Цицерон как символ оратора

  Свое  изгнание Цицерон провел в Греции и переносил чрезвычайно тяжело; оно продолжалось около полутора лет. Законом, предложенным консулом 57 г. Публием Корнелием Лентулом Спинтером, Цицерону было разрешено вернуться в Рим. Он был возвращен с почетом, но когда остыла первая радость по поводу возвращения на родину и свидания с семьей и друзьями, Цицерону пришлось перенести немало неприятностей в связи с хлопотами о возвращении ему его имущества. Клодий был еще достаточно силен и Цицерону лишь с большими трудностями удалось получить обратно дом и усадьбы и восстановить дом на государственный счет. Еще больше, чем эти затруднения материального характера, беспокоила Цицерона политическая обстановка; он увидел, насколько запутанной стала она за время его изгнания; последовательно придерживаться избранной им линии, направленной на сплочение нобилитета и всадников и оправдавшей себя в минуту острой опасности со стороны Катилины, теперь уже было невозможно; пришлось лавировать между двумя соперниками, Помпеем и Цезарем, отношения между которыми были еще не враждебными, но уже неустойчивыми. Цицерон склонялся более к Помпею, который в это время решил более крепко связать свою судьбу с сенатом; но после того как Цицерон выступил в сенате против проекта Цезаря о распределении кампанских земель, Помпей и Цезарь, встретившись в Луке в 56 г., согласовали спорные вопросы, и Цицерону пришлось произнести в сенате речь "О консульских провинциях", в которой он высказался за продление наместничества Цезаря в Галлии. Но с 54 г. отношения между Помпеем и Цезарем снова ухудшились, и Цицерону, только что завязавшему мнимую дружбу с Цезарем через своего брата Квинта, который был легатом Цезаря, опять пришлось решать, на чью сторону ему встать.

  Положение Цицерона осложнялось еще тем, что  он был обязан своим возвращением ряду лиц, из которых далеко не все  были ему симпатичны, но которых  он был вынужден защищать, если им грозила  опасность; так, в 56 г. он защищал Публия Сестия, обвиненного в "насильственных действиях", в 54 г. – Гнея Планция, обвиненного в "домогательстве"; оба дела были, по-видимому, несколько сомнительны, и Цицерону пришлось больше говорить о той помощи, какую Сестий и Планций оказали лично ему во время его изгнания, чем оправдывать их поведение. Ораторский талант Цицерона в эти годы начинает сильно тускнеть; до нас, правда, дошла его блестящая речь "В защиту Целия", но речи за Сестия и за Планция уже растянуты, переполнены обвинениями и оскорблениями по адресу Клодия, патетическими возгласами и общими рассуждениями. В 52 г. Цицерон был вынужден выступить по еще более сомнительному делу: при довольно неясных обстоятельствах, в схватке на Аппиевой дороге, Публий Клодий был убит рабами Тита Анния Милона, народного трибуна 57 г., сторонника возвращения Цицерона из изгнания. Долг благодарности побуждал Цицерона защищать этого человека, о котором он сам был невысокого мнения; кроме того, сторонники убитого создали в городе такую напряженную обстановку, что во время суда форум был оцеплен войсками. Цицерон пытался доказать, что Милон был неповинен в убийстве Клодия, более того, что Клодий готовил Милону засаду; однако это был один из немногих случаев, когда речь Цицерона не привела к оправданию обвиняемого: Милон был осужден и удалился в изгнание.

  В 51 г. Цицерон был назначен в качестве проконсула в Киликию, где он показал  себя человеком честным и справедливым. Однако душой он жил в Риме, вел  постоянную переписку с Марком Целием, сообщавшим ему все римские новости; едва дождавшись окончания проконсульства, он вернулся в Рим незадолго до начала гражданской войны. С января 49 г. события стали развиваться чрезвычайно быстро. Гражданская война, перенесенная из Италии в Эпир и Фессалию, не закончилась после победы Цезаря при Фарсале и гибели Помпея в Египте: помпеянцы еще долго оказывали сопротивление сперва на Востоке и в Африке, где после их поражения кончил самоубийством Катон, а потом в Испании. Цезарю, до его гибели в "мартовские иды" 44 г., удалось пробыть диктатором в Риме в сравнительно спокойной обстановке лишь один год.

