Шекспировский интертекст в произведениях Чехова

Введение(актуальность):

Сегодня, как  никогда, современников, и нас в  том числе, интересует почему же связывают  этих двух драматургов живущих в  разные эпохи.

 Скажем прямо,  сам Шекспир остается по-прежнему  загадочным. Иначе  и  не

может быть, поскольку  не сохранилось никаких документов,  приоткрывающих

завесу над  личной жизнью писателя. Зато читатель  получает  широкую  картину

окружения  Шекспира,  нравов  той  эпохи,  узнает,  каким  был   Шекспир в

повседневной  жизни.

Чехова же принято называть "Шекспиром XX века". Действительно, его драматургия, подобно шекспировской, сыграла в истории мировой драмы огромную поворотную роль. Родившаяся в России на рубеже нового столетия, она сложилась в такую новаторскую художественную систему, которая определила собой пути будущего развития драматургии и театра всего мира. 

У Чехова Шекспира и много общего. Оба одержимы человеческой любовью; оба предлагают нам абсолютно вымышленный жизненный опыт, который движет персонажами и обстоятельствами. Кажется, Шекспир и Чехов полностью растворились в персонажах и обстоятельствах их жизни и, что примечательно, вроде бы даже не хотят контролировать своих персонажей и ситуации, в которые они попадают. Общее впечатление от Шекспира и Чехова – присутствие при событиях, которые имеют свою собственную органическую жизнь, далекую от манипулирующего авторского контроля.

ЦЕЛИ, ЗАДАЧИ:

Цель нашей работы, анализировать исследования литературоведов  по данной теме, выявить общее в  драматургическом творчестве Шекспира и Чехова.

Для осуществления цели, были поставлены следующие задачи:

1. Изучить и проанализировать работы известных ученых  по данной теме.
2. Рассмотреть предлагаемое учеными сходство(жанровое, цитатное, сюжетное, композиционное) на произведениях Чехова: «Вишневый сад», «Чайка», «Дядя Ваня» и Шекспира: «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Отелло».   

Основное:

Для многих же исследователей литературы мысль о присутствии Шекспира в творчестве Чехова совсем не очевидна. Художественные системы двух авторов столь различны, что сам вопрос об их сближении кажется, на первый взгляд, сомнительным. Многие известные чеховеды вовсе не рассматривали этой проблемы. Однако простой беглый обзор указателя имен в конце 18 тома Полного собрания сочинений и писем дает поразительный результат — упоминания Шекспира и его пьес превосходят аналогичные статьи по Пушкину, Гоголю, Толстому. Да, действительно, Чехов часто использует шекспировские цитаты и реминисценции, имя Шекспира очень авторитетно как для самого писателя, так и для его героев и произносится в ряду величайших писателей и философов человечества.

Можно привести много свидетельств того, что Чехов  любил и хорошо знал Шекспира. достаточно неплохо, чтобы судить об использовании  текста Шекспира на сцене русских  театров.

Чехов и Шекспир воспринимаются как два противоположных полюса художественного освоения мира. Гершензон, современник Чехова, выразил эту всеобщую точку зрения в своей статье «Видение поэта»: «Искусство слова знает два способа раскрытия и обнаружения человеческой души. Для зоркого глаза внутренний склад наблюдаемого человека обнаруживается в самых ничтожных и обыденных внешних проявлениях, в ординарном поступке, в незначащей фразе, в манере закуривать папиросу или поправлять волосы. Подобрать такой букет этих мелочен и так их изобразить, чтобы чрез них зрителю или читателю стал до осязаемости ясен внутренний мир изображаемого лица, - это один из двух способов, притом труднейший; лучшим его представителем у нас является Чехов. Есть и другой путь, более благодарный. В жизни человека бывают потрясения, когда глубокое волнение; охватывающее его душу, выносит на свет все тайное ему и нам, что таилось в ее глубине, - когда она расщепливается до дна так, что каждый может видеть ее недра. Таков весь Шекспир: Гамлет, Брут, Отелло, Лир - он рисует их не в обычных условиях их жизни, но в час грозного испытания, выбирая для каждого такое, которое способно наилучше обнаружить основные свойства данного характера.

