Проблема эвтаназии

Аргументы заслуживают внимания, однако согласиться с ними трудно. Начнем хотя бы с того, что в действительности человек не может совершенно независимо от других субъектов, в частности государства, осуществлять свое субъективное право на жизнь. Уже с самого рождения (а может быть, и ранее, в зависимости от того, признаем ли мы право на жизнь еще не родившегося ребенка) право человека на жизнь зависит от действий и воли других лиц: родителей, медицинского персонала и т.д.

Право на жизнь - специфичное  субъективное право; оно существенно  отличается от таких прав, как, например, право собственности, право на вступление в брак. Приобретать или не приобретать  имущество, вступать или не вступать в брак, действительно, волен решать сам человек. Хотя и в этих случаях  его субъективные права не являются абсолютными, неограниченными, осуществляемыми независимо от других лиц. К примеру, праву на получение вещи после оплаты ее стоимости корреспондирует обязанность продавца передать эту вещь и выполнить другие обязанности, связанные с этой сделкой.

Жизнь и здоровье, относясь к категории субъективных прав, одновременно представляют собой те блага, которые  в правовом государстве всячески охраняются и поддерживаются, составляют общественную ценность. Мы, конечно, далеки от мысли, что жизнь и здоровье - это некая казенная собственность, принадлежащая государству или обществу. Однако конституционное закрепление права на жизнь, как нам представляется, не означает автоматически закрепления права на свою "противоположность" - смерть. Статья 20 Конституции РФ о праве на жизнь преследует конкретную цель: запретить произвольное лишение жизни любого человека, к какой бы нации, расе, этнической группе он ни относился, к какому бы полу ни принадлежал, вне зависимости от каких бы то ни было признаков, качеств, свойств, поступков человека. Право на жизнь в равной степени принадлежит и младенцу, и старику, и здоровому человеку, и тяжело больному, и правопослушному гражданину, и преступнику. Эта же конституционная статья установила пределы применения смертной казни к лицам, совершившим преступления. Мы убеждены, что закрепление в законе права на жизнь ни в коем случае не преследовало цели законодательного закрепления и права на смерть. Конституционное право на жизнь предполагает и право на смерть, но глубинный и действительный смысл приведенной конституционной нормы в том, что право на жизнь объявляется и закрепляется в качестве неотъемлемого субъективного права каждого человека, независимо от каких бы то ни было различий.

В уголовно – правовой литературе можно встретить различные оценки позиции о естественном праве распоряжаться собственной жизнью. Так, некоторые профессоры хотя и признают юридически неоспоримым такое право человека, однако полагают, что ссылкой на него эвтаназию оправдывать нельзя. Данное право, по мнению профессоров, не может быть делегировано ни врачу, ни близким родственникам, ни иным лицам. "Никто не вправе, - приводить в исполнение смертный приговор, вынесенный человеком самому себе... эвтаназия - тоже убийство. Смягчающие же обстоятельства такого убийства, включая мотивы, если они действительно имели место, могут быть учтены при выборе наказания"¹⁶.

Право на жизнь, не охватывающее права на смерть, в действительности выступает уже не как право, а как обязанность жить. Этот упрек справедлив Если допустить, что человек не только имеет право, но и обязан жить, то невыполнение такой обязанности должно было бы повлечь для него ответственность, как это происходит в других случаях неисполнения обязанностей. Кроме того, обязанность жить должна была бы соответствовать обязанность подвергаться медицинскому вмешательству в случаях, когда жизнь человека находится под угрозой. Однако необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина. Гражданин или его законный представитель имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения, за исключением случаев, когда этот гражданин страдает заболеванием, представляющим опасность для окружающих, либо тяжелым психическим расстройством или когда лечение осуществляется в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния.

Таким образом, нет никаких  правовых оснований обязать человека, страдающего тяжелой, угрожающей его  жизни болезнью, например раком, подвергнуться  лечению. По-видимому, следует согласиться  с теми авторами, которые полагают, что закрепление в российском законодательстве права пациента на отказ от лечения означает фактическое  установление и права на пассивную  эвтаназию. Тем не менее такой  вывод, который, казалось бы, логически  следует из приведенных выше положений  о праве на отказ от лечения, вступает в скрытое противоречие с теми нормами, согласно которым в Российской Федерации эвтаназия, в какой бы форме она ни осуществлялась, запрещена. Так, медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии - удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет эвтаназию, несет уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. Сделанный вывод противоречит и Уголовному кодексу РФ¹⁷, содержащему состав убийства - умышленного причинения смерти другому человеку (ст. 105).

