Структурный функционализм (Т. Парсонс, Р. Мертон)

     Теория  функционализма Мертона состоит  как бы из двух взаимосвязанных аспектов: критического и творчески-новаторского.

     Мертон  считает неверным применение трех взаимосвязанных  постулатов в функциональном анализе, которое имело широкое распространение  в антропологии, а затем и в  социологии.

     1. "Постулат функционального единства  общества". Из этого утверждения  следует, что любая часть социальной системы функциональна для всей системы. Однако Мертон утверждает, что в сложных, сильно дифференцированных обществах это "функциональное единство" сомнительно. Например, в обществе с разнообразием верований религия имеет тенденцию скорее разделять, чем объединять.

     Далее, идея функционального единства предполагает, что перемена в одной из частей системы приведет к изменениям во всех других. И снова Мертон утверждает, что это нельзя принимать как  должное, настаивая на конкретном исследовании. Он утверждает, что в сильно дифференцированных обществах его институты могут иметь высокую степень "функциональной автономии".

     2. "Постулат универсальности функционализма" утверждает, что "все стандартизированные  социальные или культурные" нормы имеют позитивные функции". Мертон же считает, что это утверждение является не только упрощенным, но может быть и неправильным. Социолог предлагает исходить из посылки, что любая часть общества может быть функциональна, дисфункциональна или нефункциональна!

     3. Мертон подверг критике и "постулат  обязательности", согласно которому  некоторые институты или социальные oбpaзoвания являютcя атрибутами  для общества, (в этом свете  функционалисты часто рассматривали  религию). Критикуя этот постулат, Мертон утверждает, что те же самые функциональные требования могут удовлетворяться альтернативными институтами. По его мнению, нет убедительных доказательств, что такие институты как семья, религия являются атрибутами всех человеческих обществ. Для замены идеи обязательности, социолог предлагает концепцию "функциональных эквивалентов" или "функциональных альтернатив".

     Концепцию Мертона о явных и латентных (скрытых.) функциях можно рассматривать  в качестве наиболее позитивного  и весомого его вклада в функциональный анализ⁵. Только узко мыслящий практик-эмпирик ограничивается изучением явных функций. Вооруженный понятием скрытой функции, социолог направляет свое исследование именно в ту область, которая не является видимой.

     Таким образом, определяя место Мертона  в структурном функционализме, можно сказать, что он не только органично объединил теорию, метод и факты, создав "теорию среднего уровня", но его теоретические положения приобрели характер метода в эмпирическом и теоретическом аспектах. Тем самым он во многом преодолел абстрактность теории Парсонса.

     В работах Мертона, центральное место занимает разработка теории и методологии структурного функционализма. Мертон сосредоточил все усилия на функциональном анализе соц. систем среднего уровня и разработке социолог. теории среднего радиуса действия. Эти теории находятся в промежуточном пространстве между частными, не претендуют на всеохватность и универсальность. Именно они, по Мертону, лучше всего обеспечивают единство теории, метода и эмпирических фактов, решают задачу взаимосвязи и взаимодействия макро- и микросоциологии, эмпирических и теоретических исследований. Дальнейшее развитие в трудах Мертона получили и проблемы функционализма. Если Парсонс сосредоточил свое внимание на функциях, функциональности соц. систем и их структур, обеспечивающих соц. порядок, то Мертон – на дисфункциях, дисфункциональности, ведущих к усилению соц. напряженности, соц. противоречий и нарушению соц. порядка.

     Функция для Мертона – наблюдаемые  следствия, которые служат саморегуляции  данной системы или приспособлению ее к среде, а дисфункция – это прямо противоположные следствия.

     Важным  вкладом в теорию функционализма явилось его учение о двух формах проявления функций – явной и  скрытой (латентной). Первая имеет место  тогда, когда речь идет об объективных и преднамеренных последствиях соц. действий, а вторая – о непреднамеренных и неосознанных последствиях. Такое разграничение служит цели недопущения смешения сознательной мотивации соц. поведения с его объективными последствиями, а также точки зрения действующего лица с точкой зрения наблюдателя.

       Особенно великий вклад внес  Мертон в разработку теории  аномии и девиантного поведения,  а также социологию социальной  структуры, профессий, науки, медицины. Соц. аномия рассматривается Мертоном  как проявление кризиса, непорядка, разлада, дисфункциональности социальной системы, связанное с разложением нравственных ценностей и вакуумом идеалов в общественном и индивидуальном сознании, что весьма характерно для современного состояния российского общества.

