Международные отношения и их часть процесса глобализации

Опыт исторического развития показывает, что базовым типом  международных отношений была и  остается многополюсность, которой  противостоит однополюсность, а двухполюсность выступает в качестве своего рода переходного этапа, промежуточной  стадии от одного типа к другому.

Подобные построения отнюдь не предполагают формального равенства  или одинаковых шансов на успех в  постоянном противоборстве. Двухполюсность в исторической ретроспективе всегда существовала в периоды, непосредственно  связанные с конфликтом на различных  его стадиях — подготовка к  войне, собственно боевые действия, послевоенное урегулирование.

Однако вплоть до ХХ в., т.е. глобализации международных отношений, двухполюсность не выходила за региональный уровень и заканчивалась восстановлением  в той или иной форме существовавшей до конфликта многополюсности. Даже после Первой мировой войны, приведшей  к качественным изменениям соотношения  сил, международные отношения восстановили основные характеристики многополюсности.

Лишь Вторая мировая война  качественно изменила содержание двухполюсности, поставив на повестку дня утверждение  тоталитарной однополюсности в мировом  масштабе, а после устранения этой угрозы привела к глобальной конфронтации, на десятилетия перекрывшей возможность  установления новой модели многополюсности, отвечающей интересам развития мирового сообщества.

Следует отметить, что стремление к однополюсности, установлению гегемонии  той, или иной державы проходит через  всю историю международных отношений: от Александра Македонского и Римской  империи до наполеоновской Франции и бисмарковской Германии. ХХ век также дал примеры попыток добиться мирового господства. Однако никогда никому не удавалось обеспечить однополюсное доминирование на сколько-нибудь значимый в историческом времени период.

Крушение двухполюсной системы  с точки зрения истории носило одномоментный характер, складывание  же новой, идущей на смену модели международных  отношений объективно носит эволюционный характер; ее реальное содержание и  специфические формы еще далеки от конкретного воплощения.

Разрушение мировой социалистической системы, а затем и СССР привели  к появлению «однополюсного»  мира. Эту позицию разделяло в  начале 1990-х гг. большинство аналитиков, а к середине 90-х появились  сомнения в реальности утверждения  однополюсного порядка в качестве господствующей модели.События 11 сентября 2001 г., широкая поддержка США мировым  общественным мнением, успешные силовые  акции в Афганистане и Ираке  вновь реанимировали идею «однополюсного»  мира, хотя очевидная неспособность  в одностороннем порядке решить кризисы на Балканах, Большом Ближнем  Востоке, Корейском полуострове  и других «горячих точках» планеты  показывают иллюзорность подобного  подхода.

В представлениях сторонников  «однополюсного» мира существует единственный центр силы, где принимаются стратегические решения, и осуществляется их реализация в различных частях мира. При этом в рамках однополюсности действует  сложное равновесие ассиметричных  сил, поддерживаемые путем внутренних балансов в атлантическо-трехсторонней  системе военного и экономического союза, сконцентрированной вокруг США.

При анализе современных  международных отношений необходимо учитывать как бесспорное лидерство  США — экономическое, военное, культурное, политическое, так и очевидную несостоятельность претензий США на т. наз. «унилатерализм».

Несовместимость «унилатерализма» с существующей реальностью объясняется  не только неудачами этой политики в Ираке и Афганистане, но и  противоречием ее объективным процессам, идущим в экономике и международных  отношениях — прежде всего глобализации и транснационализации предпринимательской  деятельности, делающими мир более  взаимозависимым и взаимосвязанным.

Значительную дискуссию  вызывает будущее «однополюсного»  мира, перспективы его эволюции, возможность преодоления существующего  положения.

Двухполюсная система  — и как идеальный тип, и  как конкретный исторический феномен, наблюдавшийся в мире во второй половине ХХ века — сохраняет свое значение как модель, с которой сопоставляют и нынешнюю систему, именуемую однополюсной, и многополюсные, как реально  существовавшие в истории, так и  гипотетические, материализация которых  произойдет лишь в будущем.

Основной характеристикой  умершей двухполюсной системы являлось обеспечение беспрецедентно долгого  мира между противостоящими блоками  благодаря примерному равенству  военно-политических потенциалов.

