Психология масс. Человек в массе

Психология  масс. Человек в  массе

Масса меняет входящего в нее  человека. При этом, вовлекая в себя значительное число людей, масса  не просто стирает различия между  ними. Она в значительной мере трансформирует всю индивидуальную психику, подчиняя себе индивидуальное сознание.

Утрата  индивидуальности. Еще Г. Лебон отмечал, что в массе стираются индивидуальные различия отдельных людей и исчезает их своеобразие. Однако масса не только «отнимает» что-то у индивидуальной психики — она еще и придает входящим в нее людям новые качества. По Г. Лебону, главные отличительные признаки находящегося в массе индивида таковы: анонимность и исчезновение сознательной личности, преобладание бессознательной личности, снижение интеллекта и всей рациональной сферы, ориентация мыслей и чувств индивидов в одном и том же направлении вследствие внушения и заражения, тенденция к безотлагательному осуществлению внушенных идей. Г. Лебон констатировал: «Индивид не является больше самим собой, он стал безвольным автоматом». Механизмами психологического влияния массы на индивида являются заражение, подражание и внушение.

Г. Лебон писал: «В психологической массе самое  странное следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или несхожими ни были бы их образ жизни, занятие, их характер и степень интеллектуальности, но одним только фактом своего превращения  в массу они приобретают коллективную душу, в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности  чувствовал, думал и поступал бы. Есть идеи и чувства, которые проявляются  или превращаются в действие только у индивидов, соединенных в массы. Психологическая масса есть провизорное  существо, которое состоит из гетерогенных элементов, на мгновение соединившихся, точно так же, как клетки организма  своим соединением создают новое  качество с качествами совсем иными, чем качества отдельных клеток». Диалектика здесь уловлена, особенно в последней фразе. Однако до этого  жестко постулируется: «одним только фактом своего превращения в массу они  приобретают коллективную душу». То есть индивид отдельно, а масса  — отдельно.

Однако в массе  с индивидом происходят серьезные  трансформации. Во-первых, «в массе, в  силу одного только факта своего множества, индивид испытывает чувство неодолимой мощи, позволяющее ему предаться  первичным позывам, которые он, будучи одним, вынужден был бы обуздывать». Тем более что особой необходимости  обуздывать себя нет — принадлежность к массе гарантирует анонимность  отдельного индивида. Масса никогда  не несет ответственности сама, а  принадлежность к массе избавляет  от индивидуальной ответственности. Психологическим результатом этого является возрастающее ощущение власти у включенного в массу индивида, связанное еще и с ощущением своей безнаказанности.

Во-вторых, индивидуальная психика меняется в силу особой заразительности  массы. Эффект психического заражения  «есть легко констатируемый, но необъяснимый феномен, который следует причислить к феноменам гипнотического рода... В массе заразительно каждое действие, каждое чувство, и притом в такой  сильной степени, что индивид  очень легко жертвует своим личным интересом в пользу интереса общего. Это — вполне противоположное  его натуре свойство, на которое  человек способен лишь в качестве составной части массы». Масса  заражает индивида. Индивид же, заражаясь  массовыми мыслями, чувствами и  переживаниями, начинает подражать  тому, что делает масса. Изучая несколько  иные феномены массовой психологии (например, моду— в том числе и «политическую»), Г. Тард говорил, фактически, об обратной стороне той же самой медали: о  законах подражания, свойственных поведению  человека в массе. Масса заражает индивида, а индивид, заражаясь, подражает  массе.

В-третьих, важнейшей  причиной, обусловливающей появление  у объединенных в массу индивидов  особых общих качеств, противоположных  качествам отдельного, «изолированного» индивида, является «внушаемость, причем упомянутая заражаемость является лишь ее последствием», — считал Г. Лебон. (По: Le Bon G. La psychologie des foules. — Paris, 1895.— P. 22,26-28.)

Согласно Г. Лебону, одним лишь фактом своей принадлежности к массе человек «спускается  на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации». Будучи единичным, он мог  быть образованным индивидом, но в массе  он — варвар, «существо, обусловленное  первичными позывами». Он обладает «спонтанностью, порывистостью, дикостью, а также  и энтузиазмом и героизмом  примитивных существ».

