Политические циклы

 Исходя  из вышеизложенного следует, что  социосистемы при равноправных и взаимовыгодных отношениях между ними, даже при наличии неиссякаемых ресурсов, являются неустойчивыми и самопроизвольно структурируются на множество подсистем различных рангов. В условиях же общего дефицита ресурсов в среде обитания, по мере заполнения ее емкости, получает развитие борьба за владение источниками вещества, энергии и информации. В случае действия права частной собственности на природные ресурсы, расслоение социально-экономической системы принимает обостренные формы, и вся социально-экономическая система становится крайне неустойчивой - вследствие угнетения богатым меньшинством бедного большинства и развития антагонистических отношений между ними.        

 Свободная  самоорганизация предполагает развитие  различных видов социально-экономических структур. Но все эти структуры, представляя собой упорядоченные целостные социально-экономические образования, находятся в антагонистических отношениях. Образно говоря, все они “хищники”, дерущиеся между собой, уничтожая друг друга, подчиняя себе подобных. Каждая из них претендует на ведущую роль в формировании государства и его управлении, стремится ослабить другие государства и подчинить их себе. В качестве “жертвы”, на “теле” и в организме которой разыгрывается эта борьба, выступает народ – та его часть, которая, не втягиваясь в политические коллизии, занимается созидательным трудом. Развитие хаоса осуществляется за счет вовлечения в него народа, отрыва его от трудовой деятельности. Когда часть народа, занимающаяся созидательным трудом, сокращается до некоторой критической величины, развитие хаоса угасает. Но уже не вследствие политического демпфирования, а по причине угрозы голода и холода – “смирительной рубашки” хаоса, выполняющей роль обратной отрицательной связи. Развитый хаос характеризуется слабостью и крайней неустойчивостью государства.        

 Перевести  систему из состояния хаоса  в состояние упорядоченной целостности,  идейно объединенной в движении  к единой цели государственного  развития, можно через установление  функциональной соподчиненности социальных структур. Но данный процесс самопроизвольно, мирным путем не происходит. Его разрешение через силовое взаимодействие, сопровождающееся физическим подавлением и уничтожением противоборствующей стороны, - закономерное явление. Оно осуществляется, когда одна из групп (социосистем), получая перевес в силе, начинает лавинообразно наращивать свою мощь путем присоединения к себе одних и подавления других групп.       

 Последнее  замечание касается вопроса  сжатия - растяжения времени” . Сжатие (или растяжение) времени, если учитывать, что время есть не что иное, как частное от деления одного периодически протекающего процесса на другой, можно считать, происходит в буквальном смысле. В самом деле, на одних отрезках истории развития укладывалось большее число событий, на других меньшее. В течение истории развития цивилизации количество событий растет, а периоды циклов увеличиваются. Это связано с тем, что зависимость человека от природных стихий постепенно уменьшалась. В древние времена, когда жизнь человека полностью определялась условиями среды обитания, существование человеческих общин укладывалась в два типа циклов: циклы развития природы (с периодически происходившими стихийными явлениями, как, например, извержения вулканов, землетрясения, наводнения, ураганы и пр.) и циклы развития межобщинных социосистем, формировавшиеся вследствие межобщинных войн. Периодичность складывалась из состояния войны и состояния мира. Мир наступал после победы одной общины над другой, а войны возобновлялись с приходом к власти молодого вождя. Надо заметить, что данный тип цикличности продолжает действовать и сейчас, только период его значительно увеличился. По мере расширения знаний и промышленного развития, человечество освобождалось от зависимости мелких периодически протекавших природных катаклизмов. Однако в войны в это время вовлекались все более значительные массы людей. При этом длительность войн сокращалась, а мирный период удлинялся. Мирное время, по существу, всегда представляло и представляет собой подготовку к новой войне.        

 С  индустриальным развитием человечества  изменилась и природа циклов. Теперь это преимущественно антропогенные  циклы, поскольку обычные природные  стихии не ведут к заметному  изменению социально-экономической  ситуации. В настоящее время человеческая жизнедеятельность зависит в основном от длиннопериодных природных явлений, преимущественно космического происхождения. Они, как и следует из объективных законов физики, несут самую большую угрозу всей цивилизации, поскольку обладают громадными запасами потенциальной энергии.        

