Основные типы политических систем

Характерным элементом  либеральной демократии является «открытое  общество», характеризуемое терпимостью, плюрализмом, сосуществованием и конкуренцией самого широкого спектра общественно-политических взглядов. Благодаря периодически проводимым выборам, каждая из групп, придерживающихся различных взглядов, имеет шанс получить власть. На практике экстремистские или маргинальные точки зрения крайне редко играют значительную роль в демократическом процессе. Однако модель открытого общества затрудняет консервацию власти правящей элитой, гарантирует возможность бескровной смены власти и создаёт стимулы, чтобы правительство гибко реагировало на запросы общества.

В либеральной демократии политическая группа, находящаяся у власти, не обязана разделять все аспекты идеологии либерализма (например, она может выступать за демократический социализм). Однако она обязана подчиняться упомянутому выше принципу господства права. Термин либеральный в данном случае понимается так же, как в эпоху буржуазных революций конца XVIII века: обеспечивающий каждому человеку защиту от произвола со стороны власти и органов правопорядка.

Коммунистическая система - организация общества, при которой экономика основана на общественной собственности на средства производства. Такая формация, согласно работам основоположников марксизма, предполагает наличие высокоразвитых производительных сил, отсутствие деления на социальные классы и упразднение государства, в котором не должно было быть денег и реализовывается принцип «каждый по способностям — каждому по потребностям». Коммунизм — это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утверждается общественное самоуправление, труд на благо общества становится для всех первой жизненной потребностью, осознанной необходимостью, способности каждого применяются с наибольшей пользой для народа». Основные принципы коммунистической системы: общественная собственность на средства производства, отношения сотрудничества и взаимопомощи, сознательная дисциплина труда, плановое ведение народного хозяйства подчинение экономического и культурного прогресса общества целям достижения полного благосостояния и всестороннего развития всех его членов, социальное единство общества на базе общности коренных интересов трудящихся, марксистско-ленинской идеологии, управление общественными делами, осуществляемое на основе научного познания экономических законов и принципов коммунистического мировоззрения.[6]

Традиционная политическая система— система, при которой власть сосредоточена в руках узкого круга лиц (олигархов) и соответствует их личным интересам, а не всеобщему благу. Господство в государстве или сфере финансов принадлежит небольшой группе лиц, связанных общими интересами, часто узкокорыстными. Сосредоточив в своих руках господство над отраслями экономики и другими сферами общественной жизни, они стремятся диктовать свои условия. Экономической предпосылкой образования является процесс концентрации финансовых ресурсов в руках узкой группы богачей. Методы экономического господства, соответствующие традиционной политической системе:

• система участий, т. е. владение одной компанией контрольными пакетами акций ряда других компаний;
• дифференциация акций (соотношение голосующих и неголосующих акций);
• депонирование акций в банках и оказание влияния на их деятельность;
• реорганизация предприятий и их «санирование» («оздоровление»).

Может оказывать влияние  на политическую жизнь страны путем  сращивания с государственным аппаратом. В той или иной мере в скрытой  или открытой форме проявляется во многих странах мира.

Популистская политическая система использует авторитарные  методы управления и стремится к большому равенству в распределении благ. Популизм - идеологически-спекулятивная ориентация субъектов политики на политические идеи широких масс, испытывающих неудовлетворенность своей жизнью. Популизм как феномен получил востребованность в промышленном обществе среди той части населения, которая являлась «промежуточной» между буржуа и пролетариями. К носителям идей популизма можно отнести крестьян, фермеров, мелкую буржуазию, часть пролетариата, люмпенов, и т.д. [7]

Политика популизма  получает развитие и востребуется в  эпоху социальных кризисов. Например, в России популистами считают  народников XIX в. В США первая партия популистов возникла в конце прошлого столетия как альянс фермерских и рабочих организаций. Широкое распространение популизм получил в период борьбы стран Африки и Азии с колониальным гнетом. Популистскими лидерами были Сунь Ятсен, М. Ганди, Сукарно и другие.

Стремление осуществить  идею равенства, равных возможностей слоев  социально ограниченных, является основой  данной политики, в отличие от либерализма, который исходит из полноценно социализированных  структур. Можно различать популизм реальный и спекулятивный. Реальный популизм заключается в такой политике элиты, которая направлена на ограничение господствующих социальных сил в пользу народа без достаточной легитимности со стороны господствующих классов или слоев. (Подобную политику в Чили проводил С. Альенде.) Спекулятивный популизм характеризуется заигрыванием с основной массой населения на уровне лозунгов с целью поднять авторитет и легитимность субъекта политики. Особенно характерна такая форма для вождизма, фашизма, других структур, которые опираются на харизматического лидера.

