Роль предметной детали

В литературоведении также существует понятие вещного ряда. Это своеобразная цепь деталей, которую автор включает в произведение с определёнными целями: сравнить персонажей, показать различия между ними или наоборот какую-либо связь.

Вещный  ряд, связывающий персонажей художественного  мира произведения, также проясняет  концепцию автора. Приведем интересные наблюдения Б.М.Гаспарова о связи образов Бездомный-Мастер-Иешуа в романе Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Во время странствий Ивана по арабским переулкам на груди у него оказывается бумажная иконка (следует сравнить табличку на груди Иешуа во время следования на казнь); сам этот путь, совершаемый «в рубище», неожиданно патетически назван «трудным путем» (мотив шествия на Голгофу). На этом пути Иван встречает в ванной «голую гражданку», и та замахивается на него мочалкой (следует сравнить губку, поданную Иешуа в сцене казни). Спасаясь от милиции, Иван, разодрал об ограду щеку (ср. ссадину в углу рта у Иешуа). Наконец, в Грибоедове его связывают полотенцами (связанные руки Иешуа отмечаются несколько раз). Сама «рваная толстовка», в которой герой появляется в Грибоедове, сопоставляется с «разорванным хитоном» Иешуа»¹¹.

Итак, мир произведения представляет собой  систему, так или иначе соотносимую  с миром реальным. Выявление, отбор  и изображение тех или иных значимых с точки зрения автора компонентов, являются важной составляющей творческого  процесса. Воссоздать предмет во всех его особенностях писатель не в состоянии, и именно деталь или совокупность деталей замещает в тексте целое, вызывая у читателей нужные автору ассоциации.

Предметная  деталь, эволюционируя вместе со всем литературным процессом, прошла путь от просто представляющего экспозицию элемента до глубокого психологизма, содержащегося в ней. Предметная деталь может выполнять такие функции как

- описательную,

- культурологическую,

- характеризующую.

Также литературоведы определяют предметную деталь как способную дать читателю понятие о мировоззрении автора, и помочь найти параллели между художественным авторским текстом с мощным пластом «вечных тем» и мотивов.

 

Глава 2. Предметные детали, их роль в романе Евгения Замятина «Мы».

 

«Мы» — роман-антиутопия Евгения Замятина с элементами сатиры. Данное произведение написано в 1920 году. Действие разворачивается приблизительно в тридцать втором веке. Этот роман описывает общество жёсткого тоталитарного контроля над личностью (имена и фамилии заменены буквами и номерами, государство контролирует даже интимную жизнь), идейно основанное на тейлоризме, сциентизме и отрицании фантазии, управляемое «избираемым» на безальтернативной основе «Благодетелем».

Тогда в Советской России роман не был опубликован: литературные критики восприняли его как злую карикатуру на социалистическое, коммунистическое общество будущего. К тому же роман содержал аллюзии на некоторые события гражданской войны («война города против деревни»). В конце 20-х годов на Замятина обрушилась кампания травли со стороны литературных властей. Пресса писала о тома, что Е. Замятин должен понять ту простую мысль, что страна строящегося социализма может обойтись без такого писателя.

Роман «Мы», известный читателям Америки, Франции (там он был опубликован  в 20-е годы), вернулся на родину только в 1988 году.

Художественная  деталь рассматривалась литературоведами в этом произведении только как портретная, так как в тексте романа очень  много впечатлений, рассказанных главным  героем, многие люди в произведении описаны исключительно через  детали внешности, например, через руки, губы, уши, пальцы, походку, и никак  иначе.

