Архетипы власти, стереотипы ее восприятия

Глава 1 Социологические  представления о власти  ее носителях  и архетипах

1. Власть  и общество, восприятие власти обществом, формирование стереотипов

ВЛАСТЬ¹  (POWER) Существуют различные взгляды на проблему власти. Согласно Веберу, власть — это вероятность того, что индивид в рамках социальных отношений сможет осуществлять свою волю в преследовании целей действия, несмотря на оказываемое сопротивление. Схожим образом Вебер определял «господство» как вероятность того, что тот или иной приказ встретит повиновение у данной группы людей. Из этого определения следует, что (1) власть осуществляется индивидами и таким образом предполагает выбор, деятельность (agency) и намерение; (2) идея власти связана с представлением о деятельности, то есть о достижении индивидом желаемых целей; (3) власть осуществляется по отношению к другим индивидам и может порождать сопротивление и конфликты; (4) власть подразумевает существование различий в интересах между теми, кто обладает ею, и теми, кто ее лишен; (5) власть негативна, она приводит к ограничениям и депривации подчиненных. Вебер утверждал, что власть приобретает качества авторитета тогда, когда люди считают ее осуществление легитимным. Одно из критических замечаний относительно веберовского подхода состоит в том, что при свойственном ему акценте на деятельности и принятии решений из виду упускается то, что непринятие решений также может быть осуществлением власти. Например, неспособность действовать или отказ от действия могут свидетельствовать о неравной власти. Носители власти могут также формировать потребности или интересы подчиненных. Так, в случае с рекламными кампаниями осуществление власти проявляется в искусственном создании потребностей. Веберовское определение власти позволяет сформулировать проблему противоположности «реальных» и «субъективных» интересов. В марксистской социологии власть рассматривалась как структурное отношение, существующее независимо от воли индивидов. Представления о деятельности и намерениях не являются существенными для такого определения, поскольку существование власти рассматривается как следствие классовой структуры обществ. Так, Н. Пулантцас (Poulantzas, 1978) определял власть как способность одного класса реализовывать свои интересы в противостоянии с другими классами. С этой точки зрения власть характеризуется следующим: (1) она не может быть отделена от экономических и классовых отношений; (2) она предполагает классовую борьбу, а не просто конфликты между индивидами; (3) анализ власти невозможен без рассмотрения способа производства. Принятие теми, кто лишен власти, господства тех, кто ею обладает, объясняется в рамках марксистской традиции с помощью понятия гегемонии, разработанного Грамши. Одним из аспектов гегемонии является способность господствующего класса навязывать классу подчиненному определенную идеологию (или мировоззрение), поддерживающую его господство. Идеи, распространяемые средствами массовой коммуникации, системой образования и другими организациями гражданского общества (например, церковью и профсоюзами), интернализуются подчиненными и формируют их взгляды на общество, в результате чего вырабатывается ложное классовое сознание.  Дальнейшее развитие эта концепция получила в работах Альтюссера. В американской социологии власть не рассматривалась с точки зрения неизбежного конфликта и принуждения. Т. Парсонс определяет власть как позитивную социальную способность к достижению целей сообщества; таким образом, власть рассматривается по аналогии с деньгами в экономике как обобщенная способность обеспечивать достижение общих целей социальной системы. Однако с этой точки зрения трудно провести различие между властью и влиянием. Действительно, Р. Дал (Dahl, 1970) определяет «власть», «авторитет» и «влияние» как «отношения влияния», при этом влияние рассматривается как способность одного индивида изменять поведение другого². Таким образом, власть не сконцентрирована в рамках правящей элиты, она широко распространена во всем обществе. При этом считается, что политическая система является открытой и плюралистической, предоставляя возможность всем членам сообщества участвовать в определенной степени в политическом процессе. Общепринятым является проведение различий между плюралистическим, марксистским и веберовским подходами к власти. Предполагается, что плюралистические теории рассматривают власть как нечто рассеянное в пространстве всей политической системы, тогда как, согласно марксистской социологии, власть сконцентрирована в пределах правящего класса. Вебер же подчеркивал значение силы и определял государство в качестве института, обладающего монополией на ее применение. Тем не менее, данные различия являются упрощенными. Например, Дал отмечал, что власть сконцентрирована в руках меньшинства, называемого им «политическим классом», однако он защищал либеральную демократию от нападок со стороны марксистов, которые подчеркивали, что экономически правящий класс управляет обществом в целом. Он также неявно поддерживал веберовский взгляд на государство как на легитимную монополию на применение силы. Современные подходы к власти испытали значительное влияние Фуко, который сосредоточивался на осуществлении власти посредством дискурса и экспертного знания, а также на ее локальных проявлениях и проявлениях на микроуровне. Он подчеркивал как созидательный, так и негативный эффекты власти. Все попытки определить власть подтверждают трудность соотношения понятий деятельности и структуры в социологии. Существуют серьезные разногласия относительно того, следует считать власть чем-то интенциональным или структурно обусловленным или и тем, и другим. Кроме того, существующие определения оказываются неспособными соотнести противоречивые взгляды на власть, с одной стороны, как на нечто репрессивное и принудительное, с другой — как на нечто созидательное и предоставляющее определенные возможности. Власть — это спорное понятие, использование которого неизбежно вызывает критические вопросы о ценности и точке зрения.

