Политический портрет П.Н. Милюкова

       В действительности же Милюков  оставался все тем же реальным  политиком и прагматиком. В  20—30-е годы среди эмигрантов  предпринимались неоднократные  попытки объединения различных  эмигрантских течений, не увенчавшиеся, однако, успехом. Милюков принимал  в них самое активное участие.

       Хотя политические страсти отнимали  у русских эмигрантов много  сил и времени, им приходилось  приобщаться и к условиям повседневной  жизни стран, где они осели.  Необходимо было зарабатывать  на жизнь. Помимо редакторства  в «Последних новостях», Милюков  писал статьи о России для  Британской энциклопедии, сотрудничал  в других изданиях, выступал с  лекциями об истории России  во многих странах, в том  числе и в Соединенных Штатах  Америки, куда он ездил по  приглашению американской ассоциации  Lowell Institute.[1, стр. 99]

       В часы досуга он совершал  прогулки по набережной Сены, искал у букинистов интересные  книги, иногда его видели за  шахматной доской.

     В Париже он жил вначале в старом «заброшенном доме, где почти все  его комнаты были сплошь заставлены полками с книгами», составлявшими  огромную библиотеку, превышавшую десять тысяч томов, не считая многочисленных комплектов газет на разных языках. Вступая в старость, горько оплакивал  смерть своей жены Анны Сергеевны.

       Затем переехал в новую квартиру, на бульваре Монпарнас, где  поселился со своей второй  женой Н. В. Лавровой. Уступая  ее вкусу, Милюков по-другому,  «по-буржуазному» оформил свой  антураж, сам оставаясь, как  и прежде, вне внешних условностей. [4, стр. 125]

       В 1927 году издал двухтомную  книгу «Россия на переломе»,  в основе которой лежали его  лекции, прочитанные в Бостоне  в октябре—ноябре 1921 года. Книга  вышла в немецком, американском  и русском изданиях. Она содержала  итоги и раздумья лидера русского  конституционализма о «белом»  и «красном» движении, раскрывала  его представления о русской  революции, причинах ее свершения.  
 

     Глава 2. Общественно-политическая деятельность П. Н. Милюкова

2.1 Деятельность Павла Николаевича в Государственных Думах

     Деятельность  Милюкова в Государственных думах  России составила целую эпоху  в его жизни и в жизни  самой России. Лидер партии, непререкаемый  авторитет, умный и образованный человек, тонкий и проницательный политик, Милюков умело руководил кадетской  фракцией во всех четырех Думах, хотя не являлся членом первых двух Дум. Его общение с депутатами Думы было постоянным, его мнений ждали, руководствовались ими в практической работе. Особая роль Милюкова в парламентских  организациях России была не случайной  не только в силу его политического  лидерства, но главным образом в  силу сущности того политического течения, той партии, которую он представлял. Особенности его личности — способность  широко и объемно мыслить, видеть разные стороны предмета, возможные  противоречия, умение находить при  этом точки соприкосновения противоположных  мнений, улавливать возможность компромиссов — все это обеспечивало русскому либерализму в его кадетской  форме известную жизнеспособность и живучесть.

       Лидер партии был как бы  олицетворением «кадетизма» и  одновременно автором и творцом  этой политической доктрины. Партия, основным программным положением  которой было установление конституционного  строя, оправданно и закономерно  должна была погрузиться в  парламентскую деятельность. Именно  в этой области могли реализоваться  политические устремления и идеалы  кадетов. Именно поэтому Милюков  так всепоглощающе отдавался  дугой деятельности. Но он был  реальный политик и прагматик.  Реализм был основой его политической  жизни. Прагматизм все подчинял  одной цели. Милюков неоднозначно  воспринимал условия российской  действительности, размышлял о степени  подготовленности России к конституционному  строю, осмысливал ее опыт и  современность, особенности реальной  обстановки и окружающих его  политических деятелей. В сложной  политической борьбе образовавшихся  политических партий, в период, когда  первая русская революция была  подавлена, а самодержавие набирало  силу, необходимо было выработать  свою политическую линию.[7, стр. 43]

       Необходимо было осуществлять  и поддерживать определяемую  самой логикой кадетской программы  стабильность политической доктрины  «средней линии», то есть такую  парламентскую деятельность, существование  которой зависело от соотношения  правых и левых сил, их баланса.