Глобализация международных  отношений возможна лишь на основе динамичного многообразия, в основе которого — существование государств различной социально-экономической  ориентации, в том числе и традиционных обществ, и обществ, находящихся  на той или иной стадии переходного  процесса. Тем не менее, наличие у  отдельных государств базовых характеристик  какой-либо общественной формации не является необходимым условием формирования общего полюса. В то же время есть примеры достаточно устойчивых объединений стран с различным общественно-политическим строем.

В целом можно сделать  вывод, что на протяжении ХХ века в  международных отношениях осуществлялся  переход от многополюсности к  двухполюсности, а затем от двухполюсности к новой, усложненной многополюсности. При этом в результате Второй мировой  войны, а затем войны холодной были сорваны попытки установления однополюсного миропорядка.

3. Многополюсность и глобализация.

Многополюсная структура  прямо связана с глобализацией. Глобализация по своей сущности благоприятна для образования многополюсности, которая, в свою очередь, помогает развертыванию  глобальных процессов.

Объективные противоречия заложены в самой глобализации. Ее общепризнанные цели не всегда совпадают с практическими  способами их реализации.

Глобализацию, в отличие  от интернационализации экономических  отношений, нельзя ограничивать экономикой или технологией. Как общественное явление глобализация ведет к  возникновению противоречий национальных, государственных, этнических, религиозных, идеологических и др. Такие противоречия не просто замедляют развитие глобализационных процессов, но при определенных условиях способны приводить к обострению противоречий вплоть до конфликта.

Вполне вероятно, что под  воздействием различных сил в  отдельных регионах расстановка  сил может складываться по моделям, не исключающим двухполюсности или  даже однополюсности (например, Южная  Азия или Средний Восток). Подобная ситуация, бесспорно, усилит действия центробежных сил на мировой арене. Однако в рамках многополюсной структуры  такое развитие событий будет  уравновешено укреплением стабильности на глобальном уровне, что обусловливается расширением и углублением взаимодействия в рамках традиционных межгосударственных отношений.

Нелепо и бессмысленно обвинять глобализацию в терроризме, распространении оружия массового  уничтожения (ОМУ), наркоторговле, организованной преступности, незаконной миграции, ухудшении  экологической обстановки и многих других вызовах. Другое дело, что в  современных условиях они приобрели  глобальный характер.

Одним из побочных последствий  идущего в рамках глобализации научно-технического прогресса является значительное удешевление  производства различных компонентов  оружия, в том числе ОМУ и  высокоточного. Глубокий кризис, переживаемой всей системой нераспространения, вполне закономерно начался и развивается  именно на том этапе, когда глобализация достигла очевидных успехов и  прорывов. Это относится и к  Индии, и к Пакистану, уже овладевшими  ядерным оружием, и к Северной Корее, возможно, им уже обладающей, и к Ирану, и еще к десятку  «пороговых» государств.

Новые технологии, развивающиеся  в процесс глобализации, безусловно, несут с собой новые возможности. Однако одним из побочных эффектов стал быстрый рост теневой экономики. Глобализация открыла дополнительные каналы выхода на «официальную» экономику, без симбиоза с которой, в том  числе в части отмывания денег, теневая экономика существовать не может.

Созданная в связи с  этим международная служба финансового  мониторинга (FATF), где в последние  годы активную роль играет Россия, является одним из многочисленных примеров рожденных  в ходе глобализации т. наз. сетевых, в данном случае горизонтальных организаций.

Глобализация, сопровождающаяся ускоренным экономическим ростом вне  традиционных центров мирового производства, прежде всего в Азии, вновь обострила нефтяную проблему. В основе существующего относительного дефицита — не столько рост потребления (можно отметить уже устойчивую тенденцию к его сокращению в развитых странах) и недостаток перерабатывающих мощностей, сколько неуверенность в международной политической стабильности. Учитывая взаимозависимость этих вопросов, в международных отношениях обостряется борьба за контроль над месторождениями и маршрутами транспортировки, что, в свою очередь, усиливает напряженность вокруг Каспия, на Большом Ближнем Востоке, в Индийском океане.

