Молодежная субкультура

4. Мировоззрение

Сложно сказать, что играет большую роль в неформальных молодежных объединениях - музыкальные предпочтения или мировоззрение их участников. Здесь уместен классический спор о курице и яйце, поскольку u1085 неясно, что первично - определенное мировоззрение, соответствующее определенному стилю музыки, или наоборот. Эти два фактора в процессе своего естественного развития взаимообогащают друг друга и поэтому выделить из них доминантный не представляется возможным. Следует заметить, что у среднестатистических адептов различных молодежных субкультур мировоззрение может быть диаметрально противоположным, хотя у некоторых субкультур (например, битников и хиппи) общее мировоззрение во многом совпадает.

Среди современных молодежных субкультур существует два условных типа мировоззрения: мировоззрение пацифизма и мировоззрение агрессии. Стоит сказать, что приведенные выше рассуждения о среднестатистическом мировоззрении в некотором роде носят относительных характер, поскольку само по себе мировоззрение – весьма относительная субстанция и поэтому среднестатистическое мировоззрение может быть приведено лишь в качестве теоретического примера.

5. Поведение

Поведение членов неформальных молодежных объединений является прямым следствием их общего мировоззренческого базиса и у различных субкультур может варьироваться. Наблюдаются как очень агрессивно настроенные молодежные субкультуры (такие как, например, скинхеды), так и ведущие себя спокойно и миролюбиво (например, хиппи).

Также возможны поведенческие различия в образе жизни представителей молодежных субкультур. Например, отличительной особенностью «хиппи» является их склонность жить коммуной, вести так называемый «хипповский образ жизни» - путешествовать автостопом, обходиться практически без денег и жить в некомфортабельных условиях.

Тем не менее, поведение членов неформальных молодежных объединений

практически всегда является недопустимым с позиции традиционных систем поведения и вызывает у окружающих негативную реакцию и недоумение. «Нормальным» членам общества зачастую непонятно, почему молодые люди ведут себя столь эксцентрично и выходят за рамки приличия, установленные в данном обществе, ведь среднестатистический, «нормальный» член общества, в здравом уме никогда себя так вести не будет.

Типология молодёжных субкультур

Существует целый ряд типологий молодежных субкультур. Обстановку в России в конце ХХ в. достаточно точно отражает типология, предложенная казанским исследователем С.А. Сергеевым:

-романтико-эскапистские субкультуры (хиппи, ролевики, толкиенисты, с известными оговорками - байкеры);

- гедонистическо-развлекательные («мажоры», рейверы, рэперы);

- криминальные («гопники», люберы);

- анархо-нигилистические (панки, экстремистские политизированные субкультуры «левого» и «правого» толка, которые можно также называть радикально-деструктивными.

Заслуживает внимания и типология, предложенная А. Тарасовым в начале XXI века:

- «золотая молодежь» в столицах;

- наркоманская субкультура;

- уголовная среда;

- «голубая» тусовка;

- неофашисты и скинхеды;

- «нацболы» (национал-большевики);

- футбольные фанаты;

- «попсовики»;

- «старая контркультура» (субкультура, развивающая традиции хиппи 60-х годов.);

- сатанисты;

- «новая контркультура» (оппозиционная молодежная субкультура, соединившая традиции старых хиппи, национал-большевизма и левацкого революционизма.

Наконец, типология, разработанная С.И. Левиковой и В.А. Бабахо в 1996 г.:

- группы, объединяющие приверженцев музыкальных вкусов и стилей (металлисты, роллинги, брейкеры, битломаны);

- группы, ценностные ориентации которых имеют некоторый политический и идеологический оттенок (ностальгисты, анархисты, пацифисты, отклонисты, «зеленые»);

- группы аполитичного, эскапистского характера (хиппи, панки, люди «системы»);

- эстетствующие группы («митьки»);

- группировки, исповедующие «культ мускулов» («качки»);

- криминогенные группировки, объединяющиеся по признакам агрессивности, жесткой организованности и противоправной деятельности («стиляги», «гопники», «люберы»).

Каждая из приведенных выше типологий имеет свои достоинства и недостатки. Однако любая модель и схема - это абстрагирование, реальная жизнь намного богаче любой схемы и не укладывается в нее, можно наметить лишь общий контур.

На практике между молодежными субкультурами не существует жестких разграничений. Принадлежность молодого человека к одной молодежной субкультуре не исключает его членства в других. Это возможно потому, что у молодежи есть нечто общее - возможность «тусоваться». В молодежных субкультурах необязательно разделять то или иное мировоззрение – здесь молодые люди должны разделять внешние формы поведения и символику.

