Политический портрет М.С. Горбачева

Радикальные реформы — это разрушение «социалистических основ»: обращение к частной собственности, свободному рынку, политическому плюрализму, ликвидации единой идеологии. Думаю, Горбачёв страшился даже анализировать такой вариант.

Наконец, есть ещё  один путь перемен: либеральное развитие. Думаю, что Горбачёв и раньше, да, по всей видимости, и теперь является сторонником этой политической  и социально-экономической методологии. По сути, путь либерализации системы — это попытка создать модель, которая бы включала в себя, говоря упрощенно, лучшие социалистические и капиталистические элементы.

Критически настроенных  в отношении горбачевского курса  было явное меньшинство, и их голос  не был слышен…

Большинство советских  людей поверило в нового генерального секретаря и с энтузиазмом  поддержало его. Тому было много причин, и одна из главных заключалась  в неординарной личности Горбачёва. В сравнении с предшествующими  генсеками он выглядел, поистине, как  инопланетянин, — живой, динамичный, способный говорить красиво и  зажигательно, подчёркнуто стремящийся  к общению с людьми, чувствующий  себя как рыба в воде в гуще народа. Необычный политический стиль нового генерального секретаря привлек  к нему десятки миллионов людей, в мгновение ока влюбившихся  в него. Он обладал и прирождённым умением гипнотизировать сознание масс, а главным среди гипнотических  средств была способность обрамлять  умеренные идеи и предложения  в яркие, кричащие, завораживающие слова: «перестройка», «гласность», «ускорение», «революция», «новое мышление». Многие из них вскоре стали популярны  во всем мире и заняли в международном  лексиконе места рядом с самым  известным русским словом – «спутник». Популярности Горбачёва способствовало и то, что советские люди заждались  перемен: их не было в течение вот  уже 20 лет. Кое-какие реформы, правда, были намечены Андроповым, но он пробыл у власти менее полутора лет, к  тому же большую часть времени  был прикован к постели. Горбачёв сразу же предложил дюжину реформ, а его возраст и энергия  внушали веру, что обещания будут  воплощены в жизнь. С течением времени общество стало все более  осознавать умеренность и ортодоксальность реформ и идей генерального секретаря, но в момент провозглашения они воспринимались чуть ли не как потрясение основ. К  тому же некоторые из них по меркам тоталитарного общества, каким, вскоре было признано, и являлся Советский  Союз, действительно были радикальны.

Первые начинания  Горбачёва (вроде нашумевшей антиалкогольной  кампании) представляли собой сочетание  административного принуждения  с пропагандой. Вместе с тем всё  громче звучали обещания удвоить  экономический потенциал СССР, повысить производительность труда и обеспечить квартирой каждую советскую семью. Горбачёв даже стал говорить о революционном характере предпринятых им преобразований. В своей книге «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира» Горбачёв объяснял: «Разумеется, советскую власть мы менять не собираемся, от её принципиальных основ отступать не будем. Но изменения необходимы, причём такие, которые укрепляют социализм, делают его политически богаче и динамичнее».

***

В 1985-1986 гг. руководство  СССР во главе с М. Горбачевым использовало традиционную по своей сути модель командно-административных методов  «ускорения» социалистического  развития, не затрагивавшую основ  советского строя. Она не только не дала положительных результатов, но во многом усугубила экономические  и социальные проблемы, обнаружив, что  мобилизационные командно-административные возможности на экономику исчерпаны. 

§ 4. Новая стратегия  реформаторского  курса М. Горбачёва. «Больше демократии!»

В 1987 г. Горбачёвым и  его окружением стала проводиться  новая стратегия реформ, в центре которой оказалась политическая демократизация. Её замысел заключался в отстранении от власти партконсерваторов  и замене командно-административного  социализма своего рода советской моделью  рыночного демократического социализма, которая призвана была раскрепостить  экономические и социальные потенции общества.

Начало многообразным  политическим реформам дало введение альтернативных выборов депутатов  советов всех уровней. Среди экономических  реформ на первом плане оказалось  введение хозрасчетного, или товарно-рыночного  социализма. Новая стратегия дала результаты, противоположные замыслам её создателей и совершенно не предвиденные ими. Экономические реформы не удавались, зато политическая демократизация не только укоренилась, но и приобрела  собственную, неподвластную Горбачёву  инерцию. На её волне оформились политический плюрализм, многопартийность, начали зарождаться  гражданское общество и разделение властей. Стремительная политическая демократизация советского общества, вобравшая в себя и либерально-демократические  образцы, характерные для стран  запада, может рассматриваться как  одна из главных исторических сенсаций XX века.

