Некоторые проблемы упорядочения современной медицинской терминологии

Если связь звукового комплекса с содержанием термина не улавливается специалистом, то такой звуковой комплекс представляется лишенным мотивировки, условным, произвольным языковым знаком. Такими являются в большинстве случаев заимствованные слова, для которых нет производящих слов (корней) в родном языке (например, скарлатина, чума, кашель), или исконно русские слова, производящие основы которых не сохранились или их трудно выделить (например, лихорадка, легкие, заусеницы).

Мотивировка осознается прежде всего в момент создания нового наименования или придания слову с обиходным значением специального значения. Позже, когда термин становится привычным, перестает актуально ощущаться и мотивировка (например, сыпной тиф, ветряная оспа). Более четко осознается мотивировка звуковых комплексов, состоящих из регулярных терминоэлементов.

Характер связи (мотивировка) между содержанием понятия и его представлением в звуковом комплексе термина бывает различным, в связи с чем термины делят на квалификативные, ассоциативные и нейтральные. В квалификативных терминах эта мотивировка выражается прямо, путем непосредственного называния отличительного, мотивирующего признака (например, выбухание мозга, выворот века, гастродуоденопластика, грыжесечение, холодовая дрожь, эксфолиативный дерматит новорожденных).

В ассоциативных терминах мотивировка выражается косвенно, опосредованно, с помощью разного рода ассоциаций, без прямого называния мотивирующего признака. Такие наименования отличаются обычно образной природой и основаны на метафорах и сравнениях (например, заячья губа, волчья пасть, опеченение, петушиная походка). В некоторых наименованиях ассоциация вызывается упоминанием литературного или мифологического персонажа, обладавшего соответствующими чертами личности или судьбы (например, синдромы Агасфера, Мюнхгаузена, Робина Гуда, садизм, нарциссизм). Иногда ассоциации, возникшие у автора термина, не свойственны широкому кругу специалистов, и мотивировка требует дополнительного разъяснения (например, болезнь кленового сиропа, синдром вечеров коктейлей, синдром менеджера, феномен медной проволоки и др.). Образность некоторых ассоциативных терминов скрыта за их иноязычным происхождением. Так, термин лихорадка денге происходит от dengue — переделанного на испанский лад английского слова dandy (щеголь, франт), поскольку одним из характерных признаков болезни является раскачивающаяся «франтоватая» походка больного. В наименованиях некоторых вирусов (орф-вирус) используется терминоэлемент орф-, а в аббревиатурах (ЕСНО-вирусы и др.) — буква «о», происходящие от английского слова orphan (сирота). Это связано с тем, что долгое время ученые не знали, ткани какого органа служат местом обитания этих вирусов и считали их «бездомными», «без рода, без племени».

Нейтральными называются термины, в звуковых комплексах которых не содержится даже намека на существенные признаки понятия. Основную массу нейтральных составляют эпонимические термины, т.е. произведенные от фамилий ученых, врачей или больных (например, акушерский поворот Виганда, болезнь Боткина, дальтонизм, дарсонвализация, дугласово пространство, евстахиева труба, кардиопластика по Петровскому, катаракта Коппок, реакция Видаля, риккетсия Провацека, синдром Ван-Гога), а также топонимические термины, произведенные от географических названий (верденизация, лихорадка Итаки, палочка Бреслау, японский энцефалит и др.).

Эпонимическими терминами перегружены почти все микросистемы медицинской терминологии. В неврологии эпонимы составляют около 30% всего терминологического фонда. Исключительно высок процент эпонимов в номенклатуре симптомов и синдромов. Рост эпонимов объясняется не только желанием увековечить имена ученых и врачей, впервые открывших или описавших явление, хотя нередко сам факт приоритета остается спорным и недоказанным. К эпонимическим терминам часто прибегают, если не удается подыскать удовлетворительного квалификативного термина, чтобы адекватно отобразить признак сложного феномена или кратко и экономно обозначить его с помощью одного или немногих слов. Кроме того, описание симптомов и синдромов часто опережало их правильное научное истолкование.

