Биография В.С. Соловьева

Понятие личной свободы в философии  Соловьева во многом созвучно идеям  Локка, Монтескье, Канта. Основы общежития, утверждал ученый, могут охраняться только законом, поскольку "существование  общества зависит не от совершенства некоторых, а от безопасности всех". Поэтому принудительный закон, охраняя  и личную свободу, и общественный интерес, является "необходимым условием нравственного совершенствования"».⁶

«Право в теории Соловьева определяется нравственностью. Обусловленность права нравственностью выражается в том, считал ученый, что всегда и везде ставится требование, чтобы закон был справедливым. Вместе с тем различные интересы и требования людей могут разграничиваться не только на юридических основаниях. "Если разбойники в лесу, ограбив путешественников, оставят им жизнь, а себе возьмут только их имущество, то это, несомненно, будет разграничение интересов, — писал Соловьев, споря со сторонниками социологического направления. — Но видеть здесь что-нибудь общее с правом можно разве только в том смысле, в котором всякое насилие есть выражение права — кулачного или права силы".

Право, согласно концепции Соловьева, определяется общей и постоянной нормой справедливости. Поэтому, утверждал  он, вместе с юридической квалификацией  интересов и требований одновременно происходит и их оценка. Если рассматривать  нравственность как оценку интересов, то право, отмечал Соловьев, должно входить в область нравственности. На этом основании он выступал против учения Иеринга и других социологов права, утверждавших, что право — разграничение, а нравственность — оценка интересов.

Соловьев был приверженцем концепции "возрожденного" естественного  права. Он считал, что нельзя оценивать  какой-либо факт правовой области, не руководствуясь при этом общей идеей права, которая  наполняется различным содержанием. С изменением условий времени  и места законы, замечал Соловьев, "из разумных становятся бессмысленными, из благотворительных — вредными". Именно поэтому критерий отличия права от неправа заключается, по его убеждению, в объективном принципе — требовании реализации.

Сущностью права Соловьев признавал "исторически-подвижное определение  необходимого принудительного равновесия двух нравственных интересов — личной свободы и общего блага", где  право — область внешняя, а  интерес личности — область частная. "Общее благо" должно общим  пределом ограничивать частные интересы, но оно не может их упразднять. Поэтому  он выступал против смертной казни  и пожизненного заключения, которые, по его мнению, противоречат существу права».⁷

«Соловьев в своем учении различал понятие сущности права (идею права) и позитивное право (закон). Закон — это "определенное в данных обстоятельствах места и времени ограничение личной свободы требованиями общего блага", к признакам которого он относил: 1) публичность, 2) конкретность, 3) реальную применимость.

Право должно быть обеспечено, следовательно, необходимо иметь достаточно силы для  реализации правовых норм, рассуждал  Соловьев. Такой силой он признавал  государственную власть, содержание которой определяется деятельностью  законодательной власти — власти издавать обязательные для всех законы, судебной властью — властью судить в соответствии с этими общими законами о частных делах, исполнительной властью — властью принуждать всех и каждого к исполнению законов.

Соловьев выступал против принципа разделения властей как "системы  сдержек и противовесов". Он утверждал, что разобщенность и противоборство властей мешают осуществлению единой цели — "правомерному служению общему благу". По мнению Соловьева, власть является единым началом полновластия; судебная власть подчиняется законодательной, а исполнительная — "заведует принудительным исполнением законов и судебных решений" и потому производна от первых двух.

Только в государстве право способно реально осуществляться и быть гарантированным. Поэтому Соловьев называл государство "воплощенным правом". Вместе с тем он не разделял концепции правового государства, считая что граница деятельности государства лежит не в индивидуальной свободе, а в "равномерном и всеобщем характере ограничения". Таким образом, по Соловьеву, правовым принципом, определяющим деятельность государства, является не безусловная личная свобода, а условная свобода, т.е. свобода в условиях равенства».⁸

«Равенство, утверждал Соловьев, бывает двух видов: несправедливое и справедливое. Второе понимание равенства ("равенство в исполнении должного") и есть право. "Справедливый должник есть не тот, который равно отказывает в уплате всем своим кредиторам, а тот, который всем им равномерно выплачивает свой долг; справедливый отец не тот, который одинаково равнодушен ко всем своим детям, а тот, который показывает им всем одинаковую любовь", — писал Соловьев.