Произведение  открывает читателю мир далёкого будущего, где строится новый мир, мир в котором господствует жесткая  дисциплина, относительное равенство  всех жителей, которые не могут иметь  даже личной жизни. Об общности всех людей  говорит и само название произведения. Общность людей доказывает и предметная деталь костюма, в который одет каждый из этого общества. Жители носят так называемую юнифу – своеобразную голубоватую униформу. Рассказчик ни разу не упоминает о каких-либо отличительных знаках той или иной юнифы, то есть принадлежащей тому или иному человеку. Единственное исключение представляет одежда Благодетеля – человека, а возможно и не совсем человека, который управляет всеми жителями и Единым Государством. Образ Благодетеля нам открывается в середине романе в сцене празднования всем государством Дня Единогласия. Благодетель спускается с небес в белых одеждах и озирает сверху на своих подданных. «И я вместе с ним мысленно озираю сверху: намеченные тонким голубым пунктиром концентрические круги » Даже странно называть этих людей людьми. Люди, населяющие «новый мир» представляют из себе нечто сверхчеловеческое. Эту мысль подтверждает то, что рассказчик не называет население людьми. Для именования человека в этом мире существуют нумера, которые носит каждый из них: «Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера – сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди – государственный нумер каждого и каждой»¹². Нумер является как раз таки отличительным знаком просто человека и жителя этого мира: «Она уже не была нумером – она была только человеком; она существовала только как метафизическая субстанция оскорбления, нанесённого Единому Государству»¹³. Таким образом эти роботы, сверхлюди, которые рады тому, что живут в стеклянных аквариумах, не могут скрыть свою личную жизнь от посторонних глаз, которые ежедневно готовы заниматься одним и тем же изо дня в день по расписанию, по Часам Скрежетали, становятся просто людьми лишь тогда, когда освобождаются от своего всегдашнего аксессуара, на котором начертано своеобразное имя, ничего не говорящее, ничего не значащее, данное им не родителями, а всевидящим государством, которое всегда и всюду присутствует в их жизни, которое диктует им что делать и превращает их в роботов. Прикрыться от посторонних глаз (но, возможно, слово «посторонний» не совсем подходит для данного мира, так как в нём господствует равенство) можно лишь частично: «Я закрылся газетой (мне казалось – все на меня смотрят)»¹⁴. Закрыться газетой – лишь на это имеет право нумер.

Закрыться, скрыть себя от остальных можно лишь в особый «сексуальный день», который каждый нумер может провести с любым другим нумером. Закрыться можно шторами, которые то и дело опускаются в стеклянных комнатах в определённый час. Но и это не позволит жителю оградиться от сотоварищей: опущенные шторы уже говорят о том, чем занимается тот или иной нумер.

Опустить  шторы в «сексуальный день» даёт право только розовый билет, о  котором часто упоминается в  тексте произведения. Розовый билет  содержит запись о том, какой нумер сегодня проведёт время таким – то нумером. Неслучайно Замятиным был выбран именно этот цвет. Как известно, розовый цвет – это смесь белого и красного, телесный цвет, цвет чувственности. Все жители пользуются розовым билетом, в тексте произведения нет упоминания о браках, все удовлетворены лишь физиологическим процессом, который возможен всегда с разным нумером.

Возвращаясь к теме цветописи, которая в данном произведении дополняет предметные детали, следует отметить, что новый мир изваян из стекла (об этом уже было сказано: все друг друга видят, все всё про всех знают). Рассказчик, которого зовут Д – 503, пишет: «Наше теперешнее – прекрасное, прозрачное, вечное стекло»¹⁵. Само определение «прозрачное» указывает на бесцветность нового мира. В контрасте с этим прозрачным миром существует Древний Дом. «Я открыл тяжёлую, скрипучую, непрозрачную дверь – и мы в мрачном, беспорядочном помещении… Тот самый странный, «королевский» музыкальный инструмент – и дикая, неорганизованная, сумасшедшая – как тогдашняя музыка, пестрота красок и форм. Белая полость – в верху тёмно-синие стены; красные, зелёные, оранжевые переплёты древних книг, жёлтая бронза – канделябры, статуя Будды, исковерканные эпилепсией, не укладывающиеся ни в какие уравнения – линии мебели»¹⁶. И с первого же предложения этой цитаты мы видим противопоставление – предметную деталь «непрозрачная дверь», которая сразу выделяет Древний Дом, говорит о том, что там другая жизнь, отличная от остального стеклянного. Д – 503, поражённый количеством разнообразных цветов, отвыкший от всякого цвета, обращает внимание читателя на «исковерканные эпилепсией, не укладывающиеся ни в какие уравнения – линии мебели». Вот этот отход от рационального мышления формулами и уравнениями. Эта предметная деталь также наводит читателя на мысль о том, что Древний Дом – это нечто чуждое Единому Государству, так же чуждо и самому герою-рассказчику: «Ночь. Зелёное, оранжевое, синее; красный королевкий инструмент; жёлтое, как апельсин платье. Потом – медный Будда; вдруг поднял медные веки – полился сок: из Будды. И из жёлтого платья – сок, и по зеркалу капли сока, и сочится большая кровать, и детские кроватки, и сейчас я сам – и какой-то смертельно сладостный ужас… Проснулся: умеренный, синеватый свет; блестит стекло стен, стеклянные кресла, стол. Это успокоило, сердце перестало колотиться. Сок, Будда… что за абсурд?»¹⁷. Это отрывок сна Д– 503, который наиболее отчётливо показывает разницу жизни в Древнем Доме и жизни в Едином Государстве. Яркие цвета пугают героя, заставляют задуматься об абсурдности бытия, и всё же он больше склонен жить в прозрачном аквариуме, нежели среди разноцветных стен и книг, нестандартной мебели и статуи Будды. В учении фен-шуй существует несколько символик статуи Будды, среди них богатство, много веселья и счастье. Но это против устоявшейся жизни Единого Государства, где не может быть богатства одного и бедности другого, где некогда веселиться, так как на личные дела выделяется всего несколько часов в неделю, да и счастье для жителей нового мира особое, оно неразрывно со счастьем и процветанием любимого Государства.

