Психология самоубийства

     Второй  тип самоубийств – это так называемые альтруистические. В отличие от эгоистических суицидов, характеризующихся упадком сил, альтруистические происходят с проявлением энергии. Энергия вкладывается в распоряжение разума или воли. Человек убивает себя, потому что так велит ему сознание; поэтому его поступок характеризуется по преимуществу той ясной твердостью, которую рождает чувство исполняемого долга.   В других случаях, когда альтруизм принимает особенно острые формы, самоубийство носит более страстный и менее рассудочный характер. Здесь имеет место порыв веры и энтузиазма, который толкает человека на смерть.

     Наконец, существует третий тип самоубийств, отличающийся от первого тем, что совершение его всегда носит характер страстности, а от вторых – тем, что вдохновляющая его страсть совершенно иного происхождения. Здесь не может быть речи об энтузиазме, религиозной вере, морали или политики, ни о какой-нибудь военной доблести; здесь играет роль гнев и все то, что обыкновенно сопровождает разочарование. К этой группе, очевидно, относятся самоубийства, являющиеся как бы дополнением предварительно совершенного убийства; человек лишает себя жизни, убив перед этим того, кого он считает отравившим ему жизнь. Нигде отчаяние самоубийцы не проявляется так сильно, как в этих случаях; ведь тут оно обнаруживается не только в словах, но и в поступках. Таким образом, перед нами особый, отличный от предыдущих психический феномен; он характеризует собою природу аномического самоубийства. Человек, внезапно вырванный из тех условий, к которым он привык, не может не впасть в отчаяние, которое обращается в сторону той причины (реальной или воображаемой), которой он приписывает свое несчастье. Если человек считает себя ответственным за то, что случилось, то гнев его обращается против него самого; если виноват не он, то – против другого. В этом случае самоубийство может следовать за убийством или за каким-нибудь другим проявлением насилия. Чувство в обоих случаях одно и то же, изменяется только его проявление. В таких случаях человек всегда лишает себя жизни в гневном состоянии, если даже его самоубийству и не предшествовало никакого убийства.

     Необходимо  отметить, что они не всегда наблюдаются  в жизни в чистом виде: часто  случается, что они комбинируются между собой и дают начало сложным видам; признаки, принадлежащие нескольким из них встречаются одновременно в одном и том же самоубийстве. Причиной этого явления служит то обстоятельство, что различные причины самоубийства могут одновременно оказывать свое действие на одного и того же индивида, и таким образом результаты их перемешиваются.

     Существует  два фактора самоубийств, обладающих по отношению друг к другу особым сходством, - это эгоизм и аномия. Чтобы заполнить пустоту, которую человек ощущает внутри себя, он ищет новых ощущений. Правда в это искание он вкладывает меньше горячности, чем человек, действительно страстный, но зато он быстрее устает, и эта усталость снова направляет его внимание на самого себя и усиливает его первоначальную меланхолию. И наоборот, дезорганизаторская тенденция не может не содержать в себе зачатка эгоизма, т.к. нельзя восстать против всяких социальных уз, будучи социализированным человеком. Таким образом возникает тип смешанного самоубийства, где подавленность чередуется с возбуждением, порывы желаний с меланхолическими размышлениями.

     Аномия  может сочетаться с альтруизмом. Один и тот же кризис может потрясти существование индивида, нарушить равновесие между ним и его средой и  в то же время обратить его альтруистические наклонности в состояние, возбуждающее в нем мысль о самоубийстве. Это тот случай, когда речь идет о самоубийствах одержимых. Две различные причины действуют в одном направлении, приводя к суициду, в котором непоколебимая твердость альтруистического самоубийства соединяется с безумным отчаянием, являющимся продуктом аномии.

     Эгоизм  и альтруизм могут соединяться  в своем воздействии на человека. Такие люди живут двойной жизнью: являются индивидуалами по отношению  ко всему, что касается реального мира, и безграничными альтруистами по отношению к идеальному объекту. Эти два состояния ведут к суициду.                                       

Таблица1

Типы  суицидов  

     Таким образом, психологическая сторона  самоубийства представляет собой сложное  и неоднородное явление.  