     Все виды социального поведения, в том  числе и отклоняющегося, Мертон делит  на 5 типов индивидуальной адаптации:

1. конформизм - социальные цели общества и способы их достижения принимаются полностью;
2. инновационность - принимаются социальные цели, но не способы их достижения;
3. ритуализм - социальные цели не осмысливаются, но способы их достижения непоколебимы и священны;
4. ретритизм - отрицание и того и другого;
5. мятеж - замена и первого и второго.

     Роберт  Мертон считается одним из классиков  структурного функционализма. С помощью этой парадигмы он обосновал конкретные теории — социальной структуры и аномии, науки, бюрократии. Эта парадигма ориентирована на теорию среднего уровня. Основными понятиями теории структурного функционализма Мертона являются «функция» и «дисфункция». Функции — по Мертону, те наблюдаемые следствия, которые служат саморегуляции данной системы или приспособлению ее к среде. Дисфункции — те наблюдаемые следствия, которые ослабляют саморегуляцию данной системы или ее приспособление к среде. Три условия, входящие в требования функционального анализа Р.Мертона:

1. Функциональное единство
2. Функциональная универсальность
3. Функциональная обязательность (принудительность)

     Роберт  Мертон выступил продолжателем Э. Дюркгейма, значительно дополнив его концепцию социальной аномии. На взгляды Р.Мертона оказали большое влияние Питирим Сорокин, который пытался наполнить социологическое теоретизирование материалами эмпирических и статистических исследований, и Пауль Феликс Лазарсфельд, разрабатывавший проблематику методологии применения социальных и эмпирических наук в социологических исследованиях.

     В своих теоретических исследованиях, будучи убежденным, что «общая теория»  является «преждевременной», он предпочел  оставаться на среднем уровне, разрабатывая многочисленные промежуточные теории, такие, как теории отклоняющегося поведения, ролевых конфликтов, референтных групп, социологической амбивалентности, бюрократической структуры, научных сообществ и многие другие, не стремясь к всеобъемлющему объяснению социальных структур и процессов. В действительности в работах Мертона содержится, хотя и не сформулированная явно, общая теория. По словам Р. Будона, в работах Мертона гораздо больше систематической общей теории, чем он сам когда-либо признавал. В них содержится определенная система взглядов на общество, определенное представление о социальном порядке и социальном изменении. 
 
 
 

Вопрос  № 2. Теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса.

     Юрген Хабермас (1929 г. р.) сегодня является одним из наиболее ярких и интересных теоретиков, пытающихся преодолеть односторонность подходов к рассмотрению общественной жизни. Масштаб и разнообразие тем в его работах огромны. В своих книгах он рассматривает и проблемы теории познания, и концепции эстетики, и проблемы развития современных развитых обществ. Он критически переосмысливает и синтезирует идеи многих мыслителей. Круг источников его синтеза чрезвычайно широк. Это и марксизм, как в классической его форме, так и неомарксизм Франкфуртской школы; это и теория рационализации М. Вебера; и' когнитивная психология Ж. Пиаже; и феноменологическая традиция Э. Гуссерля, А. Щюца и Т. Лукмана; и психоанализ 3. Фрейда; и теория социальных систем Т. Парсонса; и идеи интеракционизма Дж. Г. Мида; и концепция солидарности Э.Дюрк-гейма. Его работы иногда похожи на учебники по соответствующим разделам знания, настолько глубоко и подробно стремится он развернуть перед читателем панораму мнений по той или иной проблеме. Такой подход не является данью философской традиции. Он также меньше всего направлен на демонстрацию собственной эрудиции автора.

     Идеей, объединяющей большинство работ  Ю. Хабермаса, является идея социальной эволюции, которая дает и исходный импульс для синтеза различных  теоретических построений, и, одновременно, конечную перспективу оформления собственной оригинальной концепции, обозначаемой Ю. Хабермасом как теория коммуникативного действия. Противоречия социологического теоретизирования переносятся в его работах из чисто логического в эволюционный план. Предлагаемый им синтез становится не синтезом логических категорий (ни одну из которых Ю. Хабермас не оставляет без реконцептуализации), а рассмотрением пути их возникновения, развития, идеологизации, развенчание которой приводит человека к большему пониманию социального мира, окружающего его, и своего места в нем.

