Военная демография

Основная масса потерь советских военнослужащих пришлось на возраст 21-25 лет – 1 907 тыс. чел., затем  значительные потери понесли возрастные группы 20 лет и моложе – 1.560,3 тыс. чел. и 26-30 лет – 1 517 тыс. человек. Всего  до 30-ти летнего возраста погибло 4 984,3 тыс. человек, что составило 57,5% всех потерь.

Среди безвозвратных потерь, понесённых вооружёнными силами большой удельный вес занимает категория “без вести пропавших”, составивших 42,4% всех потерь. Причём следует отметить, что за 1941 г., наиболее трагический год войны, без вести пропавшими значатся 77,4%. Сверхсмертность наблюдалась среди лиц, находившихся в плену. По документальным данным установлено, что в фашистском плену находилось 4 059 тыс. советских граждан. Из них после окончания войны вернулось 1 836 тыс. человек, не вернулось около 2 223 тыс. чел., т.е. из каждых пяти военнопленных не вернулось три человека.

Совсем иная картина наблюдалась  у наших противников. За годы войны  в плен попали 3 525 380 военнослужащих германской армии. Из них вернулось  на Родину после окончания войны  – 2.652.672 человека, умерло в плену – 474 967 человек[9]. Таким образом, в советском плену погибло 15%  общей численности заключённых. Эти цифры не идут ни в какое сравнение с потерями советских военнопленных в немецком плену, где погибло более 60% заключённых.

По данным военно-медицинской  статистики санитарные потери советских  вооружённых сил составили 22 326,9 тыс. человек, в том числе 14 685,6 тыс. раненых, обмороженных и контуженных и 7 641,3 тыс. больных. За годы войны было мобилизовано из РСФСР 21 187,6 тыс. человек, что составило 71,6% общего числа мобилизованных. Военнослужащие - граждане Российской Федерации понесли и наибольшие демографические потери в войне, составившие 6 537,1 тыс. человек или 71,3% общих демографических потерь Вооружённых сил СССР.

Людские потери понесли все  национальности и народы, населявшие Советский Союз. На фронтах войны русские потеряли – 5 747,1 тыс. чел. – 66,3%; украинцы – 1 376,5 тыс. чел. – 15,9%, белорусы – 251,4 тыс. чел. – 2,9%; татары – 188,3 тыс. чел. – 2,2%; евреи – 138,7 тыс. чел. – 1,6%; казахи – 130 тыс. – 1,5%; узбеки – 121,4 тыс. чел. – 1,4%[10]. Наибольшие демографические потери Советский Союз понёс не на фронтах Великой Отечественной войны, а в результате политики геноцида, осуществляемой гитлеровскими захватчиками на оккупированной территории.

К началу 1943 г. под вражеской  оккупацией оказалось огромная территория в 2 млн. кв.км., на которой проживало 78 млн. человек или 48% всего населения страны того времени. Осуществление своих преступных замыслов гитлеровцы начали с момента вторжения на территорию нашей страны. Как вспоминают очевидцы тех событий при входе гитлеровцев в какой-либо населённый пункт, следовали расстрелы местных жителей, попавшихся под руку, а затем начиналось планомерное истребление “политически враждебных элементов”[11].

На оккупированных территориях  происходили массовые казни заложников и просто мирного населения. Для  массового истребления населения  были создано несколько сотен  лагерей смерти, применялись машины-душегубки. Многие места массового уничтожения  населения нашей страны навсегда останутся в памяти народа: Бабий  Яр, Саласпилс, Хатынь, Аджимйшкай. Только в Бабьем Яру было уничтожено свыше 100 тыс. советских граждан. Всем известно белорусское село Хатынь, где немцы сожгли всех жителей, но никто не знает названий ещё 628 белорусских сёл, сожжённых вместе с жителями.

Невозможно без содрогания читать свидетельства очевидцев  уничтожения советских людей. М.И. Прохорова оказалась свидетельницей уничтожения мирного населения  у селения Журжева в Витебской области в июле 1941 г. «В двух километрах от Журжева я видела донага раздетых людей, поставленных на краю огромной ямы. Фашистские людоеды из пулемётов расстреливали их. …Детей бросали в ямы живьём, некоторых малышей фашистские душегубы хватали вдвоём за ноги и разрывали их тельца на части. Над местом расстрела стояли вопли и стоны истекающих кровью и гибнущих людей»[12]. Подобные сцены проходили в период всех трёх лет оккупации. Неугодное население в сельской местности блокировалось в своих населённых пунктах, затем загонялось в амбар или церковь и там сжигалось заживо вместе с детьми. В период отступления немцы создавали лагеря, в которых загоняли уцелевшее гражданское население прифронтовой полосы. Вот воспоминания заключённой лагеря смерти  Озарачи (Белоруссия), в котором содержалось 25 тыс. человек, 14-летней Ульяны Беленькой: «…всех избивали палками. Били за то, что пытались захватить с собой сухари, за то, что просили есть или пить и просто без всяких причин. Пищи никакой не давали. Продукты, что были с собой, немцы и полицейские у нас отобрали и сожгли». А вот что заявила другая заключённая этого лагеря Н.Н. Кундо: «Всё что пережито лично мною, всё, что видела я своими глазами, никогда не забудется. Немцы веками не сумеют хоть сколько-нибудь загладить свои зверства, чинимые ими». На оккупированной территории происходило массовое уничтожение еврейского населения, начавшегося с первого дня оккупации и продолжавшееся до его последнего дня. Мелкие еврейские поселения уничтожались сразу, там, где еврейское население проживало большими группами, создавались гетто. Гетто превратились в издевательски медленный способ умерщвления людей, когда из них сначала выкачивали все средства, а потом прежде чем убить, делали всё, что только может представить себе воспалённое воображение садиста. Так после взятия г. Могилёве немцы закопали живыми 10 000 евреев: мужчин, женщин, детей, стариков. На оккупированных территориях СССР удалось выжить лишь около 1% еврейского населения. Остальные были уничтожены26. Всего по официальным данным в годы войны на территории СССР было уничтожено 800 тысяч евреев[13].

