Сущность и понятие международных отношений

С этим связан другая группа закономерностей, которая особо  подчеркивается транснационалистами  и которая признается не только неомарксистами, но и реалистами. Это вывод о  том, что государства - уже не единственные участники международных отношений и что политика в отношении новых акторов -ТНК, национально-освободительных движений и т.п. - не может строиться на традиционном понимании внешней политики. Поэтому картина международной политики с ее разделением на государства и борьбой сверхдержав должна быть дополнена и смягчена процессами разоружения и коллективной безопасности[14]. В свою очередь, транснационалисты подчеркивают, что фундаментальным для анализа мировой политики остается понятие "власть". Взаимозависимость, подчеркивают они, влияет на мировую политику и поведение государств; но правительственные действия также влияют на модели взаимозависимости. Созданием или принятием процедур, правил или учреждений для определенных видов деятельности, правительства регулируют и контролируют транснациональные и межгосударственные отношения"[15]. Иначе говоря, расширение числа и многообразия участников международных взаимодействий, "размягчение" государственного суверенитета и изменение содержания безопасности не вытесняют государства со сцены мировой политики, а лишь изменяют и усложняют их роль в поддержании стабильности. 

Еще одна группа закономерностей  касается международного права. Известно, что с точки зрения неолибералов, главными регуляторами международных  отношений выступают универсальные нравственные нормы, которые кодифицируются в правовые императивы и базирующиеся на их основе международные институты[16]. Близких позиций придерживаются и сторонники транснационализма[17], считающие, что основу и средства международного порядка должны составлять нормы, структуры, институты и процедуры вненационального или даже наднационального характера. При этом, в своем крайнем выражении позиции рассматриваемых парадигм в отношении международного права выглядят следующим образом. Если для либерализма - это, по сути, единственный легитимный регулятор международных отношений, то для политического реализма и для неомарксизма, хотя и по-разным причинам, международное право не должно рассматриваться как "священная корова": ведь оно может противоречить национальным интересам или же справедливости в отношениях между народами.  

И все же, как те, так и другие признают: несмотря на то, что современные тенденции в международном праве демонстрируют тесную связь с мировой политикой, нельзя отицать что здесь происходят существенные изменения. Международное право девятнадцатого и более ранних столетий главенствовало над всеми суверенными государствами и имело своей целью не устранение войны, а лишь ее ограничение во времени, пространстве, методах ее ведения и следовательно, установление равновесия сил. Международное право двадцатого столетия ставит своей целью установление равновесия в правосудии в условиях независимости государств и интеграции власти. Становление нравственных универсалий и единых правовых норм отнюдь не является однонаправленной тенденцией, исход конфликта между глобальной солидарностью и партикулярной лояльностью не предопределен, и нет никаких серьезных оснований считать, что международное общество станет обществом универсальных ценностей и норм, преодолевших и оставивших истории ценности и нормы государств, этносов и культур. И тем не менее, названные попытки вовсе необязательно обречены на провал, т.к. в международных отношениях, как подчеркивает Г. Шварценбергер, существует не только закон силы, но и закон взаимодействия, и даже закон координации и согласования[18]. 

Следующая группа закономерностей  касается функционирования международных систем (хотя характер и самих систем, и законов их функционирования могут пониматься по-разному). Представители всех трех парадигм признают, что растущую роль в международной системе играет экономика, хотя эта роль понимается по-разному: неореалисты рассматривают экономику как ресурс власти, для неолибералов же это признак процветания и богатства государства. 

Считается также, что  общей чертой всех международных  систем является то, что происходящие в них процессы определяются наиболее мощными государствами и состоянием имеющихся между ними отношений. Наконец, допускается возможность разных типов международных систем и критериев их классификаций. Напомним в этой связи, что именно политический реализм стал основой таких широко известных понятий, как биполярная, мультиполярная, равновесная и имперская международные системы. Как известно, в биполярной системе господствуют два наиболее мощных государства. Если же сопоставимой с ними мощи достигают другие державы, то система трансформируется в мультиполярную. В равновесной системе, или системе баланса сил несколько крупных государств сохраняют примерно одинаковое влияние на ход событий, взаимно обуздывая "чрезмерные" претензии друг друга. Наконец, в международной системе имперского типа господствует единственная сверхдержава, далеко опережающая все остальные государства своей совокупной мощью (размерами территории, уровнем вооружений, экономическим потенциалом, запасом природных ресурсов и т.п.). 

