Анализ причин международных конфликтов и путей их разрешения в условиях глобализации

При этом формирование в  этих государствах корпоративно-клановых структур, монополистических объединений; нищета, традиции бюрократизма и докапиталистической  эксплуатации; низкий уровень культуры и угнетение национального самосознания; гегемония мирового корпоративного капитала, давящего их экономику, разрушающего природу, развращающего местную  элиту, - все это вкупе с культурным и информационным империализмом  создает основы для формирования новой угрозы мировому сообществу. Это - корпоративно-бюрократические  режимы стран третьего и второго  мира, ориентированные на сепаратизм, национализм и милитаризм как  иррациональные средства решения проблем  их отсталости и зависимого типа капитализма.

Продуктом описанных выше противоречий геополитической гегемонии  корпоративного капитала во всемирном  масштабе, равно как и внутренних противоречий между различными структурами  корпоративного капитала, становится усложняющаяся система отношений  насилия, охватывающих человечество в  целом.

Реакцией на попытку субъектами гегемонии монополизации права  на насилие и самого насилия является рост терроризма. Эта специфическая  для современного мира функция - функция  иррациональной реакции на монополизацию  насилия корпоративными структурами - становится действительной угрозой  для человечества. Как указывает  Бузгалин, существует взаимосвязь между глобальной гегемонией капитала и терроризмом. Предшествующий анализ и события первых лет нового столетия показали, что здесь действует устойчивая закономерность: чем глубже нищета и национально-культурное угнетение стран третьего мира и чем выше при этом уровень монополизации систем насилия субъектами глобальной гегемонии капитала, а также мощь теневого транснационального капитала, тем больше, с одной стороны, опасность использования терроризма силами, противостоящими этой власти, а с другой - агрессивность субъектов гегемонии (ТНК, НАТО и т.п.).

Соединение же практики локальных  войн и такого терроризма в единую антагонистическую систему рождает  феномен, названный военными теоретиками  асимметричными войнами²³. Характеристиками такого конфликта, как указывает Бузгалин, являются:

• различные, но непосредственно взаимосвязанные (обусловленные социопространственными противоречиями глобализации) основания и причины военных действий у противостоящих сторон: продолжение политики гегемонии военными средствами со стороны субъектов глобализации (НАТО, Россия в конфликте на территории Чечни) и сопротивление глобальной гегемонии (как правило, с исторически реакционных позиций и неадекватными - террористическими, губящими мирных жителей методами) со стороны объектов глобализации
• качественное различие средств и методов борьбы у противостоящих сторон, при их сходстве как в стремлении к «точечному» характеру ударов (как со стороны террористов, так и со стороны государств, использующих «особо точное оружие»), так и по совершенно противоположным декларируемым результатам: уничтожаются в обоих случаях преимущественно не виновники насилия, а мирное население;
• качественное различие сил у противостоящих сторон (военный потенциал «террористических» организаций на несколько порядков меньше потенциала НАТО или России) при способности каждой из них оказывать сравнимое воздействие на противоположную сторону;
• отсутствие не только линии фронта, но и сколько-нибудь локализованного в пространстве театра военных действий; точечно-сетевая структура военных действий (как акты террора, так и «локальные» войны вспыхивают ныне практически в любых точках земного шара); диффузия (вследствие развития высоких технологий и распространения террористических методов ведения войны) вооружений и мирной продукции: наиболее типичный пример здесь - компьютер и информационные сети как одно из наиболее мощных современных видов вооружений; кроме того, ресурсом для террористических акций ныне может быть любой высокотехнологичный объект - от удобрений, добавленных в питьевую воду, до радиоуправляемых игрушек, превращаемых в средство доставки взрывчатки (которую, кстати, несложно произвести в домашней «игрушечной» лаборатории из предметов бытовой химии);
• потенциально глобальный характер этого точечно-сетевого насилия: в отличие даже от мировых войн объектом насилия в современном мире с его новыми (информационными, химическими, ядерными, микробиологическими и т.п.) технологиями потенциально становится любой гражданин любой страны, более того - любая глобальная сеть или глобальный объект (воздух, вода, информация);
• потенциальная угроза превращения точечно-сетевого насилия в глобальную пандемию («локальные» войны и террор до чрезвычайности «заразны»: усиление одного провоцирует развертывание другого);
• невозможность победы в таких конфликтах при помощи насилия (уничтожение террористических баз при помощи военных действий против населения целых стран провоцирует лишь нарастание потенциала сопротивления); остановить эту спираль насилия может лишь изживание ее причин - глобальной гегемонии капитала»²⁴.