В период отступления немецкой армии была проведена тайная операция под кодовым названием «акция 1005» по уничтожению свидетельств массового геноцида. По сохранившимся далеко не полным документам на территории СССР было эксгумировано 1,5-2 млн. трупов.

Не менее жестоким методом  истребления населения был массовый угон на непосильные каторжные работы в Германию. По подсчётам А.А. Шевякова было отправлено 5 623 тыс. человек. Из них  от голода, непосильного труда и  истязаний погибло 3 млн. человек.

Естественно при таком  грандиозном размахе массового  террора, стремлении фашистов скрыть свои преступления подсчитать точное количество жертв невозможно. На Нюрбергском процессе были приведены следующие данные. Гитлеровцами было уничтожено и расстреляно на территории РСФСР 1 793 тыс. чел., Украинской ССР – 4 497 тыс., Белорусской ССР – 2 198 тыс., Латвийской ССР – 644 тыс., Литовской ССР – 666 тыс., Эстонской ССР – 125 тыс., Молдавской ССР – 64 тыс. В целом по СССР эта цифра составила 9 987 тыс. человек[14].

Массовое истребление  населения на оккупированных территориях  породило аномалию в демографической  структуре населения этих районов. Особенно ярко она выразилась в соотношении  полов. Безусловно, на него повлияло и  массовая мобилизация мужского населения, но, прежде всего, уничтожение  мужского трудоспособного населения в  период оккупации. Если до начала войны  на территории РСФСР, позднее подвергшейся оккупации, на 100 мужчин в возрасте с 16 до 55 лет приходилось 105 женщин, то после освобождения – 255 женщин. Прежде всего, военные действия отразились на динамике численности населения страны (табл. 2). Безусловно, приведённые данные страдают большими погрешностями, т.к. не учитывают численность населения на оккупированной территории. Казалось бы, логика требует, что по мере освобождения территории РСФСР от захватчиков, количество жителей должно было бы возрастать, однако численность населения по сравнению с довоенным периодом не только не возрастала, но наоборот, несколько повысившись к 1944 г., продолжала убывать.

Таблица 2 - Динамика численности населения РСФСР в 1941-1945 гг.

(без оккупированных территорий), (тыс. чел.)

Война привела к перераспределению  населения страны. В ходе военных  действий значительно сократилось  население районов страны, над  которыми нависла угроза оккупации. В тоже время в районах массовой эвакуации населения – Урал, Поволжье, Волго-Вятский регион, Сибирь, население, несмотря на массовую мобилизацию, не только не уменьшилось, но наоборот возросло. Так, население Куйбышевской области  за годы войны выросло с 624 тыс. до 1205 тыс., Саратовской - с 839 тыс. до 1007 тыс., Татарской АССР - с 644 тыс. до 774 тыс. человек. Всего в Поволжье на 1 января 1943 г. численность эвакуированного населения составила 1001,8 тыс. человек. Основной поток эвакуированных размещался в городской местности. Поэтому если численность городского населения тыловых регионов росло, то сельское сокращалось. Так сельское население Поволжья уменьшилось по сравнению с довоенным 1939 г. на 23%. Фактически весь период войны село продолжало оставаться основным резервуаром, откуда государство черпало живую силу. Материальное положение советского крестьянства в годы войны было очень трудным, близким к катастрофическому[15].

Великая Отечественная война  изменила процесс воспроизводства  населения. Прежде всего, состояние  войны отразилось на уровне смертности населения тыловых районов. Количественные параметры смертности прошли два  этапа: на первом (июнь 1941 – осень 1942 гг.) уровень смертности значительно  увеличился, на втором (осень 1942 – весна 1945 гг.) – понизился (табл. 3).

Материалы табл. 3 свидетельствуют  о стремительном нарастании смертности населения тыловых районов в  начале войны. В январе 1942 г. уровень смертности превысил показатели соответствующего месяца 1941 г. на 43,1%, в феврале 1942 г. – на 52,7%, в марте 1942 г. – на 65,5%. По расчётам В. А. Исупова общий коэффициент смертности в СССР в 1942 г. по отношению к 1940 г. вырос на 44%, в том числе в городах – на 74%, в сельской местности – на 22%.

Таблица 3 - Сезонные колебания смертности гражданского населения

тыловых районов РСФСР  в 1941-1942 гг. (в %)