И все же какая-нибудь типология, пусть даже самая простая, нужна. Такая типология уже была приведена выше - «гуманитарные» и «криминогенные» субкультуры. К первым можно отнести «стиляг», КСП, хиппи, растаманов, толкиенистов, ролевиков, готов, эмокидов, мобберов, рейверов, хип-хоп (рэперов), роллеров и прочих экстремалов, стрейт-эджеров, большинство металлистов. Ко вторым – скинхедов, футбольных хулиганов, гопников, люберов, хакеров, «диких» байкеров типа «Ангелов ада», панков, сатанистов.

Однако и это деление достаточно условное: среди первых нередко встречаются радикальные активисты, представляющие угрозу обществу, равно как среди вторых - законопослушные молодые люди.

Концепции молодежных субкультур в трудах российских ученых

Изучение молодежных субкультур издавна составляет важное направление социологии молодежи. С 60-х годов ХХ века к этой проблематике обратились ведущие социологи разных стран мира, в отечественной же социологии анализ молодежных субкультурных феноменов до конца 1980-х годов велся в очень узких рамках и не был сколько-нибудь значимой областью молодежных исследований. Отчасти это происходило из-за того, что такие феномены в силу утвердившихся научных парадигм воспринимались как социальная патология, а подобного рода тематика в основном носила закрытый характер и ее разработка не могла вестись по свободному выбору того или иного исследователя или исследовательского коллектива. Частью важно и то, что субкультуры, свойственные Западу, были мало представлены (по крайней мере на поверхности) в формах социальной и культурной активности молодого поколения.

С конца 1980-х годов внимание исследователей к молодежным субкультурам России стало более заметным. В 2000-е годы исследовательская активность в этом направлении усилилась. Некоторые авторы стремятся прояснить субкультурные характеристики молодежи в рамках отдельных территорий (например, к такому пути по мотивам вполне практическим склонны исследователи НИЦ «Регион» Ульяновского госуниверситета, руководимого проф. Е. Л. Омельченко; внимание к субкультурам молодежи на региональном уровне проявляют исследователи Санкт-Петербурга). Другие идут по пути описания большого и разнородного материала, который сгруппирован на основе определенной теоретической ориентации.

Разделы по молодежной субкультуре выделяются в изданиях учебного характера. Специально этому вопросу посвящено объемное учебное пособие С. И. Левиковой, опубликовавшей в последние годы немало работ по данной проблематике. В учебнике под редакцией В. Т. Лисовского параграф «Молодежная субкультура в современной России» написан З. В. Сикевич. Обращает на себя внимание то, что здесь под молодежной субкультурой понимается «культура определенного молодого поколения, обладающего общностью стиля жизни, поведения, групповых норм, ценностей и стереотипов». Автор настаивает на том, что молодежная субкультура - характеристика именно целого поколения, что «существует некое субкультурное «ядро», которое присуще в той или иной мере всему молодому поколению». Надо думать, эта точка зрения имеет немало сторонников, о чем свидетельствует, например, воспроизведение цитированных положений З. В. Сикевич в учебном пособии Ю. Г. Волкова, В. И. Добренькова и др. «Социология молодежи».

Трактовать субкультурные феномены как присущие (хотя бы в смысле их «ядра») всем молодым россиянам - значит стать на путь абстрактных схем. В действительности более плодотворна и реалистична позиция М. Фуко, который настаивал: во имя методологической строгости мы должны уяснить, что можем иметь дело только с общностью рассеянных событий. В применении к конкретным обстоятельствам современной России это тем вернее, что привычный для общества западного типа образ молодежной субкультуры здесь довольно слабо представлен — по большей части именно как рассеянные события, общность которых устанавливается исследовательским конструированием реальности. Если исходить из ожидания, что в России молодежные группы формируются как стремление к смене установок (своих и общества) и в поведении отражают эту тягу к общественному обновлению на основе философского осмысления социальных ценностей и особого образа жизни, то материалы исследований последних лет покажутся обескураживающими: субкультурные феномены в западном смысле едва заметны. Их известность в обществе во многом результат «эффекта CNN»: представления как особо значимых событий и явлений в средствах массовой информации.

Концепции молодежных субкультур в трудах зарубежных ученых

Существует целый ряд концепций зарубежных исследователей, объясняющих сущность и причины вовлечения молодежи в ту или иную субкультуру.