Чехов, хотя и не читал  Шекспира в оригинале, хорошо знал его пьесы по переводам. В чеховской библиотеке в Ялте хранятся три перевода «Гамлета» (Н.А. Полевого, А .И. Кронеберга и К.Р.), «Макбет» Кронеберга и «Король Лир» А.В. Дружинина. Несомненно, что и другие пьесы Шекспира были хорошо знакомы Чехову, особенно такие произведения, как «Отелло» и «Венецианский купец» в переводах П.И.Вейнберга, «Ромео и Джульетта» в переводах А.В. Дружинина и С.А. Юрьева. В ранних юмористических рассказах встречается в основном пословичное цитирование: "О, женщины, ничтожество вам имя!", "как сорок тысяч братьев", "башмаков она еще не износила"-. Чехов также любил выражения из других пьес Шекспира, например, "Крови жажду!" ("Торжество победителя", "Трагик поневоле"). Но часто, употребляя их, иронически перефразировал: "И ты, Брут, туда же!" ("Осколки московской жизни", рассказ "Месть"), "Полжизни за стакан чаю!" («Три года», «Три сестры»)

Вот одно из самых любимых  выражений молодого Чехова, заимствованного  из перевода Полевого: "О, женщины, ничтожество  вам имя!" Перед тем, как появиться  в вариантах драмы "Иванов"(1889), злой выпад Гамлета против женщин процитирован во многих произведениях: "Безотцовщина", "Живой товар", "Тайны 144 катастроф", "Женский тост",

К одному из излюбленных  сравнений Чехова можно отнести гамлетовское "как сорок тысяч братьев". (В основном оно также встречается в ранних вещах.) Причем первая часть этого сравнения ("любил") никогда не цитируется. Вот примеры: "глуп, как сорок тысяч братьев" ("29 июня (рассказ охотника, никогда в цель не попадающего)", "груб, неотесан и нелеп, как сорок тысяч нелепых братьев" ("Дачница"), "нализался, как сорок тысяч братьев" ("Ночь на кладбище"). Чехов вольно обращается и со второй частью сравнения: "эффектен, как сорок тысяч шаферов" ("Драма на охоте"), "пьян, как сорок тысяч сапожников" ("То была она!"), "статистический сборник, толстый, как сорок тысяч сборников" ("Верочка")4.

Однако во многих произведениях («Драма на охоте», «Огни», «Скучная история», «Дуэль», «Страх», «Рассказ неизвестного человека», «Палата №6», «Три года», драматические сценки, пьесы «Иванов», «Чайка», «Вишневый сад») шекспировский пласт становится семантически более насыщенным. Смысл аллюзий кажется подчас противоречивым, амбивалентным, структура и композиция реминисцентного материала -иерархически неустойчивой, «становящейся»         Поэтому анализ реминисценций из Шекспира требует целостного и системного анализа. Именно такого подхода к этой проблеме, как нам кажется, не было в большинстве предшествующих работ.

   Тема "Чехов и  Шекспир" всегда казалась сложной,  но в то же время перспективной.  Многие ученые указывали на недостаточную исследованность этого вопроса в литературоведении; Известный чеховед Паперный писал: "Тема "Чехов и Шекспир" принадлежит к числу белых пятен литературы о Чехове. Она скорее отмечена, нежели разработана" Б. Зингерман в "Очерках истории драмы XX века" отмечает: "Связи между драмами Чехова и Шекспира имеют обширный характер и могли бы стать предметом специального исследования." Хотя со времени восьмидесятых годов появилось немало работ , которые отчасти восполнили этот пробел, все же в целом все осталось по-прежнему.

Проблема разрабатывалась  отрывочно. Некоторые произведения вообще оставались за пределами темы Чехов и Шекспир («Драма на охоте», «Огни», «Рассказ неизвестного человека») или анализировались поверхностно («Страх», «Три года»).

Многими исследователями  было замечено явное предпочтение, отдаваемое Чеховым трагедии "Гамлет" перед всеми остальными пьесами Шекспира. Об этом писал еще А. Роскин: "Через все творчество Чехова, его письма, записные книжки и зафиксированные в мемуарах устные высказывания красной нитью проходит глубокий, никогда не затухающий

 Зингерман  Б. "Очерки истории драмы XX века. В частности работы ялтинской  исследовательницы Головачевой  А. В 2002 г. Коммиссаровой О.  была написана диссертация «Вечные образы» в творчестве А.П. Чехова, в которой первая глава посвящена гамлетовской теме. Напечатано также несколько работ в западных журналах. интерес к шекспировскому "Гамлету" Б.Зингерман отмечает ту же особенность чеховского восприятия Шекспира в статье "Время в пьесах Чехова". Одна из первых вводящих в тему "Чехов и Шекспир" работ кончается такими словами: "Казалось, поэту"мелочей жизни" ближе Шекспир комедий, чем Шекспир трагедий, что именно в комическом область их непосредственного соприкосновения. А Чехову ближе всех «Гамлет» и статью эту можно было бы, в сущности, озаглавить «Чехов и «Гамлет». Действительно, "Гамлет" главная пьеса для Чехова, и попытке раскрытия этой темы посвящена первая глава. Однако Чехов хорошо знал и любил не одного «Гамлета», но также «Отелло», «Ромео и Джульеттa», «Венецианского купца». И в некоторых чеховских произведениях реминисценции и цитаты из этих пьес оказываются, не менее значимы, чем аллюзии на «Гамлета». Во второй главе данной диссертации рассматривается проблема реминисценций из трагедий«Отелло» и «Ромео и Джульетта». Ранее тема «Отелло» в художественном мире Чехова ни в отечественном, ни в западном литературоведении не разрабатывалась.