Лица, окончившие высшие медицинские  образовательные учреждения Российской Федерации, при получении диплома  врача дают клятву, текст которой установлен ст. 71¹⁸. Будущие врачи торжественно клянутся проявлять уважение к жизни человека, никогда не прибегать к осуществлению эвтаназии. Факт дачи клятвы врача удостоверяется его личной подписью под соответствующей отметкой в дипломе с указанием даты. Там же говорится об ответственности врачей за нарушение данной ими клятвы.

Возвращаясь к характеристике российского законодательства по вопросу  эвтаназии, отметим, что истории  российского уголовного права известны случаи освобождения от уголовной ответственности  за причинение смерти из сострадания. В УК РСФСР¹⁹ 1993 года имелась соответствующая норма. Однако она применялась в весьма ограниченных пределах и вскоре была упразднена. Впоследствии убийство, совершенное по мотиву сострадания, не стали относить даже к привилегированным видам убийства.

В процессе подготовки нового УК РФ была предложена норма об ответственности за убийство из сострадания, совершенное при смягчающих обстоятельствах. Однако в окончательный текст УК РФ, введенного в действие 13.06.1996, статья о лишении жизни по волеизъявлению потерпевшего не вошла.

В науке уголовного права, как России, так и зарубежных государств проблема 'Эвтаназии нередко рассматривается  с позиций более широкого понятия - согласия потерпевшего на причинение вреда. Российское уголовное право  исходит из того, что такое согласие не должно рассматриваться в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Поэтому позиция действующего уголовного законодательства России относительно эвтаназии однозначна: это убийство, т.е. умышленное, неправомерное лишение  жизни другого человека. Мотив  сострадания, указанный в перечне  смягчающих обстоятельств, предусмотренных в ст. 61 УК РФ,²⁰ может быть учтен лишь при назначении наказания виновному лицу, но не при квалификации деяния. Убийство по мотиву сострадания квалифицируется по ч. 1 ст. 105 УК РФ как убийство.

При этом важно подчеркнуть, что с точки зрения теории российского  уголовного права и понятия общественно  опасного деяния, которое в ней  выработано и охватывает как действия, так и бездействие, принципиальных различий между двумя формами  эвтаназии - активной и пассивной - не существует в силу того, что не существует принципиальной разницы (если мы говорим  об общественной опасности) между убийством, совершенным путем действий (нанесение  смертельного ранения, изъятие жизненно важного органа и пр.), и убийством, совершенным путем бездействия (неоказание надлежащей помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, оставление особо уязвимых, беспомощных  лиц без попечения, пищи, ухода  и т.д.).

Активная (действия) или пассивная (бездействие) форма поведения несущественна для криминализации деяния и квалификации преступлений. Главное уравнивающее их свойство... - это способность быть причиной общественно опасных последствий. Форма же поведения при этом значения не имеет. Вот почему ни в одной статье Особенной части УК не дифференцируются активная либо пассивная формы поведения. Употребление же в УК РСФСР²¹ 1960 года как однозначных "деяния" и "действия" при описании объективной стороны составов только порождало ненужные споры о форме деяния, когда допустимо было при термине "действие" также и "бездействие". Поэтому УК 1996 года везде употребляет единое слово... "деяние", а оно может быть в обеих формах²².

При анализе объективной стороны убийства необходимо учитывать, что действие или бездействие являются лишь внешним признаком преступления. Это объясняется тем, что его общественная опасность, в конечном счете, заключается в причиненном вреде - смерти потерпевшего...²³.

Таким образом, и умышленное действие, и умышленное бездействие, направленные на причинение смерти другому  человеку, имеют равную степень общественной опасности, если они достигают своего результата. Иной подход существует в  уголовном праве ряда зарубежных стран. Например, во Франции убийство - это преступление, совершаемое только путем действий. Данное преступление не имеет места в случае бездействия другого лица, приведшего потерпевшего к смерти. Вместе с тем сказанное не означает, что подобные случаи "выпадают" из сферы уголовной ответственности. В действительности во Франции установлена уголовная ответственность за отдельные случаи бездействия, повлекшего смерть другого человека, как за самостоятельные виды преступных деяний, наказываемых более мягко, нежели убийство. В целом уголовная ответственность за бездействие наступает во Франции лишь тогда, когда это специально предусмотрено законом. Некоторые французские юристы предлагают ввести в уголовное право своей страны общую норму, которая позволила бы наказывать любое умышленное уклонение от совершения действий. Однако у большинства ученых-юристов и практиков Франции эта идея не нашла поддержки, главным образом потому, что это, по их мнению, повлекло бы смешение уголовно-правовых и моральных норм²⁴.

