Религиозный фундаментализм

ФУНДАМЕНТАЛИЗМ РЕЛИГИОЗНЫЙ (лат. fundamentals — лежащий в основании) — религиозные направления, свойственные любой религии, призывающие к возрождению традиционных ценностей и ориентирующиеся на консервативные социальные цели. Как правило, ФУНДАМЕНТАЛИЗМ возникает в периоды социальной и политической нестабильности. 

Основными чертами ФУНДАМЕНТАЛИЗМА  являются буквальные восприятие религиозного учения и текстов священных книг, отвержение всякой возможности альтернативного  истолкования Священного Писания.

 Провозглашение неизменности догматики, требование строгого исполнения всех религиозных предписаний. 

ФУНДАМЕНТАЛИЗМ представляет собой форму сопротивления секуляризационным процессам, ориентацию на поиск религиозных решений социальных и нравственных проблем в современных условиях. 

Религиозный фундаментализм проявляется во всех религиях, рассмотрим  фундаментализма  в некоторых  религиях:

Протестантский  фундаментализм

Широкую популярность религиозный протестантский фундаментализм получил в южных штатах США, среди групп пресвитериан, баптистов и методистов в 1910-е—1912 годы. Идеологами движения отвергались любые попытки критики и модернистского истолковывания Священного писания (сравн. либеральная теология).

В 1920-е годы фундаменталисты провели ряд выступлений, критикующих победившие, к тому времени, эволюционистские основы в науке, а в южных штатах (например, штатахТеннеси, Арканзас, Миссисипи и др.) в 1921—1929 годах были приняты законы, запрещающие преподавание в государственных школах теории Дарвина о происхождении человека (см. Обезьяний процесс).

В 1973 году в штате Теннеси была принята поправка к закону, позволяющая преподавать дарвиновское учение в качестве гипотезы наряду с креационистской библейской версией.

В России в феврале 2006 года был подан в Петербургский суд иск против комитета образования Санкт-Петербурга и Министерства образования, с требованием запретить в средних школах преподавание эволюционной теории Чарльза Дарвина, которая, по мнению истцов, оскорбляет религиозные чувства. Иск поддержали представители РПЦ и других конфессий.

С 1919 года существует Всемирная ассоциация фундаменталистов, которая в 1948 году была переименована в Международный совет христианских церквей, объединяющая около 140 протестантских организаций.

Католический  фундаментализм

Менее радикальны, чем протестанты, но весьма влиятельны в христианском мире католические фундаменталисты. К  ним относят, в частности, «Священническое братство св. Пия Х», основанное в 1970 году архиепископом Марселем Лефевром. Конфликт Лефевра с официальным Ватиканом привёл к отлучению архиепископа от церкви. Не менее известна организация «Opus Dei» («Божье дело»), основанная испанцем Эскривой де Балагером в 1928 году и оказавшая большое влияние на ряд правых политических режимов XX века в Европе и Латинской Америке. Известны также «Militas Dei» («Воины Божьи») или «Лига католической контр-реформации» (Франция).

Католические фундаменталисты  выступают против модернизма, экуменизма и реформированного богослужения, принятого II Ватиканским собором.

Православный  фундаментализм

Среди новых социальных явлений, возникших  в постсоветский период, всё чаще привлекает к себе внимание такое, как  православный фундаментализм. Длительная атеистическая традиция и секулярный характер советского общества делали, казалось бы, невозможным возникновение процесса, который наблюдается только при переходе социума от традиционных к современным секулярным формам. Стремительное развитие православного фундаментализма, угрожающее целостности Русской Православной Церкви, вызывает в обществе некоторую растерянность и тревогу. Немногочисленность отечественных (1) и зарубежных (2) исследований на эту тему свидетельствует, что еще не выработано более или менее определенное отношение к данному феномену. В настоящей статье автор намерен, дав краткий очерк истории развития православного фундаментализма, сосредоточиться на анализе его генезиса, идейной программы и социального содержания.

