Феномен безработицы в России

Оздоровлению региональных рынков труда с критической ситуацией препятствуют инерционные процессы, медленная ротация безработных; ограничение предложение рабочих мест; длительная продолжительность безработицы.

Анализ динамических изменений российского трынка труда опирается на оценку перемещения населения между тремя альтернативными составляющими рынка труда (или категориями занятости): занятости, безработицы и экономической неактивности. В качестве исходной была использована классификация занятого и безработного населения, основанная на методологии МОТ.

К категории занятых отнесены: респонденты в возрасте 16 лет и старше, которые имеют работу, находятся в оплачиваемом или неоплачиваемом отпуске, включающая работающих студентов и пенсионеров; респонденты, которые в самом начале анкеты отметили, что не имеют работу, но затем уточнили, что в течение последних 30 дней самостоятельно обеспечивали себя работой, за которую им было заплачено. [6]

К категории безработных отнесены: респонденты в возрасте 16 лет и старше, которые заявили, что не имеют работу и обращались куда-нибудь или к кому-нибудь в поисках работы в течение последних 30 дней; неработающие пенсионеры, активно занимающиеся поиском работы. Из категории безработных были исключены лица, которые заявили, что не имеют работу, ищут ее, не в течение последних 30 дней самостоятельно обеспечивали себя работой, за которую им было заплачено.

К категории экономически неактивного населения были отнесены все остальные респонденты в возрасте 16 лет и старше.

Сейчас с определенной долей уверенности можно утверждать, что в России переход от полной безусловной занятости в общественном производстве, соответствующий всеобщности и обязанности труда при социализме, к системе экономической активности, отвечающей критериям рыночного хозяйства, состоялся. Более половины экономически активного населения работают не на государственные структуры, а на себя, трудятся на предприятиях и в организациях частнокорпоративного типа. При этом 15% заняты в малом бизнесе, около 9% классифицируются по методике МОТ как безработные, причем уровень официально зарегистрированной безработицы достиг 3,6%.

Пропорции распределения занятых изменились в пользу тех отраслей, деловая активность в которых возросла в связи с рыночными преобразованиями: торговли и общественного питания, материально-технического снабжения и торгового посредничества, кредитования финансов, страхования. Россия по отраслевой структуре занятости все более становится похожей на страны с экономикой, переходной к развитому рыночному хозяйству - Венгрия, Польша, Республика Корея. По показателю доли безработных в общей численности экономически активного населения наша страна практически догнала Великобританию, Германию, Нидерланды, Швецию.

2.2. Проблема “скрытой” безработицы в России

Одной из специфических особенностей российского пути в сфере занятости является преобладание скрытых форм безработицы, в особенности двух ее основных форм: вынужденные, инициированные администрацией предприятий неоплачиваемые (или частично оплачиваемые) отпуска и неполная занятость. Как показывают исследования, они связаны с проблемой избыточной занятости, заключающейся не в самом факте трудоизбыточности, а в ее масштабах, долгосрочности и устойчивости.

Известно, что структура трансакционных издержек фирмы (в частности, издержек приспособления на рынке труда) такова: в краткосрочной перспективе работодатели придерживают рабочую силу, поскольку, как показывает мировой опыт, адаптация к негативным шокам в связи с изменением численности сопряжена с большими издержками, чем адаптация к изменению продолжительности и интенсивности труда, – т.е. занятость с запозданием реагирует на изменения в объемах выпуска. По некоторым оценкам, резерв избыточной рабочей силы в советской экономике достигал 15%.

Другая особенность “российского” варианта кроется в содержании, выражаемом понятием “скрытая” безработица. Не секрет, что низкий уровень эффективности производства в СССР, обусловливающий завышение спроса на труд, еще в 70-80 гг. привлекал внимание зарубежных специалистов. Разницу между фактической численностью занятых на предприятиях СССР и меньшей их численностью, которая могла бы быть на них занята при достижении международно сопоставимых уровней технологии, организации экономической деятельности и производительности труда, они называли “сверхзанятостью”, или “скрытой” безработицей. Представляется очевидным, что для преодоления такого рода скрытой незанятости необходимо технологическое обновление хозяйства, сопровождаемое резким повышением эффективности производства.