Одним из первых, кто попытался  провести классификацию различных  конфликтов, был американский социолог русского происхождения П.А. Сорокин. Он предложил различать конфликты, прежде всего в зависимости от того, являются они межличностными или межгрупповыми, т.е. возникают  между отдельными людьми или социальными  группами. При такой классификации  все международные, этнические и  многие другие конфликты попадают во вторую группу.

В дальнейшем исследователи  старались провести более детальную  классификацию конфликтов, в том  числе в сфере международных  отношений. Нередко эти классификации  довольно сложны, включают множество  различных параметров и критериев, но есть и относительно простые классификации. Однако все они, как и определения  самого понятия "конфликт", зависят  от того, что конкретно тот или  иной исследователь понимает под  данным феноменом. По этой причине до сих пор не существует единой, общепринятой типологии конфликтов.

Как указывает Лебедева М.М., в традиционных классификациях международных  или, например, этнических конфликтов, которыми часто пользуются на практике, конфликты различают на основе того:

• «сколько сторон в них  участвует, каковы прямые и косвенные  участники конфликта. По этому критерию выделяются внутренние конфликты, межгосударственные, региональные конфликты, мировые войны. Если участников конфликта более  двух, то они являются многосторонними. Такие конфликты урегулировать  сложнее;

• каковы интенсивность  и характер конфликтного взаимодействия, т.е. ограничивается конфликт только конфликтными отношениями или в нем имеют  место вооруженные действия. Существует закономерность: чем выше уровень  враждебности, тем сложнее урегулировать  конфликт;

• на какой почве проявляются  противоречия (этнической, религиозной, идеологической и т.д.) и в чем  состоит предмет спора (территория, ресурсы, сферы влияния). Конкретный конфликт часто описывается на основе совокупности различных параметров. Например, конфликт на Юге Африки в конце 70-х - в 80-х годах был одновременно региональным, идеологическим и этническим. В ходе конфликта велись вооруженные действия. В него были вовлечены третьи страны, в том числе Куба, участвовавшая в военных операциях, а также США и СССР, которые активно поддерживали противоположные стороны конфликта»²⁵.

Подобный анализ конфликта  имеет значение для его урегулирования, поскольку дает представление о  возможном направлении воздействия  на конфликт. Например, при урегулировании стараются вывести из конфликта  ряд участников и тем самым  уменьшить количество задействованных  в нем сторон либо развести при  помощи войск конфликтующие группы.

Другие исследователи, такие  как, Ф. Брайар и М.-Р. Джалили выделяют три группы международных конфликтов, которые отличаются по своей природе, мотивациям их участников и масштабам²⁶.

К первой группе они относят  классические межгосударственные конфликты; межгосударственные конфликты с  тенденцией к интеграции; национально-освободительные  войны и т.п.

Во вторую группу включаются территориальные и не территориальные  конфликты; в свою очередь, последние  могут иметь социально-экономические, идеологические мотивы или же просто вытекать из воли к могуществу.

Наконец, в зависимости  от масштабов, конфликты подразделяются на генерализованные, в которые втянуто большое количество государств и которые способны перерасти в мировые конфликты, а также региональные, субрегиональные и ограниченные (по количеству участвующих государств) конфликты.

