Убийство с особой жестокостью

Но судебная практика не признает сон  беспомощным состоянием. Так, по делу Тарасова Президиум ВС РФ исключая п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ указал, что убийство спящего отнести к беспомощному состоянию лица в том понимании, какое содержится в диспозиции п. «в» ч.2 ст. 105 УК РФ, поскольку сон является жизненно необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека1. Такая аргументация не является убедительной, т.к. возникает вопрос: разве жизнь, смерть, болезнь, старость, малолетство не являются необходимыми и физиологически обусловленными? А если являются, то почему в противовес сну подпадают под квалификацию п. «в»?

Относительно сильной степени алкогольного опьянения будет правильной позиция Володина Д. и Попова А., которые считают, что «сильная степень алкогольного или иного опьянения может вызывать беспомощное состояние потерпевшего в тех случаях, когда потерпевший в силу своего опьянения не может оказать сопротивления виновному, а тот данное обстоятельство, умышленно использует. Если виновный умышлено воспользовался беспомощным состоянием потерпевшего при совершении убийства, то имеются все основания для квалификации содеянного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если же состояние опьянения не лишает потерпевшего возможности оказать сопротивление виновному, то названный пункт применению не подлежит»2. В подтверждение тому, свидетельствует пример, приведенный из Обзора судебной практики ВС РФ за второй квартал 1999 г., где Судебная коллегия по уголовным делам исключила п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по тем основаниям, что состояние сильной степени алкогольного опьянения потерпевшего не лишало его возможности оказать сопротивление или уклониться от посягательства; он сам спустился вниз из квартиры на вызов виновных; по заключению экспертов медиков, на руках потерпевшего обнаружены повреждения, образование которых возможно при защите1. Следовательно, если в состоянии сильной степени алкогольного опьянения потерпевший не может оказать сопротивление, действия виновного следует квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Т.о., сон и сильная степень алкогольного опьянения являются беспомощным состоянием потерпевшего.

Кроме того, рассматривая вопрос о беспомощном состоянии, важно отметить, что оно не должно быть связано с насильственными действиями виновного, который лишь использует беспомощность потерпевшего в виде обстоятельства, облегчающего реализацию преступного умысла2. Об этом также свидетельствует практика ВС РФ. Так, по делу Кабирова действия осужденного были переквалифицированы с п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105, т.к. осужденный, желая смерти потерпевшей, стал душить ее руками, а  после того как она потеряла сознание, нанес ей несколько ударов ножом в сердце. Т.е., потерпевшая была приведена виновным в беспомощное состояние в процессе лишения ее жизни3.

Под убийством, сопряженным с похищением человека и захватом заложника, понимается убийство человека, которого предварительно, помимо воли, насильно лишили свободы перемещения. Совершение убийства квалифицируется по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ и статьям, предусматривающим ответственность за похищение человека (ст. 126), захват заложника (ст.206), т.к. преступное посягательство направлено на два однопорядковых объекта: на жизнь и общественную безопасность4. Этот вывод также подтверждает и Пленум ВС РФ, указывая, при этом, что по смыслу закона ответственность по данному пункту наступает не только за умышленное причинение смерти самому похищенному или заложнику, но и за убийство других лиц, совершенное виновным в связи с похищением человека либо захватом заложника5.

Данный вид убийства может быть совершен как с прямым, так и с косвенным умыслом.

Г). Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности.

Объектом данного вида убийства является жизнь женщины, находящейся в состоянии беременности. Отягчающим обстоятельством является то, что при убийстве лишается жизни не только будущая мать, но и происходит уничтожение другой жизни, жизни плода человека.