 Малая  длительность антропогенных циклов  сейчас связана с тем, что  значительно сократилось время  получения новых научных достижений, разработки на их основе новых  технологий. Сократились жизненные  циклы всех видов промышленной продукции, причем в силу не физического старения, а морального. Намечается тенденция перехода к слиянию ранее разрозненных, происходивших локально мелких циклов в один большой цикл, примером чего служат валютные кризисы.  
 
 
 
 
 

Глава II. Политические циклы

Авторами  первоначального варианта теории политического  делового  цикла являются  американские  экономисты  В.  Нордхаус  и  Д.  Макрэ.  Эта  теория базируется на следующих исходных  предпосылках.  Во-первых,  предполагается, что зависимость между уровнем безработицы и инфляции  определяется  по  типу кривой Филлипса, т.е. что существует  обратная  зависимость между данными величинами: чем меньше безработица, тем быстрее растут  цены.  Во-вторых, принимается предпосылка,  что   экономическое   положение   внутри   страны существенным образам влияет на  популярность  правящей  партии.  В  качестве главных  экономических  показателей,   на   которые   реагирует   население, выделяются темпы инфляции и норма безработицы, при этом считается, что чем ниже их уровни, тем при прочих равных условиях больше голосов будет подано на  предстоящих выборах за  правящую  партию  или президента.  В-третьих, основной  целью внутриэкономической политики  правящей  партии  признается обеспечение своей  победы  на   очередных   парламентских   (президентских) выборах.  На основе этих трех исходных предпосылок  разрабатывается  общая  схема политического   делового   цикла.   Смысл   ее   сводится   к    следующему. Правительство,  стремясь  обеспечить  победы  своей   партии   на   выборах, принимает меры для  формирования  и  поддержания  такого  сочетания  уровней инфляции  и  безработицы,   которое   представляется   наиболее   приемлемым избирателям. С  этой  целью  администрация  сразу  после  прихода  к  власти предпринимает усилия по  снижению  темпов  роста  цен  путем  искусственного провоцирования  кризисных  явлений.  Напротив,  к   концу   периода   своего правления администрация начинает решать противоположную  по  смыслу  задачу: делает все возможное для  того,  чтобы  стимулировать  экономику  и  поднять уровень занятости. Рост занятости, разумеется, может вызвать рост цен. Но расчет  делается на инерцию движения. К моменту выборов уровень  занятости  поднимается,  что вызывает одобрение у избирателей, а инфляция (неизбежный негативный  фактор) пока еще не успевает  набрать  полной  силы.  В  результате  при  правильном «исполнении» такая политика может способствовать привлечению  дополнительных голосов и успеху на выборах. Процессы политического делового цикла  получили в настоящее время столь значительное распространение,  что  ими  или  вообще объясняют экономические циклы, или учитывают их самым серьезным образом  при анализе реального цикла. Модели политического  делового  цикла  предполагают,  что  некоторые  экономические индикаторы колеблются синхронно с выборами. Литература на этот счет весьма обширна,  хотя  нет  достаточных  эмпирических  подтверждений,  что  такая  связь  всегда существует. Все модели политического делового цикла исходят из ряда общих предположений:

•  правительства  стремятся  выиграть  выборы,  для  чего  они  пытаются максимизировать  голоса;

•  избиратели имеют предпочтения относительно экономических  результатов, что отражается в их поведении при голосовании;

•  правительства  могут  манипулировать  экономикой  для  улучшения  своих шансов на переизбрание.