  Когда началась гражданская война, Цицерон  находился в Риме; после долгих и мучительных колебаний он последовал за Помпеем и за теми сенаторами, которые вместе с Помпеем и  сенатским войском покинули Рим; Цицерона возмущало поведение обоих  соперников: Цезарь явно пошел против государства, отказавшись подчиниться решению сената о роспуске своего войска, и в глазах Цицерона тем самым превратился в "тиранна" (см. II и XIV "Филиппики"); Помпей же действовал слишком медленно и нерешительно, а его приверженцы-нобили умели только спорить о том, какие должности они займут в Риме после победы над Цезарем. При поражении Помпея Цицерон не присутствовал: он не поехал дальше города Диррахия в Иллирике и после известия о Фарсальской битве вернулся в Италию. Однако помпеянцам не было разрешено возвратиться в Рим немедленно, и Цицерону пришлось провести год в Брундисии; он переносил свое невольное изгнание еще хуже, чем добровольное, и чуть ли не ежедневно посылал своим друзьям в Рим умоляющие письма. Наконец, Цезарь, на обратном пути из Египта, где он вмешался в династические раздоры (Александрийская война 48-47 гг.), разрешил Цицерону, лично встретившись с ним в Таренте, вернуться в Рим. Но и в Риме Цицерон уже не чувствовал себя счастливым: невозможность принимать участие в государственных делах и даже открыто выступать на форуме, угнетала его; к этому присоединились и личные неприятности: в 46 г. он развелся с женой Теренцией, которая, по его утверждению, в его отсутствие небрежно вела его финансовые и хозяйственные дела, слишком доверяя вольноотпущенникам; новый брак Цицерона с богатой молодой Публилией окончился через год разводом. Самым тяжелым ударом для Цицерона была смерть любимой дочери Туллии (в 45 г.); однако Цицерон нашел в себе силы работать над сочинениями по философии и ораторскому искусству; в эти годы написан ряд его произведений, в том числе и "Брут", одна из его лучших книг, где он дал историю римского красноречия. Кроме того, от этого периода осталось много писем и только три речи, произнесенные перед Цезарем; в них Цицерон ходатайствовал за бывших помпеянцев Марка Марцелла и Квинта Лигария и за галатского царя Дейотара – изящно и красноречиво, но не очень убедительно.

  Гибель  Цезаря от руки заговорщиков, многие из которых – прежде всего Марк Брут – были личными друзьями Цицерона, вызвала в нем большую радость  и надежду на восстановление прежнего республиканского строя. Наступил последний  подъем политической деятельности и  ораторского искусства Цицерона. Он принял живое участие в оппозиции, которую сенат оказал Марку Антонию, ярому цезарианцу.

  Марк  Антоний, внук известного оратора, был  храбрым воином, но человеком распущенным  и беспринципным; в первые дни  после смерти Цезаря, боясь за себя и своих сторонников, он, упразднив  само название "диктатура", выражал свое полное согласие с политикой сената; но вскоре, видя  нерешительность убийц Цезаря, он стал забирать власть в свои руки, проводил различные антисенатские мероприятия, ссылаясь на якобы найденные им распоряжения Цезаря, и, наконец, перешел к открытым военным действиям, осадив в Мутине Децима Брута, одного из убийц Цезаря.

  Цицерон, в первое время пытавшийся поддерживать с Антонием хорошие отношения, вскоре круто переменил свою позицию  и обрушился на Антония в ряде гневных речей, которые он сам  назвал "Филиппиками" (в подражание речам Демосфена против македонского царя Филиппа). Недостаток энергии Брута  и Кассия, потери сенатского войска в сражении под Мутиной и двуличное поведение молодого Октавиана, внучатного племянника Цезаря, усыновленного им, – все это омрачило последние месяцы жизни Цицерона. Войско, посланное на подмогу Дециму Бруту под командой консулов Авла Гирция и Гая Пансы, разбило Антония, но оба консула пали, а Октавиан, который участвовал в войне на стороне сената, теперь, действуя в интересах своих цезариански настроенных солдат, вошел в соглашение с только что побежденным Антонием, который уже ранее привлек на свою сторону Марка Лепида, располагавшего значительными силами. Таким образом, был создан второй триумвират. Овладев положением, триумвиры прибыли в Рим. Одной из первых жертв проскрипций, объявленных триумвирами, был Цицерон; при попустительстве Октавиана, пытавшегося, по словам Плутарха, в течение двух дней отстоять Цицерона, Антоний отомстил за оскорбления, которыми Цицерон осыпал его в "Филиппиках". Цицерон, может быть, и избежал бы смерти, если бы своевременно уехал в Грецию, но он не сумел – или не захотел – сделать это; убийцы, посланные Антонием, настигли его возле Кайеты, где у него было поместье. Ему отрубили голову и правую руку и, по распоряжению Антония, выставили их в Риме на форуме. Это жестокое издевательство над убитым "отцом отечества" (это почетное наименование было дано Цицерону сенатом после подавления заговора Катилины) вызвало негодующие отклики многих историков и поэтов последующих веков. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  2 Ораторские достижения  

  Литературное  наследие Цицерона очень велико и  разнообразно. Прежде всего его слава основывается, несомненно, на его речах. Хотя не все его речи дошли до нас, но число сохранившихся достаточно велико, а характер их достаточно ясно выражен, чтобы наше представление о его ораторском даровании было вполне законченным и исчерпывающим. В полное собрание его сочинений принято включать пятьдесят восемь речей, большинство которых сохранилось полностью; в нескольких недостает начала, в нескольких – конца, в иных имеются пропуски (лакуны); несколько речей, представляющих собой фрагменты, достаточно крупные и содержательные, также обычно включаются в собрание (речи по делу актера Росция, по делу Марка Туллия, в защиту Фонтея); помимо этого, имеются еще незначительные фрагменты, приведенные позднейшими авторами (Авл Геллий, Макробий и др.); известны также и названия многих утраченных речей (около тридцати), упоминаемых либо самим Цицероном, либо другими писателями.

