Белорусская народная педагогика о принципах воспитания малолетних детей

  Белорусская народная педагогика о принципах  воспитания малолетних детей 

  Одним из важнейших источников, питающих современную  теорию и практику воспитания детей  раннего возраста, является белорусская  народная педагогика. Исследователи  А. А. Гримоть, Л. Н. Воронецкая, В. В. Пашкевич отмечают, что «народная педагогика — это совокупность педагогических сведений об опыте воспитания, которые сохранились в памяти народа» [1, с. 5]. 

  Каких же принципов воспитания малолетних детей придерживались наши предки? Каким своеобразием они отличались? 

  Принцип заботы о детях до их рождения. Прежде всего, это проявлялось в выборе жениха и невесты. Они должны быть обязательно физически крепкими и здоровыми людьми. Ибо народная педагогика утверждает, что семья  состоялась только в том случае, если в ней есть дети. «Як добрае семя, то добрае племя» гласит мудрость белорусского народа. 

  Как отмечает И. И. Калачева, «браки в белорусской  семье заключались не всегда по взаимному  согласию, любви. Поэтому отношения  между мужем и женой не были отношениями людей влюбленных, а  скорей людей, которые уважали один другого» [3, с. 27]. 

  Свадебные обряды на Беларуси были связаны с  рождением детей. В некоторых  регионах невесту усаживали на кадку  с приготовленным для каравая  тестом и по особенностям его «поднятия» определяли плодовитость молодоженов. По сей день молодых встречают  с хлебом и солью — символом плодородия. 

  В свадебных  тостах и пожеланиях гости обязательно  упоминали про детей. «Дару чатыры падушкі, каб мелі чатыры дачушкі», «Колькі ў хаце вугалочкаў, каб столькі было і сыночкаў». 

  Следует подчеркнуть, что в семьях к беременной женщине относились с особой заботой. Несмотря на то, что на протяжении всего  периода беременности женщина продолжала заниматься домашним хозяйством, вся  родня брала на себя ответственность  за рождение здорового ребенка. И. Крук, фольклорист, этнокультуролог, выдвигает такой принцип народной педагогики — «подобное содействует созданию подобного или провоцирует его». Этот принцип охватывает целый ряд направлений «жизненной заботы членов семьи» и всех тех, с кем доводится встречаться беременной женщине: 

  а) предостережение  ее самой; 

  б) желание  положительно повлиять на формирование плода и будущую жизнь ребенка; 

  в) разные советы, направленные на легкие роды; 

  г) сохранение детородной функции в будущем [4, с. 202]. 

  Чтобы предостеречь беременную женщину от кесарева сечения, ей не разрешалось садиться или стоять на пороге. При встрече с незнакомым человеком или соседом, про которого шла недобрая молва, беременная женщина  засовывала большой палей правой руки за пояс и тихонько шептала: «Я не одна, со мной другой». Беременная женщина  не могла быть крестной матерью (умрет  или ее ребенок, или крестник), подружкой  на свадьбе или присутствовать во время украшения невесты (молодым  угрожает несчастье). Ей не разрешалось  много есть, чтобы плод не был  большим, что может осложнить  роды. 

  Для положительного формирования плода, по мнению белорусского народа, беременной женщине надо было строго придерживаться ряда правил. Нельзя переступать через веревку, чтобы  ребенок не задушился пуповиной; не прикасаться к себе руками, если испугаешься пожара, чтобы у новорожденного не было красных пятен на теле; не прыгать через канаву; не лезть  в окно — ребенок мог родиться мертвым. Старшее поколение считало, что различные физические патологии  у детей возникали, если беременная женщина не следовала их предписаниям. Ребенок не будет расти и развиваться, если будущая мать переступит через  веник, плаксивым, если она поссориться  с кем–нибудь. Существовало убеждение, что ребенок будет похож на того, на кого посмотрит беременная женщина сразу после того, как услышит первое шевеление плода. 

  Во время  приближения родов все родные прощались с роженицей и шли  в другой дом или любое другое место, при этом ничего не говоря чужим  людям, так как роды бывают наиболее трудными, чем больше людей об этом знает. С женщиной оставались только муж и бабка–повитуха. 

  Чаще всего  роды проходили в бане, ее считали  святым местом, так как вода обладает очищающим свойством. Чтобы облегчить  роды, придерживались ряда символических  приемов: обмывали замки, расплетали косы роженице, в церкви открывали двери. В особо тяжелых случаях укладывали беременную женщину на черный бараний  кожух и просили мужа переступить  через нее. 

