Психотерапия И.Ялома

Фиксация  внимания на ресурсах позволяет противостоять  этому. порой довольно сильному, натиску. По отношению к первоначальному описанию проблемы пациентом психотерапевт сохраняет вежливость, но не более того. Не следует задавать избыточных дополнительных вопросов, "погружающих" в проблему, так как не существует "просто вопросов". Например, вопрос, направленный "просто" на сбор информации: "Как долго вы вскармливали вашу дочьгрудью?" может спровоцировать ощущение: "Так значит, я виновата в нынешней проблеме моей дочери тем, что недостаточно долго кормила ее? Но ведь это уже не изменить!".

Любой вопрос профессионала, таким образом, актуализирует атрибутивную активность пациентов. Поэтому вопросы о  проблеме заставляют их фиксировать  внимание на причинах проблем, во многих случаях описываемых пациентами в терминах вины. В некоторых видах  психотерапии чувство вины является материалом для работы и, в определенной мере, способствует поддержанию рабочего напряжения у пациента. В краткосрочной позитивной терапии подчеркивается, что чувство вины блокирует творческий потенциал пациента, мешает поиску продуктивных решений и нарушает сотрудничество с другими людьми. Неожиданная для пациента саногенетическая направленность в мышлении психотерапевта стимулирует самого пациента к поиску ресурсов. В своем развитии наука стремится классифицировать и обобщить многочисленные эмпирические случаи. Здесь же, говоря не о научном исследовании, а о полезном для конкретного пациента, психотерапевтическом взаимодействии с ним в его "единичном" случае, следует интересоваться как раз уникальностью, индивидуальными нюансами ансамбля его ресурсов. Такое сознательное стремление видеть каждый последующий случай, как не имеющий аналогов, апеллирует к изобретательности и творческому стилю психотерапевта.

В последние годы традиционный научный  метод, основанный на идее одной истины, энергично оспаривается в социальных науках. Центральным понятием альтернативного взгляда является то, что не существует точных (правильных) объяснений причин, что все объяснения причин - это произвольные обозначения, создаваемые в сознании наблюдающего. Жесткое следование концепции может быть "шорами на глазах". заставляя каждый случай подгонять в рамки определенной концепции. В результате этого психотерапевтические воздействия должны ограничиваться только теми. которые логически согласуются с концептуальным пониманием. В качестве альтернативы (или дополнения) концептуальному подходу предлагается интуиция профессионала. Интуиция психотерапевта формируется из:

• личного опыта;
• личных предпочтений:
• профессионального контекста (ожидания, представления начальства, коллег, супервизоров ведут к использованию одних и неиспользованию других методов);
• запросов пациентов (можно представить, что пациенты приходят с бессознательным знанием того, какого типа ответы им необходимо услышать от психотерапевта, чтобы ощутить помощь).

Хороший психотерапевт восприимчив к  запросам пациентов, готов ответить на разумные просьбы. Допустимо, что психотерапевты, чтобы не чувствовать себя марионетками, создают затем такие формы понимания проблем пациентов, которые согласуются с тем, что они сказали пациентам. Негативно можно относиться к ситуации, когда интуитивный выбор психотерапевта определяется ограниченностью его мастерства, незначительным числом или отсутствием альтернативных реакций.

В качестве примера можно взять  следующую ситуацию (No 1): если А досаждает  придирками, то В отдаляется и когда  В отдаляется. А "пилит". Что  происходит сначала, "пиление" или  отдаление, зависит от того, в какой  момент наблюдатель начнет описание. Поэтому проблема не в причине наблюдаемого и не в том, что А - "зануда" или В - "замкнутый", а во взаимодействии. Любое изменение во взаимодействии создает ситуацию (No 2): если, например, В перестанет отдаляться, то А изменится, либо прекратив придирки, либо изводя придирками еще больше. Учитывая, что просто взять и прекратить какое-либо поведение нелегко, лучше выбрать вариант замены одного поведения на другое. Если А, независимо от собственных иррациональных бессознательных сценариев, сделает что-то такое, что отличается от предсказуемых (ожидаемых) форм поведения, (например, возьмет за руку) то изменение В очень вероятно. В свою очередь, это подкрепляет изменение в "зануде" А. Такая последовательность является более экологически сбалансированной. Кроме того; всегда существует возможность, что ситуация No 2 изменяется самим пациентом: новая работа, новое место жительства, еще один ребенок в семье, летний отдых и т. д. Обращение внимания на такие, уже существующие изменения в системе позволяет профессионалу подкреплять сопутствующие им конструктивные изменения в жизни пациента.

Во-первых, отсутствующие на психотерапевтической сессии члены семьи или другие причастные к проблеме люди могут в той или иной форме ознакомиться с основными моментами разговора. Приветствуется или даже организуется присутствие на сессии многих людей как со стороны пациента (родственники, коллеги, лечебный персонал учреждения, друзья и т. д.), так и со стороны психотерапевта (котерапевт, супервизор, коллеги, студенты).

Во-вторых, нет ничего такого в случае, что психотерапевты могут сказать приватно друг другу и не сказать пациенту или другим заинтересованным лицам, (т. е. отказ от политики "двух правд"). Для понимания того, как это реализуется надо помнить, что профессионалы обсуждают случай с позитивной точки зрения (см. положение 1). Кроме того, это требует отказа от использования психопатологических ярлыков и профессионального тона превосходства. Пословица гласит: "Один ум хорошо, а два - лучше". Внимание психотерапевта сконцентрировано на том, чтобы "коллективный разум" был постоянно позитивно ориентирован.

Практика  показывает, что стимулируемое психотерапевтом  исследовательское отношение к  своей проблеме возрастает по мере уменьшения сверхпоглощенности ею. В этом помогает юмор. Юмор - это "все то, что вызывает улыбку, смех или хихиканье". Способность смеяться - специфическая человеческая особенность, и следует считать, что "смех сделал человека человеком". Можно представить, что так мы вознаграждены за прямохождение и прочие неудобства вида Ноmо sapiens. Юмор в психотерапии - это также и способ дистанцирования пациента с проблемой, способность взглянуть на ситуацию со стороны, что само по себе имеет в ряде случаев психотерапевтическое значение. Это и средство сосуществовать с натиском пациентов, стремящихся обратить собеседника в свою "негативную" веру.

Психотерапевт может иметь запас анекдотов, историй и притч; однако непринужденная, веселая, благоприятная для фантазирования обстановка возможна быстрее у "несерьезного" психотерапевта. Здесь несерьезность следует понимать как выражение свободы. Степень свободы очень велика, так как отсутствуют концептуальные представления о "верном" и "истинном" как с точки зрения самого метода, так и в непосредственном разговоре с пациентом. Отказ от представления о себе как носителе истины способствует концентрации на полезных "истинах" пациента, уважительному и несерьезному отношению к ним одновременно. Разумеется, важно смеяться вместе с пациентом, а не над ним. Чтобы было именно так, надо понимать, что юмор - это контекстуальное явление, а чувствительность к контексту определяется достаточным общим уровнем коммуникативных качеств психотерапевта.

Вместо  разговора о симптоме можно обсуждать  другие, конструктивные способы достижения адаптации или цели.

В краткосрочной позитивной психотерапии доминирует идея, что вновь и вновь делать для каждого случая "открытие" функционального значения симптома - способ повысить чувствительность к индивидуальным нюансам этой патологической (с клинической или социальной точки зрения) адаптации.