Происхождение понятия “фундаментализм” относится  к событиям начала XX в., к появлению в США серии произведений под заголовком “The Fundamentals. A Testimony to the Truth” и широкому протестантскому движению, сопровождавшемуся запрещением преподавания теории Дарвина, “обезьянними процессами” и т. д. Следующая волна религиозного фундаментализма вспыхнула уже в исламском мире в 1970-х годах в связи с исламской революцией в Иране. В настоящее время это понятие утвердилось как в политике, заполнив полосы газет, так и в науке, где оно означает целый комплекс феноменов религиозного и идеологического порядка, выражающих протест традиционной культуры против процессов модернизации или просто указывающих на факты фанатично-иррационального и деструктивного поведения, проявляющиеся в экстремизме, терроризме и пр. Фундаментализм как самостоятельное явление свойствен не только исламу, но и иудаизму, индуизму, протестантскому и католическому христианству, и с особенной силой – новым религиозным движениям и сектам. В качестве фундаменталистских тенденций определяется и ряд чисто секулярных явлений – в области социальных движений (право- и левоэкстремистские, экологическое, феминистское, альтернативное), в области политики – марксистский, либералистский фундаментализм и т. д. [см. Howard 1990]. (Замечу, что как раз некоторые традиционалистские религиозные культуры, например, буддизм, конфуцианство и др. не побуждают к исследованию фундаменталистских тенденций.) Интерес к православному фундаментализму также невелик, но не из-за отсутствия такового, а в силу весьма скромных размеров православного ареала в мире. Большинство православных стран, в т. ч. Россия, были привержены в ХХ в. атеистической политике. Вместе с тем, как будет показано, сами основания советской культуры и идеологии являлись по своей природе чисто фундаменталистскими.

Возникновение православного фундаментализма  следует отнести к эпохе зарождения фундаментализма вообще, т. е. к началу ХХ в., если не искать его истоки ещё  глубже, в расколе. Не менее ярко, чем в США, фундаментализм заявил о себе в России: общественными  актами – еврейскими погромами (1881, 1903), и на политическом уровне – созданием  “Союза русского народа” [см. Степанов 1999]. Тогда же появились и его теоретики –  А. И. Дубровин, В. А. Грингмут, о. Иоанн Восторгов, Н. Е. Марков, В. М. Пуришкевич, архим. Макарий (Гневушев), иг. Виталий (Максименко), архиеп. Андроник (Никольский) и др. Дело Бейлиса в 1911 г., хотя и завершилось для его инициаторов провалом, по сути вполне сравнимо с “обезьянними процессами”. (Справедливости ради следует отметить, что в то время в России, по сравнению с религиозными, более агрессивными были проявления секулярного политического фундаментализма со стороны эсеров и большевиков, практиковавших террористические формы борьбы.)

Религиозная пауза в 70 лет, казалось, должна была полностью исключить возможность  возрождения религиозного фундаментализма, тем более что православная церковь  была разрушена, а страна освоила  индустриальную культуру. Но уже на заре перестройки, вместе с появлением хорошо известного общества “Память”, стало ясно, что как раз националистически-религиозный  фундаментализм окажется заметной силой, реформирующей политическую систему. Тенденция “архаического воспоминания”, воскрешающая в памяти дореволюционную  традицию и порождающая традиционализм, развивалась в дальнейшем в трёх направлениях: 1) экстремистско-националистическое крыло продолжило самостоятельную  жизнь; 2) сформировалось более культурное национально-патриотическое направление  с православной риторикой; 3) в российской компартии наметилась тенденция слияния с этим последним идеологическим комплексом. В данной статье наибольшее внимание будет уделено второму из указанных направлений.

Если  на первом этапе стимулом к его  развитию служил антисемитизм, сохранявшийся  в недрах советской культуры, то затем основную роль стал играть самостоятельный  религиозный фактор. Большое популяризаторское  значение первоначально имели политические формы религиозной идеи, прежде всего  монархическое движение под лозунгом создания православной монархии. Некоторое  влияние приобрело возникшее  демократическое христианское движение во главе с В. Аксючицем, придерживавшееся национально-традиционалистской ориентации. Политическая деятельность Церкви поначалу концентрировалась на ослаблении основ советской системы и тем самым имела антитрадиционалистский характер. Так, Церковь поддержала либеральный Закон о религиозных организациях от 1991 г. Но как только очертились контуры нового политического порядка в “дружественном” Церкви государстве, намечается противоположная тенденция, ярко проявившаяся в лоббировании антилиберального религиозного закона 1997 г. На этом фоне происходят сложные структурные процессы: по мере того как фундаменталистская позиция набирает влияние, растёт её противостояние другим внутрицерковным тенденциям; разброс мнений становится хаотическим и угрожающим целостности Церкви. Официальная церковная власть должна была учитывать соотношение сил и сближаться с укрепляющимся традиционализмом (3). В определённый момент она занимает крайнюю из возможных компромиссных позиций, и, сохраняя конструктивный характер, уже самостоятельно продуцирует комплекс консервативно-антилиберальных идей; эта тенденция особенно явно начинает проявляться с 1998 г. в выступлениях митр. Кирилла, посвященных критике либерализма [Кирилл (Гундяев) 1999; 2000].

