Уголовная ответственность наемника

Конвенция прямо указывает, что являются преступлениями вербовка, использование, финансирование или обучение наемников (ст. 2), участие наемника в вооруженном конфликте или совместных насильственных действиях (ст. 3), а также попытка совершить любое из указанных преступлений (т. е., применительно к российскому уголовному праву, приготовление и покушение на данные преступления), а также соучастие в любом из указанных преступлений (ст. 4).

Конвенция предусматривает ряд обязательств государств - участников Конвенции, касающихся пресечения и недопущения наемничества, в том числе обязательство государств-участников не вербовать, не использовать, не финансировать и не обучать наемников (ст. 5), запрещать такую деятельность нормами своего национального права и предусматривать соответствующие наказания за эту деятельность (там же), принимать надлежащие меры для предотвращения такой деятельности (там же), запрещать незаконную деятельность лиц, групп или организаций, которые поощряют, подстрекают, организуют или участвуют в совершении любого из преступлений, указанных в Конвенции (ст. 6); Конвенция предусматривает также некоторые формы сотрудничества государств-участников, в том числе правовой помощи по делам о наемничестве и выдаче лиц, совершивших его.

В соответствии со статьей 8 Конвенции любое государство - участник Конвенции, полагающее или имеющее основания полагать, что совершено, совершается или будет совершено любое из преступлений, предусмотренных Конвенцией, независимо от места совершения и государства, против которого преступление направлено, обязано предоставить заинтересованному государству-участнику непосредственно или через Генерального секретаря ООН соответствующую информацию.

Примечательно, что нормы Конвенции предусматривают, во-первых, включение Генерального секретаря ООН в международный механизм правовой помощи по делам о наемничестве, во-вторых, обязанность государств - участников Конвенции предоставлять соответствующую информацию заинтересованным государствам вне зависимости от запроса заинтересованного государства.

Статья 13 Конвенции предусматривает обязанность государств-участников предоставлять все имеющиеся в их распоряжении доказательства, необходимые для судебного разбирательства, государствам-участникам, привлекающим к ответственности лицо, совершившее наемничество, независимо от гражданства лица и места совершения им преступления.

Все преступления, предусмотренные Конвенцией, являются преступлениями, влекущими выдачу, не рассматриваются в качестве политических преступлений, при совершении которых в выдаче может быть отказано, и подлежат включению в качестве преступлений, влекущих выдачу, в любой договор между государствами-участниками. В случае, если государства-участники не имеют между собой отдельного договора о выдаче, Конвенция может рассматриваться ими в качестве правового основания для выдачи (ст. 15). Принципиально важна позиция разработчиков Конвенции, что в Конвенции ничто не предопределяет вопроса о том, следует ли рассматривать преступления, предусмотренные Конвенцией, как преступления против мира и безопасности человечества.

Несмотря на ряд прогрессивных положений, содержащихся в Конвенции, ее судьба до настоящего времени остается плачевной. В период с 4 декабря 1989 года по 31 декабря 1990 года ее подписало свыше тридцати государств, однако ратифицировало только двадцать одно (для вступления Конвенции в силу необходимо было двадцать две ратификации). Лишь некоторые из государств, ратифицировавших ее, внесли необходимые изменения, соответствующие требованиям Конвенции, в национальное уголовное законодательство (Польская Республика), ряд государств (в частности, Украина и Республика Беларусь), ратифицировав Конвенцию, при включении нормы об ответственности за наемничество в национальное уголовное законодательство не использовали нормы Конвенции, предусматривающие определение наемника, формы наемничества (организационная деятельность наемничества, а именно вербовка, обучение, финансирование наемника; использование наемника в вооруженном конфликте или совместных насильственных действиях). Российская федерация, включив в УК РФ статью 359, предусматривающую ответственность за наемничество, произвела достаточно полную имплементацию норм Конвенции в свое национальное уголовное законодательство.

