Научная и организаторская деятельность Ю.А. Левады

 

Министерство образования  и науки Российской Федерации

Федеральное государственное  бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Тульский государственный  университет»

 

Кафедра социологии и  политологии

 

 

 

 

 

 

Курсовая работа по дисциплине

«История социологии»

 

 

 

 

НАУЧНАЯ И ОРГАНИЗАТОРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Ю.А. ЛЕВАДЫ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Студент гр. 820411 ______________________________________Якубов В.В.

(подпись)

 

Науч. рук.: канд. ист. наук, доц.________________________ Мартынова  Т.М.

(подпись)

 

 

 

 

 

 

 

 

Тула 2012

 

 

План

Введение 

1. Научная деятельность Ю.А. Левады до 1988 года…………………………..5
2. Организаторская деятельность Ю.А. Левады………………………………11
1. Исследовательские проекты ВЦИОМ(а) до 2003 года……………...11
2. Создание Аналитического центра и руководство его коллективом..14
3. Основные направления научного творчества Ю.А. Левады………………17

Заключение 

Библиографический список

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

     Ю. А. Левада – один из тех, кто поднял эмпирическую социологию в СССР в шестидесятые годы и продолжил ее дальнейшее развитие. Невозможно оставить без внимания достижения этого ученого, наиболее актуальные для современных социологов и социологии вцелом.

Творчество  Юрия Левады активно исследуется в отечественной социологии (Б. Докторов, Е. Головаха, Б. Дубин, Н. Зоркая, Л. Гудков и др.). А также большое внимание его творчеству уделили ученые университетов Невады и Лас-Вегаса.

Объект  КР: социологическое творчество Ю.А. Левады.

Предмет КР: основные достижения научной и организаторской деятельности Ю.А. Левады.

Цель КР: дать характеристику основным научным и организаторским достижениям Ю.А. Левады.

Задачи:

1. Рассмотреть основные направления научного творчества Ю.А. Левады.
2. Охарактеризовать научную и организаторскую деятельность ученого.
3. Выявить научное значение достижений социолога.
1. Теоретико-методологическая основа: «В воспоминаниях о Леваде прсматривается установка на формирование двух его образов: один — гржданин, моральный лидер, другой — ученый, руководитель известного в стране и за рубежом центра изучения общественного мнения. Концеция двух Левад не кажется мне продуктивной. Думается, что прежде всего Левада видел в себе социального философа, аналитика, а свою гражданскую позицию трактовал как базис, этическую основу профессиональной деятельности». - Докторов Б. Жизнь в поисках «настоящей правды»/ Памяти Юрия Александровича Левады / [сост. Т. В. Левада]. – М : Издатель Карпов Е.В., 2011.

«Его работы отличала нестандартность мышления,  образность выражений и четкость определений. Наряду с этим даже задания по черчению отличались аккуратностью и особой тщательностью исполнения». - Шляпентох В. Звездное время Юрия Левады: история одного экзистенциального выбора/ Воспоминания и дискуссии о Юрии Александровиче Леваде / [сост. Т. В. Левада]. – М : Издатель Карпов Е.В., 2010.

Подход: конкретно-исторический.

Методы: биографический, дедуктивный, диалектический.

Источниковая  база: работы Ю.А. Левады («Точные методы в социальном исследовании», «Сознание и управление в общественных процессах»,  «Социальные процессы как методологическая проблема» и др.).

 

 

1. Научная деятельность Ю.А. Левады до 1988 года

Университет Левада окончил в 1952 году, в конце обучения его заинтересовал Китай. По его  словам, он «наполовину выучил язык», написал диплом, а в 1955 году –  и кандидатскую диссертацию по китайской революции. В том же году он начал работать в Институте китаеведения, поехал в Китай, где впервые занялся социологическими исследованиями.

Массовые обследования ему проводить не позволяли, но что-то все же сделать удалось. Потом  отношения между СССР и Китаем изменились, и работа по изучению китайского общества стала невозможной.

В 1960 году Левада перешел в Институт философии  АН СССР и начал заниматься социологией религии – темой, имеющей многовековые традиции в мировой культуре и обществоведении, но абсолютно новой для того времени в СССР. Исследования завершились книгой «Социальная природа религии» (1965 год), не потерявшей свое значение и в наше время. Им был сформулирован ряд общих подходов к социологическому исследованию культуры, показано, как обществом, человеком воспринимаются сложные явления окружающего мира, и описан механизм становления управляющей общественной системы ¹.