В последние годы широкая эпонимизация подверглась вполне обоснованной критике, поскольку эпонимические термины часто служат источниками ошибок и путаницы. Нередко несколько различных симптомов называются по имени одного и того же автора (например, известны более 10 симптомов и рефлексов Бехтерева, 4 менингеальных симптома Брудзинского, 5 симптомов Бабинского). Многие эпонимические термины состоят из 2,3 и даже 4 имен, что делает подобные наименования громоздкими и неудобными. Однако главный недостаток эпонимизации состоит в том, что такие термины не несут никакой информации о содержании понятия.

При упорядочении медицинской терминологии приходится искать ответ на вопрос, какой звуковой комплекс термина более предпочтителен: тот, который прямо отражает существенные признаки понятия (квалификативный термин), или тот, который не связан прямо с содержанием, а лишь косвенно указывает на него (ассоциативный термин), или, наконец, тот, который вообще не несет ни прямой, ни косвенной информации о содержании термина (нейтральный термин).

В последние годы вопрос о предпочтительном тине терминов решается преимущественно в пользу квалификативных терминов. Их положительная сторона — возможность отобразить отличительные признаки понятия с помощью часто употребляемых терминоэлементов и определяющих слов. Подавляющее большинство медицинских терминов относится к квалификативным терминам. Даже на названия лекарственных веществ во второй половине XX в. перестали смотреть только как на условные различительные знаки, не несущие никакой научной информации. В соответствии с рекомендациями международных организаций, в международные непатентованные наименования лекарственных веществ включаются регулярные словесные отрезки (-мицин, эстр- и др.), указывающие на принадлежность вещества к определенной фармакологической группе (например, окт/эстрол, син/эстрол, синто/мицин, диэтилстильб/эстрол, терра/мицин, фен/эстрол, эритро/мицин). Эпонимические термины целесообразно заменять на квалификативные. Исключение составляют наименования, давно и прочно вошедшие в медицинскую терминологию и от которых образованы производные слова. В таких случаях энонимические термины должны оставаться хотя бы как равноправные синонимы квалификативных: например, слуховая труба и евстахиева труба (есть евстахиит), верхнечелюстная пазуха и гайморова пазуха (есть гайморит, гайморотомия), бульбоуретральная железа и куперова железа (есть куперит), большая железа преддверия и бартолинова железа (есть бартолинит). При наименовании хирургического инструментария многие эпонимические термины в силу их краткости и привычности продолжают применяться вне конкуренции (зажим Кохера, корсет Гоффы, щипцы Гоффманна и др.).

В увязке элементов звукового комплекса термина с отличительным признаком понятия также нельзя заходить слишком далеко. Ошибочно поступают те терминологи, которые представляют себе мотивировку термина в качестве некоего аналога дефиниции, а не краткого наглядного ориентира. Стремление отразить в одном звуковом комплексе несколько мотивирующих признаков приводит к его чрезмерному удлинению, превращает термин-название в термин-определение. Несомненно, такие неудобные многословные термины, как прогрессирующая мышечная дистрофия с фибриллярным подергиванием и несемейная псевдосирингомиелитическая язвенно-мутилирующая акропатия, не смогут окончательно вытеснить из медицинского лексикона их нейтральные эпонимические синонимы — соответственно болезнь Кугельберга — Веландер и синдром Бюро — Баррьера.

Не меньшие трудности представляет проблема устранения многозначности терминов. Причины, обусловливающие многозначность (полисемию), и формы ее проявления в медицинской терминологии — различны. Первая причина — это наличие различных микротерминосистем, в которых одни и те же звуковые комплексы используются для выражения разных понятий. Так, разные понятия скрываются за словом ампула в медицинской технике и в анатомии, за словом анастомоз — в анатомии и в хирургии, за словом анестезия — в неврологии и в хирургии, за словом гемостаз в хирургии и в патологии.