Соловьев выступал с обоснованием позитивных функций государства, которое  он рассматривал как "собирательно-организованную жалость". Каждое государство имеет  целью охрану основ своего общежития, а христианское государство, за которое  ратовал Соловьев, стремится еще  улучшить условия существования  человека в этом обществе. Прогресс государства, по его замечанию, состоит  в том, чтобы "как можно меньше стеснять внутренний нравственный мир  человека и как можно вернее и  шире обеспечивать внешние условия  для достойного существования и  совершенствования людей".

Одним из первых в России Соловьев выдвинул требование о праве каждого  человека на достойное существование. Он писал, что никакой человек  ни при каких условиях и ни по какой причине не может рассматриваться  как только средство для каких бы то ни было посторонних целей, он не может быть только средством или орудием ни для блага другого лица, ни для блага целого класса, ни для общего блага, т.е. общности большинства других людей.»⁹

«Отрицая материальное уравнивание всех людей, Соловьев считал, что государство, тем не менее, должно взять на себя заботу об обеспечении экономически слабых лиц. Когда человек не может поддерживать свое существование, он перестает быть "целью для себя и других, становится только материальным орудием экономического производства". Кроме нравственной цели поддержания достойного существования человека Соловьев видел в этом требовании условие существования всего общества и государства. "Правовое принуждение не принуждает никого быть добродетельным. Его задача — препятствовать злому человеку стать злодеем (опасным для общества) только в интересе общего блага", — писал ученый.

Являясь сторонником проведения реформ в России, наделения граждан различными правами и свободами, Соловьев предлагал  идею государства как "нравственно-органическую солидарность между простым народом  и образованным классом". Всю ответственность  за ненадлежащее проведение государственных  реформ он возлагал не только на правительство, но и на интеллигенцию, которая, по его  убеждению, недостаточно отстаивала в  России идеи права и правового  государства.

В начале своего творческого пути Соловьев разделял идеи славянофилов о путях развития России, однако вскоре он выступил с их критикой в  работах "Критика отвлеченных  начал" (1880 г.), "Национальный вопрос России" (первый выпуск — 1883—1888 гг., второй — 1888—1891 гг.). Славянофилы не признавали позитивного значения права  и государства для русского народа. "Русский народ есть народ негосударственный, то есть не стремящийся к государственной  власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша народного властолюбия. Русский  народ, не имеющий в себе политического  элемента, отделил государство от себя и государствовать не хочет. Не желая государствовать, народ предоставляет правительству неограниченную власть государственную. Взамен того русский народ предоставляет себе нравственную свободу, свободу жизни и духа", — рассуждал К. Аксаков. Соловьев стремился доказать, что нравственные свободы, к которым призывали славянофилы, без должных гарантий со стороны права и государства останутся фикцией»¹⁰.

«Кроме того, Соловьев отрицательно относился к проповеди Л. Н. Толстым "непротивления злу", отрицавшей все правовые установления. Толстой настаивал на решении социальных вопросов с помощью только личного подвига человека вне правовой организации общества, его реформ, принудительных законов.

По мнению Соловьева, безопасность как одного человека, так и целого общества не может охраняться одним  нравственным законом, который окажется недейственным для людей с  преобладающими противообщественными настроениями. Для согласия всех интересов, считал он, как раз и необходимы юридический закон и государство. Соловьев указывал на нравственный непреходящий характер права — смирять злые наклонности, обуздывать упорный эгоизм лиц, бороться с несправедливостью и произволом сильных, обеспечивать равенство и свободу.

Одной из наиболее сложных проблем  философии права Соловьев считал соотношение личности и общества, которые он рассматривал как два  соотносительных логически и  исторически понятия.

Вся общественная среда — это, по его мнению, объективное проявление нравственности, т.е. должных отношений  на известной ступени человеческого  развития. "Действительная нравственность, — писал Соловьев, — есть должное  взаимодействие между единоличным  лицом и его данною средою". По своей природе, считал философ  вслед за Аристотелем, человек является лично-общественным существом, и вся  история представляет собой постепенное  углубление и расширение этой двусторонней, лично-общественной жизни».¹¹

«Оспаривая идеи других сторонников нравственного идеализма, Соловьев понимал природу общества и личности как единую нравственную. "Общество, — отмечал он, — есть дополненная, или расширенная личность, а личность — сжатое, или сосредоточенное общество". В обществе проявляются сознание и разум личности: людей объединяет вместе "общее предание", "общественное служение", "общий идеал".