       Поэтому тактика стала стержнем  политического поведения кадетов  и их лидера. Только она могла  обеспечить выполнение кадетской  программы в конкретной и реальной  политической борьбе. И не случайно  выступления

       Милюкова на крупных политических  форумах, съездах, конференциях, в Думах всегда начинались  с доклада о тактике. Это  происходило не от особого  пристрастия к тактике и не  от абсолютизации ее как средства  политической борьбы, а от сущности  его позитивной программы, основанной  на реальном учете сил.

       Однако не все действия кадетской  партии и ее лидера можно  объяснить достоинствами или  недостатками избранной тактической  линии. В реальной практике  в поведении всех политических  партий имелись ошибки, просчеты  и заблуждения, связанные не  только с проводимой ими тактикой, а, главным образом, с самой  реальной действительностью и  реальным соотношением сил. Под  углом зрения этих исходных  позиций и подходил Милюков  к своей парламентской деятельности. Его политическое credo состояло в том, чтобы сохранить парламентаризм, существование и развитие которого он обуславливал исторической реальностью, разумеется, понимаемой им с точки зрения идеолога своей политической платформы.

       На этом пути предстояли сложные  политические комбинации, отступления,  трюки, демагогия, что всегда  сопровождают политическую деятельность. Однако при всех, казалось бы, видимых и действительно имеющих  место противоречиях Милюкова  он сохранял последовательность  и верность своей основной  идее — идее сохранения русского  парламентаризма. Он был и политиком,  и борцом, обнаруживая удивительные  силу воли и упорство в достижении  поставленной цели. Этим в значительной  степени объяснялось существование  русского парламентаризма до  революционных событий 1917 года.

       На работу первой Государственной  думы Милюков воздействовал через  своих друзей, единомышленников  по партии М. М. Винавера  и И. И. Петрункевича. Ход работы  самой Думы он мог непосредственно  наблюдать, присутствуя на ее  заседаниях в качестве представителя  прессы.

     Тактика кадетов в Думе (первая Дума по своему составу была преимущественно кадетской) исходила из вполне определенных, четко  обозначенных позиций: оставаться в  сфере разумных расчетов и в рамках законности, осуществлять принцип солидарности между отдельными общественными  течениями. Это последнее положение  Милюков образно ассоциировал с  «крещением корабля», описанным в  одном из рассказов

       Киплинга: «признание общей связи  как результат борьбы и трение  отдельных частей новой, только  что налаженной машины».

       Ход работы Думы — особенно  отказ царя принять думскую  делегацию с ответом на тронную  речь и содержащим требование  законодательной, а не законосовещательной  Думы, а также разногласия с  трудовиками по аграрному и  другим вопросам заставили лидера  кадетской фракции корректировать  свою позицию. Кадеты начали  вести себя более решительно  — перешли к критике правительства  и объявили, что их «дороги»  с «друзьями слева» расходятся.

       При этом «руководство общим  направлением реформы, — указывал  Милюков, — должно быть оставлено  в руках государства. Отсюда  следовала со стороны кадетов  и со стороны правительства  обоюдная тенденция к сближению.  Это выразилось в их переговорах  в мае—июле 1906 г. [8, стр. 27]

       Переговоры с П. А. Столыпиным, на которых присутствовал симпатизировавший  Милюкову министр иностранных  дел А. П. Извольский, не были  конструктивными. Столыпин вел  переговоры не по существу, а  полуиронически объяснял» Милюкову, что «министр внутренних дел  есть в то же время шеф  жандармов, выполняющий непривычные  для интеллигенции функции».