Одна из главных  идей, на которых базируется концепция международной системы, - это идея об основополагающей роли структуры в познании ее законов. Данная идея разделяется абсолютным большинством исследователей. Согласно ей, нескоординированная деятельность суверенных государств, руководствующихся своими интересами, формирует международную систему, главным признаком которой является доминирование ограниченного числа наиболее сильных государств и структура которой определяет поведение всех международных акторов. Как пишет К.Уолц, все государства вынуждены нести военные расходы, хотя это неразумная трата ресурсов. Структура международной системы навязывает всем странам такую линию поведения в экономической области, или в сфере экологии, которая может противоречить их собственным интересам. Структура позволяет понять и предсказать линию поведения на мировой арене государств, обладающих неодинаковым весом в системе характеристик международных отношений. Наподобие того, как в экономике состояние рынка определяется влиянием нескольких крупных фирм (формирующих олигополистическую структуру), так международно-политическая структура определяется влиянием великих держав, конфигурацией соотношения их сил. Изменения в соотношении этих сил могут изменить структуру международной системы, но сама природа этой системы, в основе которой лежит существование ограниченного числа великих держав с несовпадающими интересами, остается неизменной[19]. 

Таким образом, именно состояние структуры международной  системы является показателем ее устойчивости и изменений, стабильности и "революционности", сотрудничества и конфликтности; именно в ней выражаются законы функционирования и трансформации системы. Вот почему в работах, посвященных исследованию международных систем, первостепенное внимание уделяется анализу этого состояния  

Так, например, Р. Арон, выделял три структурных измерения  международных систем: конфигурацию соотношения сил; иерархию акторов; гомогенность или гетерогенность состава. Главным измерением, в полном соответствии с традицией политического реализма, он считал конфигурацию соотношения сил, отражающую существование "центров власти" в международной системе, накладывающей отпечаток на взаимодействие между ее основными элементами - суверенными государствами. Конфигурация соотношения сил, зависит, как уже отмечалось выше, от количества главных акторов и характера отношений между ними. Два основных типа такой конфигурации - биполярность и мультиполярность. 

Иерархия акторов  отражает их фактическое неравенство, с точки зрения военно-политических, экономических, ресурсных, социокультурных, идеологических и иных возможностей влияния на международную систему. 

Гомогенный или  гетерогенный характер международной  системы выражает степень согласия, имеющегося у акторов относительно тех или иных принципов (например, принципа политической легитимности), или ценностей (например, рыночной экономики, плюралистической демократии): чем больше такого согласия, тем более гомогенной является система. В свою очередь, чем более она гомогенна, тем больше в ней умеренности и стабильности. В гомогенной системе государства могут быть противниками, но не политическими врагами. Напротив, гетерогенная система, разрываемая ценностным и идеологическим антагонизмом, является хаотичной, нестабильной, конфликтной.  

Еще одной структурной  характеристикой международной системы считается ее "режим" (понятие, которое, как мы уже видели, выдвинуто сторонниками либеральной парадигмы), - т.е. совокупность регулирующих международные отношения формальных и неформальных принципов, норм, соглашений и процедур принятия решений. Это, например, правила, господствующие в международных экономических обменах, основой которых после 1945 г. стала либеральная концепция, давшая жизнь совокупности таких международных институтов, как МВФ, Мировой Банк, ГАТТ/ ВТО и др. 

Вышесказанное показывает, что зависимость поведения акторов от структурных характеристик системы считается наиболее общим законом международных систем. Этот закон конкретизируется на уровне каждой из таких характеристик (или измерений), хотя окончательного согласия относительно их количества и содержания в науке пока не существует. 
 

Схематически основные представления ТМО, касающиеся закономерностей  международных отношений, могут  быть представлены следующим образом: 

Реализм и неореализм Неолиберализм 

Неомарксизм 

Положения, разделемые в той или иной мере всеми парадигмами 

Закономерности международных  отношений 

Главным международным  актором, определяющим характер международных  отношений является государство;  

Национальные интересы - основа и движущий мотив международной политики государств; 

Борьба за власть и силу в МО; 

Сила и баланс сил - главный регулятор МО;  

Детерминирующая роль международной системы и ее структуры  в поведении государств 

Возрастание взаимозависимости  мира и, соответственно, значения совместных интересов и ценностей; 

Рост числа и  многообразия международных акторов; 

Усиление роли экономики  в трансформации мировой системы  и связанная с этим глобализация МО; 

Эрозия военно-силового противоборства в МО и увеличение роли экономической конкуренции; 

Возрастание роли права  и институтов в регулировании  МО 

Усиление "нессиметричности" взаимозависимости и вытекающая из этого борьба между "периферией" и "центром" мир-системы; 

Государства становятся проводниками интересов мир-экономики, находящейся под определяющим влиянием наиболее развитых стран Запада во главе с США ; 

Определяющая роль мировой экономики в МО; 

Системный характер вызовов и угроз, с которыми сталкивается сегодня человечество. Зависимость  поведения государств от структурных  характеристик международной системы; 

Важнейшими регуляторами международных отношений остаются власть и сила; 

Растущая роль экономики  в международной системе; 

Представители рассматриваемых  парадигм 

Г. Моргентау, Р. Арон. 