Более современные  авторы рассматривают происходящие с индивидом в массе изменения  несколько по-другому. Эти изменения  предполагают:

1) повышение эмоциональности восприятия всего, что он видит и слышит;

2) снижение способности рациональной переработки воспринимаемой информации;

3) усиление внушаемости и уменьшение критичности по отношению к себе;

4)  подавление массой чувства ответственности за поведение индивида;

5) появление чувства своей силы;

6) возникновение ощущения анонимности и безнаказанности своих действий.

Конечно, следует  учитывать, что в разных видах  массы изменения психического состояния  индивида различны — в зависимости  от ситуационных, субъективных и даже идеологических моментов. С учетом этого наиболее простые выводы сделал С. Московичи:

1) массы представляют собой социальное явление;

2) индивиды растворяются в массах под влиянием внушения;

3) внушение (гипноз) — основной инструмент вождя массы.

Избавление  от ответственности. Однако не все происходящее в массе ужасно для индивида. Так, утрачивая индивидуальную ответственность, он обретает ощущение всемогущества и реальную безответственность. Криминалисты знают: в групповых преступлениях трудно определить личную меру ответственности каждого индивида и конкретно осуществлявшиеся им действия. Еще хуже дело обстоит с деяниями массы. В свое время американская полиция зашла в тупик, рассматривая множество случаев линчевания негров ку-клукс-клановцами. Факты преступления были налицо, но определить конкретных убийц не удавалось. Убивала масса, в которой потом никто искренне не мог вспомнить, что же конкретно кто (в том числе и он сам) делал.

Исследуя после  Второй мировой войны пресловутое  «чувство вины» немцев за многочисленные преступления в ходе военных действий, философ М. Хайдеггер зашел в  тупик. Чтобы выйти из него, ему  пришлось придумать новое существительное  из безличного оборота: Das Man. Das Man — это все и, одновременно, никто. Кто убивал? — Das Man. Кто виноват? — Das Man. Преступления совершала масса. Значит, виноваты все немцы. Все вообще — и, одновременно, никто конкретно. Массу же наказать нельзя. Главарей, «вожаков» той немецкой массы осудили на Нюрнбергском процессе. Но когда победившие в войне союзники попытались провести массовую «денацификацию» Германии, у них ничего не получилось. Ведь в нацистской партии были практически все. Нельзя же было лишать страну учителей, врачей, транспортников только за то, что они входили в эту массу? Так и пришлось ограничиться чисто формальным подходом и быстро свернуть процесс денацификации. По тем же соображениям российское руководство после 1991 года не решилось применить предлагавшиеся люстрации (ограничения в правах) к членам бывшей коммунистической партии и ограничилось чисто формальным «конституционным судом над КПСС».

Двойственность  влияния массы.

3. Фрейд писал:  «Масса производит на отдельного  человека впечатление неограниченной  мощи... На мгновение она заменяет  все человеческое общество, являющееся  носителем авторитета, наказаний  которого страшились и во имя  которого себя столько ограничивали».  Тут и происходит знаменитый  фрейдовский катарсис — эмоциональное  очищение от одних эмоций посредством  появления других. «Масса кажется  нам вновь ожившей первобытной  ордой. Так же как в каждом  отдельном человеке первобытный  человек фактически сохранился, так и из любой человеческой  толпы может снова возникнуть  первобытная орда... Мы должны  сделать вывод, что психология  массы является древнейшей психологией  человечества; все, что мы, пренебрегая  всеми остатками массы, изолировали  как психологию индивидуальности, выделилось лишь позднее, постепенно  и, так сказать, все еще только  частично, из древней массовой  психологии». Значит, потенциально  возможность регресса индивидуальной  психологии заложена в самой  природе и истории становления  человеческой психики. «Некоторые  черты в характеристике Лебона  подтверждают право отождествить  массовую душу с душой примитивного  человека».