Силовые параметры политики государств продолжают оставаться одной  из основных составляющих международных  отношений. Более того, начало XXI в. было отмечено существенным увеличением  роли и значения этого компонента.

Однако характерной чертой последних десятилетий является то, что попытки решить те или  иные конфликты силовыми методами (Ливия  в Чаде, Сомали в Эфиопии, Ирак в  Кувейте и т.д.) заканчиваются  неудачей.

С распадом двухполюсности в международных отношениях не прекратилось действие силовых факторов, прежде всего прямое применение вооруженной  силы США и НАТО для разрешения спорных проблем регионального  уровня, а также многочисленных локальных  конфликтов. Это объясняется не только сложностями переходного периода, но и инерционностью внешнеполитического  мышления.

Наряду с глобализацией  — и в переплетении с ней  — на формирование многополюсной  структуры оказывает влияние  процесс регионализации, особенно в  ее наиболее развитой форме — интеграции.

Прослеживается все более  четко выраженная тенденция к  превращению регионализма в общемировую  тенденцию, в контексте которой  регионы играют все большую роль в жизни различных стран.

Начиная, с 1980-х годов получает развитие т. наз. «новый  регионализм» Возникает АСЕАН (1992), МЕРСОКУР (1992), ЕС (1993), НАФТА (2994), СНГ (1991). В их формировании определяющими были экономические  факторы, а политические были производными. Главной целью этих объединений  было создание своего рода зон свободной  торговли, либеральных внешнеторговых режимов, что, за исключением СНГ, дало положительную динамику. Однако все  же возникает определенная озабоченность  по поводу возможных отрицательных  последствий регионализации для  расширения общемирового партнерства.

Показательно, что вопрос о т. наз. «Энергетической хартии», разработанный ЕС без участия  России и учета ее интересов, превратился  в серьезное препятствие на пути разработки новых договоренностей  между двумя сторонами взамен истекающих в 2007 г. Вместе с тем, долгосрочные контракты с Россией относительно легко подписываются — как  крупнейшими государствами-потребителями  российских энергоносителей, так и  ТНК, занятыми в этой сфере.

В условиях перехода к многополюсности  многие региональные державы могут  усилить свое влияние, подчинив ему  более слабых соседей. В то же время  малые страны, используя регионализм, могут улучшить свои позиции на мировой  арене.

Региональные структуры  лучше приспособлены к сотрудничеству в таких чувствительных сферах как  миграция, защита окружающей среды, развитие телекоммуникаций и др.

Обращает на себя внимание и тот факт, что потоки капиталов  и технологическое сотрудничество более быстрыми темпами растут в  рамках отдельных регионов, чем между  ними. Некоторые денежные системы  играют определенную роль в рамках своих регионов (в Европе — евро, на Дальнем Востоке — йена).

Имеет место появление  субнациональных регионов или микрорегионов, пересекающих национальные границы. Например, в Италии — Ломбардия, в Испании  — Каталония, в Германии — Баден-Вюртемберг, в Канаде — Онтарио и Квебек.

Глобализация оказывает  серьезное воздействие на социально-экономическое  расслоение современного мира, которое, начиная с 60-х гг. ХХ в. описывается  формулой отношений «Север-Юг». Вопреки  апокалиптическим прогнозам разрыв между более развитой и отставшей  в развитии частями мира не превратился  в новую ось международной  конфронтации. Более того, благодаря  ускоренному развитию таких гигантов «третьего мира» как Китай  и Индия, качественно изменились фундаментальные показатели «неравенства».

С конца 1970-х гг., когда  КНР приступила к экономическим  реформам, ее ВВП вырос в четыре раза, а ежегодный темп роста колебался  от 8,5 до 10%. Это дает возможность  считать неизбежным превращение  КНР во вторую державу после США (по основным показателям), а следовательно, и возрастание роли и значения этой страны в системе международных  отношений.

Позднее и с других стартовых  позиций вступила на путь экономических  преобразований Индия, чьи темпы  роста за последнее десятилетие  составляли 8% в год. Стремительный  технологический прогресс превращает это государство в самостоятельную  военно-политическую силу в важнейшем  для международной стабильности регионе — Южной Азии и Персидского  залива.