       Извольский молчал, и в разговоре  с Милюковым «сокрушался о  том, что русская власть всегда  начинает понимать положение  слишком поздно». В правительственном  «Новом времени» после этих  переговоров было сообщено, что  принятие предложении Милюкова (то  есть конституционной программы), «грозит гибелью России». 8 июля  Николай II подписал указ о роспуске Думы. Главную задачу партии Милюков видел в подготовке к выборам во II Государственную думу. Сам он не смог баллотироваться в Думу из-за своего ценза, хотя предпринимались попытки изменить этот ценз по линии общества, печатавшего его книги. Но он был привлечен к следствию за подписание «Выборгского воззвания», и тем самым лишался этого права. В итоге выборов во II Думу кадеты потеряли 80 депутатских мандатов, произошел рост представителей правых и левых партий. У Милюкова не осталось в среде думской фракции старых «тесных связей», «не оставалось и тех надежд, которые заставляли прочно запереться в ее колесницу». И тем не менее он не отходил от позиции «главного рупора и толкователя деятельности фракции». Продолжение строго парламентской деятельности Милюков связывал с «приспособлением к новым условиям», что означало изменение тактики. Милюков предлагал перейти от тактики «штурма» к тактике «правильной осады» самодержавия, сосредоточиться на законодательной работе, воздерживаясь от прямого выражения недовольства правительству, и образовать в Думе парламентское большинство. Новый тактический лозунг — «правильная осада» самодержавия в практической работе стал для Милюкова лозунгом «беречь Думу». Поэтому кадетская фракция уклонилась от выражения недоверия правительственной декларации Столыпина, так как в противном случае Дума могла быть закрыта. Этим определялось и решение других вопросов: об амнистии, об отмене смертной казни, о помощи безработным, аграрный вопрос и др. «Формула перехода» — уклонение от решения, снятия с повестки дня, передача в Комиссии — избранный кадетами метод решения многих вопросов во II Думе, санкционированный лидером партии. Милюков, например, считал провокационной постановку в Думе вопроса об отмене смертной казни за политические убийства, так как Дума была неоднородной и не могла дать однозначного решения; разногласия по этому вопросу дали бы повод для закрытия Думы. Столыпин решил воздействовать на Милюкова «Если Дума осудит революционные убийства, — говорил ему Столыпин, — то он готов легализовать партию народной свободы» Милюков отвечал, что он не может распоряжаться партией, «что для нее это есть вопрос политической тактики, а не существа дела. В момент борьбы, она не может отступить от занятой позиции и стать на позицию своих противников, которые притом сами оперируют политическими убийствами». Манифестом 3 июня 1907 г Дума была распущена.

       Милюков  был озабочен подготовкой к  выборам в новую, третью Думу. Третьеиюньский государственный  переворот обеспечил переход  от Думы с кадетским «центром»  к Думе с «центром октябристским»  Октябристы в III Думе становились «партией центра», то есть тем, чем были кадеты в первых двух думах, от решающего голоса которых зависело голосование. Два думских большинства — правооктябристское и октябристско-кадетское — примечательная особенность третьеиюньской системы. Определяя тактику партии, Милюков писал: «Мы решили всеми силами и знаниями вложиться в текущую государственную деятельность народного Правительства». Третья Дума была наполнена «черновой», будничной работой. В качестве руководителя фракции, уже будучи полноправным членом Думы, Милюков выступал в Думе по всем вопросам от конституционно-политических, национальных, вероисповедальных до вопросов народного образования, авторского права и бюджета. Но главной его темой стали вопросы иностранной политики, по которым в Думе у Милюкова не было конкурентов. В первые же заседания Думы кадеты стали предметом яростной атаки со стороны сторонников государственной власти. Пуришкевич заявлял, что кадеты — самый опасный элемент, поскольку они умные и политически образованные люди И, естественно, что Милюков, как признанный руководитель «инкриминированного направления», сделался главной мишенью атаки Милюкову устраивали обструкции, в его адрес сыпались оскорбительные реплики Активное недружелюбие к Милюкову неоднократно на заседаниям Думы выражал и Гучков. В этой обстановке сложно было регулировать отношения с правыми и левыми силами. Милюков продолжал линию на сохранение контактов с властью, необходимых для ведения парламентской работы в рамках государственности. При обсуждении правительственной декларации Столыпина, который сказал, что «историческая самодержавная власть и свободная воля монарха — драгоценнейшее достояние русской государственности», Милюков, хотя и возражал ему, но заключил, что «никто не предлагает фракции открыть атаку».

       Подобные факты не лишали кадетскую  фракцию самостоятельности стратегической  позиции. Милюков критически относился  к указу 9 ноября 1910 г., к столыпинской  аграрной политике, а также не  поддерживал аграрный проект  трудовиков о национализации  земли, придерживаясь кадетского  программного положения о частичном  отчуждении земли. Он четко  провозгласил и свое отношение  к левым партиям и методам  их борьбы: «У нас и у всей  России — есть  враги слева».