Как писал известный  западный экономист, А. Кацелинбойген, «принимаемые советской властью  экономические меры не просто плохи, а они просто неадекватны кризисному состоянию экономики». Достаточно вспомнить  жилищную проблему. Если ещё недавно  было обещано предоставить каждой советской  семье квартиру к 1980, то теперь это  обещание отнесено на 2000 год. А сколько  других посулов в качестве вечного  социального пряника использовалось коммунистическими властями? Горбачёв не захотел ломать этот принцип. Если «ленинские идеалы социализма станут достоянием народа», заявлял он, то мы достигнем желаемых целей. Обещания сохранились, только стали более  туманными и неопределенными. По существу, уже к началу 90-х гг. стало совершенно очевидно,  что экономическая часть реформ Горбачёва оказалась полностью несостоятельной. Однако думаю, и никто другой на его месте не добился бы иного результата. Нужно было «не ремонтировать» старую машину, а создавать новую. Но это ясно всем только теперь. Горбачёв не был ни пророком, ни мессией. Он был либеральным коммунистическим руководителем, который медленно, мучительно, как и страна, изменялся.

Демократизация производства, удовлетворение огромного потребительского спроса, решение проблем качества оказались принципиально невозможными на платформе старых большевистских экономических отношений. Система, созданная Лениным, еще раз продемонстрировала, что она не подвержена радикальным  демократическим реформам. Коммунизма с демократическим лицом, свободным  рынком и политическим плюрализмом  не существует.  Парадокс Горбачёва заключался в том, что он верил в возможность изменить то, что изменить было нельзя. Требовалась не перестройка, а по, большому счету, «новостройка», но реальный процесс в стране был другим. Горбачёв хотел, также как и все генсеки до него, улучшить, усовершенствовать социализм. На этом пути он сделал главное — утвердил гласность – как процесс ликвидации лжи. Дело в том, что ленинская система, независимо от желания её функционеров, была вся построена на лжи, неправде, сокрытии, контроле над информацией, управлении состоянием общественного сознания. Как только правда о власти, многих мифах большевистской истории, революционных «переломах» советского пути (индустриализация, коллективизация, «большая чистка» и т.д.) стала быстро поступать в общественное сознание, то сразу затрещали устои строя, укреплявшиеся столько десятилетий. Правда, и истина оказалась оружием, против которого ленинская система была бессильна.

 
 
ГЛАВА 2. НА ПУТИ К  РАЗРУШЕНИЮ СССР.

§ 1. Центризм – новинка  в идеологии Горбачёва. Ельцин и Горбачёв. 

В феврале 1991 г. Горбачёв впервые использовал во всеуслышание и обосновал в качестве собственной  стратегии понятие «центризм». Это  было серьёзным отступлением от ленинского наследия. Впрочем, генсека уже давно  считали и называли центристом.

Теперь перед Горбачёвым стояла очень нелегкая задача —  продемонстрировать искусство сдерживания  радикализма и консерватизма, и  способность собственного политического  выживания.

Горбачёв постоянно  подвергался жёсткой критике  буквально за все свои действия. И сейчас многие критикуют Горбачёва  за отсутствие эффективной стратегии  перестройки. А кто предложил  в те годы другой, более рациональный путь? Кто в партийном руководстве  выдвинул, сформулировал более эффективную  стратегию перестройки? Кто предложил  иную методологию мышления и действий? Пожалуй, никто. Сейчас нам еще яснее  и рельефнее видны «ошибки» Горбачёва, но он-то не имел столько времени  для их осмысления! Реформатор не созерцал, а действовал!

Советский президент, оказавшись между «двух огней» —  консерватизмом и радикализмом, —  все больше склонялся к самому тесному союзу с консерваторами. Его политические маневры не принесли никаких результатов. Союзные реформы  начали заявлять о желании выхода из СССР и обретении полной независимости; реформы улучшения экономического положения не сдвигались с мертвой  точки.

Горбачёв все больше склонялся к использованию «кнута»  в экономике, во взаимоотношениях с  союзными республиками и, конечно, с  российскими демократами.

Поэтому позиция  Горбачёва всё больше совпадала  с позицией консерваторов, что было на руку радикалам и, в частности, Борису Ельцину, требовавшему суверенитет  России и проведение радикальных  экономических реформ в ней.        