     3. МОТИВЫ СУИЦИДА

     Суицидальное поведение – разновидность общеповеденческих реакций человека в экстремальных ситуациях, свойственная не только душевнобольным, но и здоровым  людям, а также с пограничными расстройствами психики. Конфликт или неблагополучие в чем – либо  порождают психологический кризис, который, в первую очередь, выражается в нарушении внутреннего эмоционального баланса. Характер и протекание психической реакции зависят не столько от содержания суицидогенной ситуации, сколько от восприятия ее индивидом. Что касается душевнобольных, на долю которых приходится около 25% от общего числа лиц, покончивших с собой или покушавшихся на свою жизнь, то и здесь влияние психотической симптоматики на поведение в большей мере опосредовано системой личностных характеристик больного и особенностями его взаимоотношений с ближайшим окружением. Суицидальное решение обязательно предполагает этап личностной переработки конфликтной ситуации. Но особенности здоровых лиц и больных с пограничными расстройствами лишь создают условия для возникновения психологического кризиса, но не влекут за собой с фатальной неизбежностью спонтанных суицидальных действий. Прежде чем решиться на подобный поступок, человек мысленно перерабатывает альтернативные варианты выхода из кризисной ситуации. Большинство людей находит адекватные способы реагирования.

     Существуют  данные, что каждый шестой суицидент  оставляет посмертную записку. Тексты представляют собой вариации нескольких тем, повторяются одни и те же словесные  выражения, стиль и аргументация. Самоубийца отвергает не саму жизнь, а ее нежелательный вариант, предлагаемый судьбой. Внимание суицидента сконцентрировано на проблемах текущей жизни.

     В случаях межличностных конфликтов лишение себя жизни рассматривается  либо как бегство от травмирующей ситуации, либо как последний и самый веский аргумент в столкновении сторон, доказывающий правоту суицидента.

     В случаях неразделенной любви  решение о самоубийстве нередко  принимается под влиянием литературных образов или стереотипов, создаваемых  СМИ.

     Записки, в которых в качестве доминирующего мотива указывается на какое – нибудь совершившееся несчастье, неблагополучие, внутренний разлад, отличаются от тех, что написаны в ситуациях коммуникативного срыва. В них отражается состояние смятения, усталости от жизни, угнетение от надвигающейся беды и вывод о полной бесперспективности существования.

     Душевнобольные  лишают себя жизни не обязательно  по бредовым мотивам. Их может побудить к этому оскорбительный статус «сумасшедшего», «ненормального», «психа» и отношение  к ним как к неполноценным членам общества. Мотивом иногда выступает осознание того, что состояние может ухудшиться вплоть до появления дефекта и это повлечет за собой необходимость многомесячного пребывания в стационаре в обществе больных, зачастую более тяжелых.

     Основой суицидального поведения у пожилых  и старых людей является не только физическое недомогание, но и мысль  о том, что они обременяют собой  других членов семьи. В ситуации одиночества, изоляции от мира, когда не сохранились  или разорваны связи с близкими людьми, самоубийцы изредка оставляют записки без конкретного адресата, в которых стремятся высказать обиду или претензии к жизни.

     Покушение на свою жизнь совершается не только под влиянием жизненной драмы. Это  может быть подражанием, копированием поведенческих образов, демонстрируемых с экранов телевизоров, присутствующих на страницах литературных произведений. Изображая самоубийц исключительно как лиц с тонкой душевной организацией, побуждаемых к этому шагу логикой неумолимых обстоятельств, СМИ романтизируют самоубийство, придают ему таинственно – привлекательный смысл, делают символом подлинных страданий, твердости характера, чести, долга. Руководствуясь подобными стереотипами, суициденты рассматривают посягательство на свою жизнь не с точки зрения общественной морали, а с позиций эффективности действий в разрешении жизненных коллизий. Оставшись в живых, покушавшиеся раскаиваются не в том, что совершили безнравственный поступок, а в том, что выбрали неразумный способ [1].