Тем временем формируется собственное  ядро фундаменталистски ориентированных православных сил. Связь с дореволюционной политико-религиозной культурой была во многом утрачена в РПЦ, но не в Зарубежной Русской Церкви, которая сохранила, даже значительно укрепив, традиционалистскую установку и на первом этапе помогла российской Церкви определить её позицию в современном мире (работы еп. Серафима (Соболева) и др.). Огромное значение имела литературная деятельность митр. Иоанна Санкт-Петербургского и Ладожского (Снычёва), послужившая кристаллизации фундаментализма. В своих многочисленных работах митр. Иоанн, надо признать, энергично и талантливо развил основную сумму идей и установок православного фундаментализма по отношению к современности, дал ясные ответы на актуальные вопросы [Иоанн (Снычёв) 1992; 1994; 1995]. Деятельность авторитетных консервативных писателей (В. Распутин, И. Шафаревич и др.), а также дореволюционное литературное наследие (С. Нилус) дополнили идеологию фундаментализма.

Оставалась  потребность в организационном  его оформлении. Здесь неоценимую роль сыграла возродившаяся православная пресса. Фундаменталистские круги, в духе ленинских традиций, объединялись вокруг газет, которые определили специфику каждого из них: от газет “Русь православная” и “Русь державная”, выражающих крайне радикальную и критическую позицию, до газеты “Радонеж” и журнала/телепередачи “Русский Дом”, ориентирующихся в т. ч. на конструктивную общественную деятельность (организация школ, детских садов и т. д.). Идеологический успех подобных СМИ столь высок, что в православном мире для многих они служат ориентиром “православности”. Большинство остальных изданий лишь “смягчают” тезисы, не отказываясь от установок. Об информационных успехах этого направления свидетельствуют, к примеру, его бесспорное доминирование среди православных ресурсов в сети Интернет, а также внушительная книгоиздательская деятельность.

Нельзя  обойти вниманием и развитие институциональных  форм, прежде всего в виде православных “братств” и религиозно-общественных организаций. Спектр данных организаций весьма широк: от одиозных “Православие или смерть”, “Общества ревнителей митрополита Иоанна”, “Чёрной сотни”, “Славянского мира” до вполне уважаемых “Союза православных граждан”, “Общественного комитета за нравственное возрождение отечества”, Христианско-патриотического движения “Александр Невский” и др. К ним примыкают такие общественно-церковные организации как “Информационно-консультативный центр им. Иринея Лионского” или “Православный Медико-просветительский центр “Жизнь”, которые, не являясь фундаменталистскими, в своём критическом пафосе значительно с ними сближаются.

Тем не менее результаты практики и политического влияния названных кругов не впечатляют. Всё, что удавалось фундаменталистам, удавалось только тогда, когда они действовали на волне более широкого участия церковных или “патриотических” сил. Среди таких событий можно отметить активность при защите “Белого дома” в 1993 г., требования запретить демонстрацию фильма М. Скорцезе в 1997 г., поддержку Закона о религиозных организациях 1997 г., воинственные заявления во время кризиса в Косово, внутрицерковные скандалы и “обличительные” кампании и т. п. (4) Именно по причине его политической ничтожности православный фундаментализм до сих пор не стал объектом пристального исследования. Однако его влияние внутри Церкви уже нельзя недооценивать. Решения церковного руководства в значительной степени определяются этим влиянием. Под его воздействием в Церкви началась дискуссия о выходе из Всемирного Совета Церквей и прекращении любых экуменических контактов; по вопросу канонизации членов царской семьи и официального отказа Церкви от признания подлинности этих останков; под давлением фундаменталистских кругов происходят прещения или официальные предупреждения в отношении либеральных священников; с их подачи появляются заявления церковной власти, осуждающие введение налоговых номеров, отвергающие возможность сексуального воспитания в школе и т. д. И влияние это по неформальным каналам значительно ощутимее, чем по формальным. Высшие церковные иерархи, не исключая Патриарха, подвергаются настоящему агрессивному преследованию, если в иные моменты не травле; достаточно назвать лишь самые заметные “мишени” – митр. Владимир Санкт-Петербургский и Ладожский, митр. Кирилл Смоленский и Калининградский, митр. Филарет Минский и др.

Следует признать, что мир православного  фундаментализма достаточно богат  как интеллектуально, так и коммуникационно: внутри него постоянно идёт процесс общения, организуются конференции, мероприятия, акции, подобные походам хоругвеносцев и пр.

Чтобы картина была более дифференцированной, необходимо провести различие между  теми, кто стоит на позициях активного  фундаментализма, и теми, чьи установки  не переходят на уровень окончательных  убеждений и действий. Фундаменталистские установки могут охватывать разные сферы: культовую, богословскую, культурную, бытовую, политическую. В той или иной мере вся церковная жизнь пронизана настроениями этого идейного течения, хотя в оценках здесь нужно быть осторожным. Это влияние подпитывается как насыщенностью бытового православия множеством верований и традиций (обрядоверие, апокалиптические ожидания, вера в духов и т. д.), так и почти полной монополизацией фундаменталистами “критериев православности”.