     Область социологии  наиболее отвечающая теме работы  это политическая социология- По определению В. Д. Виноградова и Н. А. Головина 'политическая социология - это способ изучения человека и социальных общностей в сфере политического процесса'. Так вот, определяя объект и предмет политической социологии мы должны исходить из объекта и предмета социологии. Объектом последней является общество как целостное образование, объективно существующая и эмпирически фиксируемая социальная реальность, а предметом - особые свойства, законы, закономерности, источники внутреннего самодвижения и саморазвития общества, образование и развитие социальных связей и отношений, т.е. все то, что, по сути, не только позволяет говорить об обществе как об объективно существующей реальности, но и определяет само существование общества как целостного образования, а также возможность эмпирической фиксации данного образования. В то же время, говоря о законах и закономерностях социальной жизни людей, социологи отмечают, что они не всегда обладают свойством универсальности и могут в различных социальных системах работать по разному, а также изменяться по ходу развития определенного общества. Последнее также влияет на предметно - объектную сферу политической социологии, допуская возможность включения в нее новых типов социальных образований и способов изучения их политической деятельности или влияния на политическую деятельность (поведение) других социальных сил³.

В настоящее время значительная часть (если не большинство) социологов придерживается мнения, что объектом политической социологии является политическая жизнь общества. Последняя, как справедливо  отмечено в учебнике 'Политическая социология' (под редакцией Г. П. Сопова.) 'представляет собой совокупность политических отношений, постоянное производство и воспроизводство этих отношений. Говоря о современной власти, мы подразумеваем в первую очередь власть политическую.

        Говоря  непосредственно о России мы видим целую серию реальных и вымышленных образов.  Сегодняшняя российская власть — и ее понимание, и ее реальное воплощение — основана на целой серии стереотипов. Эти стереотипы есть и у руководителей, и у народа: конструкция сегодняшней российской власти соответствует состоянию умов в стране. В то же время именно эти стереотипы делают власть в России архаичной, несовременной, постоянно проигрывающей, слабой и препятствующей тому, чтобы Россия снова стала одним из мировых лидеров.

Архетип⁴

(греч. arche – начало + typos – форма, образец), прообраз, первичная форма, образец. Термин получил распространение благодаря работам швейцарского психолога К.Г. Юнга. Архетип – это врожденные психические структуры, являющиеся результатом исторического развития человечества, представляющие собой «коллективное бессознательное». Оно находит воплощение в сновидениях и мифах, сказках, выступает исходным материалом для художественной литературы и искусства. В аналитической психологии К.Юнга понятие А. соотносится с бессознательной деятельностью людей. Архетип – это врожденные психические структуры, которые являются результатом исторического развития человечества. Составляет основу общечеловеческой символики, служит питательной почвой творчески продуктивного воображения, играет особую роль в искусстве. Архетипы культурные это архаические культурные первообразы, представления-символы о человеке, его месте в мире и обществе; нормативно-ценностные ориентации, задающие образцы жизнедеятельности людей. Говоря об архетипах в разрезе темы данной работы, они проявляются при восприятии обладателя власти и его поступков, их трактовке. Так условные⁵ победы правителя возвышают его в глазах социума как сильного вождя, в то время как условные поражения, лишают его расположения. Как пример знаменитое выступление Н.С Хрущева про ядерные ракеты, штампуемые, как сосиски в народе было принято как безоговорочная победа над «врагом» Америкой, в то время как в мировом сообществе было воспринято неоднозначно.

Стереотип⁶ (от др.-греч. στερεός — твёрдый, объёмный + τύπος — отпечаток) изначально — метафора относительно мышления, пришедшая из типографского дела, где стереотип — монолитная печатная форма, копия с типографского набора или клише, используемая для печатных машин. В современной социальной теории и психологии существуют различные определения понятия стереотип, в зависимости от методологического направления научной школы.