По мнению Альта и Кристал эти предположения  неоднозначны. Возьмем первое. Было бы удивительно, если бы политики не стремились выиграть выборы, но это не обязательно является их доминирующей мотивацией. Более того, избранные  политики  не  единственные  факторы,  кто  определяет  политический  курс.  Власть  бюрократов,  влияние  партийной  системы  и  средств  массовой  информации  ограничивает политиков. Второе предположение, что жители голосуют согласно  предпочтениям  относительно  экономической  политики,  тоже  неоднозначно. Наконец, под вопросом находится степень контроля правительства над экономикой  при неопределенности времени и эффектов вмешательства. Это не может удержать политиков от проведения экономической политики, ориентированной на выборы, хотя это может затруднить ее успешную реализацию. В таблице  представлена  классификация  вариаций  в  моделях  политического делового цикла по двум измерениям, предложенная Альтом и Кристал. Первое измерение задает схему формирования политического курса: (1) «реагирующее» и (2)  «стратегическое».  Реагирующее  формирование  политического  курса предполагает удовлетворение предпочтений сторонников партии, а стратегическое имеет целью увеличение числа голосов на выборах, даже если политический курс не соответствует предпочтениям сторонников. Второе  измерение  определяет  характер  предпочтений  электората.  Один  подход предполагает, что каждый избиратель или социально-экономический класс имеет фиксированные предпочтения относительно экономических результатов. Второй подход  предполагает,  что электорат имеет изменяющиеся  предпочтения относительно экономических последствий политического курса как под влиянием политических  партий,  так  и  без  такового.  Обозначенные  вариации  имеют следствием значимые эмпирические результаты. 

Модели  стратегического  формирования  политического  курса  при  неизменных предпочтениях  электората  (вариант  I)  получили  широкую  известность  после работы Ульяма  Нордхауса,  которая  основывается  на  анализе кривой Филлипса, описывающей безработицу и инфляцию. В более общем случае схожая методология  применима  к  широкому  кругу  правительственных интервенций  в экономику,  когда  правительство  понимает  наличие  лага  между принимаемыми мерамии их последствиями, а электорат лишен такого понимания. Иначе  говоря,  стратегическое  формирование  политического  курса  –  это использование информационной асимметрии и извлечение краткосрочных выгод за  счет игнорирования долгосрочных последствий. По  мнению  Нордхауса,  «в  условиях,  когда  голосование  является  механизмом социального выбора, демократическая система будет выбирать политический курс как долгосрочный компромисс (между безработицей и инфляцией), что приведет к меньшей безработице и большей инфляция, чем оптимальная». Вместе  с  этим  «уровень  безработицы  должен  быть  снижен  в  течение избирательной  компании,  …  немедленно  после  выборов  победитель  увеличит безработицу  до  относительно  высокого  уровня  для  борьбы  с  инфляцией.  При приближении выборов уровень безработицы будет уменьшаться». Очевидно, что мгновенно увеличить безработицу невозможно, так что для целей эмпирической проверки предполагается, что безработица растет в течение первой половины срока между выборами и снижается во второй. Модель  Нордхауза  использует  кривую  Филлипса,  описывающую  зависимость уровня инфляции I от уровня безработицы u и ожидаемой инфляции v. Последняя определяется  как  функция  разницы  между  инфляцией  и  предыдущими ожиданиями,  причем  ожидания  увеличиваются,  когда  текущая  инфляция превосходит ожидания.

I_t=f (u_t) + cv_t

На  рисунке показаны  краткосрочные  S  и  долгосрочная  L  кривые  Филлипса, причем наклон долгосрочной кривой более крутой чем краткосрочной, поскольку в долгосрочной  перспективе  инфляция  зависит  от  безработицы,  в  силу аккумулирования ожиданий, тогда как в краткосрочной перспективе инфляционная стоимость уменьшения безработицы относительно меньше. На  рисунке показаны  краткосрочные  S  и  долгосрочная  L  кривые  Филлипса, причем наклон долгосрочной кривой более крутой чем краткосрочной, поскольку в долгосрочной  перспективе  инфляция  зависит  от  безработицы,  в  силу аккумулирования ожиданий, тогда как в краткосрочной перспективе инфляционная стоимость уменьшения безработицы относительно меньше.