Сейчас под “скрытой” безработицей в России понимается совершенно другого рода явление, обусловленное неадекватностью между глубиной падения объемов производства и масштабами сокращения занятых в экономике. Пока среди экономистов нет единого мнения о его содержании: одни под “скрытой” безработицей понимают избыточную занятость - ситуацию, когда несколько человек выполняют работу одного либо когда высококвалифицированный специалист занят низкоквалифицированным трудом; другие - неполную (частичную) занятость, т.е. занятость неполный рабочий день или неполную неделю; третьи склонны относить к “скрытой” безработице и избыточную, и неполную занятость.

На наш взгляд, особого внимания заслуживает анализ данного явления с точки зрения комплексного социально-экономического подхода. Феномен “скрытой” безработицы заключается в промежуточном состоянии между занятостью и безработицей: с одной стороны, ее нельзя отнести ни к полной занятости, ни к явной безработице; с другой - “скрытая” безработица это и занятость и безработица одновременно.

“Скрытая” безработица - не частичная (избыточная) занятость, а именно безработица, поскольку представляет собой не только избыточную (по сравнению с производственными возможностями) часть трудовых ресурсов, но и нереализованное право на труд.

Как известно, “скрытая” безработица не фиксируется рынком труда. В ка- честве основных критериев отнесения той или иной группы населения к скрыто безработным выступают: формальная занятость, неэффективное или неполное использование трудовых ресурсов.

Иногда в качестве критерия “скрытой” безработицы выдвигают относи- тельно низкий уровень заработной платы или задержку выплаты заработной платы. Однако низкий уровень заработной платы не может быть самостоятель- ным критерием “скрытой” безработицы. Для России такой критерий вообще не является определяющим, так как уровень заработной платы в целом по стране сильно занижен по сравнению с ценами других ресурсов и факторов производ- ства.

Основная причина придерживания излишней рабочей силы сопряжена с тем, что “скрытая” безработица ассоциируется руководством большинства трудоизбыточных предприятий с социальным амортизатором. В данном контексте уместно напомнить, что в восточноевропейских странах, например, уже в первой фазе реформ безработица достигла уровня, количествен- но соответствовавшего примерно половине от общего падения производства, между тем как в России эта пропорция в 3-4 раза ниже. Быстрый рост безработицы - одно из самых болезненных социальных последствий реформ в странах Центральной и Восточной Европы. Так, в 1995 г. доля незанятых в общей чис- ленности экономически активного населения колебалась от 8,8% в Румынии до 14,9% в Польше. Реализация в России восточноевропейской зависимости меж- ду падением объема производства и ростом безработицы означала бы, по оцен- кам специалистов, по меньшей мере 30-процентный уровень безработицы.

Тем не менее удерживание избыточной рабочей силы как государственны- ми, так и многими приватизированными предприятиями неверно расценивать как однозначно позитивное явление, препятствующее росту социальной на- пряженности в обществе.

В указанном контексте несомненный интерес представляют результаты мониторинга занятости, проводимого специалистами Института труда Мини- стерства РФ в 1993-1997 гг. с целью исследования механизма возникновения и развития “скрытой безработицы”. Выявилось следующее.

1. Постоянный рост “скрытой” безработицы приводит к обострению пси- хологической ситуации в трудовых коллективах: 58% респондентов заявили, что в процессе труда выполняют не свойственные им функции, а каждый пятый опрошенный утверждал, что занят во многом бесполезной работой.

2. На большинстве предприятий значительные масштабы “скрытой” безработицы сочетаются с высокой текучестью кадров, значительно увеличивая трансакционные издержки предприятий.

3. Масштабы “скрытой” безработицы фактически не зависят от финансо- вой устойчивости предприятий. Так, в 1996 г. удельный вес находившихся в отпусках по инициативе администрации на финансово неустойчивых предпри- ятиях промышленности составлял 35-40%, на относительно устойчивых - 35- 37%.