Главным недостатком  популизма является его утопический  романтизм. Он связан с повышенной субъективацией процесса в отношении позитивного  разрешения конфликтных противоречий. В постсоциалистической России этот момент политики развит достаточно сильно. Постсоциалистическая политическая ментальность ориентирована на реформирование при сохранении социальной защищенности населения в пределах представлений, сформировавшихся при социализме. Практика показала, что подобная идеология иллюзорна и утопична. Популистские устремления российских политиков не оставляют этих иллюзий. Подобная позиция выполняет функцию вуалирования того обстоятельства, что формирование класса новых капиталистов осуществляется за счет резкого падения жизненного уровня значительной части населения. Поскольку это явление происходит в результате непосредственной деятельности политиков, они пытаются скрыть это обстоятельство и уйти от ответственности.

Авторитарно-консервативная политическая система преследует  цели сохранения социального  и  экономического  равенства,  ограничения политического участия населения.

2.3 Типология  политических систем Г. Алмонда

В настоящее время  общепризнанной в западной политической науке является типология политических систем Г. Алмонда,  который  различает  их  по  типу политической культуры  и  разделению  политических  ролей  между  различными участниками политического  процесса  и  выделяет  четыре  типа  политических систем:

• Англо-американская политическая;
• Европейско-континентальная система;
• Доиндустриальная и частично  индустриальная  политическая  система 

Для англо-американской политической системы  характерна  высокая  степень разделения политических ролей и функций между  участниками  политического процесса –  государством,  партиями,  группами  интересов  и  так  далее. Политическая    система    функционирует    на    однородной    культуре, ориентированной на защиту либеральных ценностей, которые общепризнанны  в обществе.[8]

Европейско-континентальная  система отличается расколотостью  политической культуры,  наличием   внутри   национальных   культур   противоположенных ориентаций,  идеалов,  ценностей,  присущих  какому-то  классу,   этносу, группе, партии. Разделение политических ролей и функций в  такой  системе происходит не в масштабах общества, а  внутри   класса,  группы,  партии. Однако наличие  однородных  субкультур  не  мешает  находить  согласие  в обществе,  поскольку  имеется  общая  культурная  основа  –   либеральные ценности.

Доиндустриальная и частично  индустриальная  политическая  система  имеют смешанную политическую культуру.  Она  состоит  из  местных  политических субкультур, в основе которых лежат ценности клана, рода, общины.  Поэтому найти согласие и компромисс, не прибегая  к  насилию,  здесь практически невозможно. Интеграция общества приводит к концентрации власти и  влияния в руках узкого круга лиц.

Глава 3. Тип  политической системы современной  России: преимущества и недостатки

Сегодня настал момент, когда, в связи с фактической отменой  разделения властей путем подчинения ее представительной, судебной и исполнительной ветвям, исчезла и та сравнительная  ясность представлений о происходящем, которая свойственна этим властям  в условиях демократии и в результате их способности контролировать друг друга. А отсутствие ясности не может не повышать и чувство растерянности перед лицом происходящих изменений. В итоге даже многие из тех, кто видит свой гражданский долг в противостоянии свертыванию демократических свобод и процедур, не понимают, какие действия имеет смысл предпринимать. Вместе с тем, в условиях недоизученности политической системы вполне может оказаться, что влияние политических процессов на реально происходящее в стране переоценивается как сторонниками, так и противниками существующего режима.

Есть две основные, сущностные характеристики современной  российской политической системы. Во-первых, это система личной власти «безальтернативных»  президентов, при которой не может  быть передачи власти от правящего президента к сопернику-оппозиционеру, президент имеет возможность сохранять власть столько, сколько он сам хочет, и передавать ее по наследству избранному им преемнику; во-вторых, эта личная власть осуществляется не открыто, как в неконституционных или квазиконституционных монархиях или военных диктатурах, а имитацией правовых демократических механизмов. [9]

