Преступления в международном уголовном праве

В этих условиях проявляются две тенденции, которые необходимо учитывать при ответе на вопрос о природе соотношения международного и внутригосударственного уголовного права. Первая тенденция – это тесная взаимосвязь правовых норм, регулирующих одну и ту же область отношений, их взаимное влияние и проникновение, вторая тенденция — решение традиционных вопросов внутригосударственного права путем заключения международного, межгосударственного соглашения. Это характерно, например, для области внешней торговли. (На Гаагской конференции по международному частному праву 1954 г. была разработана, например, Конвенция 1995 г. о законе, применяемом к международной купле-продаже движимых материальных вещей.) В международном частном праве национальное право постепенно теряет свою главную роль при решении традиционных международных частноправовых вопросов, и в эту область вступает международный договор, выполнение которого может потребовать принятия тех или иных норм. Об этом можно говорить как о широкой тенденции, как о серьезном рычаге этих процессов.

Статья 15 п. 4 Конституции РФ 1993 г. говорит, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации – составная часть ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Решения судов многих стран говорят о прямом применении международных конвенций, например, в области экономических отношений, финансового права, транспорта и др.: решение Верховного суда Австрии от 14 января 1978 г. об определении претензий по контрактам по Женевской конвенции 1956 г. о международном провозе товаров по фортам; решение Верховного суда Венгрии (№ III.32.989/1974) о применении ст. 27 (1) Международной конвенции 1961 г. о провозе товаров по железной дороге; решение Верховного суда Японии от 9 апреля 1973 г. об определении ущерба в соответствии со ст. 3(6) и З(3) Брюссельской конвенции 1924 г. о коносаменте; решение Апелляционного суда Канады от 23 декабря 1974 г. о значении и санкциях по ст. 3 (1), 3 (2), 3 (3) Варшавской конвенции 1929 г. о международных воздушных перевозках; решение суда Амстердама от 2 января 1974 г. о применении ст. 34 (2) Международной конвенции 1961 г. о провозе товаров по железной дороге; решение Федерального суда ФРГ от 13 октября 1975 г. о применении Женевской конвенции 1931 г. о чеках; решение Итальянского кассационного суда от 10 ноября 1973 г. о применении Нью-Йоркской конвенции 1958 г. о третейском решении; решение палаты лордов (Великобритания) от 31 марта 1976 г. о рамках претензий, ущерба по ст. 1 (1) Брюссельской конвенции о судах.

Если мы обратимся к международному частному праву, то в современных условиях его понимание как национального все больше и больше уступает пониманию его как части, отдельной, особой подсистемы международного права, разумеется, при сохранении его специфики.[7]

Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе подчеркивает следующее требование: государства должны устанавливать законы и административные правила в соответствии со своими юридическими обязательствами по международному праву, учитывать и выполнять должным образом положения Заключительного акта.

Этот подход особенно важен, когда мы говорим о международном уголовном праве, которое не только служит важным орудием в борьбе с международными преступлениями и преступлениями международного характера, но и является важным элементом укрепления системы международной безопасности.

На состоявшемся в октябре 1987 г. симпозиуме «Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности» чехословацкие юристы в докладе «Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности» пишут о соотношении норм внутригосударственного и международного уголовного права: «Необходимую координацию и кооперацию между ними (нормами права. - Р.К.) обеспечивают правовые институты, регулируемые, с одной стороны, нормами внутригосударственного происхождения, с другой – нормами международных соглашений, которые, однако, в соответствии с конституционными предписаниями стали также составной частью внутреннего правового порядка».

Когда речь идет о соотношении международного и внутригосударственного права в определенной области (в частности, в борьбе с преступностью), то имплементация международного уголовного права, конкретных международных конвенций и соглашений может находить выражение в определенных национальных уголовных законах, особенно когда речь идет о санкции за международное преступление или преступление международного характера. Однако при всех обстоятельствах национальный закон не может противоречить международным соглашениям.

Говоря о соотношении обычных и договорных норм международного уголовного права, необходимо подчеркнуть, что, как правило, договорные нормы, в частности в области законов и обычаев войны, основываются на международных обычаях, являясь их кодификацией. Международный военный трибунал в Нюрнберге заявил, что большинство правил, отраженных в IV Гаагской конвенции 1907 г., были признаны цивилизованными нациями и рассматривались как действующие законы и обычаи войны. Дополнительный протокол (I) 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. о защите жертв войны в своих основных положениях отразил действующее обычное международное право (например, ст. 35, говорящая о праве выбора методов ведения войны; ст. 37, запрещающая вероломство; ст. 38 и 39 об эмблемах и др.).