В 1968 году Левада участвует в создании Института  конкретных социальных исследований (ИКСИ). Через год он издает «Лекции по социологии»; два тома, каждый из которых был немногим более ста страниц. Это были материалы лекций, которые он четыре года читал в МГУ будущим журналистам. Как отмечается (точнее – доносится) в записке в ЦК КПСС первого секретаря МГК КПСС В.В. Гришина: «Указанный курс, по рекомендации парткома МГУ обсуждался на кафедре философии гуманитарных факультетов и был подвергнут серьезной критике».

Однако т. Левада не только не внес необходимых исправлений  и продолжал читать лекции по непереработанному курсу, но и в марте-мае 1969 г. опубликовал их на ротапринте в Информационном бюллетене № 20-21 (Серия «Методические пособия», тираж около 1000 экз.)».

Что же такого «еретического» содержалось в «Лекциях по социологии»? ²Вот оглавление 1 тома:

1. Предмет социологии.

2. Особенности  социологической точки зрения.

3. Общество как  система.

4. Общество и  культура.

5. Социальная  структура и социальные группы.

6-7. Малые группы.

Во второй том  вошли социологические проблемы различных областей общественной жизни: движения народонаселения, урбанизации, науки и т.д. В ротапринтный вариант не вошли две лекции по истории социологической мысли и разделы о массовых коммуникациях и методах социологических исследований. Прочтя этот перечень, современный читатель скажет «Это вполне нормальный курс общей социологии». Да, но это современный читатель. Однако, проницательный читатель 60-х гг. ХХ в. («стоящий на страже чистоты марксизма») не увидит здесь «знаемых до боли» категорий общественного бытия и сознания, базиса и надстройки, классов и классовой борьбы, общественно-экономических формаций и т.д., и т.п. – всего того, что составляет арсенал (ключ-отмычку) истмата и научного коммунизма и позволяет им походя разрешать любые социальные проблемы советской действительности и доказывать неизбежное и неотвратимое торжество «светлого будущего». Проницательный читатель наткнется на следующий «пассаж» в «Лекциях»: «Один из признаков тотального государства – полная ликвидация автономии отдельных общественных групп, сообществ, учреждений. Все должны действовать и существовать только в соответствии с интересами режима. Именно поэтому такое общество называется тотальным или тоталитарным. Все общественные группы, слои общества, интересы, все объединения людей, вплоть до союза филателистов или кружков кройки и шитья – все должны быть элементами одной машины, подчинены государству»³.

Проницательный читатель без особого труда догадается, что Ю.А. Левада имел в виду не только гитлеровский, но и сталинский режим. И такие читатели нашлись! Паладины нового «поворота к реакции» увидели в Ю.А. Леваде богохульника, который осмелился покуситься на «святое» – всевластие и самовластие партии – государства! Но поднять эту тему в открытую они не решались – это было слишком опасно для них самих. Они «вдарили» по теоретическим «ошибкам» Ю.А. Левады, а главной была, по их мнению, последовательная попытка отделить социологию от социальной философии, каковою в те поры был исторический материализм. По господствующей догме именно истмат был общесоциологической теорией, и иной общей теории быть не могло и не должно⁴.

Обсуждение  «Лекций по социологии» имело  не столько теоретическую, сколько политическую подоплеку: надо было дать идеологическую острастку и примерно наказать всех тех, кто («шаг вправо, шаг влево считается побегом!») отклоняется от марксистской ортодоксии.

Позже Левада называл  свой курс примитивным и популярным, но для того времени это было совсем не так. Новым было отчетливое стремление автора показать самостоятельность  социологии как науки, раскрыть ценность эмпирических методов при анализе социальных процессов, указать на сложность механизмов взаимоотношения личности и общества. Последующие события, которые теперь являются далекой историей, показали, что ни эти утверждения Левады, ни ряд методических недочетов, ни несколько двусмысленных фраз не могли бы сами по себе стать предметом резкого осуждения «Лекций» и расправы с их автором. Просто время не стояло на месте, идеологи старой закалки, вынужденные в период «оттепели» припудрить свои идеологические воззрения и приглушить карьерные амбиции, больше не могли и не хотели ждать.

Фраза о том, что личность в обществе подвергается разного рода давлениям со стороны  власти и массового общества и  что ее пытаются задавить танками, сказанная задолго до «Пражской весны» и пропущенная цензурой, в 1969 году была интерпретирована как осуждение ввода советских войск вПрагу. В сравнении почти тождественных высказываний Гитлера и Сталина о том, что человек – ничто, а массы – все, нашли идеологическую ошибку. Разразился скандал, поднялась волна злобной критики. Статьи в «Правде» и «Коммунисте», главных печатных органах партии, обсуждения (осуждения) в партийных школах. Главная вина – отступление от марксизма, преклонение перед буржуазной социологией. Потом обсуждение в ИКСИ, уход из университета, выговор по партийной линии, запрет на публикации⁵.