В общем случае, стереотип — устоявшееся отношение к происходящим событиям, выработанное на основе сравнения их с внутренними идеалами. Система стереотипов составляет миропонимание. Область построения стереотипов простирается от бредовых фантазий до осознанного использования учёными округлённых результатов вычислений. Вся человеческая культура — это, главным образом (в интерпретации Липпмана, разумеется) отбор, реорганизация, отслеживание разных моделей среды. То есть формирование стереотипов — это экономия собственных усилий, так как попытка увидеть все вещи заново и в подробностях, а не как типы и обобщения, утомительна, а для занятого человека практически обречена на провал. Дополнительно следует отметить случаи отказа от типизаций: в близком кругу нет способа подменить чем-либо индивидуализированное понимание или как-то сэкономить на нём. Те, кого мы любим и кем восхищаемся, в большинстве своем — это мужчины и женщины, знают скорее нас самих, а не классификацию, под которую нас можно подвести. Когда речь идет о власти и ее носителях, в наши дни из-за переизбытка информации, и дезинформации составить уникальное мнение под силу разве что профессионалу - политологу. В обществе же преобладает стереотипное мышление, навязанное СМИ.

1.2 Архетипы и стереотипы восприятия власти и ее носителей в истории и литературе.

Говоря про образы правителей, связанные с ними стереотипы и  архетипы, одним из самых надежных источников информации можно считать  историческую литературу, на ранних этапах фольклор, позднее биографические и  политические труды. В своей работе, я исследую власть и ее носителей  глазами народа, а литературные образы отлично отображают взгляды современников  на их правителя. Архетипами носителей власти с древнейших времен был вполне определенный набор качеств человека. Вспомним древние культуры, в которых как на подбор верховная власть обожествлялась, будь то цивилизация Египта с фараоном – наместником божества, или Китайский император. Примечательно, что важна была не столько личность правителя, сколько наследственные права на трон, Ввиду отсутствия развитых средств информации большинство населения не имело и малейшего понятия о том кто правит страной, важно было лишь то, что это законный наследник. Ситуация начала несколько изменяться в средневековье, в частности во времена феодальной раздробленности. Так сказать монетизация духовной сферы (покупка индульгенций церковные налоги и конечно покупка титулов), подкосила «божественное основание» власти многих правителей. Опять же страна, не имеющая единого безоговорочного правителя вроде Руси после Мономаха, но по-прежнему сохраняющая единую религию уже не воспринимала всех Феодалов как наместников бога. Этому же периоду принадлежат наиболее известные попытки свержения правителей: бесконечные междоусобные войны, когда в течение относительно короткого срока правители меняются, что называется, как перчатки. Здесь в силу вступает образ сильного правителя – воина. Начиная с мифологического короля Артура, доставшего меч (символ силы и воинственности) из камня. По Юнгу Архетипы неразрывно связаны с такими символами, и власть в разные эпохи у разных народов имела вполне определенные символы (регалии). Так, например, в Японии император имел 3 символа власти (зеркало драгоценное ожерелье и меч). Примечательно, что во времена феодальной раздробленности в Японии титул императора становиться скорее символическим, неоспоримый правитель от бога, в то время как фактическую власть совершает специально учрежденный «военный правитель»- Сёгун. Говоря о Руси Период феодальной раздробленности, был относительно недолгим, ввиду вторжения Татаро - Монгольских захватчиков. Важно, что практически во всех культурах этой эпохи власть символизирует военный атрибут или оружие, а правитель непременно изображается и описывается как воитель, предводитель войска. Так как солдаты и правители составляли абсолютное меньшинство от общего населения, легитимной основой для власти была грубая сила и поиск защитника от внешних врагов. Таким образом, можно прийти к выводу, что слабый, и менее воинственный правитель скорее терял расположение народа, а вместе с ним и власть. Прекрасный пример Иоанн, брат Ричарда Плантагенета, более известного как «Львиное сердце». Заняв престол после воинственного Ричарда, менее крепкий духом Иоанн был, застигнут врасплох английским дворянством, и принужден к подписанию «Хартии вольностей». В нашей истории примером может послужить история детей Святослава, его мать, княгиня Ольга, сама воспитывавшая Ярополка и Олега, не признавала своим внуком Владимира, и тот воспитывался под наблюдением своего дяди, воеводы Добрыни. По наказу Святослава Добрыня стремился сделать из Владимира смелого и мужественного воина. Крепкий как дубок, обездоленный княжич вовсе не походил на своих изнеженных братьев, а постоянное напоминание о его низком происхождении разжигало в душе огонь вражды к своим более счастливым братьям. Согласия и любви между ними не было, в итоге Владимир благополучно занял уделы своих братьев, убив Ярополка, который ранее погубил Олега. В обоих случаях невероятную известность и популярность, как среди народа, так и среди потомков снискали именно воинственные правители - победители. Следующим этапом становления архетипа правителя можно считать эпоху возрождения. Раскол церкви в Европе, свержение монгольского ига на Руси, невероятные географические открытия, прогресс науки и экономики, все это изменило взгляды людей на власть и ее носителей. Грубая сила теперь не могла решить всех трудностей, начинается период тонкой дипломатии, экономических войн. Общество становиться более классовым, с появлением мануфактур обособляется класс ремесленников. Города из твердынь служащих исключительно военной цели превращаются в изящные мегаполисы, центры торговли, ремесел и политики. Пожалуй знаковым произведением того времени, посвященным правителям и их отношениями с народом можно считать «Государя» Н. Макиавелли. Автор подробно описывает, то, как те или иные действия возвышают или низвергают правителя, обильно сдабривая повествование историческими примерами современников и античных деятелей. Так по Макиавелли правителей можно подразделить на архетипы по способу получения власти: Наследники, и те, кто получил корону по воле фортуны, либо правители завоевавшие власть своей доблестью. В этой книге по-прежнему присутствуют отголоски средневековья, с его силовыми методами. Но  в то же время автор не одобряет вероломного узурпатора, пологая, что снискав популярность среди солдат, крайне сложно быть любимцем народа. Важно, что многие главы произведения посвящены поддержанию «имиджа» правителя, автор пишет о том, как распределять блага и наказания между подданными наилучшим образом, о том, как организовывать и распоряжаться колониями и ресурсами. Образ правителя становиться более моральным, это уже не безликая фигура на троне, а вполне конкретная личность. Симпатии народа приобретаю прямую зависимость от талантов государя, нужно сочетать в себе качества льва и лисицы, пишет Макиавелли. В качестве примера «правильного» правителя часто выступают Борджиа, в частности Чезарре,  или герцог Валентино как его еще называют. По славам автора он снискал невероятную популярность народа, избегая лично применять силу, но всегда лично творя благодеяния, действуя путем интриг, церковного влияния (его отец  Родриго, позднее Папа римский Александр), подкупая и стравливая своих врагов, достиг многих высот. Вот образ нового правителя, быть львом уже не достаточно, нужно быть еще и лисицей.

