Политические мысли нового времени

Токвиль признавал, что Франция стояла на пороге серьезных изме­нений в экономической сфере и политическом режиме, но не считал револю­цию в тех условиях неизбежной. В действительности революция проделала ту же работу, которая проводилась и без нее, но с огромными издержками для всего общества. Кульминацией революции стало установление диктату­ры, превзошедшей по своей жестокости все предреволюционные монархические правительства. [1; с. 219]

4 Индивидуальность как один из элементов благосостояния

Джон Стюарт Милль (1806-1873), английский политик философ и экономист, сын другого английского экономиста – Джеймса Милля.

Главная его работа с интересующей нас точки зрения – трактат «О свободе», рассматривающий проблему тирании большинства, в исследовании которой философ предвосхищает многие положения теории тоталитаризма. Подобно Токвилю, Милль озабочен опасностями безоглядной демократизации, одним из феноменов которой он считает тиранию общественного мнения. Подавление личности обществом имеет множество различных граней. Одна из важнейших – навязывание ей распространенных в обществе стереотипов, которая не менее опасна, чем монополизация информации. «Даже век ошибается, также как и личность», – считает Милль, и общество не в состоянии называться свободным, если в нем не соблюдается свобода дискуссий. В этой связи мыслитель считает необходимым отвергнуть идею, согласно которой правда все равно рано или поздно восторжествует. В атмосфере рабского подчинения и всеобщего конформизма истину постигают мыслители-одиночки, но отнюдь не народ.

Милль, таким образом, развил либеральную концепцию демократии, убедительно показал необходимость активных, прежде всего интеллектуальных усилий для предохранения общества от деспотизма. Главный его вывод заключается в том, что ценность государства определяется ценностью его граждан. В этом, в конечном счете, состоит залог и его величия, и стабильности. «Государство, которое превращает людей в карликов, чтобы они были послушными орудиями в его руках, даже если его цели благородны, обнаружит, что великие дела не совершаются мелкими людишками и что совершенная машина, ради которой пожертвовано всем, в конечном счете ничто, так как не хватает жизненной силы, которую уничтожили, чтобы эта машина действовала без помех».[8; с. 36]

5 Легитимация власти

Максу Веберу (1864-1920) принадлежит центральное место в истории мировой политической и социологической мысли. Конечно, эта сфера деятельности не вид спорта, где лидеров можно расставить на пьедестале по местам или разместить в турнирной таблице в соответствии со строго фиксированным результатом. Тем не менее вряд ли кто станет оспаривать без условное лидерство германского ученого. [6; с. 127]

М. Вебер исходил из того, что любое общество возникает как продукт человеческой деятельности. В своей деятельности люди руководствуются изменяющимися мотивами и намерениями. Во всех явлениях общественной жизни раскрывается взаимодействие людей, преследующих свои цели, придерживающихся различных ценностей и, таким образом, ведущих себя по-разному. Следовательно, понять общество можно через осмысление намерений людей, их ценностей и целей. [4; с. 67]

Конкретная мотивация, лежащая в основе деятельности людей, задает определенный тип человеческого поведения. «Идеальный тип», по М. Веберу, представляет собой определенную модель общества, т. е. совокупность наиболее типичных действий и поведений, которые объясняются конкретными мотивами и намерениями. Если модель верна, то, вероятно, люди будут вести себя определенным образом. [4; с. 68]

Выбирая такую модель, исследователь в состоянии рациональными средствами разработать ее характеристики. Главным здесь являются целенаправленность и ценностная мотивация. В западной культуре XIX в. Вебер выделил два типа поведения, противоречиво взаимодействующих друг с другом, – рациональный индивидуализм, воплощенный в религиозной этике протестантизма, и набирающая силу тотальная бюрократизация. На основе анализа двух этих идеальных типов Вебер сформулировал концепцию «плебисцитарной демократии», которую можно рассматривать как конкретную политико-организационную форму стабильного и умеренного «смешанного» правления.

М. Вебера не устраивала парламентская демократия, поскольку она была неэффективной в плане контроля за бюрократией и не создавала веры в законность существующего порядка. Ведь политические действия Вебер рассматривал, согласно «идеальным типам», как ориентации на определенные ценности и взгляды на власть. Согласно этим ориентациям, он выделил два вида власти – рационально-легальную и харизматическую.