В международном уголовном праве (в той части, которая касается законов и обычаев войны) многие международные договоры рассматриваются как отражение содержания норм обычного международного права, т.е. правила договоров обязательны и для государств, не являющихся их участниками, в качестве обычных норм (например, Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг., Конвенция 1948 г. о предупреждении и наказании за геноцид). На это обращается внимание в литературе, из этого исходила, в частности, практика Международного военного трибунала в Нюрнберге и практика национальных судов.

Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии[8][3], созданного на основе резолюции Совета Безопасности от 25 мая 1993 г., принятые в 1994 г. на 46 сессии КМП ООН проект Устава Международного уголовного суда и проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества подтвердили (ст. 2, 20 и 22) обычно-правовой характер законов и обычаев войны, как они нашли свое закрепление в ряде международных договоров. Эти документы можно рассматривать в качестве важных источников международного уголовного права.

Судебные решения оказывают большое влияние на формирование как общих принципов, так и конкретных норм международного права, в частности, в области законов и обычаев войны. Например, Генеральная Ассамблея ООН 11 декабря 1946 г. «подтвердила принципы международного права, признанные статутом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в приговоре Трибунала». Резолюция предложила комитету по кодификации международного права внести их «в общую кодификацию преступлений против мира и безопасности, против человечества или в международный уголовный кодекс» (95/1). ООН рассматривала Нюрнбергские принципы как общепризнанные, которые, будучи основанными на ранее сложившихся нормах международного права, дают ему дальнейшее развитие.

Нюрнбергские принципы, нашедшие выражение в решении суда, стали основой для формирования перечня составов преступлений, влекущих международную уголовную ответственность, новых норм международного уголовного права. К ним следует отнести Конвенцию 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него.

Принципы приговора Нюрнбергского трибунала оказали большое влияние на развитие международно-правовых норм выдачи военных преступников и норм, касающихся проблемы нераспространения сроков давности на эти преступления. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 13 февраля 1946 г. «Выдача и наказание военных преступников» и резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 31 октября 1947 г. «Выдача военных преступников и изменников» говорили об обязанности выдавать лиц, совершивших преступления, предусмотренные в Уставе Нюрнбергского трибунала (ст. 6 – преступления против мира, военные преступления и преступления против человечества). Декларация о территориальном убежище, принятая Генеральной Ассамблеей на XXII сессии в 1967 г., в ст. 1 прямо говорит: «На право искать убежище и пользоваться убежищем не может ссылаться никакое лицо, в отношении которого существуют серьезные основания полагать, что оно совершило преступление против мира, военное преступление или преступление против человечества...».

2.2 Порядок применения международного уголовного права в национальной юрисдикции

Преступления  против  человечности, которые  вытекают  из  ст.7 Статута  суда, касаются  международного  уголовного  права  и  входят  в  число  самых  серьезных  преступлений, вызывающих  обеспокоенность  международного  сообщества  в  целом, обусловливают  и  влекут  за  собой  индивидуальную  уголовную  ответственность  и  предполагают  совершение  деяния, которое  является  недопустимым  в  соответствии  с  общепризнанными  нормами  международного  права, признаваемыми  основными  правовыми  системами  мира. К  таким  преступлениям  Статут  Суда  относит  преступления  против  человечности  в  виде  убийства, истребления, порабощения, депортации  или  насильственного  перемещения  населения, заключения  в  тюрьму  или  другого  жестокого  лишения  физической  свободы, пытки, изнасилования, обращения  в  сексуальное  рабство, принуждение  к  проституции; принудительной  беременности; принудительной  стерилизации; сексуального  насилия, преследований, насильственного  исчезновения  людей, апартеида. При  этом  исполнитель  указанных  преступлений  сознавал  фактические  обстоятельства, свидетельствующие  о  характере  такого  деяния.[9]