       На востоке  также образ правителя претерпевает  некоторые изменения, так в  Японии к концу 16-о века фактическую  власть получает выходец из  крестьянского сословия Ода Нобунага, объединивший раздробленную страну. Он не был профессиональным  воином, и его приход к власти, безусловно не лишенный кровопролитных сражений, был результатом еще и грамотных дипломатических и экономических шагов, будучи низкого происхождения, он имел невероятную популярность в народе, как и его последователь Иэясу Токугава, сумевший, путем интриг и хитростей, свести возможную гражданскую войну к одной решительной битве при Сакигахаре 1603г, после чего и стал Сёгуном. В нашей стране в эту эпоху образ правителя не претерпевал координальных перемен. Разве что освоение Сибири, и начало серьезных международных отношений, расширило границы страны, и власть стала более децентрализованной, но тяжелые времена, постоянные войны и восстания, сохранили образ сильного правителя - воина. Хотя стоит отметить, что набирают силу и вес более низкие ветви власти, бояре и дворянство, теперь осуществляют непосредственное управление. Следовательно, и представления народа о власти расширяются, что возможно и служило одной из причин мятежей и восстаний. Архетип власти выглядел примерно так: Где то в столице есть добрый царь, эталон справедливости, заступник народа, а здесь на периферии делами заправляют бояре и князья, угодные царю, вера в царя непоколебима, в то время как бояре и наместники могут быть неугодны народу. Вместе с прогрессом эволюционировали и образы правителей в сознании народа, главным образом это было связано с социально-экономическим укладом жизни так фольклорный образ царя – заступника, наделенного почти сверхъестественными возможностями жил в нашей стране очень долго. Ввиду того, что Россия долгое время оставалась аграрной страной можно условно считать эти представления характерными в целом для отечественной политической культуры с древнейших времен до конца XIX в. В последующие годы идеал политического лидера в общественном сознании эволюционировал, хотя отголоски фольклорного образа сохранились.