Социопсихологический подход связывал склонность к девиантному поведению в коллективной форме с особенностями подросткового возраста.

Во многих направлениях формирование молодежных субкультур и механизмы включения в них рассматривались в контексте социализации.

На раннем этапе исследований акцент делался, главным образом, (используя термин А.В.Мудрика) на молодежь как жертву социализации и формирование субкультур виделось скорее как нарушение механизмов социализации.

В исследованиях криминальных молодежных группировок социологами Чикагской школы причину складывания группировок и включения в них подростков видели в неблагополучии среды, социального окружения, не оставляющей возможности для нормальной социализации.

Роберт Мертон интерпретировал криминальное поведение как следствия разрыва между притязаниями личности и возможностями их реализации в том социальном пространстве, в котором живут молодые люди.

А. Коен в своих исследованиях показал, что преступления группировок были по существу неутилитарными, они были деструктивными - как по отношению к отдельным людям, так и нормам и совершались из соображений престижа и для подтверждения идентификации с группой. Ведущая идея Коена заключается в том, что молодые люди не становятся антисоциальными после включения в группировку: в группировку приходят именно антисоциально ориентированные подростки для поддержания (институциализации) своих антисоциальных норм и ценностей. А.Коен утверждал, что у групп подростков одного и того же возраста, но по-разному ориентированных, существуют значительные отличия в представлении о статусе и критериях его достижения. Для «послушных учеников из среднего класса» – это «образование, квалификация, уважение, замужество, признание заслуг со стороны значимых взрослых, а в их лице - общества в целом». Для «мальчишек из подворотни» - «моментальное удовольствие, грубость, жестокость, высокий уровень риска и волнения, ценности, которые не сулят каких-либо похвал со стороны взрослых и общественно значимого признания».

Уолтер Миллер, применив для объяснения позиции подростков понятие «маргинальность», напротив, попытался доказать, что дело не в стремлении к идентификации с нормами среднего класса, а в желании подростков приспособиться к ценностям "более низкого" класса. Маргинальная позиция складывается, когда подростки начинают чувствовать свою незначительность, поскольку у них отсутствуют возможности для реализации своих потребностей в самоуважении и самоидентификации. Таким образом, подростки не специально выбирают девиантный путь, они просто выбирают некий путь, позволяющий им самореализоваться, добиться хотя бы какого-то признания и этим путем часто оказывается девиантная ассоциация.

Работы школы социологического мышления ("интеракционизма" или "теории наклеивания ярлыков") опровергали тезис о том, что девиантное поведение есть некая психологическая предрасположенность отдельных индивидов. Молодые люди и их сообщества становятся девиантными, когда им приклеивают ярлык преступника (преступного). Вербализация и артикуляция именно такого обозначения данной группы людей оказывается решающим для завершения процесса их идентификации с этой "девиантной" группой. Исследования показали, что из нескольких столкновений между группировками на юге Англии широко «разрекламированных» СМИ, возник социокультурный феномен огромного масштаба.

Весьма интересные результаты дал функциональный подход. В отличие от тех, кто видел в молодежи социальную проблему, его представители - Т. Парсонс и Ш. Айзенштадт считали, что все молодежные субкультуры, несмотря на поведение, стиль или сленг, были, в конечном счете, некоторыми адаптивными формами, их существование помогало обществу в целом достигать стабильности, и с этой точки зрения они были социально значимыми и положительными. Культурно-исторический анализ, проведенный в рамках данного подхода выявил различия в процессах перехода детей во взрослый статус.

В доиндустриальных обществах подростковость перемещалась во взрослость через принимаемое всеми и достаточно очевидное окончание детства и начало взрослой жизни. Поскольку большой разницы между ценностями, передающимися от поколения к поколению, не существовало, период взросления был «естественным» и безпроблемным, и самой молодости (в нашем понимании) не было. Но в индустриальных обществах все эти процессы намного усложнились. Молодежь индустриальной эпохи уже не могла, как прежде, воспользоваться прежним молодежным опытом поколения взрослых, поскольку традиционные роли, которые они могли воспринять в семье, уже не могли им помочь в приобретении новых взрослых статусов и ролей.

В традиционном обществе окончание детства отмечалось ритуалом или празднованием, что, по сути, означало, что подросток занял аутентичное место во взрослом обществе. В современных индустриальных обществах, наоборот, роли, представленные в пределах семьи, перестали гармонировать с более широкой социальной системой. Таким образом, идентификация с членами семьи не гарантировала и не обеспечивала достижения полной социальной зрелости и статуса взрослого в социальной системе.