лица, совершившего преступление. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Согласно действующему уголовному законодательству вина – необходимый признак преступления, его психологическое содержание. 
Лицо подлежит уголовной ответственности только за те действия (бездействие), наступившие опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. 
        В соответствии со ст. 24 УК формами вины выступают умысел и неосторожность. Умысел как форма вины предусматривается законодательством гораздо чаще, чем неосторожность. Это обусловлено прежде всего традиционным представлением о большей тяжести умышленных деяний, которые криминализированы законодательством. В юридической литературе отмечается, что в реальной жизни удельный вес умышленных преступлений составляет более 90%. 
       Вопросам вины в российском уголовном праве всегда уделялось большое внимание. Многие из них всесторонне освещены в монографической и учебной литературе. Однако до сих пор некоторые из этих вопросов представляют трудности и поэтому тема курсовой работы очень актуальна.

 

 

 

 

 

Глава 1. ПОНЯТИЕ И СОДЕРЖАНИЕ ВИНЫ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

 

В уголовно-правовой теории существуют различные определения вины:

- концепция опасного состояния, когда вина лица за совершенное деяние подменяется опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимается как проявившийся симптом такого опасного состояния;

- оценочная (нормативная) концепция, при которой вина лица за совершенное деяние сводится к оценочной характеристике ее судом;

- психологическая концепция, когда вина считается субъективным (одобрительным) отношением лица к своим общественно опасным и противоправным действиям и к вредным последствиям совершения преступления.

УК РСФСР 1960г. и УК РФ 1996г. законодательно закрепили последнюю  из перечисленных концепций. Более  того, в нашем государстве она  стала общепризнанной в теории и  на практике.

Кудрявцев В.Н. пишет: «Вина лица всегда материализуется в совершении определенных общественно опасных действий (или в бездействии). Поэтому объективные признаки преступления выступают в единстве с его субъективными признаками. Вместе с тем вину как психологическую категорию не следует отождествлять с виновностью. Доказать виновность лица означает установить в его действиях (бездействии) наличие конкретного состава преступления. Поэтому определение субъективной стороны преступления является завершающим моментом установления состава преступления в действиях лица и, следовательно, в решении вопроса о его виновности. Специфическая особенность субъективной стороны состава преступления состоит в том, что она не только предшествует исполнению преступления, формируясь в виде мотива, умысла, плана преступного поведения, но и «сопровождает» его от начала и до самого конца преступного деяния, представляя собой своеобразный самоконтроль за совершаемыми действиями. В связи с этим в широком смысле субъективная сторона преступления, не переставая быть субъективным отношением к содеянному, понимается как проявление негативной установки личности, обусловленной социальной средой, а также выработанными у личности ценностными ориентациями и отдельными антисоциальными мотивами поведения. Такой аспект субъективной стороны служит основанием для разработки общих и специальных профилактических мер по предотвращению субъективных причин совершения преступления»¹.

Согласно этой точке Кудрявцева В.Н. содержание вины составляет психический процесс, происходящий в сознании преступника при совершении преступления и заключающийся в определенном психическом отношении лица к общественно опасному деянию и его последствиям. В конечном счете, он образует субъективную сторону преступления. Исследуя обстоятельства дела, суд дает оценку психическому отношению субъекта к совершенному им деянию, а также личности виновного. Таким образом, оценочный момент в определении вины, не изменяя ее сущности, помогает раскрыть социально политическое содержание вины, отражающее антиобщественную установку и ориентацию преступника.»²

По мнению Дагеля П. С., Котова Д. П. «понятие вины вообще адекватно  понятию любого недозволенного, предосудительного  поступка, что вина в уголовном  праве сложилась как оценочное  понятие, стоящее между преступлением  и ответственностью; это понятие  является связующим их звеном: субъект  несет уголовную ответственность  не непосредственно за совершение преступления, а за вину, заключающуюся в совершении преступления». ³

Представляется, что изложенные точки зрения неприемлемы. Первая из них превращает вину в аморфную и  к тому же объективную, а не субъективную категорию. Вторая не соответствует  ни сути вины как субъективного отношения к общественно опасному деянию (что закреплено в уголовном законе), ни ее месту в составе преступления. В связи с этим, на наш взгляд, ошибочно утверждение, что «основанием применения наказания является вина преступника, проявленная в совершенном преступлении».

То есть установление вины лица позволяет выяснить причины  выбора субъектом преступного варианта поведения, способа совершения действий и использования внешних условий  их совершения, т. е. определить степень  субъективного контроля преступного  поведения. При этом необходимо избегать крайностей.

По данному вопросу  О. Д. Ситковская пишет: «Избыточность попыток обогатить определение законодателем умысла или неосторожности использованием психической терминологии наглядно иллюстрирует неудача авторов проекта УК РФ 1993 г., которые первоначально предложили следующее определение: "вина - это сознательно-волевое психическое состояние лица, совершившего преступление, выраженное в форме умысла или неосторожности"». Не говоря о том, что непонятно, к чему относятся последние слова - к состоянию субъекта или к преступлению, это определение было подвергнуто единодушной критике на всех обсуждениях проекта как не имеющее преимуществ в правоприменении по сравнению с традиционным. Поэтому в процессе работы над проектом УК РФ был восстановлен первоначальный текст, достаточный для целей уголовно-правового регулирования.» ⁴

Представляется, что главным  элементом субъективной стороны, необходимым  для установления наличия преступления, выступает вина в виде умысла или  неосторожности. При таком подходе  содержанием вины является категория, отражающая взаимосвязанные компоненты психической деятельности субъекта, которые составляют его отношение  к совершаемому общественно опасному деянию. Под формой же вины понимается выражение внутренней связи и  способа организации взаимодействия компонентов как между собой, так и с внешними условиями, с объективной стороной преступления.