Такая междисциплинарная (межнаучная) форма полисемии обычно не вызывает особого беспокойства, пока соответствующие понятия не становятся объектом обмена информацией между представителями различных дисциплин. Ослаблению отрицательного влияния междисциплинарной полисемии способствует употребление при необходимости синонимов, которые, как правило, оказываются различными в контактирующих микротерминосистемах: например вместо термина гемостаз в хирургии применяют синоним — остановка кровотечения, а в патологии — стаз крови. Той же цели служит добавление к многозначному термину определяющих слов; например, в психиатрии значение многозначного термина вязкость подчеркивают, дополнив его до синонимического словосочетания психическая вязкость.

Вторая причина многозначности коренится в «отставании» термина от эволюции содержания выражаемого им понятия. По мере развития научных знаний то или иное понятие разделяется на два и более самостоятельных понятия, а для их выражения в пределах одной и той же микросистемы (или близкородственных микросистем) продолжает использоваться один и тот же звуковой комплекс. Примерами такой внутридисциплинарной формы полисемии могут служить термины аденомиома, альбуминурия, гематоциста, гемограмма, глоссолалия и др. Свою долю во внутридисциплинарную полисемию вносят и эпонимические термины, например операция по Денди, симптом Германа. Внутридисциплинарная полисемия всегда вызывает трудности в терминоупотреблении, и от нее необходимо избавляться путем внедрения новых терминов (неологизмов или бывших синонимов) при одновременном ограничении значения исходного термина. Таким образом поступили с термином гипертония, внедрив термин гипертензия.

Кроме вышеописанных причин полисемии, порождаемых системой и эволюцией медицинской терминологии, имеются и чисто языковые причины. Возможна так называемая катеториальная многозначность, возникающая, когда один и тот же звуковой комплекс благодаря своей словообразовательной структуре выражает категориально различные значения (предмета и процесса, состояния и действия, действия и его результата и др.); например: патология — совокупность отклонений от нормы в организме и совокупность знаний о них, дегазатор — средство и исполнитель, кровоизлияние и пигментация — процесс и его результат. Близка к этому многозначность, обусловленная грамматически альтернативными значениями терминоэлемента -генный, например пиогенный означает не только «вызывающий нагноение (гноеродный)», но и «вызванный нагноением».

Другой разновидностью многозначности является этимологическая полисемия, при которой в слове, заимствованном из греческого или латинского языка, исконно заложены два разных значения. Включение такого слова в качестве терминоэлемента приводит к многозначности термина. Так, в древнегреческом языке слово kēlē (лат. cele) имело значение «выбухание, выпячивание», «припухлость», «грыжа» и соответственно многозначным стал термин гематоцеле. Полисемию вносят в медицинскую терминологию и термины-омонимы, представляющие собой одинаково пишущиеся в русской транскрипции и одинаково произносимые, но разные по происхождению и значению слова древнегреческого языка. Так, омоним атопия происходит от греч. atopia (нечто необычайное, странное) и от греч. отрицательной приставки а- и слова topos (место, положение); омоним ателия происходит от греч. atelēs (неполный, незавершенный) и от греч. отрицательной приставки а- и thēlē (сосок); омоним дерматом — от греч. derma (кожа) и tomē (разрез, рассечение), а также от греч. derma (кожа) и tomos (отрезок, слой).

Термины, имеющие в своем составе какой-нибудь многозначный терминоэлемент, не обязательно являются многозначными, однако такой звуковой комплекс термина не позволяет надежно ориентироваться в его семантике. Терминоэлемент -целе привносит с собой разные значения, например, в термины гидроцеле и варикоцеле. Терминоэлемент онко-, происходящий от греч. слова onkos, означавшего как «объем, масса», так и «вздутость», выступает в терминах онкометрия и онкогенез в разных значениях. Примерами подобной частичной многозначности могут также служить термины гидр/аденит (греч. hidrōs пот) и гидро/фобия (греч. hydōr вода), моно/филия (греч. phylon род, племя) и гемо/филия (греч. phileō любить, иметь склонность), пневмо/пиелография (греч. pneuma воздух) и пневмо/плеврит (греч. pneumōn легкое). В некоторых случаях удается избежать омонимии благодаря варьированию транскрипции одного и того же терминоэлемента, например нейрит и неврит.

