Проблемы национально-культурной и хронологической адаптации художественного текста припереводе

                     Cодержание.

1.Введение………………………………………………………………………………………………………………….2

2.Определение понятия «перевод»………………………………………………………………………….3

3.Проблемы национально-культурной и хронологической адаптации художественного текста припереводе………………………………………………………………………….4

4.Заключение …………………………………………………………………………………………………………….8

5.Список использованной литературы……………………………………………………………………..9

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                       Содержание.

    

           Чтобы  понять, как и благодаря чему  появилась новая научная дисциплина  — теория перевода, — необходимо  обратиться к истории переводческой  деятельности. Именно в истории  перевода можно обнаружить предпосылки  становления и развития теории  перевода. На протяжении многих  веков все, кто был непосредственно  связан с переводом, в своих размышлениях обращались к практическим проблемам своей работы, давая им теоретическое осмысление, возводя их в ранг теоретических проблем. И хотя собственно теория перевода как наука возникла лишь в XX веке, многие переводческие проблемы осознавались и рассматривались уже много веков назад. Об этом свидетельствуют высказывания переводчиков, поэтов и писателей, которые часто и сами выступали в роли переводчиков, а также отзывы политических деятелей, сохраненные для нас историей. При этом интересно отметить, что на протяжении многих веков Переводчики, да и все, кто был так или иначе связан с переводом, обращались к рассмотрению одних и тех же вопросов, которые сейчас кажутся нам «вечными». Правда, в разные эпохи эти вопросы решались по-разному.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                   

                           Определение понятия «перевод».

         Основным понятием теории перевода является, несомненно, само понятие «перевод». В любой работе, посвященной проблемам теории и практики перевода, неизбежно дается определение этому понятию, хотя иногда с разных, порой с совершенно противоположных позиций. Л.С.Бархударов, один из основоположников отечественной теории перевода, дает следующее определение: «Переводом называется процесс преобразования речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения». Согласно О.С.Ахмановой, перевод — это «передача информации, содержащейся в данном произведении речи, средствами другого языка». В представлении И.Р.Гальперина «перевод — это передача смыслового содержания и стилистических особенностей высказывания на одном языке средствами другого языка». Г.В. Колшанский считает, что «перевод как один из важнейших видов коммуникативной дея тельности ориентируется прежде всего на полную и адекватную передачу языка-оригинала, содержащего всю совокупность импликаций языкового, социального и культурного плана». Обращает на себя внимание и определение А.В.Федорова: «Перевести — значит выразить верно и полно средствами одного языка то, что уже выражено ранее средствами другого языка». Во всех приведенных дефинициях перевод определяется как некая деятельность, осуществляемая переводчиком (хотя сам переводчик в этих определениях чаще всего подразумевается, но не называется). Следовательно, большая часть авторов определяют перевод именно как процесс, в результате которого появляется текст на ином языке. В теории перевода стало традиционным различение и разграничение перевода-процесса и перевода-результата (последний именуется также транслятом). Так, Анна Лилова пишет, что перевод как результат переводческой деятельности есть «аналог оригинала», а перевод как процесс — «это специфическая устная или письменная деятельность, направленная на пересоздание существующего на одном языке устного или письменного текста (произведения) на другом языке, при сохранении инвариантности содержания и качеств оригинала, а также авторской аутентичности»

 

 

 

          

 

 

 

               Проблемы национально-культурной и хронологической адаптации художественного текста при переводе.

 

      Проблему национально-культурной адаптации художественного текста при переводе можно рассматривать в разных аспектах.

      Как уже не раз говорилось, каждый язык отражает особенности национальной культуры, истории, менталитета того народа, который на нем говорит, а каждый литературный текст создается в рамках определенный культуры. Элементы этой культуры могут быть совершенно незнакомы и непонятны носителям других языков. Поэтому текст нужно адаптировать для того, чтобы он был понятен читателю перевода. Однако никакой теоретической проблемы, специфичной именно для художественного перевода, при этом не возникает. Речь в этом случае идет об общей для всех видов перевода про-блеме передачи реалий.                                                            Значительно важнее для теории художественно-го перевода найти ответ на вопрос: должен ли чита-тель перевода получать от текста такое же впечатление, как и читатель оригинала, или же он должен все время чувствовать, что он читает текст, написанный на чужом языке и отражающий чужую для него культуру?