Международный  Уголовный  суд  обладает  юрисдикцией  в  отношении  военных  преступлений, которые  совершаются  в  вооруженных  конфликтах. К  военным  преступлениям  ст.8 Статута  Суда  относит  убийства, пытки, бесчеловечное  обращение, биологические  эксперименты, умышленное  причинение  сильных  страданий, уничтожение  и  присвоение  имущества, принуждение  в  службе  в  вооруженных  силах  неприятеля, лишение  права  на  справедливое  судопроизводство, незаконную  депортацию  и  перемещение, незаконное  лишение  свободы, взятие заложников, нападение  на  гражданское  население; нападение  на  персонал  и  объекты, задействованные  в  оказании  гуманитарной  помощи, или  миссии  по  поддержанию  мира; нападение  на  незащищенные  объекты; убийство  или  ранение  лица, переставшего  принимать  участие  в  военных  действиях; ненадлежащее  использование  флага  парламентера; ненадлежащее  использование  флага, знаков  различия  или  формы  ООН; ненадлежащее  использование  отличительных  эмблем, установленных  Женевскими  конвенциями; перемещение, прямо  или  косвенно, оккупирующей  державой  части  ее  собственного  гражданского  населения  на  оккупируемую  ею  территорию, или  депортацию, или  перемещение  населения  оккупируемой  территории  или  отдельных  частей  его  в  пределах  или  за  пределами  этой  территории; нанесение  ударов  по  охраняемым  объектам; вероломное  убийство  или  ранение; заявление  о  том, что  пощады  не  будет; разграбление; применение  яда  или  отравленного  оружия; применение  запрещенных  газов, жидкостей, материалов  или  средств; применение  запрещенных  пуль; использование  голода  в  качестве способа  ведения  войны; использование, набор  или  вербовку  детей; взятие  заложников; вынесение  приговора  и  приведение  его  в  исполнение  без  соблюдения  процессуальных  требований.

Все  указанные  деяния  могут  иметь  место  в  контексте  вооруженного  конфликта  немеждународного  характера  и  быть  связаны  с  ним. При  этом  исполнитель  преступления  сознает  фактические  обстоятельства, свидетельствовавшие  о  существовании  вооруженного  конфликта.

Указанная  группа  преступлений, которая  положена  в  основу  юрисдикции  Международного  Уголовного  Суда, как  правило, совершается  руководителями  государств, должностными  высокопоставленными  лицами  государств  и  тем  самым  порождает  весьма  тяжкие  последствия.

Раздел ХII Уголовного  кодекса  РФ  называется  «Преступления  против  мира  и  безопасности  человечества». Этот  раздел  содержит  восемь  составов  преступлений, направленных  против  мира  и  безопасности  народов. Данные   преступления  являются  международными  в  строгом  значении  этого  термина.

Определение  агрессии  впервые  в  истории  человечества  сформулировано  и  принято  Генеральной  Ассамблеей  ООН  в  1974 г. Статья 2 Определения  агрессии  прямо  говорит, что «применение  вооруженной  силы  государством  первым  в  нарушение  Устава ООН  является  prima  facie свидетельством  акта  агрессии» и  никакие  соображения, будь  то  политического, экономического, военного  или  иного  характера, не  могут  служить  оправданием  агрессии.[10]

В Определения  агрессии  перечисляются  квалифицирующие  признаки  этого  международного  преступления. К  ним  относятся: а) вторжение  или  нападение  вооруженных  сил  государства  на  территорию  другого  государства  или  любая  военная  оккупация, какой  бы  временный  характер  она  не  носила, являющаяся    результатом  такого  вторжения  или  нападения, или  любая  аннексия  территории  другого  государства  или  части  ее; b) бомбардировка  вооруженными  силами  одного  государства  территории  другого  или  применение  любого  оружия  государства  против  территории  другого; c) блокада  портов  или  берегов  одного  государства  вооруженными  силами  другого; d) нападение  вооруженными  государствами  на  сухопутные,  морские  или  воздушные  силы  другого  государства; e) применение  вооруженных  сил  одного  государства, находящихся  на  территории  другого  по  соглашению  с  принимающим  государством, в  нарушение  условий, предусмотренных  в  соглашении, или  любое  продолжение  их  пребывания  на  такой  территории  по  прекращении  действия  соглашения; f) действие  государства, позволяющего, чтобы  его  территория, которую  оно  предоставило  в  распоряжение  другого  государства, использовалось  этим  государством  для  совершения  акта  агрессии  против  третьего  государства; g) засылка  государством  или  от  его  имени  вооруженных  банд, групп  и  регулярных  сил  или  наемников, которые  осуществляют  акты  применения  вооруженной  силы  против  другого  государства, носящие  столь  серьезный  характер, что  это  равносильно  перечисленным  выше  актам, или  его  значительное  участие  в  них.[11]