 Самые чувствительные  удары по Горбачёву наносил  именно Ельцин. Выступая по Центральному  телевидению, он заявил, что президент  стремится к абсолютизации власти, что он «подвёл страну к  диктатуре», и потребовал немедленно  уйти в отставку.

Жесткая, исполненная  драматизма борьба за власть между  Горбачёвым и Ельциным шла в течение 1991 г. Ельцин умело перехватывал  инициативу в принципиальном политическом поединке. Тактические ходы были задуманы и исполнены мастерски, а как результат — падение поддержки Горбачёва  у народа. Кроме того, стремительно падал авторитет КПСС: доля не доверявших партии летом 1990 по опросам поднялась до 72 %. 

§ 2. Крушение СССР. 

Основы номенклатурного  строя расшатывались. Дело принимало  оборот, смертельно опасный для тоталитарной системы и корпоративных интересов  партноменклатуы. Перестройка, основывавшаяся на идеях демократического социализма, революции «сверху», потерпела крах. Страна разваливалась.

Президент СССР М. Горбачёв был, по существу, поставлен перед  выбором: или поддержать силы, ориентирующиеся  на силовые методы сохранения старых структур власти, или окончательно стать на сторону демократов. Президент  выбрал путь политического наблюдателя  и тем самым предрешил свою судьбу.

Далее последовали  известные события августа 1991 г. — путч ГКЧП. По сути, путч закончился не просто провалом, а крушением  тоталитаризма, распадом СССР.

Крушение СССР подвело  черту под горбачёвским периодом современной отечественной истории.

Как скоро выяснилось, но о чем не подозревали Горбачёв и его окружение, реформистско-демократическая  модель была не совместима с устоями  советского социализма, властью КПСС и унитарной сущностью СССР. Реформистско-демократическая  модель, запущенная в жизнь Горбачёвым, устранила от власти и самого её создателя.

Но с отставкой  Горбачёва процесс реформирования общества не прервался, а набрал новые  обороты. Сохранились и те институты  – многопартийность, свободные выборы, свобода прессы, начало гражданского  общества и разделения властей, которые были созданы при Горбачёве и которые давали возможность выбора новой общественной модели в случае неудачи прежней, являлись основой для состязательности различных общественных и политических сил.

А раз так, у общества была надежда оставаться на мирной демократической основе. 

ГЛАВА 3. ОЦЕНКА ЛИЧНОСТИ ГОРБАЧЁВА.

Внешняя политика Михаила  Горбачёва, окончательно ликвидировавшего «железный занавес», обеспечила ему уважение в мире. В 1990 г. Президент СССР был удостоен Нобелевской премии мира за деятельность, направленную на развитие международного сотрудничества.

Одной из самых горячих  сторонниц Горбачёва на Западе долгие годы оставалась знаменитая «железная леди» — премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер.

Оценивая первого  советского Президента как политика, она говорила: «Горбачёв — дальновидный человек. Решительный человек. Человек, понимающий, что, если хочешь делать великие дела, не надо бояться нажить себе нескольких врагов... Он дал своему народу демократию, свободу слова, большую свободу передвижений. Он дал возможность Восточной Европе пойти своим путём. Он распустил Варшавский договор... С самого начала мы легко находим общий язык». Однако не все политические идеи Михаила Горбачева импонировали Тэтчер. Она утверждала: «Из разговоров с Горбачёвым я знаю, что, прежде всего он хотел сохранить Советский Союз в нынешних границах. Он хотел сохранить ту же территорию. Я сразу же сказала ему: "Но Эстония, Латвия, Литва и Молдавия не принадлежат к Советскому Союзу". Он так и не согласился с моей точкой зрения».

Позже, уйдя в отставку и занявшись работой над воспоминаниями, Маргарет Тэтчер высказывалась о Михаиле Сергеевиче гораздо жёстче. «Я вынуждена была заключить, что был Горбачёв сделан из того же коммунистического теста, - писала она в книге "Годы на Даунинг-стрит".   - Он и не мог полностью избавиться от безжизненного чревовещательства среднего советского аппаратчика. Он улыбался, смеялся, эмоционально жестикулировал, модулировал голос, внимательно следил за аргументацией и был сильным оппонентом... Меньше всего он казался неопытным противником, когда разговор доходил до спорных вопросов высокой политики... Он никогда не говорил заранее приготовленных речей, но заглядывал в маленький блокнот с пометками... У него был свой стиль. К концу дня я пришла к убеждению, что этот стиль сильно отличается от стиля марксистских проповедников. Мне это нравилось...»