Кроме того, при выработке стратегии занятости, касающейся “излишков” рабочей силы, важным аргументом в пользу ее “сброса” является вывод, сделанный в процессе ряда исследований российского феномена “скрытой” безработицы: по основным показателям хозяйственной деятельности тру- доизбыточные предприятия существенно проигрывают нетрудоизбыточным. В частности, на трудоизбыточных предприятиях кумулятивное падение объема производства было на 13 процентных пунктов больше, чем на нетрудоизбы- точных, причем разрыв, обозначившийся в первые же годы реформ, впоследст- вии все увеличивался. Соотношение между запасами непроданной продукции и наполненностью портфеля заказов у первых тоже почти на треть хуже; загрузка производственных мощностей была ниже на 14 процентных пунктов (соответ- ственно, 48% против 62%). Интересно отметить, что почти каждое третье тру- доизбыточное предприятие прибегало к выпуску убыточной продукции именно для того, чтобы занять “лишних” работников. Подчеркнем, что у них доля убы- точной продукции в общем объеме выпуска почти вдвое больше: 15,5% против 8,3%. Наконец, систематически задерживали зарплату две трети первых и примерно половина вторых.

Иными словами, обратной стороной медали российского феномена долго- срочной трудоизбыточности является значительное ухудшение показателей экономической деятельности. Отсюда актуальность вопроса: что же в большей степени представляет собой “скрытая” безработица - “социальный амортиза- тор” или “экономический тормоз”?

Не секрет, что двойственный характер “скрытой” безработицы привлекает повышенное внимание исследователей. Известно, что в прошлом на многих предприятиях существовал избыток кадров. Следовательно, не только “вхож- дения” предприятий в состояние трудоизбыточности, но и “выходы” из него бьши в пореформенный период достаточно активными. Непрерывно происхо- дящие изменения в составе трудоизбыточных предприятий свидетельствуют, что избыточную занятость в условиях переходной экономики необходимо рас- сматривать как изменчивое явление. На практике часто случается так, что в связи с накоплением избыточной рабочей силы свыше определенного уровня происходит естественный ее “сброс”, так как предприятие оказывается не в состоянии платить “незаработанную” заработную плату большому числу ра- ботников. Резкое снижение уровня заработной платы либо коллектива работ- ников в целом, либо отдельных профессиональных категорий вызывает естест- венный отток работников с предприятия.

Каков же критический размер трудоизбыточности, грозящий обвальным перерастанием “скрытой” безработицы в открытую? Определенного критерия трудоизбыточности пока нет.

На наш взгляд, имеющиеся расхождения в трактовке критерия трудоизбы- точности и количественной оценке его критического уровня объясняются дву- мя причинами: “индивидуальностью” критерия (имеется в виду, что в каждом конкретном случае допустимый размер излишков определяется целым ком- плексом факторов, главным из которых является уровень напряженности на региональном рынке труда), и несопоставимостью методов исчисления уровня “скрытой” безработицы.

Прежде чем перейти к сравнительному анализу методов уместно напом- нить, что понятие “скрытая безработица” включает две неоднородные части. Первая часть, сопряженная с формами проявления внутрифирменной незанято- сти (например с работой в режиме неполного рабочего дня или недели), охва- тывает внутрисменные и целодневные простои, допущенные не по вине работ- ника, и отпуска работников по инициативе администрации предприятий, т.е. поддается исчислению с известной точностью. Вторая часть сопряжена с тру- дом, с пониженным уровнем интенсивности или выполнением работ, предпо- лагающих более низкую квалификацию, нежели та, которая имеется у работ- ника.

Среди методов количественной оценки уровня “скрытой” безработицы наибольшее распространение в последнее время получили следующие два: ба- зирующийся на анализе степени использования рабочего времени и основы- вающийся на анализе причин отклонения от базового уровня производительно- сти труда Следует отметить, что помимо названных используется так назы- ваемый “социологический” метод, базирующийся на субъективном восприятии наемными работниками производственного ритма и организации труда, в том числе его оплаты. Однако данный метод применяется, как правило, в комбина- ции с вышеуказанными.

Выделяются три уровня “скрытой” безработицы:

- допустимый - при котором “излишки” персонала как бы “не ощутимы”;

- критический - начиная с которого предприятия сами классифицируют себя как “трудоизбыточные”;

- катастрофический - при котором “скрытая” безработица “взрывоопас- но” переходит в открытую.

В связи с этим возникает вопрос о способах и направлениях борьбы со “скрытой” безработицей, и прежде всего принципиальный момент: нужно ли ее сокращать любыми методами?

Представляется очевидным, что быстрый перевод “скрытой” безработицы в открытую, неприемлем по ряду причин.

Во-первых, в современных российских условиях “скрытая” безработица поддерживает хотя бы минимальный уровень потребления. В случае же перевода части населения на мизерные пособия по безработице, уровень жизни может сократиться до критических размеров.