Существует множество  других классификаций, критериями которых  выступают причины и степень  напряженности международных конфликтов, характер и формы их протекания, длительностъ и масштабы и т.п.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

II. УРЕГУЛИРОВАНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОНФЛИКТОВ

Как отмечает исследователь  международных конфликтов В. Кременюк, идея «управления конфликтами» не столь уж древняя. В истории Европы время от времени возникали идеи контроля над конфликтами, когда складывался какой-то определенный режим международных отношений, например, созданный Венским конгрессом 1815 года, призванная к жизни Версальской конференцией 1919 года Лига Наций; наконец, учрежденная в 1945 году Организация Объединенных Наций. Но эти попытки ограничить конфликтность, поставить ее под контроль, как правило, наталкивались на понятие «суверенитета наций», в том числе и их право на «самооборону». И, как итог, стремление управлять конфликтами заканчивалось неудачей. Все равно конфликты весьма часто доходили до уровня разрушительных военных столкновений, неся радости и почет военным и связанным с ними группировкам, беды и несчастья всем остальным ²⁷.

Как указывает Лебедева М.М, «растерянность, неспособность, а порой  и нежелание участников конфликта, что-либо предпринять для предотвращения, развития насильственных действий часто  сопровождаются риторическими рассуждениями  о «важности поиска решения мирными  средствами», о «недопущении насилия», о «необходимости привлечения посредников» и т.п. Подобная риторика мало помогает в поиске развязок, а порой и  осложняет конфликт, ибо не дает ориентиров относительно того, как  же реально можно достичь мирного  согласия. В результате противостояние конфликтующих сторон только усиливается» ²⁸. А к помощи посредников прибегают, как правило, только когда насилие становится важнейшей характеристикой разгоревшегося конфликта. Что, понятно, только осложняет урегулирование конфликта. Далее конфликт все больше и больше набирает силу: выдвижение требований, обвинения в адрес друг друга, а затем и агрессивные действия участников идут по нарастающей. При этом, как указывает Лебедева, «жизнь людей подчиняется логике войны»²⁹, мир четко разделяется на своих и чужих, окрашивается в черно – белые тона. При этом резко возрастает групповая идентификация. С другой стороны, политические лидеры взяв курс на вооруженное развитие конфликта, оказываются связанными принятым решением. Они не могут просто так отступить назад так как уже вложили в конфликт определенное количество денег и уже некоторое количество людей погибло или было ранено. В результате всего этого конфликт уже практически не поддается воздействию и выходит из под контроля даже самих конфликтующих сторон.

После начала вооруженных  действий дальнейший ход событий  может развиваться по двум сценариям. В первом случае, одна из сторон быстро одерживает верх над другой, но конфликт нельзя считать полностью разрешенным, так как побежденная сторона  осталась неудовлетворенной результатом  и может, собравшись с силами, снова  развязать конфликт.

Второй сценарий развития характерен для конфликтов, где силы сторон приблизительно равны. В этом случае ни одна из них не может быстро одержать победу, и конфликт приобретает  характер длительного вооруженного столкновения. При этом такой конфликт может расширяться, вовлекая новых  участников, среди которых нередко  оказываются те, кто пытался его  урегулировать – посредники.

Как правило, для урегулирования такого конфликта надо, чтобы сложилась  некая патовая ситуация, то есть, чтобы участники поняли бесперспективность продолжения вооруженных действий, вследствие истощения ресурсов или  риска полного проигрыша, часто  обоюдного.

Как указывает Лебедева для  избегания обоих сценариев конфликта  необходимо не игнорировать наличие  конфликтной ситуации в самом  ее зарождении, так как нерешенные в течение длительно времени  проблемы со временем только осложняют отношения сторон. Как заметил Киссинджер , «если избегать решения проблем, то это вызывает кризис, а неуправляемый кризис может обернуться катаклизмом» ³⁰. Но перевести конфликт на мирный путь урегулирования самое разумное решение. Здесь крайне важно начать урегулирование до того, как стороны окажутся втянутыми в вооруженную борьбу.