              Волна буржуазных революций прокатившихся по миру в 19 – 20 веках резко изменила восприятие власти, равенство людей, упразднение классов и сословий привело к тому, что помазанник божий стал скорее vox populi⁷. Представитель народа во власти, оберегающий его интересы, наделенный полномочиями по воле граждан, герой, спасший родину-мать от врага народа, а не по праву наследства либо божественной волей. Безусловно, традиционно монархические страны вроде Англии не были подвержены таким координальных изменениям. Говоря о России такое стечение обстоятельств, пробудило древний архетип избранника народа: Правитель - вождь. Достойнейший из круга «мудрецов» возглавляет страну и совет правящих представителей «племени». Чем не параллель между однопартийной системой ЦК КПСС, и возглавляющим ее генеральным секретарем. В то же время интересна западная модель восприятия правителя. В США стране построенной на идеалах свободы и демократии правитель – скорее доверенное лицо народа, человек охраняющий идеалы и принципы, на которых строиться государство, первый гражданин, в то время как правление осуществляет многопартийный аппарат с развитой оппозицией.

Говоря о современных  взглядах на власть и ее держателей, мы сталкиваемся с плюрализмом взглядов основанном на стереотипах, навязанных СМИ, обилием мнений, оценок, архетипы восприятия уже не имеют всеобщей силы, ввиду повышения общего уровня информированности населения, общедоступности образования. Сегодня уже практически нет неграмотных людей, и даже школьники имеют представление (чаще заимствованное у родителей или учителей) о том кто «стоит у руля». 21 век это власть не столько личности, сколько стереотипов вокруг носителя власти. Если ранее в СССР либеральные настроения не приветствовались, а излишнее свободомыслие пресекалось, то сегодня имеет место перенасыщенность, переизбыток информации, из общего объема которой, практически невозможно выловить компетентные данные. Хотя отголоски советской власти есть и сегодня, можно думать и говорить что угодно, но навязывать мнение, широко выступать с ним, может оказаться чревато, тому пример постоянные скандалы в связи с арестами ярых членов оппозиции. Таким образом, можно сделать вывод, что архетипы существовали параллельно с эпохами, и эволюционировали исторически вместе с укладом жизни людей. Социально экономическая модель, способ обеспечения материальными благами населения, уровень прав и свобод, классовость, все это определенным образом влияло на коллективное бессознательное представление людей о правителе и власти в целом.

         Теперь немного про стереотипы. Они появлялись и существовали с тех пор как люди научились обмениваться информацией. Важно не путать стереотипы с предрассудками. Вторые являют собой заблуждение, в то время как стереотип, это устойчивое мнение, которое вполне может соответствовать истине.

Глава 2

2.1 Факторы влияющие на формирование негативного образа власти.

Говоря о  факторах, влияющих на формирование образа власти, стоит рассматривать на личностном уровне механизмы их формирования. Когда мы изучаем образы власти на личностном уровне, то важным фактором, детерминирующим не столько их содержание, сколько психологические особенности образа власти, является характер первичной политической социализации, то есть те конфигурации неполитической власти, которые закладываются в детстве, а затем уже во взрослом возрасте серьезно воздействуют на образы уже политических процессов вообще и на восприятие индивидом власти в частности. Наряду с прямыми вопросами о том, как респонденты оценивают власть прежнюю и нынешнюю, я анализировал их глубинные интервью, в которых они рассказывали о своей семье, о том, что они помнят о политике времен своего детства и юности, о том, какой опыт властных отношений у них сложился в школьные годы, кто оказал влияние на их политические взгляды и т. д. Таким образом, мы можем реконструировать процесс их первичной и вторичной политической социализации, а также ресоциализации, установить зависимость между нынешними политическими взглядами и ценностями и типом социализации. В данном вопросе мы следуем за теми учеными (в частности за Истоном и Деннисом), которые полагают, что политические установки, политические взгляды и ценности возникают из неполитических оснований: знакомство с отношениями власти в семье, в иных социальных группах предшествует знакомству с миром политики. Вырастая, индивид производит перенос известных ему феноменов на неизвестные политические процессы. Образы власти и политиков, ее символизирующих это особая психологическая реальность, имеющая свою структуру. Анализ этой структуры является первостепенной задачей политико-психологического исследования. Следует отметить, что образы политической картины мира имеют свою специфику, отличную от образов товаров в рекламе или от образов искусства. Отличия касаются, прежде всего, содержательных аспектов (политических, идеологических, моральных и т. д.). Важно понять, с какими политическими и идеологическими моделями власти граждане готовы себя идентифицировать. Это также один из важных компонентов позиционирования власти и граждан в отношении друг друга. Первая задача, которую я ставлю перед собой, пытаясь зафиксировать наличные образы власти, состояла в том, чтобы выяснить, как наши респонденты видят нынешнюю и прежнюю власть, кому принадлежит сегодня власть в России, какой она должна быть.