Особой формой проявления частичной многозначности являются случаи, когда один и тот же звуковой комплекс (слово или терминоэлемент) произведен от слова, входящего в обозначения разных анатомических образований. Так, бульбарный в составе одних терминов означает «относящийся к продолговатому мозгу» (bulbus medullae spinalis); например бульбарный паралич, а в составе других — «относящийся к глазному яблоку» (bulbus oculi), например ретробульбарная анестезия. Терминоэлемент хориоид- может относиться и к plexus chorioideus (сосудистое сплетение), например хориоидкарцинома, хориоидпапиллома, и к chorioidea (собственно сосудистая оболочка глаза), например хориоидит.

Одной из наиболее труднорешаемых проблем упорядочения медицинской терминологии является проблема синонимии. Синонимами в терминологии называют слова и словосочетания, которые, различаясь своим звуковым составом, выражают в рамках определенной микротерминосистемы тождественное научное понятие.

Почти все области терминологии клинической медицины изобилуют синонимами, причем в некоторых дисциплинах их количество достигает 25—40% всего терминологического фонда. Число синонимов, выражающих некоторые понятия, достигает 25 и более. Особенно велико число синонимов среди терминов, обозначающих болезни и синдромы.

С семантической точки зрения термины-синонимы в зависимости от тождества или различия мотивирующих признаков делятся на два типа: эквивалентные и интерпретационные. К первому типу относятся синонимы, в звуковых комплексах которых отображен один и тот же мотивирующий признак, зафиксированный разными корневыми или словообразовательными элементами с одним и тем же или близкими значениями. В звуковых комплексах синонимов второго типа отображены разные мотивирующие признаки.

Среди медицинских терминов-синонимов эквивалентного типа подавляющее большинство составляют межъязыковые термины-дублеты, т.е. слова или словосочетания разноязычного происхождения, корневые или словообразовательные элементы которых имеют тождественное значение. Наиболее характерны пары дублетов, состоящие из интернационализма греко-латинского происхождения и его русского эквивалента. Весьма часто этот эквивалент представляет собой словообразовательную кальку, например: абдукция — отведение, инкогерентность — бессвязность, гемопоэз — кроветворение, инсуффляция — вдувание, лапаротомия — чревосечение, неоплазма — новообразование, оссификация — окостенение, педикулез — вшивость, перфорация — прободение, пруриго — почесуха, эпигастрий — надчревье. Среди подобных дублетов велик удельный вес калькированных прилагательных: пилоидная — волосовидная (астроцитома), ретрокардиальное — позадисердечное (пространство), ретрофарингеальный — заглоточный (абсцесс), кардиопульмональная — сердечно-легочная (недостаточность) и др. Русский эквивалент в серии дублетов может быть представлен не одним словом, а словосочетанием, исконным, калькированным и полукалькированным; например: анус — задний проход, архэнтерон — первичная кишка, аэроэмболия — воздушная эмболия, гемотрансфузия — переливание крови, копростаз — каловый стаз, нейрорафия —шов нерва, спланхноптоз — опущение внутренностей, ишурия — задержка мочи, хориоидкарцинома — рак сосудистого сплетения. Значительно реже встречаются пары дублетов, состоящие из западноевропейского заимствования и русской кальки, например: деманд-кардиостимулятор — ждущий электрокардиостимулятор, демпинг-синдром — синдром сбрасывания, рейтеры — всадники. Для медицинской терминологии характерны также дублеты, различающиеся только своими начальными частями — дублетными терминоэлементами греческого и латинского происхождения; например: ангио/графия и вазо/графия, галакто/терапия и лакто/терапия, гистеро/графия и метро/графия, вагино/графия и кольпо/графия, маммо/графия и масто/графия, спланхно/птоз и висцеро/птоз, прокто/скопия и ректо/скопия, супрарен/эктомия и эпинефр/эктомия.