  Сразу после  рождения ребенка в изголовье  матери клали предмет, который выступал как оберег (чаще всего это был  березовый веник). У белорусов  иметь много детей считалось  счастьем: «Багаты Аўдзей, поўна хата дзяцей», «Многа дзяцей — много клопату, але і радасці шмат». Детей должно быть не менее трех, иначе трудно воспитать из них хороших людей. «Адзін сын — не сын, два сыны — паўсына, тры сыны — сын», «Адзін сын — смятаннік», «З адзіняка будзе сабака». Однако если детей было много, женщина их рожала каждый год, то прокормить их было трудно. Соседи им сочувствовали и считали такую плодовитость божьей карой: «Былі недастаткі цераз дзень, а як дзеткі пайшлі, дык штодзень». 

  Кроме того, в белорусской народной педагогике можно найти ряд советов людям, которые встречаются с беременной женщиной. Беременная женщина воспринималась в Беларуси с опаской. Это объяснялось  тем, что кроме своей души, она  носила в себе душу ребенка, который  еще не родился. По поверьям эта душа приносила вред людям. Считалось, что  человек, который откажет в какой–нибудь просьбе беременной женщине, понесет убытки (его съедят мыши). Родственникам, соседям нельзя было пугать беременную женщину, чтобы не начались преждевременные роды. 

  Принцип природосообразности — это основной принцип белорусской народной педагогики. В воспитании детей обязательно учитывались их возрастные особенности. Так выделялся период «малолетства» (от рождения до 6 —8 лет). Этот период подразделялся в свою очередь на две возрастные группы: «анёлкі» и «блазнюкі». Новорожденного называли «анёлкам». И это длилось до тех пор, пока его не отнимали от груди — в 2—3 года (Л. В. Ракова), когда он научался ходить и говорить (А. П. Орлова). К «анёлкам» относили всех детей независимо от пола. Существовало поверье, что умершие дети, которых не окрестили, и они не испробовали материнского молока, служат Богу на небе как ангелы. Наши предки верили, что «анёлкі» могут вселяться в души последующих детей. Отсюда, по всей вероятности, и название этой возрастной группы. Такая вера белорусов была обусловлена большой смертностью детей. Как свидетельствуют исследования Л. В. Раковой, среди селян до совершеннолетия доживал только каждый третий–четвертый ребенок. Половина детей в городе в семьях рабочих в конце XIX в. умирало до 5–ти лет [5]. 

  От 2—3 до 6—8 лет детей называли в белорусских  семьях «блазнюкамі». 

  Кроме того, как отмечает Л. В. Ракова, в жизни ребенка отмечались и другие периоды его роста, связанные с овладением теми или иными умениями: «садится»; «ползает»; «стоит на ножках»; «делает первые шаги»; «ходит»; «говорит первые слова». В. С. Болбас выдвигает такую возрастную классификацию присущую белорусской народной педагогике: 0—1 — «немаўлятка», 1—3 — «маленства». 

  Интересно, что большая часть населения  Беларуси в ХІХ и даже начале ХХ в. не знала дату своего рождения и точный возраст, считало его не с конкретного числа или названия месяца, а от праздничного календаря или особых событий, которые происходили в месте, где он жил или стране. Обычно о ребенке мать говорила: «Нарадзіўся ў першы дзень Каляд, Вялікдзень, на Міколу». 

  Детей воспитывали  с учетом пола. У наших предков  рождение мальчика было желанным —  он будущий кормилец семьи, опора  в старости. Девочка же — отрезанный ломоть, выйдет замуж и уйдет из отцовского дома, кроме того, чтобы  ее выдать замуж, необходимо было готовить приданное. «Сын у дом грабе, а дачка ў людзі забярэ», «Хто мае дочкі, той ходзіць без сарочкі, а хто мае сынкі, той пячэ блінкі». 

  Однако  следует отметить, что желание  иметь сына или дочку зависило от каждой конкретной семьи. Где чаще рождались дочки, хотели иметь сына, а где сыновья, там мечтали о дочке. Народ, конечно, понимал, что хорошо рождение ребенка любого пола. Дочка — помощница в доме: «Без дачкі сям’я, што без агня». 

  И. И. Калачева подчеркивает, что к дочке в  семье относились более мягко, так  как знали, что в будущем ее могла ждать трудная, горькая  доля [2, с. 22]. В то же время отношения отца к дочери были строгими. «Бацька не матуля: не пацалуе і не прытуле». 

