Биография В.С. Соловьева

«Методология В.С. Соловьёва ярко проявилась в его понимании права. В.С.Соловьёв дает определение права, которое фактопоклонники и позитивисты-прагматики от юриспруденции (правовые позитивисты) до сих пор, как показывает состояние судебной власти в России, не принимают, смешивая, на что указывал Соловьёв, исторический порядок с логическим. “Право есть свобода, обусловленная равенством.  В этом основном определении права индивидуалистическое начало свободы неразрывно связано с общественным началом равенства, так что можно сказать, что право есть не что иное, как синтез свободы и равенства”. В понимании права не следует абсолютизировать ни свободу (получится анархия), ни равенство (получится принудительная уравниловка), ни принуждение (получится тотальное насилие), ни даже принцип общего блага (в ущерб личности). Поэтому Соловьёв уточняет: “Право есть исторически-подвижное определение принудительного равновесия между двумя нравственными интересами: формально-нравственным интересом личной свободы и материально-нравственным интересом общего блага”. Право есть равновесие частного и общего интересов, контролируемое государством. Баланс между крайними терминами этого определения Соловьёв определяет по границе минимума нравственности, для всех принудительно обязательного.»¹⁶

«Свобода, человеческое достоинство не государством даются. Источник их трансцендентен. Они - у человека изначально, от Бога, по образу которого человек сотворен. (Для неверующих - “от природы”). Человек древнее государства, и государство вторично и оно должно охранять человека. В этом его главная задача, оно - гарант права. “Задача права вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царствие Божие, а только в том, чтобы он до времени не обратился в ад”.¹⁷ Законы нужны, в первую очередь, для защиты свободы людей друг от друга, от коллективов и от государства. В этом смысле законы принуждают людей к соблюдению элементарной морали: не убивай, не воруй, не лги в суде, не мешай людям мировоззренчески самоопределяться (это и есть минимально необходимая нравственность). Одни люди не имеют никакого права манипулировать другими. Следует не минимизировать свободу (как при утилитарном социализме), а максимизировать её при жестком соблюдении заранее определенных и оговоренных ограничений. Границей свободы человека является прежде всего такая же свобода других людей.

Именно тогда люди перестанут быть рабами и обретут достоинство  свободных людей, почувствуют вкус к свободе, а не к вольнице или  рабству. Именно тогда будет вожделенный  на Руси порядок, и законы, наконец, будут работать. Все будут заинтересованы, чтобы они работали, потому что  только законы создают условия для  внешней свободы человека.

Право предполагает, таким образом, некоторый “идеализм”, иерархическую  систему ценностей, любовь к этому  миру, веру в достоинство человеческой личности. Нужно “держать” метафизическую вертикаль, ориентироваться на этический  её соловьёвский поэтический аналог - “неподвижное солнце любви”. Вне этой либеральной философии права  невозможно понять презумпцию невиновности, лежащую в основе современного западного права.

Раньше такую теорию права иногда называли (на Западе) “естественной”. Философия права В.С.Соловьёва  не совсем естественна, она предполагает надприродный ориентир, т.е. метафизична. Да и что считать естественным? Верить в Бога естественно или нет? Что естественнее: брать или отдавать? У нас большие проблемы с естественностью. То и дело слышим на популярном уровне: “нам это не подходит”, “русскому народу нужен царь”. Царя можно было бы рассматривать в духе Соловьёва, как некий зримый суррогат трансцендентности, если бы он слишком часто не был инструментом архаическим власти.»¹⁸

«Сегодня ясно видно, что кризис правосознания в нашей стране тесно связан с утилитаризмом и псевдореализмом в постсоветском праве. А голос совести, который всегда есть, часто “реалистами” психологизируется и считается “субъективным настроением”. Взятки и карманные суды - это следствие не только банальной испорченности людей. Это и глубокое недопонимание чего-то очень существенного.

Похоже, что все мы чего-то очень  недопонимаем, поэтому и жизнь  у нас соответствующая. Проблемы у нас вообще с пониманием идей, которые нам кажутся “абстракциями”. А без них, т.е. без обобщений, все  равно ничего не получится. Так пускай они будут хорошими. Идея “верховенства  закона” - очень хорошая. Это, можно  сказать, лучшая светская религия. Права  человека связаны с универсальной  этикой, в основе которой лежат  общечеловеческие ценности. Право по Соловьёву предполагает сочетание  двух универсальных начал: христианской религиозности и рациональности.