        В первом  случае мы сохраняем авторскую  интенцию и не привносим в художественный замысел ничего дополнительного. Поскольку читатель оригинала имеет одинаковые фоновые знания с автором, ему понятно все то, что читатель перевода мог бы воспринять как чужую для него национальную специфику. Более того, если автор намеренно не использует исторических или литературных аллюзий, читатель оригинала просто не замечает всех «своих» реалий. В переводе же, если они сохранены, эти реалии привлекают внимание читателя, выходят для него на первый план — даже с том случае, если переводчик сделал их достаточно понятными. В этом случае в произведении как бы появляется новый компонент, новый центр внимания, о котором даже не подозревал автор. Поэтому переводчик и стремится оставить в тексте только то, что, по замыслу автора, должен был воспринимать читатель. Однако такое бережное отношение к авторской интенции достигается ценой стирания или затушевывания национально-культурной специфики ори-гинала, требует своего рода пересадки происходящего в иную культуру — культуру переводящего языка. Сторонники этого подхода полагают, что перевод должен читаться так, чтобы не чувствовалось, что это перевод. Такой подход к национально-куль-турной адаптации, безусловно, имеет право на существование и нашел отражение в целом ряде достаточно вольных переводов и в ряде так называемых пересказов (жанр, которым обычно пользуются для переложения трудно переводимых текстов, содержащих языковую игру, обусловленную особенностями национальной культуры). Этот подход, однако, вызывает некоторые теоретические возражения и ряд практических проблем.

      Правомерность или неправомерность снятия национальной специфики в переводе, конечно же, тесно связана с целью создания перевода. Если речь идет всего лишь о воссоздании занимательного сюжета, такой подход серьезных возражений не вызывает. Если же переводится подлинно художественное произведение, то поступки героев, их мысли и чувства могут быть психологически достоверными только в том случае, если они основаны на определенной системе общепринятых ценностей или же отталкиваются от этой системы. Подмена, скажем, японской культуры и японского менталитета русскими в рамках произведения немыслима. Герои поступают так, а не иначе, потому, что они чувствуют и думают так, как чувствуют и думают японцы. Если же в русском переводе будет убрана национальная специфика и читатель не будет постоянно чувствовать, что герои живут и действуют именно в Японии, возникнет непонимание того, почему они поступают именно так, или того, что заставляет их так мучительно переживать по поводу того, что для русского человека не может стать причиной серьезных переживаний. Такой перевод, разумеется, не выполняет функции «окна в мир», т.е. не знакомит читателя с тем, как живут, что чувствуют и о чем думают люди в другой стране. Более того, он отрывает самого автора от его национальных корней, от национально обусловленной эстетики, тем самым искажая его образ и его творческий метод.

      В практическом плане проблемы связаны с тем, что в художественном тексте нельзя полностью заменить все «чужие» реалии «своими». Национальная специфика пронизывает текст на всех егоуровнях, так что, задавшись целью, скажем, полностью русифицировать английский текст, нужно, по сути дела, просто писать новый текст на русском языке.

     Все эти проблем наглядно видны в набоковском переводе «Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла480.

    Начнем с того, что у Владимира Владимировича Набокова Алиса превращается в русскую девочку Аню. На обложке книжки так и значится: Льюис Кэрролл. Аня в стране чудес. В том, что она русская, не остается никаких сомнений, после того, как читатель прочел все те стихотворения, которые Аня-Алиса пытается вспомнить и которые путаются у нее в голове. Среди них и переиначенная «Птичка Божия» — «Крокодилушка не знает ни заботы, ни труда...», и «Скажи-ка дядя, ведь не даром» — именно так называет это стихотворение Гусеница, а Аня читает:

Скажи-ка дядя, ведь недаром

Тебя считают очень старым:

Ведь, право же, ты сед,

И располнел ты несказанно.