1.2 Пределы уголовной  ответственности за преступления  против мира и безопасности  человечества

Принцип индивидуальной (личной) ответственности означает, что лицо несет ответственность по международному уголовному праву в случае, если оно является исполнителем или иным соучастником преступления, а также если оно покушается на преступление. В силу принципа индивидуальной ответственности лиц по международному уголовному праву, очевидно, что общим субъектом преступления должен расцениваться любой человек, вне зависимости от каких-либо демографических, социальных, имущественных либо иных характеристик, совершивший это преступлений и подлежащий ответственности по международному уголовному праву. В отличие от национальных уголовных законов практически во всех источниках международного уголовного права отсутствуют какие-либо указания на признаки, характеризующие субъекта преступления. В международных актах речь обычно идет о «лице», «всяком лице», «любом лице».

Правоотношения и ответственность других «лиц» (юридических, государственных органов и государства в целом) носят принципиально иной характер. Другое дело, что руководители государства, юридических лиц могут и должны нести ответственность за совершенные ими преступления. Таким образом, можно утверждать, что в современном международном уголовном праве смысл принципа индивидуальной ответственности лица сводится к установлению тождества между понятиями «субъект преступления» и «субъект ответственности».

Национальное законодательство всегда устанавливает возрастной предел, с которого возможно признание человека субъектом преступления и, соответственно, возложение на него обязанности нести ответственность за совершенное преступление (например, ст. 20 УК России). Иначе обстоит дело в источниках международного уголовного права - указания на минимальный юридически значимый возраст лица, как правило, отсутствует.

Означает ли это, что возраст лица не играет никакой роли? Очевидно, что нет. В силу специфики правоотношения и его реализации в международном уголовном праве установление возраста уголовной ответственности зависит от национального законодательства государства, осуществляющего юрисдикцию в отношении такого лица. При этом надо особо подчеркнуть, что в ситуациях, когда возможно осуществление юрисдикции в отношении лица несколькими национальными правоприменителями, то сомнения в допустимости возможности признания лица субъектом преступления должны быть истолкованы в пользу такого лица.

Вторая неотъемлемая от личности субъекта характеристика - его вменяемость. В определении вменяемости как Юридической категории именно международное право находится в «выигрышном» положении по сравнению, например с российским уголовным законом. Международный стандарт ООН признает каждого человека вменяемым, пока не доказано обратное (это следует, например, из ст. 16 Международного Пакта о гражданских и политических правах человека 11366 года). Следовательно, в международном уголовном праве; действует презумпция вменяемости лица, достигшего наступления ответственности.

Хотя в международных актах отсутствует определение «невменяемость», именно состояние невменяемости лица по каким-либо медицинским показаниям на момент совершения деяния является основанием исключения ответственности по международному уголовному праву. Так в соответствии с п.п. «а» Римского Статута Международного уголовного суда лицо не может нести ответственности, если страдает психическим заболеванием или расстройством, которое лишало его возможности осознавать противоправность или характер своего поведения или сообразовывать свои действия с требованиями закона.

Наконец, международному уголовному праву знаком специальный субъект преступления - то есть лицо, обладающее дополнительными юридически значимыми признаками. При этом указание на эти признаки должны содержаться в самой норме международного уголовного права (например, «начальник», «военный командир», «лицо, эффективно действующее в качестве военного командира» - ст. 28, 33 Римского Статута).

Проявлением принципа индивидуальной ответственности в международном уголовном праве является самостоятельная регламентация ответственности лица за неоконченное преступление и соучастие в его совершении. Особенностью международного уголовного права является то, что его источники всегда специально указывают на то, какая стадия совершения преступления может подлежать уголовно-правовой оценке.

Эта традиция была заложена статьей III Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, в которой, наряду с осуществлением акта геноцида (как оконченного преступления), определена преступность покушения на совершение данного преступления. При этом речь в источниках может идти о покушении как таковом либо о «попытке» совершения деяния (например, при захвате воздушного судна - п. «а» ст. 1 Конвенции о борьбе с захватом воздушных судов 1970 г. и т.д.).

Вместе с тем современному международному уголовному праву известен также институт добровольного отказа от доведения преступления до конца. Так в соответствии с п. «е» ч. 3 Римского Статута Международного уголовного суда лицо освобождается от наказания, если «отказывается от попытки совершить преступление». При этом для освобождения от наказания по такому основанию должны быть соблюдены требования:

- предотвращено  «завершение преступления» (т.е. отказ  возможен только при неоконченном  преступлении):

- лицо  полностью и добровольно «отказалось  от преступной цели» (т.е. должны  быть установлены критерии отсутствия  вынужденности отказа и наличия у лица реальной возможности довести задуманное преступление до окончания).

