Масштабные социологические исследования в СССР в 80-х гг

Программа «Экополис», начатая в 1979 г., была практической попыткой развивать городскую социальную экологию именно по данному пути. Программа ставила несколько задач: разработать концепцию сопряженного развития города и природы, соединить усилия представителей естественных и общественных наук, привлечь к разработке концепции активистов конкретного города, сделав его полигоном для реализации этой программы.

Показательно, что за 10 лет работы по программе сколько-нибудь интегрированной междисциплинарной концепции экогорода не было создано. Д.Кавтарадзе и другие биологи, бывшие, лидерами программы, ограничились лишь повторением известных "императивов природы", без попытки их интерпретации в контексте быстро меняющейся экономической, политической и социальной ситуации предперестроечного и последующего периодов. Удалось лишь выполнить серию частных исследований по воздействию города на состояние городской флоры и фауны.

Что касается социологов, то их интересовало "движение" от интегративной концепции экогорода к ее практической реализации.

Выделив три основных уровня интеграции знаний (культурно-исторический, социально-функциональный и пространственный) и пять последовательных ступеней этого «движения» (фундаментальные и прикладные исследования, проектирование, строительство и формирование городской среды), О.Яницкий показал, что в условиях существовавшей в стране системы централизованного создания городов реализация концепции экогорода невозможна в принципе. К тому же, при главенствующей роли архитектурно-строительной системы, любая, даже хорошо разработанная междисциплинарная концепция обязательно редуцируется до уровня двухмерной репрезентации (архитектурный проект). Потери экосоциального содержания концепции при этом неизбежны. Другим ограничивающим реализацию концепции экогорода фактором было отсутствие обратной связи с формирующимся территориальным сообществом. Следовательно, нужны иные методы - моделирование, разработка сценариев.

Программа «Экополис» оказала тем не менее огромное воздействие как на научное сообщество, так и на группы экоактивистов городского населения. Во многих поселениях были созданы неформальные группы поддержки программы, а в некоторых из них возникли гражданские инициативы по реализации собственных программ экологизации городской среды. «Экополис» (как замысел и междисциплинарная программа) имел также серьезный международный резонанс.

Наконец, важным направлением социально-экологических исследований является изучение социальных конфликтов и социально-пространственной дифференциации в городской среде. Существуют два основных типа конфликтов: 1) между внегородскими экономическими и социальными структурами (государственные предприятия и учреждения), эксплуатирующими ресурсы города, и местным сообществом, воспроизводящим эти ресурсы; 2) между различными социальными субъектами города, конкурирующими в борьбе за доступ к этим ресурсам.

Исследованиями в области дифференциации городской среды, в том числе ее качества, традиционно занимались специалисты по социальной географии. Однако в последние годы социологи стали активно исследовать вопросы социальной дифференциации и сегрегации в пространстве города. Так, О.Трущенко, используя историко-социологические методы и опираясь на теоретические разработки французских социологов П.Бурдье, М.Пэнсон, М.Пэнсон-Шарло, Э.Претесея и др., на примере Москвы показала, что городская сегрегация есть продукт социальной стратегии практического использования символически ценных пространств, который воплощается в характере расселения господствующих социальных групп и сословий. Сегодня дефицит экологически чистых городских сред является растущим по важности фактором аккумуляции символического капитала именно в немногих, еще относительно экологически чистых зонах города. С возникновением рынка земли, жилья и вообще городской недвижимости социально-экологическая дифференциация и сегрегация, а за ними и конфликты на этой почве неизбежно усилятся.

Вывод

Взлеты и падения экосоциологии в США и Западной Европе тесно связаны с уровнем общественного интереса к инвайронментальным проблемам. Поэтому автор разделяет точку зрения своих американских коллег, полагающих, что статус рассматриваемой дисциплины будет существенно зависеть от уровня этой озабоченности, а также от того, насколько быстро другие социологические дисциплины смогут отказаться от допущения, что благосостояние и перспективы развития современных обществ не зависят от состояния биофизической среды. Чем чаще мир будет практически сталкиваться с изменением глобальной экологической ситуации, тем больше будет оснований для отказа всех социологических дисциплин от "Парадигмы человеческой исключительности". В конечном счете, взаимодействие человеческого общества и биотехносферы, т.е. социально-средовые отношения, является фундаментальной проблемой экосоциологии. Другое ее направление, которое представляется перспективным, - это концепции "общества риска", развитые У.Беком и Н.Луманом.

К сожалению, Россия еще очень долго не достигнет уровня экологической озабоченности, необходимого для обретения экосоциологией статуса фундаментальной социологической дисциплины. Утрата российской социологией интереса к теории социальных изменений, фрагментация и коммерциализация дисциплины, ее растущий сервилизм - все это серьезные препятствия для концептуального осмысления взаимодействия природы и общества в терминах социологии.

Объединяемая лишь некоторой проэкологической идеологией, российская инвайронментальная социология не имеет развитой теоретико-методологической базы, отражающей специфику переходного периода, не институционализирована и не образует достаточно сильного научного сообщества. Мало озабоченная разработкой своего теоретического фундамента, она продолжает оставаться комбинацией нескольких, достаточно автономных исследовательских полей: проблем городской среды, экологического сознания, инвайронментальных движений и экологической политики. Накопление эмпирического материала и освоение западной литературы не сопровождается их адекватной теоретико-методологической рефлексией. И виноваты в этом не только российские экосоциологи. Без решения ключевых проблем социологии развития, т.е. создания концепции или ряда концепций модернизации переходного общества, инвайронментальная социология не сможет обрести искомого ею статуса.

Можно лишь надеяться, что поскольку Россия внесла весомый вклад в глобальные изменения в биосфере, российское государство, а за ним и социологическая наука вынуждены будут включиться в анализ этих изменений, т.е. кооперировать свои усилия с мировым сообществом социологов, подобно тому, как это уже происходит в Европейском сообществе [59]. Другой импульс может прийти со стороны намечающихся процессов политической и экономической реинтеграции республик бывшего СССР, что также потребует масштабных сравнительных исследований и, следовательно, выработки общего теоретико-методологического аппарата. Однако все это - не более чем предположения.

Единственное направление, которому наверняка суждено быстро развиваться, - «экосоциология катастроф», прежде всего техногенного, но также и военно-политического порядка. Связь: рост социогенных и техногенных рисков - социальные институты, призванные ликвидировать чрезвычайные ситуации - отрасль социологии, изучающая эти ситуации и их социальную динамику - просматривается достаточно четко. Поэтому в последнее время автором предпринимались усилия осмыслить российскую социально-экологическую ситуацию в терминах теории «общества риска»; Г.Денисовский, А.Мозговая изучали поведенческие стереотипы, характерные для посткатастрофических ситуаций. Однако в целом российская экосоциология еще долгое время будет оставаться социологией "социальных последствий", вызванных изменениями среды обитания человека.

Источники

1.      Яницкий О.Н. Индустриализм и инвайронментализм: Россия на рубеже культур // Социологические исследования. 1994, № 3

2.      Яницкий О.Н. Экологические движения: методологические вопросы международных сопоставлений//Социологические исследования. 1991.

3.      Яницкий О.Н. Экологическая политика: роль движений и гражданских инициатив//Социологические исследования. 1994, № 10.