Этим трем основным моментам лично-общественной жизни — религиозному, политическому, пророческому — в ходе исторического  развития соответствуют, как замечал  Соловьев, три последовательно выступающие  ступени человеческого сознания и формы общественного строя: 1) родовая, принадлежащая прошедшему, но сохраняемая в современных  условиях в видоизмененной форме  в семье, 2) национально-государственный  строй, господствующий в настоящем, и 3) всемирное общение жизни как  идеал будущего.

На всех этих этапах общество проявляется  как нравственное восполнение или  осуществление личности на данном историческом этапе своего развития. Таким образом, три главные ступени исторического  процесса, или, как называл их Соловьев, формации: родовая, национально-государственная  и универсальная — тесно связаны  между собой. Причем высшая ступень  всецело не отменяет и не упраздняет низшую, а только, вбирая в свою сферу, видоизменяет ее, из самостоятельного целого делая подчиненною частью (например, родовой союз с возникновением государства становится его подчиненным элементом в виде семьи, в которой родственная связь не только не упраздняется, а, наоборот, углубляется; изменяется же лишь правовое значение — род перестает быть основанием независимой власти). Так Соловьев определял нравственные основы и личности, которая стремится к бесконечному совершенству, и целого общества, охранительного по своей сути, которое предоставляет человеку возможности самореализации и саморазвития.»¹²

«Значение философии права Соловьева в истории политико-правовых учений основывается на признании им идеального и социального характера права. По его убеждению ценность права заключается в том, что оно является не только нравственным ориентиром, но и необходимым регулятором общественных отношений. Идеи права как минимума нравственности, ориентация государства на социальные реформы были восприняты многими философами права XX в. — П. И. Новгородцевым, С. Л. Франком, Н. А. Бердяевым, С. Н. Булгаковым и др.»¹³

«Соловьёв развивает христианское понимание права, в основе которого лежит высокое представление о человеческой личности, сотворенной по образу и подобию Бога. Человек в большой степени не зависит от внешних обстоятельств, и физическая смерть - это не самое страшное, что с ним может приключиться. Но отсюда не следует, что христиане не должны противодействовать всякого рода злодействам и надругательствам над человеческой личностью. Христос призывает нас прощать свои личные обиды. Но это не значит, что мы должны быть равнодушны к страданиям других людей и никак им не противодействовать. Христос призывает “не судить”, но это не означает, что мы должны отрицать институт государственного суда или терпеть его, как неизбежное зло. Соловьёв выступал против псевдоаскетического  отрицания необходимости юридических принципов в социуме.

Соловьёв различает внутриличностную христианскую этику всепрощения, и этику христианской ответственности за других. Он серьезно задумался о том, что такое христианская духовность в социальной сфере и начал, по сути дела, в одиночку создавать то, что в западном богословии называется социальной этикой. Важно, что она у него онтологична, а не психологична.»¹⁴

«Христос не учил апостолов социальной этике; в ту эпоху еще не возник социальный вопрос как теоретическая проблема. Но Христос дал людям главное: принцип любви и доброжелательного отношения ко всем людям.  Проецируя этот принцип, можно отстаивать определенные социальные формы и порицать другие.

Отсюда особый интерес В.С. Соловьёва  к праву. Историческая школа права, подметив много верного, увлеклась  фактологией и впала, соответственно, в фактопоклонство. Иногда это называется “реализмом”. Но кроме данностей, часто весьма печальных, должны быть и заданности. Куда следует двигаться? Какие должны быть ориентиры и ценности? Соловьёв не просто констатировал данности. Он тоже был реалистом, но несколько другим. Он хотел улучшить этот мир, но не предлагал социальных программ. Любой проективности сопутствует некая идея. У революционеров тоже были идеи. А проективности у них было даже слишком много: весь мир перевернуть. Но идеализм В.С. Соловьёва радикальным образом отличался от псевдоидеализма революционного реформаторства одним существенным пунктом. В социальной философии В.С. Соловьёва человек и его свобода приняты всерьез, т.е. онтологически. Именно права человека (его свободы) являются пробным камнем для любых социальных теорий. Человек для Соловьёва - “второе абсолютное” (в становлении). Ориентация на истинный абсолют позволяет избегнуть ложных абсолютизаций (идолопоклонства). Для В.С. Соловьёва совесть отражала некий высший объективный смысл, совместность с ним, проще говоря: голос Бога в душе человека. Для Соловьёва, как для “реалиста” в классическом философском смысле слова, совесть была онтологическим, как и право, понятием.»¹⁵