Объект и предмет библиотековедения

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Объект и предмет библиотековедения

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Определим смысл понятий "объект" и "предмет" библиотековедения. Объект библиотековедения — это то, что противостоит субъекту (библиотековеду) в его познавательной деятельности. Он не просто тождествен объективной реальности, он выступает как такая ее часть, которая взаимодействует с субъектом познания, причем выделение объекта познания осуществляется при помощи форм познавательной деятельности, выработанных обществом и отражающих свойства объективной реальности, а взаимодействие носит научно-познавательный характер.

Особенность объекта библиотековедения, как, впрочем, и других наук, состоит в том, что он дан познающему субъекту уже в его ощущениях. Он выступает в как бы еще скрытой, непроанализированной форме. Задача же научного анализа решается библиотековедением в процессе изучения объекта.

По поводу того, что считать объектом библиотековедения, в мире нет единой позиции. В большинстве случаев объектом библиотековедения называют библиотечное дело.

Задача заключается в том, чтобы, выражая объект библиотековедения через содержание понятия "библиотечное дело", точно и строго определить глубинную сущность самого библиотечного дела. Необходимо, следовательно, выяснить сущность библиотечного дела как объекта библиотековедения.

Анализируя существующие в мире мнения по этому вопросу, можно выделить, по меньшей мере, шесть концепций библиотечного дела. Первая распространенная в стране и за рубежом — эпистемологическая ("знаниевая"), которая видит существо библиотечного дела в оперировании знаниями. Вторая — функционально-технологическая, согласно которой библиотечное дело представляет собой лишь совокупность процедур комплектования фондов, их организации и обслуживания читателей. Третья — социально-функциональная, соответственно которой библиотечное дело как область информационной, культурно-просветительской и образовательной деятельности. Четвертая — институциональная, сводящая библиотечное дело к совокупности библиотек, имеющихся на некоторой территории. Пятая — это информационная, по которой библиотечное дело есть одна из областей информационной деятельности. Шестая считает библиотечное дело подсистемой документных коммуникаций.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что все перечисленные концепции до известной степени верны, ибо отражают те или другие стороны библиотечного дела. И в то же время ни одна из них, кроме предпоследней, не может претендовать на истинное определение сущности библиотечного дела. Их слабость, помимо прочего, заключается в односторонности и неполноте теоретического воспроизведения библиотечного дела.

К выработке правильного понимания объекта библиотековедения рациональнее приступать с комплексных позиций системно-деятельностного подхода. Ведь библиотечное дело представляет собой одну из типичных форм человеческой деятельности. Поэтому в нем можно выделить, по меньшей мере, три основополагающих составных элемента: 1) предмет труда, 2) субъект труда, 3) посредник труда.

При решении вопроса о том, что представляет собой предмет труда, особую привлекательность имеют определения объекта, сформулированные в эпистемологическом духе. Они делают упор на то, что предметом труда в библиотечном деле являются документированные знания. Однако такой подход по ряду причин не исчерпывает суть дела.

Во-первых, строго говоря, со знанием как таковым оперирует не библиотечное дело, а соответствующие науки, которые обеспечивают его возникновение, изменение, развитие и т.д. Само же библиотековедение, если и имеет дело со знанием как таковым, то только в пределах собственного предмета, со знанием, генерируемым в рамках собственно библиотековедения, т.е. с библиотековедческим знанием. Что же касается документированного знания или знания вообще, то в библиотечном деле оно выступает как объект сбора, организации, классификации, хранения, обслуживания, потребления. Это не развитие, не приращение знания, а его оформление, организация использования в соответствии с принятой в библиотечном деле технологией и т.д. Уже поэтому в чистом виде привлекательная эпистемологическая идея, придающая библиотековедению имидж знаниевой структуры, не может быть принята.

Во-вторых, напомним, что под знанием обычно понимается научное знание, т.е. проверенный практикой результат познания действительности, верное отражение ее в мышлении человека, отражение объективных характеристик действительности в его сознании, совокупность сведений, познаний в какой-либо отрасли и т.д. Принятие мнения о том, что документированное знание в этом смысле является важнейшей составляющей (предметом труда) объекта библиотековедения, повлекло бы за собой довольно сложные для библиотечной теории и практики последствия. Ведь очень многие библиотеки, если не большинство, работают со знанием, которое Далеко не всегда может быть квалифицировано как научное. Нередко оно носит открыто ненаучный, а иногда и антинаучный характер. Многие библиотеки по своему статусу даже обязаны иметь дело с ненаучным знанием. Таково знание, создаваемое в процессе художественного освоения мира (искусство, художественная литература, музыка), религиозное и т.д.