Субъективная сторона, характеризуется умыслом, который может быть как прямым, так и косвенным. Обязательным признаком здесь выступает заведомость, т.е. виновный должен достоверно знать, что женщина находится в состоянии беременности. Срок беременности, источник осведомленности, мотивы и цели для квалификации значения не имеют. Лицо достоверно не знавшее о беременности не может нести ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Побегайло Э.Ф. писал, что состояние беременности, особенно в последние месяцы, делает женщину менее подвижной, менее сильной, в ее организме превалирующим являются процессы торможения. Такое положение женщины сравнимо с положением лица, находящегося в беспомощном состоянии1. Однако на наш взгляд дополнительной квалификации по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ не требуется, т.к. данный вид убийства полностью охватывается п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В практике возникает вопрос, как квалифицировать убийство, когда виновный имел намерение убить именно беременную женщину, а на самом деле она оказалась не беременной? Пленум ВС РФ в своем постановлении № 1 по этому вопросу не дал разъяснений. Несмотря на то, что в доктрине уголовного права до настоящего времени этот вопрос является спорным. Так, Бородин С.В. считал, что виновным допускается фактическая ошибка2. По общему правилу фактическая ошибка на квалификацию влияния не имеет, поэтому следует квалифицировать по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. По мнению А.А. Пионтковского, «совершение преступления при ошибочном предположении лица о наличии квалифицирующих преступление обстоятельств, следует рассматривать как покушение на совершение квалифицированного преступления»1. Однако, в соответствии с ч. 3 ст. 30 УК РФ под покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействия) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от лица обстоятельствам2. Но в данном случае мы имеем дело с оконченным преступлением – убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, поэтому позиция Пионтковского А.А. ошибочна.

Лебедев В.М. и Скуратов Ю.И. склоняются к мнению, что квалифицировать действия необходимо по совокупности преступлений-покушение на убийство женщины, находящейся в состоянии беременности и оконченного простого убийства. Указывая при этом, что на лицо идеальная совокупность3.

В споре по данному вопросу более верна позиция Красикова А.Н., который утверждал, что совокупности в таком случае быть не может, ибо нет множественности преступлений. В условиях действия ч. 3 ст. 63 УК РФ о возможности назначения наказания по совокупности преступлений до 25 лет лишения свободы эта рекомендация неприемлема, поскольку это могло бы иногда приводить к назначению наказания в виде лишения свободы на срок свыше 20 лет – максимального предела лишения свободы по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Однако при решении данного дискуссионного вопроса, представляется, следует исходить из предписаний ст. 49 Конституции РФ, согласно которому все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. Поэтому сомнения по поводу квалификации убийства женщины, которая не была беременной, хотя по убеждению виновного считалась находящейся в состоянии беременности, следует решать в пользу обвиняемого1.

§ 2. Отягчающие обстоятельства, характеризующие объективную сторону преступления

А). Убийство, совершенное с особой жестокостью

Данный вид убийства отнесен к обстоятельствам, характеризующим объективную сторону преступления, т.к. характеризует само деяние – особую жестокость. Законодатель не называет по каким критериям убийство должно быть признано, совершенным с особой жестокостью. Под особой жестокостью следует понимать не только причинение потерпевшему особых мучений, но и особую жестокость самого способа убийства, а также личности убийцы, его исключительное бессердечие, безжалостность и беспощадность2. Пленум ВС РФ от 27.01.1999 г. говорит, что «для признания убийства, совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью3. Т.о., данный вид убийства необходимо рассматривать  через призму субъективной стороны.

Тем же постановлением Пленума ВС РФ был дан примерный перечень способов совершения этого вида убийства, к ним отнесены: пытки, истязания, глумление над жертвой, либо когда убийство совершено способом, который для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т.д.)4. При этом перечисленные способы должны иметь место перед лишением жизни потерпевшего.

Однако нанесение большого количества телесных повреждений само по себе еще не говорит об особой жестокости. Так., приговором Самарского областного суда был осужден Обсоков по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Верховный суд исключая п. «д» указал, что множественность ранений при убийстве не может быть признано обстоятельством, которое во всех случаях следует рассматривать как свидетельство, особой жестокости: иных фактов, свидетельствующих о том, что у Обсокова была не только цель лишить Сысолетина жизни, но и жестоко мучить и истязать его до того, как он будет убит, по делу не установлено1. Аналогичное решение было принято по делу Орехова и Шарко, где судебная коллегия указала, что необходимо установить, что виновный, нанося множество телесных повреждений потерпевшему, сознавал, что причиняет ему особые мучения и страдания. Таких данных в отношении О. суд не установил2. В то же время, отменяя приговор по делу Прокудина, осужденного Кемеровским областным судом по ст. 103 УК РСФСР. Кассационная инстанция указала, что при исключении признака «особой жестокости» убийства из обвинения Прокудина суд первой инстанции ограничился указанием: «нанесение потерпевшей при совершении убийства не менее 14 ударов по количеству не может свидетельствовать о проявлении особой жестокости». Суд не оценил показания осужденного о том, что он избивал потерпевшую в течение полутора часов и «отбил себе ноги», он бил ее также железной трубкой. Суд не учел и показания свидетеля Луговской о том, что Прокудин так бил потерпевшую, что рабочая часть металлической швабры отломилась3. Следовательно, для решения вопроса о том, является ли убийство, совершенным с особой жестокостью, необходимо детально проанализировать субъективную сторону преступления, установить отношение убийцы не только к факту смерти жертвы как последствию своих действий, но и к особо жестокому характеру ее причинения4. Из приведенных выше примеров также следует, что виновный должен сознавать, что причиняет потерпевшему особые мучения и страдания, в свою очередь и потерпевший должен осознавать, что ему причиняются особые мучения и страдания. И если потерпевший их не испытывал, то виновный по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ не должен нести ответственности.