А. И. Рарог также считает, что под формой вины следует понимать законодательно определенное сочетание  интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике виновного  по отношению к юридически значимым объективным свойствам преступного  деяния.⁵

Отсюда можно сделать  вывод, что названные компоненты являются обязательными компонентами психологического содержания как умышленных, так и неосторожных преступлений.

Исходя из этого представляются приемлемыми следующие доводы:

- вина как и деяние, - собирательное понятие, которое  в связи с этим должно иметь  общий характер и включать  в себя признаки, свойственные  не каждому входящему в него  виду в отдельности, а лишь  те, которые присущи всем видам.  Для умысла характерно психическое  отношение к действию и последствию,  для неосторожности - только к  последствию. Поэтому определение  вины как психического отношения  к общественно опасному деянию  и его последствиям на первый  взгляд представляется неточным, так как включает в себя  признаки, свойственные не всем  видам вины.

Даже с учетом того, что  психологические механизмы умышленного  и неосторожного преступного  акта принципиально различны, в теории уголовного права вина как психическое  отношение к содеянному рассматривается  в понятиях, относящихся к различным  сферам психики личности: в качестве элементов сознания и в качестве элементов воли.

С точки зрения психологической  теории вина представляется психологическим  процессом, протекающим в сознании лица, совершающего преступление, совпадающим  с основными психологическими компонентами.

Касаясь понятия элемента воли, нельзя не отметить мнение, что  о том, что уголовно-правовая конструкция  вины представляет собой формально-юридическую  дефиницию и полностью удовлетворяет  запросы практики, несколько упрощает проблему: нельзя отождествлять употребление терминов «умысел» и «неосторожность» в быту и в праве. Уголовно-правовое понятие вины не сводится к характеристике мыслительных процессов - оно включает и волевой компонент, это умышленный или неосторожный поступок, запрещенный уголовным законом.

В соответствии с уголовно-правовым принципом вины (ст. 5 УК РФ) и законодательным  определением преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ) вина представляет собой неотъемлемое свойство подобного деяния и обязательный признак любого состава преступления.

Ее не установление исключает ответственность субъекта, поэтому под виной понимается психическое отношение субъекта к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности.⁶

Пример: Так С. признан виновным в хулиганстве, совершенном с применением ножа, и в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти Б. в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Заместитель прокурора  Самарской области, не оспаривая  приговор в отношении осуждения  С. за хулиганство, в кассационном протесте поставил вопрос об отмене приговора  в части его осуждения по ч. 2 ст. 318 УК РФ с направлением дела на новое рассмотрение, указав, что  С. ударами ножа причинил работнику  милиции Б. колото-резаные ранения  в левой паховой области и  на левой ушной раковине и пытался  нанести еще несколько ударов, т.е. совершил посягательство на жизнь  работника милиция, в связи с  чем органы предварительного следствия  обоснованно квалифицировали его  действия по ст. 317 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда приговор оставила без изменения, а кассационный протест - без удовлетворения, указав следующее. С. осужден обоснованно. Доводы прокурора о необходимости изменения квалификации действий Садиева опровергаются материалами дела.

Вина С. в применении насилия, опасного для жизни и  здоровья, в отношении представителя  власти установлена показаниями  потерпевшего Б., свидетелей, работников милиции В., Ф. и других, протоколом осмотра места происшествия, заключением  судебно-медицинского эксперта о тяжести  причиненного потерпевшему телесного  повреждения и другими доказательствами.

Осужденный не отрицал, что причинил Б. телесные повреждения  ножом. Однако как на предварительном  следствии, так и в судебном заседании  он утверждал, что не имел умысла на посягательство на жизнь работника  милиции. Показания С. об отсутствии у него умысла на убийство материалами дела не опровергнуты.

По смыслу закона лицо может быть признано виновным в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа только при наличии прямого умысла, т.е. когда действия виновного свидетельствуют  о том, что он предвидел наступление  смерти и желал этого. В протесте не приведены доказательства наличия у С. прямого умысла на убийство потерпевшего.

Вывод: Высказывание осужденного во время совершения хулиганства, что он всех порежет, в том числе и себя, не свидетельствует о прямом умысле на убийство Б., поскольку конкретно кому-либо убийством он не угрожают, а, как видно из его показаний, размахивал ножом, пытаясь закрыть дверь и не пустить сотрудников милиции в свою квартиру, в результате чего Б. были причинены легкие телесные повреждения в паху и на левой ушной раковине.

При таких обстоятельствах, оценив показания С., потерпевшего Б. и свидетелей в совокупности со всеми  материалами дела, суд обоснованно  пришел к выводу об отсутствии у  виновного прямого умысла на посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и правильно квалифицировал его действия по ч. 2 ст. 318 УК РФ как применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти.⁷

Антисоциальная сущность вины заключается в том, что субъект  направляет свое сознание (интеллект) и волю на совершение тех или иных деяний в ущерб личности, обществу или государству.

Различное соотношение интеллектуального  и волевого элементов вины служит критерием ее подразделения в ст. 24 УК РФ на умысел и неосторожность. В свою очередь, умышленная форма вины выступает в виде прямого и косвенного умысла (ст. 25 УК РФ), а неосторожность - в виде легкомыслия и небрежности (ст. 26 УК РФ).