Ориентация на эпистемологическую концепцию означала бы исключение из структуры библиотечного дела детских, юношеских библиотек, библиотек по искусству, религиозных и других, так как они полностью или частично оперируют со знанием, которое не может рассматриваться как строго научное.

Итак, несмотря на наличие рационального зерна, эпистемологический подход недостаточно эффективен, чтобы его можно было использовать в целях теоретического воспроизведения первого элемента трехзвенного объекта библиотековедения. Единственно правильный выход из ситуации предоставляет информационная концепция. Ее достоинство заключается в том, что, не отвергая важного места научного знания в структуре объекта библиотековедения, она полностью снимает ограничения эпистемологического подхода. Понятие информации, трактуемое как данные, сведения, сообщения, нейтрализует или полностью элиминирует ограничивающее действие дихотомии "наука — не наука" в библиотековедении. Оно более емко, чем понятие "знание" в указанном выше смысле, и позволяет включать в него и данные, которые не носят научного характера. Информация может быть научной, а может быть и ненаучной, и антинаучной. Следовательно, не знание, а информация составляет существо первого элемента триады, образующей объект библиотековедения. Он накрепко "привязан" к информационной области общественного бытия, и в этом смысле "информационна" и сама библиотечная наука. Данное утверждение не означает отказа от "эпистемологичности" библиотековедения и не отрицает тесную связь ее с публикацией как разновидностью документа.

Положение о фундаментальной роли информации в системном объекте библиотековедения должно быть дополнено некоторыми существенными уточнениями. В большинстве существующих определений объекта библиотековедения фигурируют словосочетания "документированные знания", "произведения печати" и т.п. Действительно, информация, будучи идеальным явлением, не может существовать в пространстве и во времени, не может использоваться обществом, если она так или иначе не записана на том или другом носителе. Во всяком случае, человек может ее использовать только тогда, когда она имеет доступную для его восприятия материальную форму. В библиотечном деле эта форма традиционно называется документом.

Однако здесь необходимо уточнение. Дело в том, что применительно к объекту библиотековедения понятие "документ" является чрезмерно широким. В библиотечном деле используется не документ вообще, а лишь строго определенная его разновидность — публикация. Публикацией может стать любой документ. Так, скажем, оригиналы писем А. С. Пушкина, являющиеся объектом хранения архива, представляют собой архивные документы. Те же письма, опубликованные в собрании сочинений, становятся публикациями.

Из сказанного следует вывод: важнейшим элементом объекта библиотековедения является не информация вообще, не в форме документа вообще, а только информация, объективированная именно в виде публикации, причем обычной и нетрадиционной. Вывод этот значим по многим причинам. Так, он позволяет отграничить объект библиотековедения от объектов родственных наук, например архивоведения, отделить библиотеки от архивов. Главная линия разграничения в этом случае видится в том, что в архивном деле, строго говоря, используется документ, не являющийся публикацией, в библиотечном же, наоборот, — публикация. Конечно, это вовсе не значит, что в библиотеках не могут использоваться документы архивного типа, а в архивах — библиотечного. Однако это не правило, а исключение, не определяющее, не главное направление работы, иначе библиотеки начали бы дублировать работу архивов.

Он же позволяет отчленить объект библиотековедения от объекта теории средств массовой информации, прежде всего радио, телевидения, периодической печати и т.п. Ведь в них тоже используются публикации. Любой репортаж, передаваемый по телевидению, — это публикация.

Первостепенное различие здесь заключается в характере и форме использования публикаций. Публикации средств массовой информации "потребляются" в массовом порядке, многомиллионными аудиториями и рассчитаны на это без учета отдельной конкретной личности. Средства массовой информации в принципе не могут исходить из какого-либо другого подхода, не говоря уже о противоположном. В библиотеке же даже публикация, изданная многомиллионным тиражом, используется в определенно индивидуальном порядке. Хотя это и не столь принципиально, следует также учитывать, что публикации средств массовой коммуникации по своей типологии пока еще сильно отличаются от публикаций (не считая прессу), используемых в библиотечном деле, и различие это сохранится, вероятно, надолго.