В споре об общечеловеческих ценностях, лежащих в основе права, с Л. Тихомировым (их ярым противником) В.Соловьёв логически  ясно показал, что заповедь Христа о  необходимости поступать во всём с другими так, как мы хотели бы, чтобы они с нами поступали (Мф.7,12), включает в себя известное “золотое правило нравственности”. Соловьёв показал также, что справедливость - понятие не только православное (христианское), но и общечеловеческое, поскольку  все люди хотят, чтобы с ними обращались справедливо. Отсюда четко следует  необходимость признания свободы  вероисповедания и веротерпимости. Веротерпимость, таким образом, есть прямое приложение (в области религиозных  отношений) всеобщего принципа справедливости, который безусловно обязателен для всех христиан, а следовательно, и для христианского государства».¹⁹

По сути дела, Соловьёв во всех своих  работах развивает концепцию  христианского гуманизма. Везде, где  имеется этическое измерение, возможно осмысление с христианской точки  зрения. Именно в этом пункте резкое расхождение Соловьёва со сложившимся  в России популярным типом духовности, жестко разделяющим мирское и  церковное. В этом же главная причина  непопулярности Соловьёва в России. Многие православные сегодня почему-то решили, что гуманизм может быть только безбожным (анропоцентрическим), а право - чем-то очень светским, не имеющим никакого отношения к религии. Богословы считают Соловьёва слишком философичным, а философы - слишком религиозным».²⁰

Религиозно-нравственное учение B.C. Соловьева: «Оправдание добра» и «Чтение о Богочеловечестве».

Предметом нравственной философии, по Соловьеву, является понятие добра  в его непосредственной взаимосвязи  с нравственным смыслом жизни. Такая  взаимосвязь обусловлена тем, что  по своему назначению человек есть «безусловная внутренняя форма для  Добра как безусловного содержания»  и что, следовательно, смысл его  жизни может быть найден только через  добро, так же как и добро может  быть оправдано только смыслом жизни. Безусловность добра выражается в том, что само по себе оно «ничем не обусловлено, что оно все собою  обусловливает и через все  осуществляется». Первый момент, по Соловьеву, определяет чистоту добра, второй - ее полноту, а третий - силу, действенность. Если в этике Канта нашел свое выражение первый признак добра - чистота, то Соловьев видит свою задачу в том, чтобы обосновать второй существенный момент - полноту или всеединство добра, а также показать органическую взаимосвязь всех моментов безусловности добра. Исходя из этого, Соловьев рассматривает понятие добра в единстве трех ступеней его проявления, что нашло свое отражение в структуре и содержании произведения, состоящего из трех частей: 1) добро в человеческой природе; 2) добро как безусловное, божественное начало («добро от Бога»); 3) добро в человеческой истории. Данная последовательность рассмотрения ступеней добра проистекает, согласно Соловьеву, из самоочевидного религиозного ощущения, «слагаемого из трех нравственных категорий: 1) несовершенства в нас, 2) совершенства в Боге и 3) совершенствования как нашей жизненной задачи».

Характерно, что Соловьев начинает свое исследование не с безусловного божественного «прообраза» добра  или исторических форм его осуществления, а с самоочевидных «первичных данных нравственности», присущих природе  человека: чувств стыда, жалости и  благоговения, исчерпывающих собой  все сферы возможных нравственных отношений человека: к тому, что  ниже его, что равно ему и что  выше его. Эти отношения понимаются Соловьевым как господство человека над материальной чувственностью (аскетическое начало в нравственности), как солидарность с живыми существами (принцип альтруизма) и как внутреннее подчинение сверхчеловеческому началу (религиозное начало в нравственности). Все остальные нравственные отношения (добродетели) рассматриваются как видоизменения трех первичных основ. Например, великодушие и бескорыстие как видоизменения добродетели аскетической; щедрость как особое проявление альтруизма и т.д.

Первая часть «Оправдания добра» завершается критикой «отвлеченного  эвдемонизма» и его разновидностей (гедонизма, утилитаризма), которые  не в состояний выразить полноту добра. Благо, как безусловная желательность и действительность добра, отделяется здесь от самого добра, и в своей отдельности понимается как благополучие, являющееся неопределенным и неосуществленным требованием жизни.