Такая система не представляет собой что-то уникальное. Напротив, подобные системы очень характерны для современного мира. Они установились почти во всех странах СНГ. Нет никаких принципиальных отличий нашей системы от казахстанской, киргизской, узбекской, белорусской, азербайджанской. Вне СНГ подобных систем также очень много - египетская, сирийская, тунисская, индонезийская при Сухарто, филиппинская при Маркосе принципиально не отличаются от нашей. Во всех этих странах, как и в России, власть правителей (президентов) - личная власть, она не основана на праве и демократии - на единых «правилах игры», которым подчиняются все участники политического процесса и при которых победители и побежденные меняются местами. В них не при неизменных правилах игры меняются победители и побежденные, а постоянные «победители» меняют по ходу дела «правила игры». Но во всех этих странах власть легитимируется имитацией правового демократического процесса, президенты избираются на выборах без соперников, или с фиктивными соперниками, или их власть продлевается, но всегда референдумами и так далее. Методы могут быть разные, но суть от этого не меняется. [10]

Большая распространенность подобных систем в наше время связана с тем, что идеологически демократия и правовое государство в современном мире, можно сказать, уже победили. За сомнительным исключением исламского фундаментализма, сегодня нет «серьезных» идеологий, которые выдвигали бы какие-то альтернативные демократии идеалы общественного устройства. Традиционалистский монархический авторитаризм существует в виде «рудиментарных» доживающих свой век систем вроде саудовской или свазилендской, коммунистические и фашистские альтернативы демократии тоже в прошлом. Эпоха таких тоталитарных идеологий прошла. Но принятие демократических и правовых ценностей и отсутствие сколько-либо серьезных альтернатив им не означает, что все народы могут им следовать. Для реально функционирующей демократии нужны или высокий уровень развития общества, или тип культуры, который благоприятен демократии даже при относительно низком уровне развития.

Когда в обществе нет  никакой определенной системы власти или система существует только в зародыше, как это было у нас в 1991 году или на Украине фактически все постсоветские годы, роль внешних воздействий может быть очень велика. Но когда система укоренилась, их роль минимальна. В 1917 году вполне можно было не дать возникнуть советской власти. В 1918--1920 годы для ее уничтожения уже нужны были серьезные усилия, а дальше с ней вообще ничего сделать было нельзя. То же и с нашей системой. В 1991 году существовал большой веер возможностей. Сейчас его нет. Наша система развивается по своей внутренней логике, которую не в силах изменить никакие внешние воздействия. Роль индивидов, случайных обстоятельств, внешних воздействий возрастет в дальнейшем, когда система начнет слабеть и «умирать» и особенно когда она уже погибнет, а новая еще не укоренится, то есть когда мы «на новом высшем этапе» вернемся в ситуацию 1991 года. За этапом расцвета неизбежно должен прийти этап упадка и «старости» системы, а затем и ее конец. Во-первых, система становится все более ригидной, утрачивает связи с обществом, а общество развивается и ему становятся тесны рамки системы. Возникают «ножницы» между все большей формальной, внешней управляемостью общества и реальной потерей контроля над ним в результате исчезновения «обратных связей». Во-вторых, все большая формальная управляемость политическим процессом ведет к тому, что власть «делегитимируется», ибо при отсутствии каких-либо идейных альтернатив демократии имитация демократических форм необходима, но эта имитация должна быть хоть в какой-то степени правдоподобной. Между тем все большая формальность выборных процедур становится все более очевидной, и власть таким образом сама подрывает основу собственной легитимности. Именно сейчас система, достигнув максимальной стабильности и зрелости, вступает в период своего упадка. Губернаторы становятся назначаемыми, Дума полностью контролируема, и выборы в Думу уже стали фикцией. Но это значит, что власть просто перестает знать, что реально происходит в обществе, а общество начинает понимать, что власть ни в коей мере исходит не от него. Власть и общество начинают жить в разных и «расходящихся» мирах. Фактически повторяется то, что было при советской власти, когда формальная управляемость была стопроцентной, и именно это и привело систему к гибели. Тем не менее, хотя некоторые признаки надвигающегося кризиса можно заметить уже сейчас, этот кризис наступит только лет через 15-20. Этот кризис будет снова означать появление широкого веера возможностей дальнейшего развития. Он может привести к реальной демократии или просто к периоду хаоса и анархии, из которого возникнет подобная же система. Развитие других стран с однотипными режимами говорит нам, что устойчивость подобных режимов, срок их жизни очень ограничены, но исход кризисов, возникающих при их падении, может быть разным. В России, с ее специфическим геополитическим положением и демографической ситуацией, слабыми связями между удаленными друг от друга на колоссальные расстояния регионами и наличием множества инонациональных потенциально или даже реально сепаратистских анклавов, нельзя исключать и такого варианта разрешения кризиса, как распад государства.