Различные формы проявления бездействия, образующего объективную  сторону убийства, в российской юридической  литературе обычно описываются применительно  к составу убийства матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ): оставление последнего без кормления, надлежащего ухода  и т.п. Однако это вовсе не означает, что другие виды убийства не могут  быть совершены подобным образом.

Объективная сторона убийства как типичного преступления с материальным составом представляет собой единство трех элементов:

1) действие (бездействие), направленное  на лишение жизни другого лица;

2) смерть потерпевшего  как обязательный преступный  результат; 

3) причинная связь между  действием (бездействием) виновного  и наступившей смертью потерпевшего.

Убийство путем бездействия встречается относительно редко. Это предполагает, что на виновном лежала обязанность предотвратить наступление смертельного исхода. Эта обязанность может вытекать из договора, трудовых отношений, предшествующего поведения виновного и других фактических обстоятельств. Например, судебной практике известны случаи, когда мать умышленно причиняет смерть своему ребенку, оставив его без пищи и посторонней помощи одного в запертой квартире на длительное время".

Итак, по уголовному праву  Российской Федерации пассивная  эвтаназия, осуществляемая лицом, обязанным  сделать все возможное по недопущению  смерти больного, даже если последний  просит о причинении ему смерти, образует убийство - наиболее опасное  преступление против личности. Поскольку  согласие пациента на причинение вреда  не устраняет общественно опасного характера пассивной эвтаназии  и ее оценки как убийства, ответственность  медицинского работника должна наступать  на общих основаниях. Вместе с тем  отношение врачей к пассивной  эвтаназии, как показали исследования, более терпимое, нежели к активной, что явно не основано на законе.

Кроме того, не только врачи  проявляют толерантное отношение  к пассивной форме эвтаназии. Некоторые специалисты в области  уголовного права полагают, что умышленное бездействие врача, выразившееся в  неосуществлении реанимации, которую  он должен был и мог произвести, при отсутствии признаков наступления  биологической смерти, образует так  называемое бездействие-невмешательство, влекущее уголовную ответственность  за неоказание помощи больному (ст. 124 УК РФ), но не убийство (ст. 105 УК РФ)²⁵. Аргументы, которые при этом приводятся, сводятся к следующему: врачи-реаниматологи не имеют отношения к причинам, приведшим пациента к угрожающему жизни состоянию (клинической смерти), выступающему в качестве основания для проведения реанимационных мероприятий. Эта позиция легко опровергается законодательным положением, согласно которому уголовная ответственность по ч. 2 ст. 124 УК РФ, предусматривающей наступление смерти больного, возможна лишь при неосторожном отношении субъекта преступления к этому последствию. Такое отношение может быть выражено либо в легкомыслии, либо в небрежности и полностью исключает умышленную вину. В этих случаях неоказание помощи больному выступает способом совершения более опасного преступления - убийства - и подпадает под признаки состава, предусмотренного ст. 105 УК РФ. Иное решение противоречит закону.

В юридической литературе встречается и другая точка зрения. Ответственность врача-реаниматолога, не выполнившего свои профессиональные обязанности, что повлекло смерть больного, должна наступать лишь за создание условий для наступления смерти. Считается невозможным совершение убийства путем бездействия, поскольку при бездействии лицо не совершает активных волевых целенаправленных действий по причинению физического вреда, а лишь создает условия для наступления неблагоприятных последствий.

Выше уже говорилось об оценке бездействия при квалификации убийства. Ответственность врача  наступает не за действие патологических процессов, происходящих в организме  больного человека, за что, конечно  же, врач не отвечает, а за собственную  вину - непринятие мер, которые способны нейтрализовать действие этих процессов, при условии что врач должен был (в силу своей профессии) и мог  это сделать. При невозможности  оказания помощи (наступление биологической смерти, отсутствие необходимого оборудования и аппаратуры и пр.) ответственность врача, разумеется, исключается.