  Согласно  народным поверьям мальчика можно зачать в ночь с понедельника на вторник, а девочку — в ночь с пятницы  на субботу. 

  Принцип педагогизации окружающей среды. В воспитании маленьких детей принимали участие бабка–повитуха, мать и отец, сестры и братья, крестные родители, бабушки и дедушки. Родственники, а также соседи. 

  Бабка–повитуха  выполняла главную роль — она  помогала родиться ребенку. Над новорожденным  читала специальную молитву. Именно она в первый раз купала «немаўлятка». В воду добавляла лекарственные травы, обязательно бросала деньги — символ богатства и счастья. Потом на шейку и ножки ребенка завязывала красные пояски, которые были на нем, пока не выбирали крестных родителей. 

  Бабка–повитуха  находилась при ребенке до его  крещения, первая принимала из рук  крестных родителей, выполняла ряд  ритуалов во время крещения. Бабкой–повитухой могла стать не любая женщина. Выбирали старшую опытную знахарку, которая знала заклятья, владела  приемами облегчения родов. Кроме того, обязательным условием являлось отсутствие у нее мужа — в противном  случае она считалась «не чистой»  и не могла претендовать на роль бабки–повитухи. 

  Через несколько  дней после рождения ребенка (но не позже чем через неделю) родители выбирали крестных. В крестные (кумовья) выбирали по определенным критериям: 

  — предпочтение отдавалось богатым кумовьям, тогда  и ребенок будет жить в достатке; 

  — в крестные следует брать того, у кого много  детей. А у кого детей нет, того в кумовья брать нельзя, потому что и «у тебя детей не будет». 

  Крестным  отцом мог быть старший брат матери или уважаемый и богатый родственник. У него было много обязанностей: участвовал в обряде крещения, а  затем ритуальном обеде. Именно он выполнял древний обряд — первое пострижение  волос ребенка. Крестная мать выполняла  такие же функции, но ее влияние было значительно слабее. 

  Основным  воспитателем детей принято считать  мать. «Ніхто дзецям так не спагадае, як маці радная». Мать была их первым воспитателем, именно она проводила с ними большую часть времени. «Не тая маці, што нарадзіла, а тая, што ўскарміла». 

  В год, после  совершения обряда подстрига, воспитанием ребенка начинал заниматься отец. Вместе с тем, до 4—5 лет дети полностью находились под опекой матери: она их кормила, досматривала, давала небольшие поручения. 

  С 5 лет  девочки помогали матери нянчить  младших братьев и сестер, а  мальчик с 7 лет становился пастушком. Все это позволяет утверждать, что в воспитании «немаўляткі» важную роль играли старшие сестры, братья же могли его позабавить в свободное от работы время. 

  Помогали  воспитывать детей бабушки и  дедушки. Они могли спеть им колыбельную, позабавить потешкой, делали первые игрушки. Бабушки шили, латали, а главное могли приласкать ребенка. 

  В случае несчастья родственники, крестные родители, соседи брали на себя заботу о ребенке. «Хто не любіць чужых дзяцей, той ніколі не ўзгадае ўласных — народжашыя дзеці будуць паміраць у раннім узросце». Отношения с соседями чаще всего были доброжелательные. «Бліжняга суседа пасадзі ўперад ўсіх», «Чаго сабе жадаеш, таго і суседу». 

  Принцип приоритетной роли семейного воспитания. «У каго дзеці — у таго і шчасце». «Без маткі і сонца не грэе». «Без маці, без айца блукаецца як аўца». 

  Трудной была судьба детей, у которых умерла мать и их воспитывала мачеха. Своим  детям она давала цельное молоко, а неродным, как отмечают очевидцы, наполовну разбавляла водой. 

  Дети, которые  воспитывались без матери и отца чаще всего имели проблемы в воспитании. «Хто сіратою не бываў, той і ліха не знаў». 

  Принцип имянаречения. Белорусы большое значение придавали имени ребенка. Считалось, что с именем связана судьба человека, его счастье, здоровье или наоборот несчастье, болезни. В некоторых семьях имена передавались из поколения в поколение (и дед, и отец, и даже все сыновья были Иванами). Бывало и так, что одного из сыновей, обычно старшего, называли в честь деда, а другого в честь отца. Давались имена наиболее хозяйственных, заботливых родственников, людей почитаемых в округе. Часто имя ребенку давали такое, которое соответствовало местным традициям, национальное (Алесь, Янка и др.), придерживались церковного календаря.