К наиболее изученным пьесам (с точки зрения реминисценций из «Гамлета») можно отнести "Иванова" и "Чайку". И это понятно, так как именно в этих пьесах Чехова существует наибольшее количество явных отсылок к "Гамлету".

Чехова не столько шекспировского "Гамлета", сколько понятия "русского гамлетизма". В данной работе предпринята попытка расширить представление о том, каким образом Шекспир присутствует в сюжетах чеховских произведений, обратив внимание, например, на "параллельный гамлетизм", особенность присущую ранним пьесам Чехова («Безотцовщина» и «Иванов») и "Чайке". В «Безотцовщине» создается впечатление, - что персонажи — это актеры, которые стремятся сыграть Гамлета (либо в жизни, либо в любительском спектакле). А в «Чайке»

всеми признанный Гамлет — Треплев, кажется, не замечает этого сходства и, указывая на Тригорина, сравнивает его, а не себя сГамлетом.

В диссертации особенное  внимание было уделено переводам  Шекспира, которыми пользовался Чехов  при цитировании. Каждая версия знаменитых пьес Шекспира имела своих почитателей  и противников, часто переводы становились  выражением определенной литературной позиции, они быстро обрастали своей историей, и за ними тянулся шлейф историко-культурных ассоциаций.: Каждый перевод (а их в XIX веке было немало — одного «Гамлета» более десяти) — вносил что-то новое в трактовку произведений английского драматурга. Мы пытались реконструировать отношение Чехова к разным переводам пьес Шекспира.

Шекспировские аллюзии в «Чайке» (пьесе, в которой, помимо разнообразных аллюзий на «Гамлета», дана объемная цитата из великой трагедии) давно стали предметом исследовательского интереса. Немалое число работ было написано англоязычными исследователями.

В англоязычной критике довольно часто можно  встретить сравнение Чехова и  Шекспира, но монографий на эту тему нет. Как правило, имена двух великих драматургов сближаются при обсуждении жанра трагикомедии. Вообще большинство западных филологов склонно считать, что чеховская драматургия тяготеет к трагикомедии, к синтезу жанров, что было свойственно и Шекспиру. Так, известный английский ученый Дж.Стайан в отношении пьес Чехова (и других драматургов-новаторов) употребил выражение "dark comedy" (сумрачная комедия), которое ранее связывалось с некоторыми пьесами Шекспира (такими, например, как "Мера за меру"). Стайан пишет о "балансировании" трагическими и комическими элементами у Чехова и Шекспира: «Шекспир исследует возможности трагического, балансируя между комическими и трагическими сценами»,16 «Чеховский баланс «на острие ножа» между комедией и трагедий виден на примере такого множества деталей, что подчас кажется трудно идентифицировать жанр».17 Стайан вводит понятие "mock-mourning", которое, на наш взгляд, своей многозначностью дополняет гоголевскую формулу "смех сквозь слезы". По мнению английского исследователя, Чехов от пьесы к пьесе стремился к "идеальному балансу" между трагедией и комедией и достиг его только в своей последней пьесе "Вишневый сад", «самой сложной и, возможно, самой великой из всех современных пьес» .

Стайан, как и многие другие литературоведы, видит близость Чехова и Шекспира в последовательно объективированной позиции автора:«.почти невозможно найти автора в характерах. И таков, конечно же, путь Шекспира и всех хороших драматургов» . Примерно об этом же писал и английский режиссер Питер Брук в своей книге "Пустое пространство".

Вишневый сад" до недавнего времени редко назывался, когда речь шла о присутствии Шекспира в произведениях Чехова. Материал самой пьесы, на первый взгляд, не дает повода для сопоставления с "Гамлетом"; В большинстве иностранных работ лишь упоминается лопахинская перефразировка Гамлета "Охмелия, иди в монастырь". В данной работе мы исследуем мотив бегства жениха, в который, помимо перефразировки Гамлета, вплетается другая аллюзия — на гоголевского Подколесина . Различное жанровое происхождение реминисцентного материала в одном мотиве согласуется, на наш взгляд, с чеховским принципом непрерывного «становления» жанра.