     Эволюционно-методологическая направленность синтеза Ю. Хабермаса  тесно связана с его взглядами  на роль и предназначение социологической  теории. Вслед за представителями  Франкфуртской школы - М.Хоркхаймером и Т. Адорно (учеником, которого был Ю. Хабермас) он считает, что необходимость социальной теории состоит в необходимости критики современного общественного устройства, в форме критики его идеологии. Он утверждает, что эта критика (прежде всего критика знания) возможна только в рамках социальной теории, и что сама социальная теория может быть построена только в виде последовательной критики знания. Критический анализ основ социального знания, начало которого восходит еще к концепциям Г. Гегеля и К. Маркса, способен, по мнению Ю.Хабермаса, дать социальным субъектам представление о действительном характере общественного устройства, или, по меньшей мере, показать истоки формирования идеологических искажений, осознание которых будет способствовать преодолению противоречий социальной жизни. Взгляды Ю. Хабермаса на социальную теорию сближаются не только с концепцией критики идеологии К. Маркса, но и с концепцией психоанализа 3. Фрейда. Психоанализ, как совместное проникновение пациента и врача в глубины подсознания первого, должное показать истоки формирования психических патологий, относительно которых пациент не способен рефлексировать в обыденной ситуации, является средством преодоления искажений личности, возникших под влиянием внешних условий. Для Ю. Хабермаса социальная теория также является средством преодоления коммуникационных искажений, возникающих под влиянием идеологии. Снятие этих искажений осуществляется посредством рефлексии относительно формирования социального знания и социального устройства.

     Исходным  и центральным пунктом социологической концепции Ю. Хабермаса является категория "жизненного мира" '(Leben-swelt), восходящая к феноменологической традиции. "Жизненный мир" определяется Ю. Хабермасом как нетематизированный горизонт значений, который составляет основание жизненного опыта индивида. Внешние воздействия соотносятся с этим основанием, противопоставляются ему, сравниваются по отношению к нему.

     Целью теории коммуникативного действия является описание развертывания "жизненного мира" в эволюционной перспективе. Социальная эволюция, по Ю. Хабермасу, состоит в развитии когнитивных способностей человека. Сравнивая мифический и современный способ понимания мира, он приходит к выводу о том, что различие между ними основано на фундаментальном различии понятийных систем, в которых они интерпретируют мир. Основываясь на работах К. Леви-Стросса и Ш. Годелье, Ю. Хабермас характеризует мифический способ понимания мира как неразрывное единство, в котором каждый пункт опыта метафорически или метонимически ассоциируется с любым другим пунктом. Это ассоциирование производится посредством бинарных ' отношений сходства и различия. Мифическое понимание мира, по словам Ш. Годелье, цитируемого Ю. Хабермасом, создает "гигантский лабиринт зеркал в котором противостоящие образы мира и человека непрерывно отражаются друг в друге, и отношения природы и культуры непрерывно разделяются и объединяются, будто в призме".

     Противопоставление "закрытого" (мифического) и "открытого" (современного) взглядов на мир дает Ю. Хабермасу возможность утверждать, что второе понимание мира является более рациональным. Доказывая возросшую рациональность современного миропонимания, он показывает логическое превосходство познавательного потенциала современного человека над мифическим и религиозно-метафизическим познанием. Таким образом, социальный прогресс видится Ю. Хабермасом прежде всего как развитие познавательных способностей индивида. Стержнем эволюционного процесса становится веберовская концепция рационализации. Ю. Хабермас, однако, утверждает, что в современных условиях эта концепция может быть адаптирована только критически. Построение концепции социальной эволюции требует ре-концептуализацию понятий "разума" и "рациональности". Переосмысление данных понятий должно проходить на трех взаимосвязанных и взаимозависимых, но логически отличных уровнях, на каждом из которых оно решает определенную задачу. На метатеоретическом уровне это предполагает установление связи между действием и разумом, исходя из исторической перспективы развития рациональности. Установление этой связи выражается на методологическом уровне в том, что понимание значимого социального действия возможно только на основе рациональной критики знания. Наконец, на эмпирическом уровне теория рациональности должна составить критическую основу для идентификации прогрессивных и регрессивных черт современного общества. Рациональное действие для Ю. Хабермаса не является исключительно инструментальным (в смысле философии прагматизма). Определяя его, он пытается избежать ложного, на его взгляд, отождествления целеполагания и рациональности. Для него рациональным является всякое действие, относительно которого его участник может выдвинуть рационально оправданные суждения. Действие может быть целенаправленным и обладать очень высоким адаптивным потенциалом, но оно не будет рациональным (в хабермасовском смысле) до тех пор, пока оно не будет осознано в рамках суждений о целях и средствах этого действия, основанных на верифицируемых причинно-следственных регулярностях. И до Ю. Хабермаса рациональное действие часто имплицитно понималось как поведение, управляемое знанием. Он просто обнажает эту имплицитную посылку, заостряя и радикализуя ее.