Защитник народа Испании

     В Испании невозможна ситуация, при  которой власти не реагируют на представления  Защитника. Они не могут просто сказать, что бюджет мал, что денег нет, что они нужны на другое... Такая ситуация невозможна по двум причинам. Во-первых, в парламенте существует комиссия из депутатов и сенаторов, которая напрямую работает с Защитником. Свои доклады Защитник представляет сначала этой комиссии, а только потом выступает на пленарных заседаниях, где всегда присутствует пресса. Возникает огромное общественное давление, и оппозиция всегда этим пользуется. Во время доклада все фракции задают множество вопросов, но дебаты проходят позже, в отсутствии Защитника. Оппозиция использует его доклад для запросов, для подготовки законопроектов и так далее. Однако происходит все это без Защитника - его ведь выбирает весь парламент, он не может оказывать содействие той или иной фракции.

     А во-вторых, Защитнику всегда открыта  дверь в средства массовой информации. Пресса сама настолько заинтересована в сообщениях Защитника, что просто на лету ловит всю поступающую  от него информацию. Стоит Защитнику  объявить, что у него есть сообщение  для прессы, тут же сбегаются корреспонденты всех газет и телеканалов. Они  знают, что это будет супер-новость, сенсация, потому что это всегда критика в адрес правительства. Общественная поддержка у нас огромная. И если Защитник сказал, что где-то непорядок, правительство не может это игнорировать.

     Ловушка, конечно, есть, но она состоит не столько в полномочиях Защитника, сколько в том, что разные политические силы ревнуют Защитника друг к  другу, тем более, что Защитник контролирует не только центральные, но и местные, региональные и муниципальные власти. А политические партии представлены на всех уровнях. Защитник, предположим, разоблачает мэра какого-нибудь маленького городка, а мэр этот, разумеется, представитель какой-то партии. Так что цепляем мы всех, и политические силы начинают создавать свои "профсоюзы обиженных Защитником". Они договариваются между собой, чтобы парламентские слушания проходили как можно тише: сегодня критикуют меня, а завтра - тебя. Поэтому Защитнику необходимы хорошие личные отношения со средствами массовой информации, поскольку только они могут препятствовать замалчиванию проблем в парламенте.

     Испании очень повезло в том смысле, что несмотря на долгие годы диктатуры, в стране все-таки был политический класс - люди, которые сформировались и получили образование за границей, - и потому опредленные условия для демократии уже сущестовали. Был уже образованный юридический аппарат, технически подготовленная администрация. Старый аппарат стал трупом, его оставалось только вынести, но некоторая социальная ткань уже сущестововала. В России же, насколько я могу судить, много структурных проблем. Не знаю, есть ли у вас в парламенте воля к тому, чтобы в стране был настоящий омбудсман, действительно независимый, которого парламент будет поддерживать и которым не сможет манипулировать. Если предполагается, что омбудсман - это фигура, которая будет действовать в пользу правительства или в пользу оппозиции, то это уже не настоящий омбудсман. Должно быть четко определено, какими полномочиями и средствами обладает омбудсман. Можно дать сколько угодно полномочий, но если не дать средств, то все тут же рухнет. Но как раз в России очень важно создание такого института, который приблизит демократию к гражданам и будет давать объективный, без политических пристрастий и антипатий анализ. Он даст возможность провести анализ системы правосудия, и не теоретический, а основанный на конкретных жалобах. Такой аналитический доклад будет на пользу не каким-то политическим силам, а всему народу в целом.

     Вторая  наша удача состоит в том, что  институт Защитника народа появился на гребне демократического подъема  в Испании и правительство  очень нам помогало, так как  все это происходило сразу после падения диктатуры, и критика Защитника помогала менять систему. Она воспринималась как объективная критика, не направленная против личностей. Когда демократия установилась и ответственность уже возлагалась на существующее правительство, напряженность стала возрастать. Но к этому моменту Защитник уже нашел свое место в обществе, убивать его было уже поздно.

     Но  самое главное на этом посту - это  личность Защитника. Защитник должен отдавать себе отчет в том, что после  пятилетнего пребывания на этом посту  у него не останется ни одного друга. Разумеется, не останется ни одного друга в правительстве. И если у тебя есть планы делать дальнейшую карьеру, то лучше не начинать. Это  не значит, что Защитнику надо быть Дон Кихотом, он должен уметь и  торговаться, и договариваться, но если разоблачение необходимо, то никаких  компромиссов быть не может. Присягу  надо исполнять. Помимо короля (а его  я не контролировал), один друг у  меня все-таки остался. Это Фелипе Гонсалес. Но таких людей, как он, не бывает. Политическая цена этой работы огромная, ни премьер-министр, ни политические деятели никогда не простят ее Защитнику. И личная цена тоже немалая, мне эта работа стоила двух хирургических операций. И потом - все время видишь только патологические случаи. Ведь к нам не приходят рассказать, как хорошо их приняли в минстерстве.

     На  уполномоченных (их у Защитника тридцать) и на сотрудников аппарата эта  ненависть не распространяется, она  концентрируется на самом Защитнике - ведь решения принимает он лично. В Конституционном суде двенадцать человек, и принимаемые им решения - это решения Конституционного суда. А кто такой Защитник - известно всем.