Правительство выбирает политический курс для максимизации числа голосов в свою поддержку  на следующих выборах. Предполагается, что правительство знает предпочтения  избирателей,  которые,  в  свою  очередь,  оценивают  деятельность политиков  накануне  выборов  на  основе  показателей  инфляции  и  безработицы. Результаты оценки задают некоторый уровень поддержки избирателей для каждой комбинации  инфляции  и  безработицы,  причем  поддержка  уменьшается,  если инфляция или безработица увеличивается. Линия, связывающая все комбинации инфляции и безработицы при определенном числе голосов («кривая безразличия»), на Рисунке 3 обозначена P. Правительство  ищет  комбинацию  инфляции  и  безработицы,  обеспечивающую максимальное число голосов, с учетом ограничений, налагаемых кривой Филлипса. Нордхаус утверждал, что правительство выбирает точку на краткосрочной кривой Филлипса, которая является касательной к наиболее высокой возможной кривой безразличия. Если S₁ такая краткосрочная кривая Филлипса, то E₁   – это точка на наивысшей кривой  безразличия.  Правительство выбирает  E₁   как политический курс, зная, что это позволит получить P₁ голосов, и нет возможности улучшить электоральный результат. Если E₁ лежит левее долгосрочной кривой Филлипса, как имеет место на Рисунке 3, то такая комбинация безработицы и инфляции может быть стабильной только в краткосрочном смысле и вызовет увеличение инфляции. Поэтому политический курс Е₁ будет невозможен на следующих выборах и будет необходимо скорректировать политический курс. Ситуация будет повторяться на каждых выборах, пока политический курс E^* на краткосрочной кривой Филипса S не будет также лежать на долгосрочной кривой L. Аналогично, если E  будет лежать справа от долгосрочной кривой, то последовательный выбор будет сводить его к E^*  сверху. По мнению Нордхауза, действуя описанным образом, хотя это следует не только из электоральных соображений, правительство принимает серию краткосрочных решений при полном игнорировании долгосрочных последствий, что  ведет  экономику  к  более  высокому  уровню  инфляции,  чем  если  бы оно ориентировалось  на  наиболее  популярную  точку  G^* на долгосрочной кривой, которая является устойчивой и обеспечивает максимальный долгосрочный уровень поддержки правительства. Второй  вывод,  что  безработица  должна  непрерывно  падать  в  течение избирательной  компании,  –  возникает  при  переходе  от  использованной  выше статической  трактовки,  когда  правительство  делает  один  выбор  политического курса  в  течение  электорального  периода,  в  пользу  непрерывной  модели,  где дополнительная инфляция является следствием заниженной безработицы накануне выборов. Поскольку рост  инфляции  происходит  с некоторой задержкой относительно снижения безработицы, то правительство создает себе «окно», в течение которого инфляция и безработица одновременно временно низкие. По мнению Нордхауза, поскольку в преддверии выборов функция благосостояния более значима, тогда как после выборов она полностью не значима, а увеличение инфляции от предыдущей низкой безработицы произойдет позже в дисконтированном будущем, оптимальная для правительства стратегия изменения безработицы в течение времени такова: уровень изменения должен быть негативным в течение предвыборного периода, но так как безработица не может всегда падать, то она немедленно резко возрастает после каждых  выборов и падает  непрерывно  до  следующих выборов.  Как указывают Альт и Кристал, это возникает из-за полностью произвольного выбора Нордхаузом  линейного  характера  инфляции  и  квадратичного  характера безработицы в функции благосостояния и «близорукости» относительно будущего, причем  последнее  гарантирует  отсутствие  для  правительства  электорального штрафа за дополнительную инфляцию после выборов. Можно добавить, что наряду с «близорукостью», которую Нордхауз постулирует путем  формирования  ожиданий  избирателей  исключительно  из  наблюдений  за прошлым,  в  модели  имеет  место  эффект  серьезной  «амнезии»  избирателей. «Амнезия» проявляется в том, что избиратели быстро «забывают» информацию о характере  изменения  инфляции  и  безработицы  в  течение  предыдущих электоральных  периодов.  Наличие у избирателя  дополнительной  информации  о роли безработицы в развитии инфляции так же, как учет избирателями наблюдений за динамикой инфляции в прошлом, разрушит рассматриваемый цикл. На  эмпирическом  уровне  Нордхауз  рассмотрел  уровень безработицы  между выборами  в девяти  странах и нашел ожидаемую тенденцию изменения уровня безработицы - рост в первой половине электорального периода и сокращение во второй половине, - только в трех странах из девяти (Германии, США и Новой Зеландии).  Интересно,  что  попытки  других  исследователей  найти  значимые различия в уровне безработицы в течение разных частей электорального периода также провалились. Более того, в двух из трех стран, где цикл существовал, Германия и США имели наименьшую долгосрочную инфляцию. Германия имела наименьшую среди всех среднюю инфляцию с 1951 по 1974, а США занимали второе место, так что даже если вызванный выборами цикл вызывает дополнительную инфляцию в этих странах, они не страдают от этого.