На время  Леваду оставили в покое, но летом 1972 года к руководству ИКСИ пришел М.Н. Руткевич. «Тогда, – вспоминал Левада, – он имел и славу, и силу главного погромщика социологии, он на этом делал карьеру, для чего специально и приехал из Свердловска. Стало ясно, что нам тут не жить, надо уходить. Я знал о настроении, поведении Руткевича и сразу ему сказал, что думаю уйти. Он ответил, что уже договорился с Федосеевым о том, что я уйду. Сказал это с привычной ухмылкой, по-моему, с большим наслаждением»⁶.

Поскольку в  достаточно влиятельных партийных  и научно-бюрократических кругах за Левадой закрепилась слава злодея, найти новое место работы ему было нелегко. В конце концов друзья помогли ему устроиться на скромную должность старшего научного сотрудника в Центральный экономико-математический институт АН СССР (ЦЭМИ). Первоначально с ним должны были перейти еще несколько человек, но в результате не дали даже ставки секретаря. Так, «сам по себе», он работал 16 лет, занимался чем-то вроде социологии экономического развития. У него не было аспирантов, его не публиковали, он не мог преподавать и выезжать за рубеж. Он был обречен молчать.

В разные времена  судьбы огромного числа людей  были сломлены советской властью, но в ряде случаев ее давление на тех, кто высоко ценил свою правоту, был глубоко предан своим убеждениям и верил в правоту своего видения мира, приводило к обратным результатам. ГУЛАГ сделал Солженицына, заключение выковало Бродского, «психушка» обострила художественное видение Шемякина, высылка из страны Ростроповича привела к тому, что он стал мировой знаменитостью. Их таланты раскрылись в вынужденной эмиграции; обстоятельства дали им почувствовать настоящую свободу в творчестве.

Возможно, власть надеялась на то, что Левада сломается, уйдет во внутреннюю эмиграцию или покинет страну, – он же создал свое сообщество, в котором мог чувствовать себя в достаточной мере интеллектуально свободным. Речь идет о том, что все эти годы работал левадовский семинар. Каждые две недели собирались люди: иногда – лишь постоянные участники, и потому хватало небольшой комнаты, иногда – несколько сот человек⁷. Официальная философия, социология были узкими, скованными, потому существовал интерес к нормальным, неидеологизированным исследованиям, ощущалась необходимость изучения реального человеческого поведения. Случалось, что вокруг семинара возникали скандалы, приходилось менять место. Деятельность семинара и его руководители интересовали и КГБ, но, скорее всего, органы понимали, что лучше не загонять обсуждение общесоциологических проблем в подполье.

Очень яркий  факт, говорящий о гражданском, личном мужестве Левады, приводит в своем эссе Владимир Шляпентох – он вспоминает время, непосредственно предшествовавшее его эмиграции в Америку: «Левада, вообще очень сдержанный и даже суховатый человек, не был моим другом, только добрым коллегой. Так вот, как только стало ясно, что я оказался в числе «неприкасаемых», он стал бывать в моем доме почти ежедневно, полностью игнорируя тот факт, что все его посетители – таково было тогда всеобщее мнение – регистрируются соответствующими службами. Когда у меня возникали неприятности, я ждал его прихода с нетерпением для совета и успокоения»⁸.

Это произошло  в конце 70-х годов. История публикации статьи Юрия Александровича  Левады следующая: рукопись где-то долго пролежала, потом на нее кто-то дал негативный отзыв и было высказано мнение, что такую статью нельзя публиковать. Но главный редактор журнала «Знание – сила», отважная женщина, которая прошла войну, поставила перед собой задачу непременно опубликовать статью опального Юрия Александровича Левады. И она пригрозила людям, которые были против публикации статьи, представить в ответ на негативную рецензию доктора наук противонаправленную рецензию академика, имея в виду Заславскую. В результате эта публикация прошла, потом в этом журнале были помещены еще одна или две большие работы Юрия Александровича Левады⁹. Но, тем не менее, человек, лишенный среды, лишенный возможности публиковаться, в те годы просто ничего не делал, философски относясь к жизни. И это очень долго продолжалось, с 1972 по 1989 год, фактически, целая жизнь прошла.