Конфликт между Австро-Венгрией и Сербией

Конфликт  между Австро-Венгрией и Сербией  из-за убийства сербским террористом 28 июня 1914 г. эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги вышел за локально-региональные рамки вследствие вмешательства  России, что и вызвало цепную реакцию  интервенций - Германии, Франции, Англии и других стран. Так начиналось первое в истории человечества всеобщее побоище, получившее название первой мировой  войны.

Сербско-австро-венгерский конфликт, ставший увертюрой мирового пожара, не был случайным обострением  отношений двух стран в результате сараевского покушения. Вооруженный конфликт между соседями надвигался последовательно и неуклонно. Пожар мог вспыхнуть, по крайней мере, трижды на протяжении четырех предшествовавших 1-ому августу лет: в 1908-1909 гг., во время боснийского кризиса; в ходе Первой Балканской войны в 1912 г.; в 1913 г., во Вторую Балканскую войну, когда армия Сербии неудержимо рвалась к адриатическому побережью Албании, чего Монархия не желала и не могла допустить никак. Постепенно, начиная с 1908 г., если не с 1906 г., когда империя, наложив вето на ввоз скота из Сербии, спровоцировала так называемую свиную войну, обстановка накалялась неуклонно.

Австро-Венгрия  сделала все, чтобы обострить  обстановку. В силу ряда причин, в  том числе и внутриполитических, начиная с 1908 г. Монархия вела на Балканах экспансионистскую, империалистическую политику. Но нельзя пренебрегать действиями и другой стороны. В 1908-1914 гг. Сербия постоянно провоцировала своего северного соседа. Судебные процессы, проведенные самими сербскими властями над участниками покушения уже в ходе войны (Салоникский процесс 1917 г.), а также фактическое принятие правительством Сербии большинства условий ультиматума, за исключением одного пункта, подтверждают причастность к террористическому акту легальных и полулегальных сербских организаций и терпимое, по меньшей мере, отношение к их деятельности официального Белграда. Однако установить прямое участие сербских властей в подготовке и осуществлении теракта австро-венгерскому руководству так и не удалось, несмотря на все его усилия *. Но отсутствие доказательств не смутило венских ястребов.

в австрийских  верхах почти всеобщим было убеждение, что и внутреннюю югославянскую  проблему Монархии без устранения внешней  угрозы, исходящей от Сербии и Черногории, не решить. Австрийский премьер граф Карл Штюргк был убежден, что связь между славянами Монархии и славянами зарубежья может быть разорвана только войной. В Вене же власть имущие решили, что война является единственным средством спасения Австрии.

Империалистическая  борьба за сферы влияния на Балканах, где непосредственно сталкивались интересы России и Австро-Венгрии, сыграла  роковую роль в судьбах обеих  империй. В этом соперничестве на карту были поставлены жизненные  интересы не России, а Монархии, для  которой речь шла о целостности  и самом ее существовании. В то же время в России основным противником  в надвигавшемся конфликте видели не Германию, а империю Габсбургов, против которой и намечалось нанести  главный удар. Россия вступила в  войну, хотя ей нужно было еще три  года на завершение программы вооружений, чтобы отвести австро-венгерский удар от Сербии. Это было, несомненно, очень благородно. Но было ли вступление России в войну во имя сербских интересов актом самозащиты или  отстаивания так называемых русских "национальных интересов"?

Австро-Венгрии  принадлежит заглавная роль в  печальном исходе июльского кризиса, а некоторые историки, в частности  и те, у кого нет каких-либо причин быть пристрастными, и сегодня считают  эту страну едва ли не единственной и главной виновницей войны. Для  автора бесспорно одно, в правящих кругах Монархии была влиятельная и  сильная группа государственных  и военных деятелей, которая сознательно  вела дело к войне, но не мировой  или европейской, а локальной, против Сербии. Может быть, и против России, но ни в коем случае не против Запада, с которым Монархии и делить было нечего.

В 1913 г. генерал  Конрад еще полагал, что расправа над Сербией обойдется без  русского участия, но в 1914 г. он уже исходил  из вероятности вмешательства России. Необходимо отметить, что и Сербия, "жертва" австро-венгерской агрессии, чье поведение во многом определялось уверенностью в русском прикрытии, никогда не замышляла зажечь мировой  пожар: она тоже жаждала локальной  войны. Но поскольку одолеть северного  соседа для того, чтобы "воссоединиться" с боснийскими и другими сербами  Австро-Венгрии, она не могла собственными силами никак, то в свою "маленькую" войну ей непременно было необходимо вовлечь славянского колосса. Объективно, ей такая война была больше необходима, чем Монархии, только военное поражение последней открывало шансы на присоединение к Сербии населенных сербами, хорватами, словенцами земель Венгрии и Австрии.

Войны с  Россией в Вене боялись и не хотели, а войну с Сербией считали  неминуемой. Несмотря на то, что на карту  были поставлены жизненно важные национальные интересы только непосредственных участников конфликта Сербии и Монархии, венское  правительство предполагало, что  Россия может выступить в защиту малой славянской и православной страны. Так в июльские дни на мгновение дипломатия великой страны стала функцией небольшого королевства  далеких Балкан.