Вторая часть сочинения Соловьева  начинается с определения «единства  нравственных основ». Обосновывая коренную внутреннюю связь стыда, жалости  и благоговения, Соловьев усматривает  в ней реакцию «скрытой целости  человеческого существа» против «индивидуального разделения пополам», «эгоистического обособления» и  нарушения «религиозного целомудрия», отделяющего человека от Бога. В  целостной природе человека добро  совпадает с благом, так что  этика чистого долга не может  противоречить этике эвдемонизма.

Ключевым моментом второй части  можно считать главу «Безусловное начало нравственности», в которой  Соловьев пытается определить полноту, совершенство добра (единство добра и блага), выступающую в трех видах: 1) безусловно сущее, вечно действительное совершенство - в Боге; 2) потенциальное совершенство - в человеческом сознании и воле, вмещающих в себя абсолютную полноту бытия как идеал и норму; 3) действительное становление и осуществление совершенства во всемирно-историческом процессе». Это позволяет Соловьеву сформулировать категорический императив «этики всеединства»: «В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире».²¹

Теория Соловьева представляет собою одну из попыток идеально-реалистической религиозной философии создать  цельное мировоззрение, состоящее  из синтеза науки, философии и  религии. Обнаруживая очевидные  противоречия между данными естествознания (точнее - теориями натуралистов) и религиозными концепциями мира, большинство людей даже не пытается преодолеть эти разногласия и предпочитает не ограничивать свою духовную природу. Одни становятся совершенно безразличными к религии и уходят в естественно-научные исследования, упуская из виду высший аспект жизни. Другие же, настолько проникаются религиозностью, что становятся безразличными к положительному научному знанию.

Такие философские системы, как  философия Соловьева, имеют большое  достоинство. Если даже эти теории не дают окончательного разрешения тайн Вселенной, то они, по крайней мере, ясно и просто показывают, что человеческий разум обладает методом и средствами для плодотворной разработки вопроса  сочетания учений относительно высших и низших аспектов мира в одно единое целое.

Соловьев понимал эволюцию природы  как постепенное развитие мирового единства, являющегося необходимым  условием для достижения божественного добра. Еще более высокая степень мирового единства достигнута в жизни человека и особенно в истории человечества.

Установление в мире совершенной  гармонии и тесное единение бога с  миром возможны лишь на основе взаимной любви бога и существ. Существа способны к свободному союзу с богом, а, следовательно, свободны, разумны и  преисполнены стремлений к совершенству. Существо (человек), во-первых, «добровольно покоряется действию Божию как верховной власти, затем оно сознательно принимает это действие Божие как истинный авторитет, и, наконец, оно самостоятельно участвует в действии Божием или входит в живой совет с Богом».

Всегда в том случае, когда  предметом исследования является проблема совершенного единства в боге, то мы должны учитывать, что это единство может опираться только на свободное  подчинение членов этого единства целому. Отсюда следует, что истинная теократия  может существовать только на принципах  свободы. Этот общественный строй является осуществлением добровольного единства двух сил - духовной и временной - вне  их «разделения или слияния». Христианство при теократии будет ратовать за достижение не только «личной святости, но и общественной справедливости.

Совершенное добро, к которому мы должны стремиться, есть добро не для отдельной  личности, а для всего человечества. Оно достигается в историческом процессе совершенствования. «Дух Божий  в человечестве или царство Божие, для своего действительного явления  требует совершеннейшей общественной организации, которая вырабатывается всемирной историей».

Соловьев считал, что «общество  есть дополненная и расширенная  личность, а личность - сжатое или сосредоточенное общество». Поэтому каждая ступень нравственного сознания неизбежно тяготеет к своему личному и общественному осуществлению. Следовательно, общество может стать полным и всеобъемлющим осуществлением нравственности.

Проблема отношения отдельной  личности к обществу решается Соловьевым в связи с задачей исторического  процесса. «Степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени  подчинения самого общества нравственному  добру без чего общественная среда никаких прав на единичного человека не имеет…» «Каждый человек как таковой есть нравственное существо, или лицо, имеющее независимо от своей общественной полезности безусловное право на существование и на свободное развитие своих положительных сил.