«Импульсы, которым  повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или  жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают проявляться не только личному интересу, но даже инстинкту  самосохранения. Ничто у нее не бывает преднамеренным. Если она и  страстно желает чего-нибудь, то всегда ненадолго, она не способна к постоянству  воли. Она не выносит отсрочки между желанием и осуществлением желаемого. Она чувствует себя всемогущей, у индивида в массе исчезает понятие невозможного».

Согласно 3. Фрейду, «индивид, находящийся в продолжение  некоторого времени в зоне активной массы, впадает вскоре вследствие излучений, исходящих от нее, или по какой-либо другой неизвестной причине —  в особое состояние, весьма близкое  к "зачарованности", овладевающей загипнотизированным под влиянием гипнотизера... Сознательная личность совершенно утеряна, воля и способность  различения отсутствуют, все чувства  и мысли ориентированы в направлении, указанном гипнотизером. Таково, приблизительно, состояние индивида, принадлежащего к психологической массе. Он больше не сознает своих действий. Как  у человека под гипнозом, так и  у него, известные способности  могут быть изъяты, а другие доведены до степени величайшей интенсивности. Под влиянием внушения он в непреодолимом  порыве приступит к исполнению определенных действий. И это неистовство у  масс еще непреодолимее, чем у  загипнотизированного, ибо равное для  всех индивидов внушение возрастает в силу взаимодействия». (По: Фрейд 3. Массовая психология и анализ человеческого «Я» // Фрейд 3. Избранное. Т. 1. —L.1969.)

Объективно говоря, влияние массы на индивида противоречиво. С одной стороны, это регрессивное влияние. В массе человек способен на все. Масса может совершать  такие преступления, на которые каждый из составляющих ее индивидов по отдельности  никогда не способен. Масса способна на убийство, причем потом никакие  расследования не смогут обнаружить того, кто конкретно бил, стрелял  или орудовал, скажем, саперной лопаткой. Дело в том, что, помимо уже названных  изменений индивидуального сознания под влиянием массы, существует еще  один — феномен так называемой ретроградной амнезии, частичной потери памяти на прошедшие события. Обычно человек просто не может в деталях  вспомнить, что он делал. Его воспоминания обычно носят отрывочный, фрагментарный  характер. Амнезия сопровождается упадком  сил после сильного эмоционального стресса, что соответствует состоянию  «физиологического аффекта». Уголовные  кодексы ряда стран смягчают правовую ответственность за такие действия, «совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения».

Все это справедливо, но не все так просто. Еще 3. Фрейд  подметил, что данная «медаль» имеет  две стороны. С одной стороны, дано: «Для правильного суждения о  нравственности масс следует принять  во внимание, что при совместном пребывании индивидов массы у  них отпадают все индивидуальные тормозящие моменты и просыпаются  для свободного удовлетворения первичных  позывов все жестокие, грубые, разрушительные инстинкты, дремлющие в отдельной  особи...» Однако это — только одна сторона медали. С другой стороны, «массы способны и на большое самоотречение, бескорыстие и преданность идеалу».

Как правило, индивид  обычно исходит в своих действиях  из понимания личной пользы, руководствуется  своими потребностями и интересами. В массе побуждение выгоды обычно отсутствует. 3. Фрейд считал, что  в некоторых случаях можно  говорить о повышении нравственного  уровня отдельного человека под воздействием массы. Это зависит от того политико-психологического «стержня» (события, мнения, чувства), вокруг которого сложился тот или иной вариант  массовой психологии и, соответственно, возникла некоторая масса людей. Понятно, что массы, совершавшие  Великую французскую революцию, явно обладали несколько иной психологией, чем турки, устроившие геноцид армянам  в начале XX века. Хотя действовали  аналогичные механизмы массового  поведения, оно было окрашено совершенно различными политико-идеологическими  ценностями и идеалами.

Важный вывод: абстрактные оценки массы и массового  поведения неправомерны. Необходимо учитывать мотивы людей, побуждения массы и идеологический контекст происходящего.

© Д.В. Ольшанский, Политическая психология, М. 2002 г.