  При изучении речей Цицерона как произведений литературных нередко приходится обращаться к его сочинениям по теории ораторского  искусства. Для выяснения взглядов Цицерона на искусство речи чрезвычайно  важны три его крупных произведения, написанные им в уже позднем возрасте: "De oratore" (Об ораторе), "Brutus" (Брут, с позднейшим подзаголовком "De claris oratoribus" – О знаменитых ораторах), "Orator" (Оратор) и несколько небольших ("О наилучшем роде ораторов" и др.). Рисуя в них образ идеального оратора, Цицерон в то же время дает много интересных практических указаний и советов, полезных для начинающего оратора, приводит примеры из своих речей, излагает теорию речевых стилей, характеризует своих предшественников и полемизирует с современниками. Поскольку Цицерон считал широкое философское образование непременным условием того, чтобы стать хорошим самостоятельным оратором, а не только имитатором чужих ухищрений, то он уделил немало внимания и философским проблемам, преимущественно этического и политического характера.

  Наконец, к литературным произведениям Цицерона можно отнести и его письма; число его писем, дошедших до нас, превышает девятьсот. Письма от конца 60-х, от 50-х и 40-х годов дают полную картину жизни Рима в эту бурную эпоху и рисуют нам образ самого Цицерона гораздо ярче, чем его  речи и философские трактаты.

  Задачи, стоящие перед ораторским искусством вообще, Цицерон формулировал следующим  образом: "Красноречивым можно  считать того, кто, говоря и на форуме, и в суде, умеет доказывать, очаровывать  и убеждать. Доказывать необходимо, очаровывать приятно, убеждать –  верный путь к победе; именно это  последнее свойство наиболее важно, если хочешь выиграть дело; сколько задач стоит перед оратором, столько же имеется видов красноречия: доказывать надо тонко, очаровывать – в меру, убеждать горячо; во всем этом и заключается сила оратора".

  В течение своей долгой ораторской деятельности Цицерону приходилось  выступать по самым разнообразным  вопросам и перед разного рода слушателями: в суде по делам гражданским и уголовным, в сенате и комициях на темы политические. В судебных делах Цицерон в подавляющем большинстве случаев выступал как защитник; уже согласившись взять на себя дело по обвинению Верреса, он с самого начала счел нужным подчеркнуть, что такая роль ему не свойственна и не совсем приятна; правда, по существу Цицерон и здесь остался верен своему призванию защитника, ратуя за сицилийцев, ограбленных и оскорбленных Верресом. Однако в позднейшие периоды своей жизни Цицерону иногда приходилось закрывать глаза на факты, защищая своих единомышленников и благожелателей.

  Уже задолго до времени Цицерона в  риторике была выработана классическая схема защитительной речи, сохранявшая  свою силу в течение многих веков; схему эту, в основном, сохраняет  и Цицерон. Судебная речь должна, во-первых, ознакомить слушателей с фактическим  составом дела; во-вторых, дать освещение  и оценку изложенных фактов и сделать  из этого выводы; обвинитель, выступающий  первым, уже должен изложить сами факты; но он дает им оценку не в пользу обвиняемого  и требует осуждения его; поэтому  защитник имеет право еще раз  повторить рассказ о происшедшем  конфликте и осветить его со своей  точки зрения, приведя доказательства в пользу своего истолкования; затем  он должен систематически опровергнуть доказательства обвинителя. Таким образом, речь защитника естественно распадается  на три основные части: 1. повествование (narratio); 2. истолкование фактов, подкрепленное доказательствами (probatio); 3. опровержение доводов обвинителя (refutatio). Дополнительными частями являются введение (exordium), обрисовка главной темы, которой будет посвящена речь (propositio), план речи по ее разделам (partitio) и заключение (peroratio). Хотя античная риторика вводит и более мелкие подразделения этой схемы, но каких-либо существенных изменений они в нее не вносят.

  Оратор, конечно, может в разной степени  обнаруживать свой талант в той или  иной трактовке этой схемы: в умелой композиции, в соразмерности частей, в убедительных и точных доказательствах, в остроумном опровержении доводов  противника, в живости рассказа, в горячности и пафосе, наконец, в  словесном мастерстве – во владении синтаксическим строем речи, лексикой и синонимикой, риторическими приемами и даже чисто звуковой стороной: фонетикой и ритмикой. Цицерон, несомненно, владеет всеми сторонами этого сложного искусства, но, по его собственному признанию, не всеми в равной мере: в некоторых его дарование обнаруживается особенно ярко, в других выступают налицо и известные его недостатки.