Зачем же ходишь постоянно

На голове ? Ведь право ж странно

Шалить на склоне лет!» и т.д. Но все происходящие с ней события  просто не могли произойти с русской  девочкой, потому что они основаны на английских сказках. В книжке живут  и действуют персонажи, пришедшие  туда из английских книг, все они (в том числе и Аня) играют в английские игры. Так, например, трудно поверить, что русская девочка «помнила, что читала некоторые милые рассказики о детях, которые пожирались дикими зверями и с которыми случались всякие другие неприятности, — все только потому, что они не слуш8али дружеских советов и не соблюдали самых простых правил, как, например,... если глотнешь из бутылочки, помеченной — «яд», то рано или поздно почувствуешь себя неважно». Ни в русских сказках, ни в русской детской литературе дети не «пожираются дикими зверями» в наказание за непослушание. Нет там и бутылочек, помеченных — «яд». Это все едкая ирония автора в адрес английской детской литературы. Какой же смысл переименовывать Алису в Аню и заставлять ее коверкать лермонтовское «Бородино», если ее мысли и поступки все равно мотивируются английской культурой? Только теперь читателю труднее это понять. Когда английская девочка вспоминает, какие она читала сказки, читатель перевода, не знающий этих сказок, по крайней мере, понимает, что речь идет об английских сказках. Когда же такие странные воспоминания появляются у русской девочки Ани, читатель уже ничего понять не может. Пародия превращается в абсурд.

    По всему тексту переводчик заменяет явные британские реалии русскими. Так, вместо сухих и скучных эпизодов из истории Англии Мышь рассказывает об утверждении в Киеве Владимира Мономаха и о падении единства в среде киевских князей. Однако в книжке при этом остается Герцогиня — титул, которого никогда не было в России.

   Очень показателен в этом отношении такой эпизод. Выросшая до великаньих размеров Аня сидит в крошечном домике и слышит голоса людей, пытающихся ее оттуда извлечь. Разговаривают они так:

Теперь скажи мне, Петька, что  это там в окне?

Известно, ваше благородие, — ручища!...

Где другая лестница?

Не лезь, мне было велено одну принести. Яшка 
прет с другой.

Яшка, тащи ее сюда, малый!

Ну-ка приставь их сюды, к стенке!

     Иногда переводчики видят путь к созданию «ино-культурности» в сохранении синтаксиса оригинала, в калькировании фразеологизмов, оживляющем для читателя перевода внутреннюю форму, давно утраченную ими в языке оригинала. Яркий пример тому — уже обсуждавшиеся переводы произведений Чарльза Диккенса, выполненные или отредактированные Евгением Львовичем Данном.

 

 

 

              

 

 

 

 

 

    Заключение

 

Чаще всего переводчику приходится искать компромисс между двумя крайностями. Пользуясь закрепившимися в теории перевода терминами, можно сказать, что текст перевода не должен восприниматься читателем ни как «свой», ни как «чужой». Читатель должен воспринимать его как «иной», т.е. понятный, но не ассоциирующийся со своей родной национально-культурной средой. Перевод должен содержать количество страноведческой информации, достаточное для создания национально-культурного колорита и для объяснения мотивов действий и переживаний персонажей. Но читатель не должен «продираться» к содержанию через частокол неведомых и непонятных ему реалий и чужого синтаксиса. Необязательно перевод должен читаться так, чтобы не чувствовалось, что это перевод, но он обязательно должен читаться так же легко и естественно (или — в некоторых случаях — также сложно), как оригинал.

        Иногда такой компромиссный подход формулируют несколько по-иному: переводить нужно так, как сам автор написал бы это произведение, если бы он писал его на переводящем языке. При всей практической разумности такого требования теоретически оно вызывает серьезные сомнения прежде всего потому, что, будь автор носителем переводящего языка, он скорее всего не написал бы этого произведения, а написал бы совсем другое (даже если бы он использовал тот же сюжет для выражения той же общей мысли).  

               Список использованной                   литературы.

 

1.Сдобников В В. Теория перевода : [учебник для студентов лингвистических

вузов и факультетов иностранных языков] / В.В. Сдобников, О.В. Петрова. — М.: ACT: Восток—Запад, 2007. — 448 с. — (Лингвистика и межкультурная коммуникация: золотая серия).

2. ПОПОВИЧ А. Проблемы художественного перевода. — М.: Высш. шк., 1980.