В постановлении Пленума ВС РФ от 27.01.1999 г. отражено, что «особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания»1. В понятие близких лиц вкладывается, то же понятие рассмотренное нами при описании убийства лица и его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга, и дополнения не требует. Как следует из постановления, признаком «особой жестокости» есть осознание виновным, того, что своими действиями он причиняет близким особые страдания. Так, Смоленский областной суд в приговоре по делу Керимова, осужденного по ст. ст. 15, 103 УК РСФСР за покушение на убийство жены, указал, что Керимов нанес жене два удара ножом в присутствии несовершеннолетних детей, однако нет данных о том, что он сознавал причинение своими действиями особых страданий детям, в то время как для квалификации его действий по п. «г» ч. 2 ст. 102 УК РСФСР необходимо установить, что виновный предвидел, желал или сознательно допускал особую жестокость. Коллегия приговор отменила, указав следующее. Как видно из материалов дела, удары ножом Керимов нанес в присутствии детей, при этом сын пытался защитить мать, хватая Керимова за руку, в которой был нож. Но эти обстоятельства дела суд во внимание не принял. При новом рассмотрении Керимов осужден по ст. 15, п. «г» ч. 2 ст. 102 УК РСФСР2.

Как уже было отмечено при квалификации по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установление умысла на убийство с особой жестокостью. Поэтому надругательство над трупом, его расчленение, глумление не может расцениваться как обстоятельство особой жестокости. Надругательство и глумление над трупом должно квалифицироваться по совокупности преступлений по соответствующей части ст. 105 и по ст. 244 УК РФ.

Относительно истязания, хотелось бы отметить, что для квалификации содеянного по п. «д» необходимо доказать, что умысел на рассматриваемый вид убийства должен возникать до истязания жертвы либо в процессе истязания в этом случае дополнительной квалификации по ст. 117 УК РФ не требуется, поскольку полностью охватывается п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если умысел на убийство возник уже после истязания, то в данном случае на лицо совокупность преступлений, и действия виновного следует квалифицировать по ст. 117 и соответствующей части ст. 105 УК РФ1.

Т.о., для квалификации убийства по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо единство объективного и субъективного элементов, осознание виновным факта, что совершает убийство с особой жестокостью, причиняя потерпевшему особые мучения и страдания, применяя особо жестокие способы, при этом, чтобы и сам потерпевший  испытывал мучения и страдания. И это осознание было характерно для его близких, в присутствии которых совершалось убийство.

Б). Убийство, совершенное общеопасным способом

Повышенная ответственность за данный вид убийства заключается в его объективной стороне – в общеопасном способе, под которым следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица (например, путем взрыва, поджога, производства выстрелов в местах скопления людей, отравления воды и пищи, которыми помимо потерпевшего пользуются другие люди)2. Следовательно, использование средств массового поражения в месте, где заведомо не мог пострадать другой, кроме одного потерпевшего, нельзя квалифицировать по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Для квалификации содеянного по этому пункту, необходимо установить, что виновный, реализуя свой умысел на убийство конкретного лица, осознавал, что использует в этих целях такой способ лишения жизни, который заведомо опасен для жизни не только потерпевшего, но и других лиц. При этом не имеет значения, наступили вредные последствия для других лиц или нет1. Исходя из этого осознание виновным, что он использует способ лишения жизни, который заведомо опасен для жизни и для других лиц, для данного вида убийства является обязательным признаком субъективной стороны преступления. В данном случае умысел может быть как прямым, так и косвенным. Чаще всего виновный при таком убийстве преследует цель лишения жизни определенного лица и безразлично относится к тому, что он ставит в опасность жизнь других людей, т.е. в отношении потерпевшего действует с прямым умыслом, а в отношении других с косвенным2.