Главный элемент рационально-правовой власти – рациональная бюрократия. Позднекапиталистическое общество характеризуется растущей бюрократизацией, от которой зависит развитие политической системы. Вебер считал рациональную бюрократию наиболее эффективной системой управления, основанной на строгом разделении обязанностей в соответствии с правилами и нормами, выражающимися в иерархии власти.

Он выделил следующие характерные черты идеального типа бюрократии:

        разделение труда, обусловленное правилами или законами;

        порядок подчиненности нижестоящих должностных лиц вышестоящим;

        назначение служащих (а не выборность) на основе профессиональной квалификации, которая указывается в дипломах;

        оплата работников в соответствии с рангом;

        работа служащего в государственном учреждении – его основное занятие;

        недопустимость права собственности служащего на то учреждение, в котором он работает;

        наличие правил, регулирующих режим работы;

        решение вышестоящих органов – единственно возможный способ смещения служащего с должности;

        наличие публичного офиса, где были бы собраны письменные документы, регистрировались сведения о деятельности учреждения;

        лояльность каждого работника по отношению к организации. [4; с. 68-69]

Как видим, проблема демократии для Вебера состояла в ограничении всевластия бюрократии, контроле над ней. Эту функцию он возлагал на харизматического лидера, опирающегося на иррациональную веру масс в выдающиеся способности вождей. Авторитет харизматического лидера зависит от его способности сотворить «чудо», которое от него ожидают массы: выполнить собственные обещания, в которых сконцентрированы их требования. Возможность контроля над бюрократией со стороны лидера опирается на поддержку масс, к которым он всякий раз обращается напрямую. Однако Вебер не сформулировал механизмы, предотвращающие превращение харизматического лидера в лидера тоталитарного типа. [4; с. 69]

Классическое исследование проблемы легитимности как социологического явления было осуществлено Максом Вебером. Вебер преследовал задачу классифицировать «системы господства» и выяснить для каждого случая те основания, которые определяют легитимность этих систем. В результате многосложная природа политической власти была сведена им к трем так «называемым идеальным типам», или концептуальным моделям. Эти идеальные типы, по Веберу, соответствуют трем типам власти:

      власти, опирающейся на традицию, – традиционная власть;

      власти, опирающейся на харизму, – харизматическая власть;

      власти, опирающейся на закон и основания рационального свойства, – власть рационально-правового характера.

Каждый из трех типов имеет собственную природу, собственный источник – политической легитимности и предполагает существование весьма разных причин, по которым люди находят возможным и необходимым повиноваться государству. [7; с. 265]

При этом более общей задачей Вебера было понять, как, собственно, общество изменяется, для чего он прибег к сопоставлению систем власти, существовавших в относительно простых, традиционных обществах, с теми системами, что характерны для современных индустриальных и в высшей степени бюрократизированных обществ.

Первый тип политической легитимности, по Веберу, основан на исторических обычаях и традициях. Традиционная власть воспринимается как легитимная потому, что она «существовала всегда»: она освящена историей, ее признавали предшествующие поколения. Как правило, такая власть опирается на свод конкретных норм – прочных и не подлежащих никаким сомнениям обычаев, которым не требуется обоснование, ибо они существуют испокон века. Наиболее характерные примеры традиционной власти мы находим в племенах или небольших группах, где она существует в форме патриархата (главенства отца в семье или «хозяина» над своими слугами) или геронтократии (власти старших, обычно наиболее авторитетных деревенских старейшин). В чем-то этот тип проявляет себя и в системах наследования власти и привилегий, свойственных, например, династическим системам правления, все еще сохранившимся в Саудовской Аравии, Кувейте и Марокко. Хотя в развитых индустриальных обществах реальная роль монархии незначительна, ее существование, пусть даже и в конституционной форме, в таких странах, как Великобритания, Бельгия, Голландия и Испания, тоже имеет значение, сохраняя в политической культуре этих стран такие ценности, как уважение к традиции и чувство долга.

