Язык художественной прозы Пушкина

Пушкин широко вовлекает  в художественную ткань своих  произведений народно-разговорную  фразеологию. Заметное место занимают русские народные пословицы, поговорки, например: не радуйся нашед, не плачь потеряв; нет ни слуха ни духа; в чужом пиру похмелье; взялся за гуж, не говори, что не дюж; посидим у моря, подождем погоды; было бы корыто, а свиньи будут; душа в пятки уходит; не так страшен чорт, як его малюют; он и в ус не дует; по одежке тяни ножки; пуля виноватого сыщет; не плюй в колодезь —  пригодится воды напиться.

В произведениях Пушкина  немало таких элементов живого языка  его эпохи, позднее получивших привкус  «простонародности» или «нелитературности» и постепенно оказавшихся вытесненными из границ литературного языка. Можно  указать на окончание –ы в именительном и винительном падежах множественного числа слов среднего рода в положении без ударения вместо окончания –а, например блюды, селы, окны, кольцы, письмы и другие.

Характерно также и  употребление косвенных падежей  личного местоимения 3-го лица без  начального –н после предлогов, например: «Высылать кему моих людей» («Дубровский», гл. I).

У Пушкина можно встретить  и употребление форм соседы, соседов (в им. И орд. Падежах мн. Числа), дни (в род. Падеже ед. числа), например: «и не прекословили ему соседы» («Барышня-крестьянка»; «с того дни стал хлопотать по замышленному делу» («Дубровский», гл. I).

Пушкин использовал  и ряд других единиц и конструкций, характерных для живого народного  языка. Вместо помощь Пушкин часто писал, в соответствии с народным произношение, помочь, например: «Каким образом окажете вы мне помочь?» («Дубровский», гл. XV).

Эти факты доказывают зависимость  языка Пушкина от живого руского  языка первой половины XIX века.

С другой стороны, пушкинская художественная практика способствовала распространению в литературном языке многих слов, бытовавших в XVIII веке в сфере просторечия, например: быт, богач, бедняга, блажь, вдоволь, наотрез, навеселе, врать, пачкать, зубоскалить, вполне и так далее (4, с. 110).

Открывая широкий доступ народной разговорной речи в художественную литературу, Пушкин в то же время  очень редко обращается к диалектизмам, профессионализмам и жаргонизмам. Он чужд экзотике областных выражений, далек от арготизмов (кроме игрецких карточных в «Пиковой даме», условно-разбойничьих в «Капитанской дочке», которые требуются самим контекстом изображаемой действительности). Пушкинский язык почти не поль зуется профессиональными и сословными диалектами города.

Итак, основой прозаической речи Пушкина  явился общенародный русский язык. Пушкин открыл широкий доступ элементов  народно-разговорного языка в художественную литературу. Но эти элементы представлены в языке Пушкина отнюдь не в  изобилии. Они подвергнуты строжайшему  качественному и количественному отбору в соответствии с принципом «соразмерности и сообразности».  

 

Церковнославянизмы  в языке Пушкина 

 

Проблема церковнославянизмов, как и проблема народности, оказалась  очень важной и актуальной не только в общем развитии русского литературного  языка, но и в теоретических постановках  и в практической деятельности Пушкина.

В теоретическом плане  эта проблема обусловлена принципом  историзма, который определял отношение  Пушкина к языковому наследию прошлого.

Как отмечалось выше, Пушкин разграничивает русский и церковнославянский языки, он отрицает церковнославянский язык как основу литературного языка, но в то же время он открывает  возможность для использования  церковнославянских элементов в  определенных стилистических целях, признает церковнославянский язык одной из живых стихий русского литературного языка.

В художественной практике Пушкина  наблюдается процесс литературной ассимиляции некоторых церковносла  вянизмов, который «характеризует основную тенденцию  пуш кинского языка к взаимодействию и смешению церковнославянизмов и русских литературных и разговорно-бытовых выраже ний. Церковнославянизмы сталкиваются с русскими словами, обрастают «светскими» переносными значениями, заменяются русскими синонимами, сливаются с ними, передавая им свои значения..Деятельность Пушкина в этом направлении увенча лась полным успехом и явилась определяющей для дальнейшего развития русского литературного языка. Пушкин вносил в свои прозаические произведения множество случаев употребления церковнославянизмов в новых, необычных для них контекстах, в новых, переносных значениях.