     Поводы  для суицидального решения по сути дела включают всю совокупность жизненных проблем и трудностей, с которыми встречаются люди с отроческих лет и до глубокой старости.

     Легче всего суицидальные модели поведения  усваиваются и воспринимаются социально  незрелыми людьми, а среди них – подростками как наиболее восприимчивыми к новым поведенческим образцам.  

     4. ГЕНЕЗ СУИЦИДАЛЬНОГО  ПОВЕДЕНИЯ.

     Можно проследить прямую связь психологической  дезадаптации с суицидальным поведением [2]. Среди факторов, релевантных суициду, целесообразно выделить две большие группы – интрапсихические и средовые влияния. Применительно к первым можно видеть, что индивида дезадаптируют  различные акцентуированные черты личности и искажения познавательной деятельности; больных психическими заболеваниями характеризуют нарушения нормальных форм психологической адаптации; выделяемая в качестве «группы суицидального риска» возрастная категория подростков отличается не сложившейся адаптационной системой, а лица старческого возраста – ее ограничениями. Что касается средовых факторов, то и здесь нетрудно выделить дезадаптирующее влияние психотравмирующих воздействий, одиночества, падения статуса, миграции и др.

     В динамике обеих форм социально –  психологической дезадаптации, ведущей  к суициду, выделяется две фазы: предиспозиционная и суицидальная. Первая фаза относительно неспецифична для суицида. Во второй, начинающейся с зарождения суицидальных тенденций и продолжающейся до их реализации, дезадаптационный процесс идет по общему пути, сводящему к нулю все выработанные ранее формы адаптации. Решающее значение для перехода предиспозиционной фазы в суицидальную имеет конфликт, наличие которого необходимо для появления суицидальных тенденций и в условиях которого значительно усиливаются нарушения процесса адаптации. Наиболее суицидоопасными являются внутренние конфликты, вызванные противоположными равносильными тенденциями и относящиеся к ценностно значимым для индивида сферам. Каждое из указанных обстоятельств и, особенно, их совокупность способствуют тому, что в условиях предиспозиционной дезадаптации данный конфликт начинает оцениваться субъектом как неразрешимый, а суицид – как единственный способ его устранения. Суицидогенный конфликт, аналогично дезадаптации, проходит в своем развитии две фазы.

     Первая  из них – предиспозиционная – является лишь предпосылкой суицидального акта. Она может быть обусловлена различными причинами: вполне реальными, или заключающимися в дисгармонической структуре личности, или психотическими («псевдореальными») при патологических (аффективных, бредовых, галлюцинаторных) переживаниях. Однако, несмотря на различие причин, конфликт для субъекта имеет характер реальности.

     Вторая – суицидальная – фаза конфликта представляет собой парадоксальный процесс его устранения за счет саморазрушения субъекта.

     С точки зрения генеза суцида важно отметить, что неспецифическая предиспозиционная фаза дезадаптации и конфликта переходит в суицидальную через так называемый критический пункт, имеющий две основные характеристики:

     1. Значительное ограничение (или  сведение к нулю) количества известных субъекту вариантов разрешения конфликта;

     2. Субъективная оценка знаемых  вариантов решения как неэффективных  или неприемлимых.

     Вследствие  этого конфликт приобретает характер неразрешимости и резко возрастает вероятность суицидального поведения.

     Итак, при анализе суицида в структурном  плане важно выявить соотношение  между двумя основными составляющими  суицидального процесса – дезадаптацией  и конфликтом, а в плане генеза – между двумя его фазами: предиспозиционной  и суицидальной. Выше был обозначен один из вариантов этих соотношений, при котором конфликт, попадая на дезадаптированную почву, усугубляет дезадаптацию, переводя ее через «критический пункт» из предиспозиционной фазы в суицидальную. Второй вариант, встречающийся в суицидологической практике не реже, чем первый, зак5лючается в том, что конфликт, возникая вследствие реальных психотравмирующих обстоятельств и сохраняя некоторое время свою актуальность, сам порождает процесс дезадаптации, смысловое содержание которого отличается неприятием субъективно непереносимой ситуации.