Второй тип легитимности у Вебера – это харизматическая власть. Здесь речь идет об авторитете – о той власти, что как будто сама собой исходит от сильной личности, от ее «харизмы». Совершенно не связанная со статусом, общественным положением или местом в государственной иерархии, харизматическая власть основывается исключительно на способности лидера притягивать к себе людей: исторически такой властью обладали те, в ком видели героев или святых. Здесь нужно сказать, что хотя многие политические лидеры новейшей истории масштаба де Голля, Кеннеди и Тэтчер и обладали какими-то элементами именно такого авторитета, назвать носителями харизматической власти их все же нельзя: все они были государственными деятелями в современном понимании проблемы. Более подходящими к данному случаю примерами политологи считают Наполеона, Муссолини, Гитлера, аятоллу Хомейни, Фиделя Кастро и полковника Каддафи. [7; с. 266]

Харизматическая власть, однако, – это не просто «дар Божий», в таких системах всегда есть свой «культ личности» как дополнительный фактор «порождения» харизмы. В любом случае, впрочем, когда легитимность зиждется на личностных качествах лидера, налицо всегда два последствия. Во-первых, коль скоро харизматическая власть не нуждается в формальных правилах и процедурах, у нее в большинстве случаев нет и границ: лидер здесь превращается в совершенно непогрешимого мессию, а массы – в верных его последователей, от которых требуется лишь подчинение и послушание. Во-вторых, власть и авторитет здесь столь полно ассоциируются с одним человеком, что в созданной им системе, как правило, не удается пережить своего создателя: в любом случае это относится, скажем, к режимам Наполеона, Муссолини и Гитлера.

Третий тип политической легитимности у Вебера – рационально-правовой, где власть ассоциируется с четко определенными правилами, получившими выражение в праве, в законе. Это власть характерна для большинства современных государств: полномочия президента, премьер-министра или любого иного официального лица высшего ранга в конечном итоге всегда имеют под собой четко сформулированные – конституционные – нормы, которыми и прописано, что именно человек, занимающий этот пост или должность, вправе, а что не вправе делать. Преимущество этой формы власти над первыми двумя заключается в том, что, коль скоро она связана с «местом», а не «человеком», здесь не столь велика опасность злоупотреблений. Этот тип власти поэтому создает ограничения для государства или правительства, а, кроме того, благодаря рациональному разделению труда, содействует эффективности государственного управления. Вебер, однако, видел и негативную сторону этого вида политической легитимности: эффективность, полагал он, всегда чревата дегуманизацией власти – тем формализмом и безразличием к человеку, который мы, собственно, и видим в повсеместном распространении бюрократических организационных форм.

Хотя веберовская классификация типов легитимности сохраняет свое значение и по сей день, у нее есть и недостатки. Акцентируя момент легитимности политического режима или системы правления, она весьма мало что говорит нам об обстоятельствах и причинах, в силу которых власть теряет свой авторитет, что всегда происходит, если ее политика непопулярна в обществе или лидер (правительство, государство) дискредитировал себя в его глазах. [7; с. 267-268]

6 Нигилизм

Нигилизм как культурный феномен на Западе получил широкое распространение благодаря работам А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, О.Шпенглера и ряда других философов. А.Шопенгауэр создал нигилистически окрашенную доктрину «буддийского безразличия к миру». О.Шпенглер рассматривал нигилизм как отличительную черту современной ему эпохи, характеризующейся упадком европейской культуры, переживающей период собственного заката, трансформацией ее в стандартизированную, безличную цивилизацию. В философии нигилизм Ф.Ницше стал всеобъемлющей концепцией, подытожившей все европейское и культурное развитие, начиная с Сократа, выдвинувшего представление о ценностях разума, что и явилось, по мнению Ницше, первой причиной нигилизма. [3; с. 50]

Ф.Ницше дает следующее определение нигилизму: «Что обозначает нигилизм? – То, что высшие ценности теряют свою ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос «зачем?» Далее в этой же работе Ф.Ницше уточняет понятие нигилизма: «Радикальный нигилизм есть убеждение в абсолютной несостоятельности мира по отношению к высшим из признаваемых ценностей; к этому присоединяется сознание, что мы не имеем ни малейшего права признать какую-либо потусторонность или существование вещей в себе, которое было бы «божественным», воплощенной моралью». Нигилизм для Ницше не отдельно взятая историческая «данность» в ряду многих прочих, поддающихся историографическому описанию. Нигилизм есть, напротив, то долговечное событие, от которого существенно меняется истина о сущем и целом, тяготея к обусловленному ею концу. Он называет себя первым совершенным нигилистом Европы, пережившим в себе до конца этот самый нигилизм, имеющим этот нигилизм «за собой, под собой, вне себя». М. Хайдеггер поясняет этот фрагмент так: сущность нигилизма – обесценивание высших ценностей, а главное – утрата высшей цели существования. Вопрос «зачем» трактуется как вопрос об основании. Выяснение связи между ценностью, целью и основанием является, по Хайдеггеру, важнейшим этапом прояснения сущности нигилизма. [3; с. 50-51]