Именно  в этом Древнем Доме так полюбившаяся Д-503 нумер I-330 сняла привычную для всех жителей юнифу и оделась в жёлтое платье. Жёлтый цвет для русских людей всегда имел отрицательную коннотацию. Жёлтый цвет – ядовитый цвет, цвет желчный. Платье именно такого цвета переодевается I – 330 в Древнем Доме. В тот момент она, действительно, была похожа на «диавола» - скусителя: «Она сидела в низеньком кресле. На четырёхугольном столике перед ней – флакон с чем-то ядовито-зелёным, два крошечных стаканчика на ножках. в углу у рта у неё дымилось – в тончайшей трубочке это древнее курение»¹⁸. Искушение состояло и в её власти перед Д-503, она – прекрасная женщина, с поистине колдовскими чарами, именно поэтому главный герой её и обожал и боялся. Причём ей нравится эта дьявольская роль. Об этом можно судить по её словам, с которыми она обращается к «искушаемому»: «Я уверена, что вы сейчас будете пить со мной этот очаровательный яд»¹⁹. На самом деле этот яд – это алкоголь, но жители Единого Государства давно забыли о таком древнем напитке, следовательно, алкоголь для них – некоторое подобие средневекового снадобья, которое варили колдуны, которое издаёт непонятный аромат и имеет кислотный (возможно уже упоминаемый нами зелёный) цвет.

¹ Николаев П. А. Предметная детализация художественных образов как одна из основных форм повествования. – Введение в литературоведение: курс лекций. - http://articles.excelion.ru

² Антонов С. П. Я читаю рассказ (из бесед с молодыми писателями)  М., «Молодая гвардия», 1973, 256 с. – С. 187.

³ Школьный словарь иностранных слов/ В. В. одинцов, Г. П. Смолицкая, Е. И. Голанова, И. А. Василевская; под ред. В.В. Иванова. – М., 1983. – 206с. – С. 48.

⁴ Л. М. Крупчанов Введение в литературоведение: Учебник / Н. Л. Вершинина, Е. В. Волкова, А. А. Илюшин и др.; Под общ. ред. Л. М. Крупчанова. - М., 1997. – 416 с. – С. 272.

⁵ О теории художественной речи. Виноградов В.В. – Москва, 1971. – 240 с. – С. 156.

⁶ Л. М. Крупчанов Введение в литературоведение: Учебник / Н. Л. Вершинина, Е. В. Волкова, А. А. Илюшин и др.; Под общ. ред. Л. М. Крупчанова. - М., 1997. – 416 с. – С. 272.

⁷ Хализев, В. Е. Теория литературы [Текст] : учеб. пособие для студ. филол. фак.гос. ун-тов / В. Е. Хализев. – М. : Высш. шк., 2005. – 405 с. – С. 234.

⁸ Введение в литературоведение: Учебник / Н. Л. Вершинина, Е. В. Волкова, А. А. Илюшин и др.; Под общ. ред. Л. М. Крупчанова. — М.: Издательство Оникс, 2005. — 416 с. – С. 274.

⁹ Введение в литературоведение: электронное учебное пособие./ рук. проекта В. Н. Чубарова. – М, 2006. - http://litved.rsu.ru

¹⁰ Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. М., 2003, с.248, - С. 84.

¹¹Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы: Очерки русской литературы. ХХ в. - М., 1994. - 303с. С.39.

¹² Замятин Е. Избранное. – М, 1989. – 463с. – С 309-310.

¹³ Там же. – С. 391.

¹⁴ Замятин Е. Избранное. – М, 1989. – 463с. – С 330.

¹⁵ Там же. - С 325.

¹⁶ Замятин Е. Избранное. – М, 1989. – 463с. – С 324.

¹⁷ Там же. – С. 328.

¹⁸ Замятин Е. Избранное. – М, 1989. – 463с. – С. 342.

¹⁹ Там же, С. 343.