Если начатое преступление, от доведения которого до «завершения» лицо отказалось, но преступление все же стало оконченным (по различным причинам - например, в силу развития причинной связи, несвоевременности самого отказа и пр.), такое лицо не освобождается от наказания.

Хорошо знаком международному уголовному праву институт соучастия. Так в силу ч. 3 ст. 25 Римского Статута Международного уголовного суда для соучастия в преступлении характерны следующие признаки: а) лицо «совместно с другим лицом» совершает преступление или покушение на преступление (п. «а»); б) при совершении преступления группой лиц они действуют «с общей целью» (п. «d»); в) лицо осознает «умысел группы» на совершение конкретного преступления (п. «d»).

Международно-правовые акты обычно не выделяют отдельных видов соучастников - в них чаще указывается, что ответственности подлежит любое лицо, которое «принимает участие в качестве сообщника любого лица, которое совершает или пытается совершить» преступление либо просто «является соучастником лица», совершающего деяние или покушение на деяние. С другой стороны, например, ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала прямо говорит о существовании таких видов соучастников, как руководитель, организатор, подстрекатель и пособник.

В каких формах может существовать соучастие в международном уголовном праве? В источниках, как правило, речь идет о «группе лиц» - при этом отсутствует указание на то, имеется ли в такой группе предварительный сговор или нет. В принципе допускается существование группы лиц как без предварительного сговора, так и с наличием предварительного сговора. Хотя в силу специфики преступлений по международному уголовному праву весьма маловероятно совершение преступления группой лиц безо всякой предварительной договоренности.

Наконец, в ст. 9 устава Нюрнбергского трибунала указывается на существование такой формы соучастия в международном уголовном праве, как преступная организация. В теории уголовного права (а источники признаков такой организации практически не определяют) обычно считается, что основной признак преступной организации - это ее сплоченность, которую образуют следующие элементы: жесткая организационно-управленческая структура; устойчивый, планируемый, характер деятельности; самостоятельная экономическая деятельность; распространение своего влияния на определенной территории; заранее планируемое преступное поведение.

В литературе указывается на необходимость признания юридических лиц субъектами преступлений по международному уголовному праву. Более того, в Руководящих принципах в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового экономического порядка (1985 г.) имеется следующее предписание: «Государства-члены должны рассматривать вопрос о предусмотренности уголовной ответственности не только для лиц, действовавших от имени какого-либо учреждения, корпорации или предприятия ... но и для самого учреждения, корпорации или предприятия путем выработки соответствующих мер предупреждения их возможных преступных действий и наказания за них».

Итак, международный документ признает, что юридическое лицо может совершить преступление. Но как это лицо будет нести ответственность? Этот же документ требует установить ответственность для юридического лица только в рамках национального закона - и при этом ничего не говорится о том, возможна ли ответственность по международному уголовному праву. Понятно, что ответственность юридического лица вполне допустима по международному праву (например, материальная) - но об уголовной ответственности по международному праву речь идти не может. По крайней мере, на текущий момент.

Ученые, ратующие за введение в законодательство института уголовной ответственности юридических лиц, подчеркивают что вред, причиняемый деятельностью юридического лица, значительно превышает вред, который может нанесен отдельным физическим лицом.

Разработчики Концепции уголовного законодательства Российской Федерации аргументировали целесообразность введения уголовной ответственности юридических лиц тем, что применение к ним соответствующих санкций, например, за преступления против мира и безопасности человечества, могло бы усилить уголовно-правовую охрану важнейших объектов.

Противники уголовной ответственности юридических лиц прежде всего подчеркивают, что установление уголовной ответственности юридических лиц не соответствует краеугольным принципам уголовного права - принципам личной и виновной ответственности. Уголовное право связывает ответственность со способностью лица, совершившего преступление, отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, каковой обладают лишь люди.