Принципиальная возможность  урегулирования конфликта заключается  в том, что противоборствующие стороны  почти всегда имеют смешанные  интересы, то есть, часть их интересов  совпадает или нейтральна. В такой  ситуации, прежде всего, необходимо оценить, а действительно ли являются интересы сторон противоположными. Для пояснения  можно привести пример, приводимый американскими авторами Фишером  и Юри. В 1967 году в результате шестидневной войны Израиль оккупировал египетскую территорию на Синайском полуострове. Египет требовал полного возвращения захваченной территории, а Израиль настаивал на сохранении за ним части Синая. Однако внимательный анализ интересов показал, что они не прямо противоположны друг другу: Израиль, беспокоясь о своей безопасности, не хотел, что бы египетская военная техника стояла прямо у его границ, Египет же не мог смириться с тем, что земля, которая принадлежала ему в древности, и которую он вновь недавно обрел, оказалась израильской территорией. Разрешение конфликта стало возможным на основе того, что Синай должен быть возвращен Египту, но его демилитаризация обеспечила бы безопасность Израилю ³¹. Очевидно, что принцип разделения интересов работает не всегда. Часто стороны заинтересованы в одном и том же. Однако и в таком случае мирная развязка вполне возможна. Компромисс, может быть, достигнут на основе того, что значимость одних и тех же вещей для участников различна. Например, одна часть территории более важна для одной из сторон, а другая часть – для другой. В этом случае применяется метод размены уступками. Проблематичным же остается вопрос о том, как проводить размен или как делить то, что каждая сторона не против была бы заполучить себе. В таком случае можно обратиться к независимым экспертам и рассмотреть их предложения. Иногда моно поручить экспертизу нескольким экспертам, что бы потом сравнить предлагаемые решения и выбрать наиболее оптимальное.

В некоторых случаях как  указывает Лебедева можно использовать «достаточно наивный способ»³². Суть этого метода заключается в том, что один из участников конфликта предлагает два варианта спорного вопроса, а право выбора из них принадлежит второй стороне. В основе данного метода лежит то, что участник, которому предоставлено право выбора, из-за опасения, что ему достанется худший вариант, будет стараться делить поровну.

Так же конфликт можно погасить, используя метод «вынесения за скобки». Суть этого метода заключается в  том, что стороны осознано на время  отказываются от обсуждения главной  проблемы, а по остальным вопросам достигают договоренностей. В результате достигается частичное соглашение, во многих случаях такое соглашение позитивно влияет на разрешение конфликта  или хотя бы снижает уровень противостояния сторон³³.

Но следует учитывать, что независимо от выбранного метода урегулирования конфликта необходимо постепенно понижать степень его  напряженности: «перейти от вооруженных  действий к сначала к прекращению  огня, затем к установлению каналов  коммуникаций, и, наконец, к началу диалога»³⁴.

Так же принцип постепенности  лежит в основе метода, предложенного  Ч. Осгудом и получившего название «постепенные и взаимные инициативы по сокращению напряженности» (Graduate and Reciprocaded Intiatives in Tension Reduction – GRIT)³⁵. Суть этого метода сводится к выдвижению и реализации инициатив, направленных на снижения напряженности в надежде, что другая сторона ответит тем же. Основная проблема этого метода заключается в доверии друг к другу. Инициатор рискует оказаться в ситуации, когда противоположная сторона не ответит взаимностью. Чтобы этого не произошло, прибегают различным гарантиям, в качестве гаранта может выступать третья сторона. Примером решения конфликта таким методом может послужить Карибский кризис 1962 года, когда советская и американская сторона попеременно делали шаги, что бы разрядить ситуацию.

Но при урегулировании конфликта необходимо не только рационализировать  процесс выработки решения политическими  лидерами, но и учитывать эмоциональные  моменты, такие как общее настроение масс, общее отношение к конфликту  в народе и в ряду политических деятелей. В этом плане большое  значение имеют неофициальные встречи  между конфликтующими сторонами. Эти  встречи способствуют ломке стереотипа врага и формированию более адекватного  восприятия участниками конфликта  друг друга. Это направление наиболее активно разрабатывается в рамках подхода получившего название «второе  направление дипломатии». Неофициальные  встречи являются каналом обмена взглядами и проработки вариантов  решения. Участники таких встреч, не будучи связанными официальными постам могут позволить себе большую  гибкость в обсуждениях, чем официальные  лидеры.