Примеры из «Барышни-крестьянки»: «Настя была в селе Прилучине лицом гораздо  более значительным, нежели любая наперсница во французской трагедии»; «Напрасно возражала она самой себе, что беседа их не выходила из границ благопристойности, что эта шалость не могла иметь никакого последствия, совесть ее роптала громче ее разума»; «Она улыбнулась восторгу егоблагодарности; но Алексей тотчас же заме тил на ее лице следы уныния и беспокойства»; «Он употребил все свое красноречие, дабы отвратить Акулину от ее намере ния»; «Мысль о неразрывных узах довольно часто мелькала в их уме»;«Дверь отворилась, он повернул голову с таким равнодушием, с такою гордою небрежностию, что сердце самой закоренелой кокетки непременно должно было бы содрогнуться»; «К несчастию... военное движение Алексеево пропало втуне» и др.

В критической и публицистической прозе Пушкина случаи полной ассимиляции  и «нейтрализации» церковнославянизмов  довольно редки, но некоторые примеры  все же можно привести: «В тюрьме и в путешествии всякаякнига есть божий дар»; «Но грамота не есть естественная способность,дарованная богом всему человечеству»; «Всякое пра вительство вправе не позволять проповедовать на площадях, что кому в голову придет» («Путешествие из Москвы в Петер бург»).

Обычно же в критико-публицистических статьях Пушкина «тяготеющие к нейтрализации» «славянизмы» все же сохраняют некоторый оттенок особой эмоциональной выразительности. Например: «Слава Кутузова не имеет нужды в похвале чьей бы то ни было; а мнение стихотворца не может ни возвысить, ни унизить того, кто низложил Наполеона и вознес Россию на ту ступень, на которой она явилась в 1813 году. Но не могу не огорчиться, когда в смиренной хвале моейвождю, забытому Жуковским, соотечественники мои могли подозревать низкую 'и преступную сатиру — на того, кто некогда внушил мне сле дующие стихи, конечно, недостойные великой тени, но искренние и излиянные из души» («Объяснение»).

Нередко ироническое и  комическое употребление церковнославянизмов в художественной прозе Пушкина. Например, в «Станционном смотрителе»: «Тут он принялся переписывать мою подорожную, а я занялся рассмотрением картинок, украшавших его смиренную, но опрятную обитель. Они изображали историюблудного сына... Далее, промотавшийся юноша, в рубище и в треугольной шляпе, пасет свиней и разделяет с ними трапезу... блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и. старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости». 

 

 

                    

 

 

                    

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                    Заключение 

 

На основе полученных из реферата знаний можно с уверенностью назвать Пушкина реформатором, основоположником современного русского литературного  языка. Величайшей заслугой Пушкина является то, что в его творчестве были выработаны и закреплены осознанные и принятые современниками и последующими поколениями общенациональные нормы русского литературного языка.

Пушкин сформулировал и выработал  характерные для него принципы народности и историзма, эстетические принципы «соразмерности и сообразности». Пушкин противостоял как концепции Шишкова, в которой церковнославянский язык был основой русского литературного  языка, так и направлению Карамзина  с его европеизацией литературного  языка. Не боясь критики, он развивал язык по новому направлению.

Нашей современности оставлены  в наследство не только чудесные образцы  художественного творчества Пушкина, но и созданные им крылатые слова, которые используются в современном  русском языке.

Пушкин преодолел границу между  языком народа и языком книг, сделав русский язык естественным, тем самым  обогатив его.

Творчество Пушкина открыло  свободный путь для дальнейшего  развития русской художественной речи.

Невозможно недооценить значение Пушкина для истории русского литературного языка. И. С. Тургенев писал о Пушкине: «Нет сомнения, что  он [Пушкин] создал…наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением».

   

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  Список использованной литературы 

 

 

 

1.      Виноградов В. В. Язык Пушкина Пушкин и история русского литературного языка / В. В. Виноградов. – М.: Academia, 1935. – 457 c.

 

2.     Лежнев А. З. Проза Пушкина: Опыт стилевого исследования / А. З. Лежнев. – Изд. 2-е. – М.: Художественная литература, 1966. – 263 с.

 

3.      Пушкин А. С. Сочинения / А. С. Пушкин; под ред. И. Париной. – Т. 3. – М.: Художественная литература, 1987. – 528 с. 

 

4.     Филкова П. Д. История русского литературного языка (середина XVIII – конец XX века) / П. Д. Фиалкова, А.А. Градинарова. – М.: Парадигма, 1999. – 256 с.

 

5.      Русские писатели о языке (XVIII – XX вв.) / Под ред. Б. В. Томашевского и Ю. Д. Левина. – М.: Сов. писатель, 1954. – 854 с.