Наконец, положение об информации, зафиксированной в виде публикаций, приходится акцентировать и в силу взглядов, все еще превалирующих в современном библиотековедении. Здесь еще продолжает бытовать недостаточно четкое восприятие понятий информация" и "публикация" (документ). К тому же можно отметить отождествление (неразличение) информации и публикации или абсолютизацию публикации. В результате сама информационная составляющая объекта библиотековедения или оттесняется на задний план, или — что еще хуже — полностью игнорируется.

В профессиональном библиотечном языке эта ошибка выражается в том, что в некоторых изданиях приводится выражение "библиотекарь работает с книгой". Это можно расценить как своего рода "публикационистский" уклон: на первое место выдвигается публикация, а об информации умалчивается или она вообще исчезает из поля зрения.

На самом же деле нет ни малейших оснований ни для абсолютизации публикации, ни для отождествления ее с информацией. Подлинное их соотношение безупречно точно описывается взаимосвязью категорий сущности и явления, содержания и формы. Информация — сущность, содержание; публикация — явление, форма. Они связаны неразрывной диалектической связью, но безусловный примат принадлежит информации как сущности, как содержанию.

Итак, информация как элемент объекта библиотековедения, как предмет труда в библиотечном деле обладает безусловным приоритетом в отношении публикации, хотя и существует в библиотечном деле в неразрывном единстве с нею. Чтобы доказать это, достаточно сослаться хотя бы на то, что форма публикации исторически менялась. Она прошла путь от глиняной таблички, папируса до "электронного" издания. Содержание же и сущность публикации Не менялись никогда. Ими в течение всей истории оставалась и остается информация.

Из этого следует принципиально важный вывод об одной из сущностных, однако до сих пор оспариваемых характеристик библиотековедения. Поскольку приоритет отдается информации, правда, неразрывно связанной с публикацией, постольку информационная направленность библиотековедения есть важнейшая и существенная его характеристика.

Из сказанного же о соотношении документа и публикации следует, что библиотековедение не только "информационно", но и "документно". Но "документно" оно потому, что имеет дело с публикацией как разновидностью документа. Эта линия характеристики библиотековедения менее существенна в связи с вторичностью публикации в первом звене объекта библиотековедения.

Вторым элементом трехзвенной системы, образующей объект библиотековедения, согласно упомянутому деятельностному подходу, является субъект труда, т.е. читатель (потребитель информации, абонент, пользователь).

Справедливо акцентируя внимание на том, что информация в виде публикации составляет один из краеугольных камней объекта библиотековедения, нельзя одновременно не видеть, что сама по себе информация без потребления и использования, без реального или потенциального субъекта, потребляющего ее, какой- либо ценности или значения не имеет. Информация в библиотечном деле, как в социальной системе, является не самоценностью, не самоцелью, а предметом труда, предметом потребления и использования. Действительная ценность информации в условиях библиотечного дела определяется в первую очередь материальными или духовными результатами ее использования. Так же все золото, все драгоценности мира не стоили бы ни гроша, если бы их было невозможно так или иначе использовать.

Именно поэтому в объекте библиотековедения его первый элемент (информация в виде публикации) рассматривается в диалектически нерасторжимой связи с человеком — читателем, т.е. субъектом труда над информацией. Поскольку речь идет о социальной, а не о технической системе, приоритет в подсистеме "информация — читатель", безусловно, отдается человеку. В социальном плане если нет потребителя, то нет и информации. Она остается только абстракцией потенциальной возможности.

Читатель и опубликованная информация составляют ключевую подсистему объекта библиотековедения. Сущностью этой подсистемы является разнообразное взаимодействие человека и информации, характеризующейся прямым влиянием: человек эволюционирует, изменяется под влиянием процесса потребления информации. В этом взаимодействии заключается одна из главных и общих характеристик жизни человека и общества, одно из решающих условий их существования, развития и выживания. В библиотечном деле преломляется лишь один из фрагментов данной закономерности общественного бытия.