К. Уолц, Б. Бузан, Миршимер, Греко и др. 

М. Николсон; М.-Л. Смутс; Й. Фергюсон; М. Финнемор; Р. Лебоу 

И. Валерстайн; С. Амин; Р. Кокс; М. Рогальски  
 

Эвристический характер системного подхода к изучению международных  отношений не вызывает сомнений. Он проявляется, в частности, в том, что уже сама идея о существовании в них системных законов позволяет рассматривать их как результат принятия рядом государств определенного политического, экономического и идеологического статус-кво на международной арене, на общепланетарном, региональном или субрегиональном уровне. С этой точки зрения, каждая международная система является не чем иным как неформальной институализацией соотношения сил между государствами в соответствующем пространствено-временном контексте[20]. В то же время было бы наивным считать, что существующие в политической науке законы функционирования и трансформации международных систем обладают такой степенью строгости, которая позволяла бы делать на их основе безошибочные прогнозы. Дело в том, что всегда "есть обширная область косвенных, подчас несознавемых действующими лицами зависимостей, без которых, однако, представление о системе остается неполным"[21].Сказанное относится и ко всем закономерностям международных отношений в целом. Оценивая их теоретическое значение и практическую роль следует иметь в виду, что международные отношения представляют собой чрезвычайно сложную систему. Здесь допустима некоторая аналогия с теорией хаоса, которая явилась результатом постепенного понимания всей сложности объяснения и прогнозирования поведения сложных систем. Метеорологи первыми попытались использовать компьютеры для прогнозирования погоды на основе данных о динамике метеосистем и достаточно быстро убедились в том, что предсказания, отвечающие требованиям точности, в данной сфере возможны не более чем на три дня[22]. Причиной же значительных погрешностей более долгосрочных прогнозов является то, что небольшие колебания в исходных данных, принципиально меняют предполагаемый результат. 

Ученые применили  эту концепцию в других областях. Им пришлось признать, что сложные системы живут своей жизнью, и даже контроль над отдельными частями системы не дает контроля над всей системой в целом. Каждое действие, предпринимаемое в рамках такой системы, имеет непредопределенные последствия, которые не только невозможно предсказать, но зачастую и сложно проследить. К. Келли[23] отметил в 1994 году, что в традициях западной культуры видеть вещи с механистичной точки зрения. Подобные традиции не всегда учитывают, что после определенного рубежа системы приобретают характер органических качеств, больших суммы составляющих их частей. Действительно, если принять во внимание различные взгляды шести миллиардов человек, населяющих планету, наличие около двухсот правительств, которые ими управляют; бесчисленные органы самоуправления, тысячи неправительственных организаций, ТНК и ТНБ, религиозные течения, этические общности, интернационализирующуюся мировую экономику, расширяющиеся телекоммуникационные системы, рост объемов информации, то становится очевидным, что сфера международых отношений, является возможно самой сложной системой, которую можно найти за пределами естественной природы. И даже когда нет ошибки в анализе отдельных частей этой системы, то и тогда попытка анализировать их в отрыве друг от друга, приводит к неверным результатам. Поэтому, возможно, одной из главных закономерностей международных отношений, которую следует иметь в виду как политикам, так и исследователям, это их постоянная эволюция, их преемственность и изменение, требующие выхода за рамки узких стереотипов внешнеполитического поведения, использования всего багажа накопленных в изучении этой сферы теоретических знаний, а также, разумеется, и развития этих знаний. 

Косолапов Н.А. Тема 2. Теоретические исследования международных  отношений (Современное состояние науки) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 2 

Косолапов Н.А. Тема 4. Явление международных отношений: историческая эволюция объекта анализа (Введение в теорию) // Мировая экономика  и международные отношения. 1998. № 4 

Косолапов Н.А. Тема 5. Явление международных отношений: современное состояние объекта исследования (Введение в теорию) // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 5 
 

[1] Фролов С.С. Социология. Учебник. М., 1994, с. 23. 

[2] Подробнее об  этом см.: Цыганков П.А. Международные отношения. Учебное пособие. М., 1996, сс.109-112. 

[3] Morgenthau H. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. Third Edition. -New York, 1961, p.27.